№ 22. П р и к а з
Главнокомандующего Русской Армией
№ 1
Сремски Карловцы 1/14 января 1923 г.
Прошел еще один год крестного пути.
В тяжелой непривычной работе, среди предательства, гонений и лишений Русская Армия продолжает борьбу за свое бытие. В черном труде, как и на поле брани, русские офицеры, солдаты и казаки отстаивают часть России.
В этом смысл их борьбы, величие их подвига.
Нет более за рубежом России вооруженной русской силы, но Русская Армия на чужбине жива.
Русская Армия – это ядро национальной России, это последний остаток русской государственности, это носительница идеи борьбы за счастье и свободу Родины. Недаром боятся Русской Армии враги России – недаром ведут против нас беспощадную борьбу.
В сознании правоты своего дела, с верою в его конечное торжество идет Русская Армия своим крестным путем, идет через Голгофу к Воскресению.
Да наступит оно в грядущем году.
Генерал Врангель
№ 23. Р а с п о р я ж е н и е
Генерала Врангеля
№ 75
г. Сермски Карловцы 5 сентября 1923 года
§ 1.
2-го сентября прекращены занятия в Николаевском Кавалерийском Училище, и Училище, как и все прочие, стало на работы.
Отныне все части Армии, без исключения, перешли на трудовое положение.
Десятки тысяч русских воинов, сражавшихся за честь и счастье Родины на всех концах русской земли, ныне – изгнанники. Тяжелым трудом зарабатывают они хлеб. Тягостен черный непривычный труд, скуден едва хватающий на пропитание заработок, но более всего тяжело сознание своего бесправия. За нами не стоит, как встарь, Великая Россия. У нас нет сил и средств оградить от посягательств честь родных погон.
Заслуженный генерал на должности писаря в казенном учреждении, старый полковник на службе едва грамотного селяка, затертый в толпу боевой офицер больно чувствуют это…
Наш долг – оградить честь русского воинского звания и, как ни больно, временно снять родной мундир; мы должны сделать это для ограждения его чести и достоинства.
Сняв воинские знаки, мы останемся по-прежнему сынами Русской Армии. С непоколебимой верой в конечное торжество ее правого дела мы должны принести эту новую жертву во имя ее.
§ 2.
1) Старшим начальникам, военным представителям, военным агентам, представителям военных союзов и обществ и их местных подотделов предложить всем воинским чинам, не состоящим в частях, а равно и состоящим в частях, в случае нахождения вне района квартирования части, прекратить ношение отдельных воинских знаков (погон и орденов, кроме Св. Георгия и Св. Николая Чудотворца [1]).
2) На официальных торжествах (официальные панихиды, молебны и похороны, приглашения в части войск иностранных армий и др. подобные случаи), а также при служебных командировках форма сохраняется.
3) Гг. офицерам, кадетам и солдатам, состоящим в кадетских корпусах и на боевой эскадре, а также гг. офицерам Кавалерийской дивизии, коим присвоена русская военная форма во время службы в пограничной и финансовой страже Королевства СХС форма сохраняется во всех случаях.
4) Гг. офицерам, кадетам и солдатам, состоящим в военных миссиях, руководствоваться правилами и обычаями ношения формы, кои были установлены для них в мирное время.
5) При ношении военной формы, таковая должна быть точно и полностью соблюдена; ношение смешанной формы и появление в военной форме грязно и неопрятно одетым недопустимо.
6) Гг. офицеры, солдаты и казаки при ношении военной формы должны соблюдать все правила, предписанные воинскими уставами.
Генерал Врангель
№ 24. Р а с п о р я ж е н и е
Генерала Врангеля
№ 82
г. Сремски Карловцы 8 сентября 1923 года
Осенью 1920 года прибыли на чужбину полтораста тысяч русских изгнанников, в том числе сто тысяч воинов – строевых чинов, чинов тыловых учреждений и частей, военно-учебных заведений, раненых и больных. Прибывшие воины были сведены в три корпуса – 1-й Армейский, Донской и Кубанский, и устроены в лагерях Галлиполи, Чаталджи и Лемноса. Большое число начальников осталось за штатом и вынуждены были временно оставить ряды армии. Временно были разлучены с ней и многочисленные воины тыловых учреждений. Наконец, оказались оторванными от родных частей раненые и больные, размещенные в госпиталях Константинополя, Пирея, Бизерты и т. д.
