Web Analytics
С нами тот, кто сердцем Русский! И с нами будет победа!

Категории раздела

История [4731]
Русская Мысль [477]
Духовность и Культура [850]
Архив [1656]
Курсы военного самообразования [101]

Поиск

Введите свой е-мэйл и подпишитесь на наш сайт!

Delivered by FeedBurner

ГОЛОС ЭПОХИ. ПРИОБРЕСТИ НАШИ КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ЦЕНЕ

РУССКАЯ ИДЕЯ. ПРИОБРЕСТИ НАШИ КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ЦЕНЕ

Статистика


Онлайн всего: 23
Гостей: 22
Пользователей: 1
Elena17

Информация провайдера

  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • АРХИВ

    Главная » Статьи » Архив

    К 140-летию памяти П.А. Вяземского. Письма Ветерана 1812 года. Письмо третье

        Январь.
           Несомнѣнно, что Европа мало и очень поверхностно знаетъ Россію. Частью недоброжелательство, частью безсиліе пониманія ограничиваютъ ея свѣдѣнія объ этой странѣ тѣснимъ и неисходнымъ кругомъ предвзятыхъ понятій, глупыхъ пошлостей, нелѣпыхъ предубѣжденій. Вѣрованія и нравственныя качества Русскаго народа кажутся на взглядъ Европы странностями и принадлежностями варварства, потому что они не согласуются съ ея собственными предразсудками и противорѣчатъ ея склонностямъ, проистекшимъ отъ цивилизаціи, которая, конечно, ушла далеко впередъ, по слишкомъ часто направлялась по ложнымъ путямъ. Чтобы заставить умнаго Англичанина или Француза сказать глупость, нужно заговорить съ нимъ о Россіи: это такой предметъ, отъ котораго они пьянѣютъ, и разумѣніе у нихъ тотчасъ мутится.
           Россія прежде всего есть земля благочестивая и царелюбивая. Ея историческія преданія ей также дороги, какъ и преданія вѣры, потому что тѣ и другія проистекаютъ изъ одного источника. Россія то что она есть, преимущественно потому, что она дочь Восточной церкви и потому что она всегда оставалась вѣрна ей. Въ Православіи заключается ея право на бытіе; въ немъ развивалась протекшая ея жизнь, и въ немъ же задатки ея будущности {Любопытно здѣсь единомысліе автора съ покойнымъ митрополитомъ Филаретомъ, который, лѣтъ десять спустя, въ проповѣди на тысячелѣтіе Русскаго государства, спрашиваетъ: "кто виною огражданствованія Россіи?". П. Б.}. Всякій великій народъ призванъ Промысломъ исполнить на землѣ какое-нибудь назначеніе. Отвергните это участіе Промысла въ главнѣйшихъ міровыхъ событіяхъ, и вамъ останется въ исторіи таблица фактовъ, неясныхъ и безплодныхъ, которые слѣдуютъ одинъ за другимъ или сталкиваются между собою, имѣя лишь значеніе минутное, такъ какъ никакой порядокъ, никакая разумная мысль не руководятъ ихъ сочетаніями и ихъ развитіемъ. Добросовѣстная оцѣнка предначертаній Промысла -- вотъ настоящая и единственная философія исторіи. Есть событія второстепенныя, вызываемыя лишь случайностью, страстями, выгодами людей; но есть и такія, въ которыхъ дѣйствуетъ Промыслъ. Отличать одни отъ другихъ и опредѣлять каждому изъ нихъ подобающее мѣсто -- такова задала исторіи.
