В сей скорбный час скорбных воспоминаний слышится нам слово этого умученного Христа Господа, сказанное Им апостолам в тягостный час Его прощальной беседы на Тайной Вечери, – слово грустного упрёка, сила которого относится ко всем временам, ко всем верующим:
«Вот наступает час и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня единого оставите" (Ин. 16:32).
Как скоро, и как до конца исполнилось слово Спасителя! Довольно было Его врагам издать приказ: «Если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, чтобы взять Его» (Ин. 11:57), – довольно было такого приказа, чтобы все оставили Его.
Оставили те, которые так недавно, в столь великом множестве и с таким усердием ходили за Ним и слушали Его учение; оставили и те, которые, можно сказать, только вчера встречали Его с ваиями, как Царя, и взывали: «Осанна! Осанна!». Оставили и те, которые были Им облагодетельствованы чудесами исцелений. Тайно Он вынужден был совершить пасхальную вечерю; одинок томился и тужил Он в Гефсимании в непостижимом для сотворённого ума страдании и борении за вековой грех людей. О, если бы взвешены были все скорби и вопли Его! Они, по слову Страдальца ветхозаветного, перетянули бы песок морей... (Иов. 6:3). Но тут – хоть вблизи Его ученики. А дальше, дальше что видим? Один предал, другие спали, один отрёкся, испугавшись рабыни, и, наконец, все разбежались! На кресте един Он истоптал точило гнева Божия за грех мира; один пред лицом неба и земли висел Он на позорном древе, объятый смертными муками, окружённый не друзьями и учениками, а врагами и хулителями.
Не станем осуждать робость и трусость учеников Христовых. Ведь они видели только Его бесславную смерть, но не видели ещё воскресения... Когда же узрели они Христа воскресшего, тогда их мужеству и дерзновению не было предела; тогда во всю землю изыде вещание их и в концы вселенные глаголы их; тогда муками, кровью и смертью искупили они былые колебания, слабость и малодушие, засвидетельствовали непререкаемым свидетельством жизни и смерти свою верность Христу. Язвы Господа Иисуса непрестанно они носили на теле своём; пред языками и царями они возвестили славу Его.
Да, не будем после этого осуждать учеников Христовых. Себе плачите, – говорит Господь Иисус, идущий под крестной ношей на Голгофу, – себе плачите и чад ваших... (Лк. 23:28). Обратимся же к себе, к своей совести, поищем каждый ответа на страшный вопрос: Мы не изменяем ли Христу? Мы не предаём ли Его? Не отрекаемся ли от Него? Мы не оставляем ли Его и ныне одиноким среди нашего видимого многолюдства верующих?
А ведь у нас не меньше, если не больше, чем даже у апостолов, побуждений хранить Ему верность. Мы знаем об Его воскресении, об Его Божестве, об Его победе над смертью. Мы видели на пространстве двух тысячелетий победу Его и над злом всего мира; видели и видим блистающий свет Его учения, что принесло спасение погибшим, преобразование, непрестающее нравственное преобразование мира: и отдельных людей, и всего человечества со всеми его семейными, общественными и государственными отношениями.
Но малодушие и робость, уже ничем не объяснимые и непростительные, нередко толкают нас на измену Христу. Мы молчим о своей вере, мы прячем её глубоко в сердце, когда кругом нас раздаются хулы, издевательства и насмешки над христианством, когда учение Христа дерзко искажается и перетолковывается для прикрытия низменных страстей человеческих.
Мы готовы отречься от Христа, когда жалкая рабыня – лжеименная безбожная наука, сама во всём зависимая, сама не обладающая истиной, спрашивает нас язвительно и укоризненно, как Петра: и ты с Иисусом Назарянином? По духу и веянию моды, рабски покорные мнению большинства, мы принимаем сочувственно такие общественные и государственные учения, такие течения мысли и жизни, в которых заведомо нет ни единого помысла, ни единого слова о религии и христианстве. Как Пилат, мы не смеем тогда настоять на своём решении защитить до конца Иисуса и, – снисходительно объявив Его невиновным в неустройствах жизни, обвинив во всём и обрёкши на страдание тело Его – Церковь, мы отступаем пред говором и угрозой толпы, забывая, что этим Самого Иисуса мы отдаём на пропятие.