Деля долгие годы с родной армией ее крестный путь, они, временно от нее оторванные, просили числить себя в ее рядах.
Помимо этих воинов, за рубежом России находилось уже много десятков тысяч русских воинов, рассеянных по всем странам Старого и Нового Света. Большинство из них боролось за честь Родины на всех концах Русской земли: одни – в Сибири, другие – на Севере, третьи – в Прибалтике, четвертые – в Польше. Нищие, бесправные и беззащитные, они несли все тяжести беженской жизни.
Поставив себе задачей сохранить на чужбине последние остатки Великой Русской Армии, сплотить вокруг родных знамен оставшихся верными воинскому долгу и, по мере сил, помочь им собственным трудом обеспечить свое существование, я не делал разницы между теми, кто последовал за мною в изгнание и теми, кто сражался ранее под предводительством других вождей.
Дабы связать между собою и с армией офицеров, рассеянных по всем странам, оказать им нравственную и материальную поддержку, в начале 1921 года мною предложено было военным агентам и военным представителям в разных государствах приступить к образованию военных союзов и обществ, вместе с тем производилась запись офицеров, изъявивших желание по первому зову явиться в ряды армии (регистрация). Таковых записалось около десяти тысяч человек. Их оказалось бы, несомненно, много больше, если бы работа по объединению воинов могла вестись открыто. Шум, поднятый враждебной нам русской и иностранной печатью в связи с обшей международной обстановкой, затруднительность связи, отсутствие возможности осведомления — все это бесконечно затрудняло работу. Многие офицеры, оставившие на Родине семьи, не записывались в ряды армии, опасаясь за участь близких. Повторились, к сожалению, и отдельные случаи, имевшие место и в дни, когда борьба шла еще на родной земле, когда на призыв армии не откликнулись те, кто был обеспечен, кто устроился и предпочитал мирное житье за границей риску жизни или спокойствию; уклонялись преимущественно под предлогом, что армия не несет с собой определенного политического лозунга.
Ныне, после трех с половиной лет изгнания, армия жива; она сохранила свою независимость, она не связана ни договорами, ни обязательствами ни с государствами, ни с партиями, она собственным трудом обеспечивает свое существование.
Общими усилиями обеспечить заработок сорока тысячам воинов, возможность учиться в высших учебных заведениях разных государств до трех тысячам человек, в средних — до пяти тысячам, даны средства на оказание помощи до шети тысячам инвалидов и престарелых и поддерживается существование до двух тысяч семей воинов. Многие десятки тысяч получают врачебную помощь.
Армия перешла на трудовое положение; в приискание труда или возможности учиться, многие офицеры разъехались с Балкан в другие страны; они по-прежнему остались в своих частях, они не перестали оставаться членами родной полковой семьи. Вместе с тем, войдя в офицерские союзы той страны, где ныне находятся, они еще более сроднят эти союзы с Армией, еще теснее сплотят рассеянных по лицу земли русских офицеров.
Для того чтобы связь объединенных в разных странах в союзы офицеров с армией была бы действительной, необходимо, чтобы союзы объединяли лишь тех гг. офицеров, которые сами себя считают в рядах Армии. Армии не нужны те, кто не хочет откликнуться на ее зов, как и те, кто не понимает, что всякая воинская организация может существовать только на основе приказа и повиновения; не нужны и те, кто забыл опыт 1917 года, наглядно показавший несовместимость военного начала с политикой и политиканством.