           Если бы благодать Божія подѣйствовала сильнѣе на посланниковъ Владимира Великаго въ какомъ-нибудь другомъ мѣстѣ, а не въ соборѣ св. Софіи, гдѣ они слушали богослуженіе, то вся наша исторія получила бы совсѣмъ иной видъ. Принявъ Римское ученіе, мы стали бы участниками борьбы вѣроисповѣдной и политической, которою наполнялись, въ теченіи вѣковъ, жизнь и дѣятельность западныхъ народовъ. Этою борьбою ускорено ихъ развитіе, но ею же они напослѣдокъ ослаблены, и лишь благодаря новымъ сотрясеніямъ эти народы могли снова окрѣпнуть и вступить въ новое бореніе. Находясь внѣ этихъ великихъ столкновеній, мы сберегли народность и свойственную намъ особенность, которая, славу Богу, нѣсколько обособляетъ насъ отъ прочихъ членовъ Европейской семьи. Въ силу такого обособленія, мы не подверглись болѣзненности, истощенію, преждевременному разслабленію, коими во многихъ отношеніяхъ постигнуто западное общество. Цѣлые вѣка Россіи пришлось вести борьбу, такъ-сказать, физическую, съ варварскими народами, и отъ того она, конечно, осталась позади другихъ на пути гражданственности и умственнаго совершенствованія; но за то она могла сберечь свою независимость и юность. Прошедшее не тяготитъ ея. Въ движеніяхъ своихъ она не затруднена историческимъ багажемъ, который ей приходилось бы тащить за собою, на пути въ будущему. Средніе вѣка не представляютъ у насъ для однихъ страшилища, для другихъ запоздалаго идеала, въ достиженію котораго потребны попятные шаги. Церковь наша не состоитъ въ одно я тоже время въ зависимости и отъ первосвященника, и отъ свѣтскаго государя. Россія не знаетъ этого неизсякаемаго источника противорѣчій, неминуемыхъ столкновеніе, перетягиваній къ противоположному концу, которыми искажается вѣра, и дѣло небесное смѣшивается съ мелкою земною суетностью и жалкою политическою щепетильностью. Французская церковь, въ одно и тоже время законная и беззаконная, получивъ бытіе свое, съ одной стороны, отъ власти ультра-монтанской, а съ другой -- отъ Галликанскаго мятежа, напоминаетъ собою въ извѣстномъ отношеніи то смѣшанное королевство, которое нѣсколько лѣтъ было лучшею изъ республикъ {Т.-е. королевство ври Людовикѣ-Филиппѣ. П. Б.}. Подобныхъ безсмыслицъ не мало въ устройствѣ Европейскихъ обществъ.
           У насъ нѣтъ также -- не во гнѣвъ будь сказано тѣмъ, кто судитъ о дѣлахъ, не изучивъ ихъ основательно,-- у насъ нѣтъ церкви казенной. По сущности своей, церковь наша, хотя и принадлежитъ къ общему монархическому составу имперіи, не есть однако учрежденіе земное. Она старшая дочь Апостоловъ, которые сберегли и распространили истину, открытую имъ Господомъ. Нерѣдко обращаются къ нашей церкви съ страннымъ упрекомъ, обвиняютъ ее, что она остается неподвижна посреди перемѣнъ, происходящихъ въ мірѣ политическомъ и умственномъ. Но въ этой неизмѣнности не заключается-ли ея сила, и не служитъ-ли оная доказательствомъ ея священнаго происхожденія? Она неизмѣнна, какъ Откровеніе и какъ Евангеліе, которое служитъ ей оправданіемъ и закономъ.
           Ревнители Римской церкви еще любятъ ставить намъ въ упрекъ отсутствіе церковнаго единства, которое яко бы невозможно по причинѣ многочисленныхъ сектъ. Упрекъ этотъ со стороны Франціи свидѣтельствуетъ о непониманіи и легкомысліи. Въ Россіи много сектъ, это правда; но церковь и духовенство въ нихъ вовсе не участвуютъ. Секты эти порождены необузданною ревностью по вѣрѣ и плохо руководимы лжеучительствомъ; къ тому же послѣдователи ихъ принадлежатъ къ низменнымъ слоямъ общества. Буквальное толкованіе священныхъ текстовъ, не признающее правила, но которому буква мертвитъ, а духъ животворитъ, извѣчное и суевѣрное уваженіе къ стариннымъ оборотамъ рѣчи и стариннымъ изданіямъ священныхъ книгъ, пересмотрѣннымъ и исправленнымъ въ послѣдствіи по подлинному тексту,-- вотъ на чемъ обыкновенно стоитъ и чего держатся мало просвѣщенные, но ревностные представители этихъ разноученій. Но церковь и духовенство отъ того не страдаютъ, пребывая въ нерушимомъ единеніи. У насъ нѣтъ высшаго духовенства, раздѣленнаго на два стана, хотя и не враждебные, но вполнѣ одинъ другому противоположные, состязающіеся между собою подъ знаменами церкви Римской и церкви Галликанской на аренѣ повременной печати и, за неимѣніемъ политическаго парламента, образующіе изъ себя въ дѣлѣ церковномъ правую и лѣвую стороны.
           Мы -- православные, и этимъ словомъ сказано все. Тутъ нашъ символъ вѣры, народный и политическій. Отсюда я узы сочувствія, приверженности и признательности, коими связаны мы съ Восточною церковью и съ народами, отъ нея зависящими. Народы эти суть наши братья,-- вдвойнѣ намъ родственные, и какъ христіане, и какъ дѣти одной церкви. Вотъ единственный источникъ и поводъ нашихъ распрей съ Турціей. Власть, по существу своему враждебная христіанству (ибо она становится христіанскою, какъ только покинетъ свою враждебность), держитъ подъ своимъ гнетомъ многіе милліоны нашихъ братьевъ о Христѣ Іисусѣ. Мы обязаны имъ покровительствовать, бдительно опекать ихъ и въ случаѣ нужды подкрѣплять нашимъ оружіемъ. И если мы пренебрежемъ этимъ, то некому будетъ замѣнить насъ въ этомъ святомъ дѣлѣ: мы отречемся отъ нашей исторіи, отъ нашей народности; мы явимся передъ Небомъ и людьми отступниками дѣла, предназначеннаго вамъ Промысломъ.
           Говоря и дѣйствуя такъ, мы не увлекаемся несбыточною мечтою, напротивъ пребываемъ въ области исторіи и политики: потому что, повторю еще, наша особенность, наша сила, вся наша дѣятельность, все сосредоточивается въ Православіи. Остальныя международныя отношенія наши второстепенны и условны. Мы могли быть увлечены потокомъ западныхъ событій, точно также какъ могли бы и не принять въ нихъ никакого участія, что вѣроятно было бы и лучше; во отъ потока событіе на православномъ Востокѣ устраниться намъ невозможно: это ваше естественное, неотвратимое теченіе. Пусть невѣрные, удручающіе нынѣ своимъ господствомъ эти народности, постигнутъ-точнѣе собственную свою выгоду и перестанутъ внимать коварнымъ внушеніямъ друзей своихъ; пусть они окажутъ вашимъ братьямъ должное покровительство, и наше вѣковѣчное вмѣшательство въ Турецкія дѣла будетъ разомъ обезоружено. Въ тотъ день, когда Турецкое покровительство окажется дѣйствительнымъ, а не обѣщаннымъ только, когда оно утвердится на чѣмъ либо иномъ, а не на фразахъ Гюланейскаго акта, заключающаго въ себѣ столько же обезпеченія, какъ и всякая другая бумага, въ тотъ день, повторяю, когда покровительство это сдѣлается полнымъ, искреннимъ и безповоротнымъ: въ тотъ самый день отношенія паши въ Турціи совершенно измѣнятся. Изъ враждебныхъ, какими они часто были, сдѣлаются они мирными и дружественными. Мы никогда не домогались для себя политическаго и исключительнаго покровительства Грекамъ: это на насъ выдумали, съ цѣлью придать вѣроподобіе химерѣ, порожденной недобросовѣстностью. Но Русское правительство желало быть, такъ сказать, законнымъ свидѣтелемъ и порукою того, что Турція исполнитъ обѣщанія, данныя ею своему