17 апреля 1927 г. За Литургией

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Ныне мы с ликующим народом поём «Осанна!», а в пятницу мы услышим плач Богоматери и будем совершать погребение распятого на Кресте Спасителя.

Святая Церковь подготовляла нас Великим постом, дабы мы могли хоть сколько-нибудь вместить невместимое.

И надлежит подготовлять себя всею своею жизнью, чтобы сердце наше могло вместить то, что мы будем вспоминать в эти Страстные дни.

Всё время при этих воспоминаниях нам будут слышаться пение «Осанна!» и крики «Распни!».

И если мы внимательно всмотримся в жизнь, нас окружающую, мы в ней тоже будем различать эти два голоса.

И если мы заглянем в свою собственную душу, и в душе своей услышим «Распни!» и «Осанна!».

Нужно научиться различать в себе эти два голоса.

Когда тебя охватывало чувство умиления, тебе вдруг открывался высший смысл жизни – это душа твоя возносила славословие к Господу: «Осанна в вышних!»

Когда ты, исполненный сомнения и всевозможных мирских забот, чувствовал в сердце своём потребность пролить слёзы на молитве и поклониться Господу, это «Осанна в вышних!» взывала в тебе твоя душа.

Когда тебя охватывало желание не жить больше так, по-пустому, как ты живёшь, а начать работать для Господа, чтобы душу свою приготовить к вечному её бытию, – это было в тебе «Осанна!»

И когда ты пожалел человека, когда тебе захотелось приласкать его, помочь ему, облегчить его горе, когда тебе сердце щемила чужая тоска, чужое горе – это было «Осанна!» в сердце твоём.

Когда на склоне лет твоих вдруг тебя охватила жажда служения Богу и ты начал плакать от раскаяния, что по-пустому растратил жизнь свою, – это «Осанна!» было в душе твоей.

А вот когда тебе хотелось усладить свои страстные стремления, тебя тянуло в эту пустую мирскую жизнь – это были крики «Распни Его, распни Его!»

И когда ты лгал, и когда ты притворялся, и когда ты завидовал, и когда ты клеветал, и когда ты осуждал, когда ты погружался в смрад мирской жизни – это было «Распни, распни Его!»

Какой же голос хочешь ты слушать, свободная душа человеческая?

Ужели ты с ними? Ужели с ними – с теми, кто плевал на Господа, кто надевал на Него багряницу, кто вонзил гвозди в ноги и руки Спасителя мира, кто поднял на Крест Его пречистое Тело, кто хулил Его и не пожалел даже распятого на Кресте?

Ужели с ними?

Или сердце твоё очистится от скверн плотских хотя бы на единый миг и торжествующее, победное «Осанна!» зазвучит в душе твоей!

Выбирай, душа человеческая, поразмысли об этом перед страшными Страстными днями!

Аминь.

17 апреля 1927 г. За всенощной

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Диавол искушал Спасителя в пустыне: искушал Его хлебами, искушал Его чудом, искушал Его властью.

Всё это отверг Спаситель, и диавол отошёл от Него до времени. И сколько раз после диавол старался даже через учеников Спасителя вновь дело Мессии, дело спасения, дело утверждения Царства «не от мира сего» превратить в царство земное, основанное на хлебе насущном, на силе и на власти.

Еврейскому народу грезился Царь, грезился Владыка мира, Который должен вознести иудейский народ на великую высоту, дать великое могущество среди народов. А Господь открывал, что Царство Его «не от мира сего», что Он здесь, на земле, должен пострадать, быть распят, унижен. И тогда уши их не слышали и слышанное не разумели.

И вот это шествие Господа во Иерусалим. Каков же его смысл?

Это шествие Господа содержит в себе пророческий смысл, открывает судьбы Святой Церкви. И говорит евангелист Лука: «Когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нём» (Лк. 19, 41).

О чём же пролил сии слёзы Господь наш Иисус Христос?

О Голгофе ли Своей?

Добровольно принявший на Себя сию искупительную жертву мог ли плакать о Голгофских грядущих страданиях?

Господь, глядя на этот земной Иерусалим, прозревая грядущее, тот путь, который должен привести мир к горнему Иерусалиму, прозревая судьбы утверждаемой Им здесь Церкви, пролил Свои слёзы. Ибо виделось не только предательство Иуды, а сколько этих предательств виделось до пределов нисшествия Горнего Иерусалима; виделся Пилат, умывающий руки, – а сколько этих пилатов умыли руки свои! – слышались крики: «Распни, распни Его!» А разве этот страшный крик не несётся по земле через всю историю мира? Виделся крест, но разве только Он, принёсший Себя в жертву за спасение мира, должен был быть распят на этом кресте? Разве не виделся этот сонм мучеников за веру Христову, и разве не прозревали очи Спасителя нашего Господа сердца людские, и разве не виделось, как люди будут распинать Господа, пригвождая Его ко кресту?

Вот всё это виделось и всё это вызвало слёзы Господа.

Но ведь великое же торжество, но ведь «Осанна!», но народ-то расстилал одежды свои!

Да, великое торжество!

Но Господь ехал не на прекрасном коне, как мирской владыка. Разве по-мирскому это не похоже было на некое осмеяние: царь, едущий на молодом осле?!

Но всё же «Осанна!», всё же восторг народа! Пророческий великий смысл открывался в этом необычайном шествии, в этом необычайном восторге. Господь открывал в этом шествии славу Свою. Здесь, в этом торжественном входе в Иерусалим, было отринуто всё земное великолепие царственного владыки и в то же время утверждалась истинная слава Спасителя. Через скорбный путь, который вызвал слёзы Господа, придёт Святая Церковь к великому торжеству, к пению «Осанна!», к ликующему торжеству Царствия Небесного. В сем и лежит пророческий смысл события.

В унижении, в осмеянии по-земному, по-мирскому, через Голгофу, через Крест, через мученичество, через поругание утверждается истинная слава Царства «не от мира сего».

Аминь.