Признавая своевременным завершить начатую в 1921 году работу по объединению офицеров за рубежом России и считая всех членов офицерских союзов и обществ в составе армии, приказываю:
1. Объединение и руководство деятельностью всех офицерских союзов и обществ в разных государствах осуществлять через военных представителей и военных агентов в этих государствах.
2. Военным представителям и военным агентам:
а) предложить офицерам, не состоящим в настоящее время в союзах данной страны, но считающих себя в составе армии, записаться в один из союзов этой страны;
б) предложить через означенные союзы всем гг. офицерам, нс считающим себя в составе армии, выйти из союза; тем из гг. офицеров, кои, состоя в союзах, входят одновременно в состав каких-либо политических организаций, предложить, как чинам армии, выйти из состава последних; те из гг. офицеров, кои нашли бы возможным от этого уклониться, подлежат исключению из союзов; если бы какой-либо из союзов признал возможным оставить в числе своих членов офицеров, отказывающихся числиться в составе армии или отказывающихся выйти из состава той или иной политической организации, то таковой союз не может оставаться в число союзов, входящих в состав армии и не может в дальнейшем рассчитывать на ее помощь;
в) указать всем союзам, состоящим ныне при управлении военных агентов или военных представителей, на мое решительное требование не допускать обсуждения каких-либо вопросов характера политического, предоставив обсуждение «программ», «платформ», «тезисов» и «лозунгов» тем, кто видит в этом спасение Родины, и, памятуя, что для воина есть один лозунг – приказ Начальника;
г) донести, какие именно союзы и общества, выполнившие указанные требования, имеются ныне при управлениях военного агента или военного представителя данной страны.
Генерал Врангель
№ 25. Распоряжение
Генерала Врангеля
№ 83
г. Сремски Карловцы. 9 сентября 1923 года
В мае месяце текущего года мною были командированы в Париж Начальник Штаба генерал-лейтенант Миллер и состоящий в моем распоряжении генерал-от-кавалерии Шатилов, коим было поручено вести с общественными и политическими организациями переговоры по созданию общего национального объединения заграницей.
Работая с исключительной энергией, настойчивостью, не падая духом и не останавливаясь перед препятствиями, непрерывно возникающими на их труднейшем пути, генералы Миллер и Шатилов добились успеха – ныне идея объединения получила первое реальное осуществление в виде образованного совещания из представителей «главнейших организаций» и решения в ближайшее время созвать обще-национальный съезд.
Объединение всех национально мыслящих русских людей есть первый этап на пути к спасению нашей Великой Родины, и генералы Миллер и Шатилов прежде всего своей работой послужили Ей.
Горячо благодарю генерал-лейтенанта Миллера, генерала-от-кавалерии Шатилова и твердо верю, что, сделав самый трудный – первый шаг, в дальнейшем объединение русских зарубежных сил быстро двинется вперед и начнут свою ответственную перед Родиной работу.
Генерал Врангель
№ 26. Циркуляр от 10 сентября 1923 г.
10-го сентября 1923 года
№ 03738
Сремски Карловцы
Ген.-лейт. Хольмсену,
Ронжину, Махрову, Геруа; ген.-майору
Леонтьеву; полковникам фон Лампе,
Базаревичу, Флорову и есаулу Иловайскому
В дополнение к приказу моему за номером 82 считаю необходимым преподать нижеследующие руководящие указания:
По мере рассредоточения армии связь ее с офицерскими организациями в разных странах увеличивается. Значительное число офицеров в поисках работы или возможности учиться разъезжаются с Балкан, вступая в офицерские союзы тех государств, где ныне находятся, закрепляют связь этих союзов с находящейся на Балканах армией.
С другой стороны, смешавшись с общей массой беженцев, как отдельные офицеры, так и офицерские союзы, втягиваются в ту политическую борьбу, которая раздирает в изгнании русских людей.
Каждая из этих партий пытается делать из армии и связанных с нею воинских союзов свое орудие.
Если в первые годы нашего изгнания Армии приходилось отстаивать свою самостоятельность от посяганий слева, то ныне ей приходится оберегать свою независимость от посягательств справа.