православному населенію. Подобный уговоръ, конечно, былъ бы страненъ между двумя христіанскими и образованными державами; но будетъ ли добросовѣстно желаніе видѣть въ Турціи законнаго члена Европейской семьи и сообразно тому обращаться съ нею? Присутствіе Турокъ въ Европѣ и господство ихъ надъ христіанскими народами, превосходящими своихъ угнетателей численностью и образованіемъ, есть не болѣе, какъ случай. Его можно терпѣть до извѣстной степени; можно покамѣстъ по поводу его входить въ соглашенія съ цѣлью предупредить неблаговременную смуту; но нравственно и правомѣрно признавать это господство есть дѣло невозможное и небывалое. Ни одна изъ Европейскихъ державъ никогда не относилась въ Турціи какъ равная въ равной. Враждебныя между собою державы избирали ее поприщемъ для своего частнаго соперничества и поочередно то грозили ей, то ласкались въ ней. Въ наши дни защитники и союзники полумѣсяца менѣе чѣмъ когда либо считаютъ ее державою независимою. Они не предлагаютъ ей своего союза, а налагаютъ его на нее. Они берутъ ее подъ опеку, какъ малолѣтку и держатъ подъ запрещеніемъ, какъ лишенную умственныхъ способностей.
           Не будь Турецкое правительство такъ невѣжественно и такъ спѣсиво, оно легко могло бы постигнуть, какой союзъ удовлетворяетъ важнѣйшимъ и единственно прочнымъ его выгодамъ. Оно убѣдилось бы въ необходимости оказывать разумное покровительство и по нуждѣ дѣлать уступки своимъ христіанскимъ подданнымъ, которые одни только и могутъ продлить его существованіе или ускорить его паденіе. Отъ того, какъ Турки относятся къ нимъ, зависитъ ихъ сила и погибель. Эти народы одни хранятъ въ себѣ начала гражданственности и развитія, которыя могутъ быть благоразумно примѣнены въ Турецкой природѣ и устройству. Грековъ, освобожденныхъ изъ подъ ига, достаточно будетъ слишкомъ на сто лѣтъ для умственнаго воспитанія и нравственнаго возрожденія Турокъ. Отъ цивилизаціи же, которую Турція дозволяетъ Западу налагать на себя, разсѣваются въ ея организмѣ лишь Семена смерти.
           Говорятъ, лордъ Стратфордъ Редилифъ хвалится тѣмъ, что онъ врагъ Россіи. Англійское правительство открыто признаетъ за нимъ эту спеціальность. Рѣшившись предложить свои добрыя услуги Петербургскому кабинету для разбора и умиренія возникшихъ между Россіею и Портою несогласій, кабинетъ Сенъ-Джемскій, съ обычнымъ своимъ прямодушіемъ, немедленно возложилъ это щекотливое порученіе не на кого друтаго, а именно на лорда Стратфорда Редклифа. Это называется вылить боченокъ масла на загорѣвшійся домъ, чтобы скорѣе потушить пожаръ. Можетъ быть, скажутъ мнѣ, что этотъ посолъ пользовался расположеніемъ Турокъ и могъ лучше всякого другаго образумить ихъ и склонить къ уступчивости; но стоитъ припомнить рѣчь, произнесенную этимъ дипломатомъ-туркофиломъ на публичномъ обѣдѣ въ 1852 году, когда онъ уѣзжалъ изъ Константинополя, чтобы оцѣнить, сколько лестнаго дли Турецкаго правительства въ этомъ новомъ его назначеніи. Въ знаменитой рѣчи своей онъ не поскупился высказать ему самыя обидныя истины, самые рѣзкіе упреки.
           C'est ainsi qu'en partant il lui fit ses adieux {Такъ прощался онъ съ нами передъ отъѣздомъ.}.
