 Итак, упрёки социализма христианству несправедливы. Тем более несправедлив и пагубен путь его, путь революции. «Есть класс людей, говорит Штеккер, прямо спекулирующих на общественных бедствиях и на революции. Положение дел худо, говорят они, оно улучшится только благодаря великой социальной революции; она – та гроза, которая очистит воздух. Таких людей много, и я считаю их точку зрения самой опасной. Революция – совсем не гроза... Если бы было так, то во Франции был бы самый чистый воздух, однако, положение дела там с каждой новой революцией становится всё более и более угрожающим, это показала коммуна. Поэтому мы должны сделать всё, что находится в наших силах, чтобы предупредить ту великую опасность, которая заключается в социальном движении». Страшные картины рисуются в будущем при революционном разливе этого движения: господство толпы, принижение всего великого и духовного, возвращение к первобытным временам варварства и дикости. Ведь и коммунизм встречается именно у дикарей, даже и коммунизм жён, о чём мечтают некоторые социалисты. В состоянии дикости подавляется личность; первым её проявлением считается собственность. Уничтожится в разливе революций весь великий труд тысячелетий над созданием человеческой культуры и вновь потребуется тот же продолжительный процесс её воссоздания через собственность, семью, род, племя, государство и общество и прочее, при благотворном воздействии и воспитании религии.
И всё же главный деятель культуры – человек, а не формы, им созданные. В отрицании этой истины глубочайшее заблуждение социализма; он всего ждёт от формы жизни, забывая, что здесь он впадает в противоречие, ибо формы жизни всё-таки должен создать человек же, и если он бессилен и негоден, то таковыми же он создаст и формы жизни. Вот что говорит историк Кареев по этому вопросу: «Нечто есть человеческая личность, ибо всё в истории существует через неё, в ней и для неё; все виды социальной жизни суть только разные системы отношений между личностями; все явления жизни духовной суть только различные состояния личностей; какое бы учреждение мы ни взяли, оно в конце концов создаётся, поддерживается, изменяется совокупной деятельностью личностей: индивидуум – единственное реальное существо, с каким имеет дело наука истории»31.
Итак, если человек создаёт условия жизни, то его-то и нужно прежде всего преобразовать, а не условия жизни. В таком случае социальный вопрос есть вопрос нравственный. Нужно, значит, орудие, способное преобразовать человеческое сердце вместе с человеческой природой, но этого-то чудесного орудия – религии – и нет в социализме. Ищите прежде всего царствия Божия и правды Его, а блага жизни сами приложатся вам! Но социализм именно не спускает глаз с этих благ мира, совершенно отвергнув царствие Божие. О, если бы столько увлечения, столько горячности, столько энергии и жертв принесено было на дело религиозно-нравственного обновления человечества, сколько принёс их социализм на дело приобретения и отстаивания земных благ! Мы были бы свидетелями нового чуда. Пред нами давно бы совершился нравственный переворот в мире, за которым неминуемо последовал бы и вожделенный переворот экономический, которого социализм так и не добился и никогда не добьётся!
Вот что пишет по этому вопросу гр. Л.Н. Толстой: «Истинное социальное улучшение может быть достигнуто только при религиозном и нравственном совершенстве отдельных личностей. Политическая агитация, которая ставит пред отдельными личностями губительную иллюзию социального улучшения посредством изменения внешних форм, обыкновенно останавливает истинный прогресс, что можно заметить во всех конституционных государствах – Франции, Англии, Америке».
Тот же гр. Толстой пишет японским социалистам: «Социализм имеет целью удовлетворить низшую сторону человеческой природы – потребность материального благополучия. Но даже и этого он не может достигнуть теми средствами, которые он проповедует. Истинное благо человечества – благо духовное и моральное – включает также и материальное благополучие, и эта высшая цель может быть достигнута лишь религиозным и моральным усовершенствованием каждой отдельной личности, так как из отдельных личностей состоят народы и всё человечество. Я знаю, что этот путь считается менее целесообразным, чем социализм или другие теории. Однако, это единственный верный путь»32.
Это говорит философ. А вот и слова социолога Спенсера: «Нет, по-видимому, никакой надежды заставить людей убедиться в истине, однако, очень очевидно, что благоденствие общества и справедливость его учреждений зависит в сущности от характера его членов, и что ни в том, ни в другом отношении улучшение невозможно без улучшения характера людей. Верование не одних социалистов, но и так называемых либералов, усердно расчищающих путь для первых, состоит в том, что при надлежащем умении худо функционирующее человечество может быть вогнано в формы отлично функционирующих учреждений. Но это не более, как иллюзия. Природные недостатки граждан неминуемо проявятся в дурном действии всякой социальной конструкции, в какой бы их ни устроили. Нет такой политической алхимии, посредством которой можно было бы получить золотое поведение из свинцовых инстинктов»33.
Наш русский экономист А. Миклашевский заявляет: «Не так легко перейти в царство рая (земного благополучия в мечтах демократии), и демократия ещё нуждается в долгом воспитании и работе над собой. Справедливое право и облагороженные нравы медленно, но верно одерживают победу над силами эгоизма, косности, невежества и глупости, и тогда родятся на свет лучшие и справедливейшие учреждения, работать для достижения которых ставили своей задачей все крупнейшее идеалисты человечества»34.
В этом процессе постепенного облагораживания людей две силы, два устоя, на которых покоится и доныне всё здание европейской и мировой культуры: христианская религия и христианская наука. Подрубите одну из этих ног великана – и он рухнет. Давно, на заре истории, воспринял человек в себе грех и зло: болезнь вошла пудами, а выходит, по пословице, золотниками. Но для верующего есть надежда на высшую помощь в этой тяжкой внутренней борьбе со злом, есть основание для веры в будущую победу, есть опора для бодрости в жизни и работе на благо человечества. Думать, что человечество не иначе может избавиться от зла и неправды жизни, им же самим созданных, как только реками крови, диким насилием и разрушением, – что это значит? Грешный человек и в обновлённые формы жизни снова внесёт зло и неправду, для уничтожения которых снова и снова потребуются кровь и насилие, и т.д. без конца. Тогда история людей будет движением от убийств к новым убийствам, от революции к новой революции, от зарева пожаров к новому зареву, от крови к крови... Но это значит не верить ни в Бога, ни в добро, ни в самое счастье, ни в самого человека.
Тогда нет сил жить. Это и есть конечный вывод социализма.
Его слово – смерть. Слово же христианства – иное.
Иисус Христос, отправляясь на распятие и смерть, не склонился пред этим насилием и злом, но завещал верующим на все века:
«Я – путь, и истина, и жизнь». |