Священные для лучший части офицерства слова «За Веру, Царя и Отечество» используются как средство отторжения этих офицеров от армии, якобы не сочувствующий этим заветам.
После заявления моего о готовности безоговорочно повести Армию за Великим Князем Николаем Николаевичем [2], по первому Его призыву, эти заветы, казалось бы, должны отпасть.
Сам будучи монархистом и не скрывая этого, я до самых последних дней умалчивал от имени нашей Армии вопрос «как веруешь» и только благодаря этому сохранил ее независимость на Родине и на чужбине.
Опыт 1917 года ясно показал несовместимость воинского начала с политикой и политиканством.
Повторять этот опыт ныне, в условиях неизмеримо более трудных для сохранения армии, я не буду.
Связать возможно крепче рассеянных по всем странам офицеров между собой и армией и уберечь их от вовлечения в гибельную борьбу (партийную) и сохранить для будущей России последних воинов Великой Русской Армии, независимо от того – последовали ли они за мной в изгнание или сражались за счастье Родины под начальством других вождей – мой долг.
Означенное мое распоряжение должно быть проведено в жизнь твердо и неуклонно, не считаясь с тем, сколько отдельных офицеров или союзов отошло бы от армии.
Не числом, а крепким единением сохраним мы Армию для России.
Никаких исключений быть не должно, и независимо от чинов и должностей числящие себя в армии должны отойти от политической работы.
II. Что касается тех офицеров или союзов, которые отказались бы числить себя в составе армии, то таковые должны рассматриваться вами как частные граждане или общественные организации, и в качестве таковых им надлежит обращаться по всем своим делам на общем основании к представителям дипломатического корпуса и других организаций в данной стране. Со стороны моих представителей и подначальных мне военных агентов они ни на какое содействие рассчитывать не должны.
III. Не сомневаюсь, что некоторые политические группы сделают все возможное, чтобы дать указанному моему приказу превратное толкование и будут пытаться смутить офицеров. Во избежание этого необходимо возможно шире ознакомить гг. офицеров как с содержанием приказа, так и принять меры к правильному разъяснению его.
Необходимо указать, что принадлежность к армии налагает на гг. офицеров, с одной стороны, обязательства исполнять руководящие указания Главнокомандующего и, распространяя на них, с другой стороны, заботу Главного Командования, в то же время не вносит никаких изменений в данное время в их положение.
Отдавая этот приказ, я отнюдь не хочу посягать на свободу политических убеждений каждого из них.
Будучи сам монархистом, прослужив 20 лет в Императорской Армии и состоя в Свите Государя, я могу лишь сочувствовать монархическим убеждениям гг. офицеров, однако участие чинов армии в работе политического характера допустить не могу.
Должно иметь в виду, что проведение в жизнь указанного приказа может вызвать вредный шум, еще больше, чем регистрация 1922 года, следствием чего может явиться угроза существованию союзов со стороны правительств тех стран, где они находятся.
Ввиду этого надлежит предотвратить всякие разговоры о связи включения офицерских союзов в состав армии с какой-либо «мобилизацией», «призывом» и т. д., вообще распоряжениями военного характера, могущими возбудить подозрения со стороны местных властей или вызвать преждевременные радужные надежды исстрадавшихся на чужбине русских людей.
IV. Все указания, данные предписанием Начальника Штаба за № , остаются в силе, но, само собой разумеется, должны касаться исключительно тех офицеров, кои будут считать себя в составе армии.
Генерал Врангель
№ 27. Речь П.Н. Врангеля на встрече с представителями офицерских союзов Королевства Сербии, Хорватии и Словении 10 октября 1923 г.
На днях я обратился к офицерам за рубежом России, призывая их объединиться вокруг армии.
В ответ на мои призыв раздаются голоса, предлагающие офицерам объединиться в союзы, независимые от армии, объединиться под дорогими русскому офицеру словами: «За Веру, Царя и Отечество»... Среди смущенных есть честные и хорошие офицеры, которых я лично знал.