О, толпа, общественные вопли, общественное мнение, власть улицы, голос большинства, – вот где страшный идол современности, вот кровожадный Молох, который пожрал, попалил и истребил столько святых порывов, столько высоких стремлений и истин! Не знал Пилат, не видел, как составилось то большинство, которого он так испугался, которое осудило Христа на крест и вопило: «возьми, возьми, распни Его!». Не знал он, что в этой толпе, несомненно, присутствовали те же, что пять дней назад взывали Осуждённому: осанна; не видел он, как в толпе ходили подстрекатели, слуги безбожных руководителей народа, и склоняли его требовать казни Иисуса то клеветой на Него, то запугиванием и предречением бедствий, то угрозами, то подкупами. Наустиша народи! Вот оно большинство – безличное, безответственное, шаткое и неустойчивое, добыча первого искусного говоруна и ловкого подстрекателя! Не управляемое высшим законом веры и нравственности, движимое только земными выгодами и интересами, – оно отвергло духовное царство Мессии и заменило его мечтаниями о царстве земном, оно безумно накликало вечный позор и гибель на народ, некогда богоизбранный: кровь Его на нас и на чадах наших... (Мф. 27:25).
Настойчиво, властно просится в душу потребность обратить теперь слово и мысль от этого народа, присудившего Христа на смерть, к нашему родному народу в переживаемые им ныне важные дни. Дни не только важные, но страшные, роковые, решающие судьбу родины. Кому теперь вручит народ наш свою жизнь: верующим, или неверующим? Устами своих избранников будет ли он взывать: осанна, – будет вопить: распни Его? Сохранит ли он при новом строе своей государственной жизни прежнее стремление посреди своего царства земного, человеческого, искать осуществления задач, целей и законов царства небесного и Божьего, всё рассматривать при свете высшей правды под руководством Церкви Христа Иисуса, – или станет помышлять лишь о хлебе едином, останется только при земных интересах? Пребудет ли он верным Иисусу, или опять суждено исполниться скорбному слову Христову: Меня единого оставите?
Вопросы страшные. Родина наша вступает на новый путь жизни, пред нами впереди – новая Россия...
Прости, прости, старая, тысячелетняя Россия! На наших глазах судили, осудили тебя и приговорили к смерти... Грозные и беспощадные судьи заплевали твоё лицо и не нашли в тебе ничего доброго. Суд был строгий, неумолимый и беспощадный. Всё слилось в один вопль: возьми, распни!
Знаем и мы, что ничто человеческое тебе не чуждо; знаем, что много было у тебя недостатков. Но и то мы ведаем и видим, что ты соделала Русь святой, а народ свой – богоносцем, если не в осуществлении, то хоть в вечном, неумирающем идеале народной души. Ты породила и воспитала великий народ, сохранив его в горькой доле, в горниле исторических испытаний чрез целый ряд веков; ты породила и воспитала сонм святых и праведных. Ты не погибла под ударами, – под тяжкими ударами судьбы, но крепла в них, сильная верой; с сею верой, с великой мощью духа, ты перенесла все тяготы, и всё же создала, и нам завещала и оставила великое царство. За всё это тебе земной благодарный поклон.
Будущая, новая жизнь России неизвестна. Нo ход её для нас, верующих, представляется совершенно ясным. Он всецело будет зависеть от того, со Христом ли останется народ наш, или откажется от Него, пойдёт ли за Ним, или Его единого оставит. Не формы жизни, не формы правления спасают народ: семя свято, люди верующие и благочестивые, – те, что не преклоняют колена пред современными Ваалами, как в дни Илии, – уважение к нравственному закону, внутреннее христианство, послушание Церкви – вот что сохранит и укрепит всякое общество и государство. А народ, забывший о Небе, не достоин жить и на земле.
Хочется молить со слезами пред этим Гробом, молить Божественного Искупителя: Воскресни, Боже, суди земли нашей христианской, царствуй в ней вовеки! Даруй нам в совет Царю и в правление царством мужей крепкой веры, одухотворённого разума, глубокого благочестия, помнящих, что семя свято – стояние мира, что праведность возвышает народ, а упадают племена чрез грехи (Притч. 16:33).
Да не оставит народ наш Христа Господа, да не оставит Его единым!..
Воскресни, Боже, суди земли, яко Ты царствуешь во веки! Аминь.
|