           Послѣ такой рѣчи, произнесенной въ самой столицѣ и, такъ сказать, въ присутствіи властей, которымъ наносилось въ ней оскорбленіе, никакое независимое и уважающее себя правительство не допустило бы къ себѣ въ представители дружественной державы человѣка, показавшаго примѣръ такого полнаго пренебреженія приличій. Но такова судьба бѣдной Турціи: въ бою ее уничижаютъ враги ея, въ дипломатическихъ переговорахъ -- друзья.
           Какъ бы то ни было, лордъ Редклифъ ошибается, почитая себя врагомъ Россіи: въ сущности и вопреки самому себѣ, онъ есть врагъ Турціи. Будучи на Востокѣ, я видѣлъ его дѣятельность. Признаю необыкновенныя качества его, какъ лица частнаго; но его политика, страстная, придирчивая, узкая а предвзятая, всегда казалась мнѣ гибельною для Турціи. Эти, такъ называемыя, улучшенія, эти кажущіяся учрежденія, заводимыя имъ въ томъ краю, вопреки разуму и природѣ, эти усилія всячески отстранить Русское вліяніе, все это за мой взглядъ представлялось какими то ямами, которыя онъ копалъ подъ ногами своего пріемыша.
           Легко писать газетныя статьи о неприкосновенности Турціи, держать парламентскія рѣчи въ родѣ лорда Кларендона, разсылать циркуляры и депеши, какъ дѣлаетъ Друезъ-де Люисъ, "не сходить съ коня на берегу Понта Эвксинскаго" (Друенъ-де Люисъ литераторъ и обойтись безъ украшеній не можетъ), все это легко; но, въ сущности, никогда нельзя достигнуть, чтобы Турція сдѣлалась Турецкою. Это существительное нуждается въ постороннемъ для него прилагательномъ; иначе оно не имѣетъ смысла и значенія: оставшись одно, оно является лишь отвлеченнымъ понятіемъ. Турція Англо-Французская была бы аномаліею безъ почвы и безъ всякаго ручательства долговѣчности.
           Набрать ее можно бы развѣ изъ отступниковъ Корана (которые однако вслѣдствіе отступничества не становятся послѣдователями Евангелія): это дрянные Турки и въ тоже время дрянные Европейцы, взявшіе отъ цивилизаціи лишь то, что могло быть преподано революціонными ученіями и газетами. Настоящій Турецкій народъ, здравое большинство, хотя и упрямое и закоснѣвшее въ предразсудкахъ, никогда не полюбитъ такого составная и противународнаго правительства. Въ минуту опасности Турокъ приметъ помощь отъ гяуровъ, но съ минованіемъ опасности ни за что не побратается съ ними. По нуждѣ онъ скорѣе довѣрится Московитамъ, хотя и часто воевалъ съ ними. Между Турками и Славянами есть нѣчто общее по восточному ихъ происхожденію, чего нельзя не признавать и нельзя истребить. Настоящіе Турки мягкосердечны и откровенны. Близкое сожительство и, за исключеніемъ вѣры, общіе патріархальные обычаи и многія другія сходныя черты могли бы, при благопріятныхъ обстоятельствахъ, повести къ соединенію двухъ племенъ, нынѣ раздѣленныхъ. Имѣя милліоны мусульманъ въ числѣ своихъ подданныхъ, Россія знакома съ мусульманскимъ характеромъ и натурою. И такъ, вѣроятность жизненной цѣлости можно бы признать развѣ за Турціею Греко-Русскою. Нельзя отрицать и забывать, что Греки въ Европейской Турціи представляютъ собою единственный элементъ прочности и будущности. Западное вліяніе въ тѣхъ странахъ не можетъ долго оставаться въ предѣлахъ одной политики: рано или поздно къ нему непремѣнно примѣшается властолюбивая Римская церковь, и эти властолюбивыя поползновенія неизбѣжно встрѣтятся съ противодѣйствіемъ православнаго населенія, Греческаго и Славянскаго. Отсюда одинъ только шагъ въ паденію Турецкой имперіи, чѣмъ и воспользуется Россія. Русское правительство, какъ бы оно ни желало избѣгнуть крайностей, волею и неволею, по самому ходу дѣлъ и въ силу народнаго возбужденія, принуждено будетъ дѣйствовать. Востокъ можетъ дождаться улучшеній только отъ этого правительства (т.