Какие сомнения, какие душевные муки могли толкнуть их на путь, выбранный теми, кто сознательно творит злое дело?..
Вот скоро десять лет, как по призыву Царя стала на защиту России Русская Армия. В ее ряды были призваны и те, кто служили в ней раньше и сохранили достаточно сил, чтобы выполнить свой долг воина.
С тех пор Армия неизменно отстаивала честь России, на полях Пруссии, равнинах Галиции, в горах Кавказа сражались и умирали русские офицеры.
И когда в страшные годы развала и позора Родины не стало Русского Царя, разбежалась Армия и обезумел народ, горсть русских офицеров подняла из праха Русское Знамя.
Под его знаменем собрались те, кто мог вырваться из красного плена, те кому дорога была честь России, кто не мог вынести позора ее… И продолжалась борьба, и вновь на Мурмане, в Сибири, на Кавказе и в Прибалтике, как ранее в Пруссии и Галиции, безропотно умирали за честь Родины русские офицеры.
После трех лет борьбы, оставленная всем миром, горсть защитников Отечества покинула Родину. На берега Босфора прибыла «Русская Армия». Это не была «армия Врангеля», как называли ее французы, а «Русская Армия» — остатки Императорской Русской Армии, рассеянной ныне по всему лицу земли за рубежом России. Не может же называться «Русской» та армия, вожди которой подписали Брест-Литовский мир.
Русская Армия – это не только последняя горсть защитников Родины, это не Корниловцы, Марковцы, не гвардейцы – последний батальон Императорской Гвардии, это не Донские, Кубанские, Терские казаки. Русская Армия – это все русское воинство, оставшееся верным Русскому Знамени, Русская Армия – это все, что не Совдепия, – это Россия...
И пока не умерла Армия, – она, – эта Россия, жива.
Начатая десять лет назад борьба за Родину не кончена, и вставшая по призыву Царя Русская Армия, ныне в изгнании, в черном труде, как некогда на поле брани, отстаивает честь России.
Пока не кончена эта борьба, пока нет Верховной Русской власти, только смерть может освободить русского воина от выполнения долга.
Этот долг для меня, стоящего во главе остатков Русской Армии, – собрать и сохранить русское воинство за рубежом России.
Так, окруженный врагами, отбивая знамя, призывает к себе остатки родного полка командир знаменного взвода.
И не себе ищу я подчинения. Собрав последние остатки Русской Императорской Армии, я буду ждать приказа Того, Кто остался для нас Верховным Главнокомандующим.
Он волен будет поставить во главе вас того, кто наиболее достоин.
Ставя долгом своим собрать и сохранить Русскую Армию на чужой земле, я не могу допустить участия ее в политической борьбе. Воин не может быть членом политической партии, хотя бы исповедающей те же верования, что и он. И офицер старой Императорской Армии не мог состоять членом монархической партии, так же как не мог быть членом любой другой...
Значит ли это, что каждый из нас не может иметь своих политических убеждений, не может интересоваться политической жизнью родной страны? Конечно, нет.
Мы, старые офицеры, служившие при Русском Императоре в дни славы и мощи России, мы, пережившие ее позор и унижение, не можем не быть монархистами. И воспитывая будущее поколение русских воинов, тех, кто вновь будет ковать мощь и славу нашей Родины, мы можем лишь радоваться, что они мыслят так же, как и мы.
Но мы не можем допустить, чтобы, прикрываясь словами «Вера», «Царь», «Отечество», офицеров вовлекали в политическую борьбу...
Три года тому назад, когда остатки Русской Армии ушли в изгнание, те, кому Россия обязана своим позором, спешили довершить Каиново дело. Гонимая всем миром, обескровленная и нищая, Русская Армия мешала им. И Милюков кричал, что надо «уничтожить реакционную силу», «спасти Россию от реставрации» и «Армию от Врангеля»... Теперь кричат о «спасении Армии от Врангеля» из другого лагеря...
Кричат, укрываясь за дорогие русскому офицеру слова.
Напрасно. Врагам я не боюсь смотреть в лицо и с пути долга не сойду. Этим путем, верю, пойдете и вы.
№ 28. Распоряжение
Генерала Врангеля
№ 91
г. Сремски Карловцы 16 октября 1923 года
Последнее время для частей армии, находящихся в Болгарии, вновь наступили тяжелые времена. В некоторых городах и селах русские изгнанники подверглись нападению коммунистов, несколько русских были убиты и ранены. Счастлив отметить, что в эти трудные дни все гг. офицеры, солдаты и казаки снова проявили полную выдержку и самообладание, в точности исполняя указания мои о невмешательстве во внутренние дела приютившей их страны и в то же время по мере сил мужественно защищая находящихся при частях женщин, детей и инвалидов в часы опасности. Горячо благодарю всех дорогих соратников, выполнивших беззаветно свой долг. Отдельную благодарность приношу славным Марковцам во главе с доблестным генералом Пешней, мужественной защите которых многие русские семьи обязаны жизнью.
Генерал Врангель
№ 29. Циркуляр генерала Врангеля от 16 декабря 1923 г.
16 декабря 1923 года
№ 04109
Сремски Карловцы
Ц и р к у л я р н о
Начальникам групп и дивизий,
Начальникам частей, Начальникам военных училищ,
Военным Представителям, Военным агентам,
Председателям офицерских союзов, Командующему Флотом
и Эскадрой, Директорам кадетских и морского корпусов,
Н.Н. Чебышеву, С.Н. Палеологу и В.П. Шмиту.
Еще один год отходит в вечность – третий с того дня, как, оставив Родину, мы ушли в неизвестность.
Несмотря на все усилия врагов, лишения и невзгоды, армия жива. Живы не только люди, которые предпочли изгнание позору красного ига, но жив дух, составляющий самое существо Армии. Заменив винтовку лопатой, люди остались воинами, носителями идеи национальной России.
Сознание, что они – хранители национальной части, дает им силу продолжать борьбу. Ибо борьба не кончена и на чужбине; как и недавно на родной земле, русские воины отстаивают достоинство Русского Знамени...
За истекший год сделана огромная работа: все части, без исключения, обеспечены трудом; введенные с весны обязательные отчисления с заработка дают возможность составить сбережения на черный день. Будущее Армии обеспечено.
Единение с внутренними русскими национальными силами закрепилось.
Среди национальных русских сил за рубежом России за истекший год окрепло сознание необходимости объединения. Перед лицом общего врага русские люди наконец нашли общий язык. И в этом немалая заслуга армии. Она первая назвала Имя, вокруг которого объединились сейчас же все, в ком не угасла вера в Россию.
Хотя до настоящего времени Великий Князь Николай Николаевич и не принял еще на Себя общего руководства национальной работой, но и ныне уже эта работа ведется из Парижа находящимися вблизи Великого Князя людьми в соответствии с высказываемыми им пожеланиями, обязательными для тех, кто отдал себя в Его распоряжение.
Большая нравственная ответственность спадает с меня. Отныне все вопросы политические – международного характера, по объединению национальных русских сил и т.п. не лежат более на мне и на представителях Армии.
Для выполнения дальнейшей работы, связанной с разрешением этих вопросов, мною представлены все имеющиеся в моем распоряжении для этой работы силы и средства.
Сознание, что удалось не только спасти и вывести на чужбину моих соратников, не только сохранить армию в небывало тяжелых условиях, но и побудить к объединению русских людей вокруг Того, с чьим именем связаны наши надежды, есть для меня лучшая награда за тяжелые испытания последних лет.
Это удалось лишь при дружной поддержке моих соратников.
В сознании выполненного долга, с верою в конечное торжество правого дела будем выполнять наш воинский долг.
Генерал Врангель
Документы и материалы РОВС 1923-1924 гг. (2) | 