-е. Русскаго). Слова не наши: они принадлежатъ Наполеону III-му. Можетъ быть, Наполеоновскія идеи, гдѣ напечатано это выраженіе, нѣсколько измѣнились съ тѣхъ поръ, какъ имперія стала миромъ (l'empire c'est la paix); тѣмъ не менѣе смыслъ вѣренъ и теперь, какъ былъ въ 1839 году.
           Народы и правительства, утратившіе чувство вѣры, думаютъ оскорбить насъ, упрекая въ фанатизмѣ. Хорошо! Но у всякаго народа есть болѣе или менѣе свойственный ему фанатизмъ. У одного фанатизмъ гинеи, у другаго фанатизмъ фразы. Въ Европѣ не понимаютъ, что въ настоящее время еще возможно пойти на войну изъ за вѣры. Но прежде всего столкуемся. Россія вовсе не думаетъ предпринять войну съ тѣмъ, чтобы навязать свое ученіе иновѣрцамъ. Мы отнюдь не желаемъ обращать Турокъ въ Православіе посредствомъ пушекъ; но мы всегда готовы стоять за святость и неприкосновенность нашей матери-церкви и защищать тѣхъ, кто къ ней принадлежитъ. Разница великая! Впрочемъ, теперь это даже выше философскаго пониманія Европы. Англичане, напримѣръ, находятъ весьма естественнымъ и разумнымъ начать войну противъ миролюбиваго народа за то только, что правители этого народа мѣшаютъ иностранцамъ оскотинивать и отравлять его посредствомъ тайнаго ввоза опіума. Подобная война, въ глазахъ Англичанъ, есть дѣйствіе хорошей и мудрой политики; о Синопахъ Небесной имперіи, съ рѣзнею и бѣдствіями, у нихъ говорятъ лишь мимоходомъ.
           Французы, въ свою очередь, признаютъ возможность гражданской войны изъ за аксіомъ метафизико-политической галиматьи, въ родѣ того, что "король царствуетъ, а не управляетъ". Высшіе умы, государственные люди готовы предать страну свою ужасамъ безначалія и пожертвовать династіею, которую они сами возвели на престолъ и которой долго служили, все въ предѣлахъ законности, я не сомнѣваюсь. Они готовы съ радостью идти на всѣ эти опасности, лишь бы до два исчерпать вопросъ, кто правъ по дѣлу объ избирательныхъ банкетахъ {Февральская революція 1848 года началась по поводу этихъ банкетовъ. П. Б.}.
           Эти великіе народы по обоимъ берегамъ пролива гордятся своимъ политическимъ воспитаніемъ, которое унаслѣдовано послѣ многихъ вѣковъ гражданственности и которое даетъ такіе плоды. Мы младшія дѣти Европейской семьи, смиренно сознаемся, что такая гражданственность вамъ не по плечу; и въ дѣтскомъ невѣжествѣ вашемъ мы постыдились бы являться передъ лицомъ свѣта съ торгашескою плутнею и съ преступнымъ легкомысліемъ.
           

    Категория: Архив | Добавил: Elena17 (23.11.2018)
    Просмотров: 577 | Теги: Россия и запад, Крымская война, россия и европа, Русское Просвещение, даты
    Всего комментариев: 0
    avatar

    Вход на сайт

    Главная | Мой профиль | Выход | RSS |
    Вы вошли как Гость | Группа "Гости"
    | Регистрация | Вход

    Подписаться на нашу группу ВК

    Помощь сайту

    Карта ВТБ: 4893 4704 9797 7733

    Карта СБЕРа: 4279 3806 5064 3689

    Яндекс-деньги: 41001639043436

    Наш опрос

    Оцените мой сайт
    Всего ответов: 2031

    БИБЛИОТЕКА

    СОВРЕМЕННИКИ

    ГАЛЕРЕЯ

    Rambler's Top100 Top.Mail.Ru