 Се лежит Сей на падение и на восстание многим во Израили, и в знамение пререкаемо (Лк. 2:34).
Когда предызбранный в предвечном совете для искупления первородного греха мироздания кроткий Примиритель наш воплотился на земле, Он, во исполнение закона Отца Своего, принесён был в храм. Здесь встретил Его вдохновенный от Духа Божия старец.
Радостно забилось старческое сердце при виде Искупителя мира, заблистали упованием его очи, узревшие на пороге вечности славу Израиля, свет языком – грядущее спасение миру. Словами мира и отпущения, соделавшимися высокой, умилительно-трогательной молитвой миллионов верующих сердец на все века, приветствовал старец пришедшего в грешный и гибнущий мир Христа, имеющего примирить и соединить Бога и людей, землю и Небо.
Но что это мы слышим из уст его непосредственно после слов вдохновенной молитвы мира? Что это видит старец пророческим взором в грядущих веках?
Видит он: се лежит Сей на падение и на восстание многим во Израили, и в знамение пререкаемо. Видит он: вокруг кроткого Царя мира и любви закипит жестокая брань; Сам Спаситель обратится в знамение пререкаемое, – в спорное знамя, около которого будет происходить самое жаркое сражение, и многие будут падать, и многие – восставать... Позднее и Сам Иисус Христос образно и выразительно говорил ученикам Своим: «Думаете ли вы, что Я принёс мир на землю? Огонь пришёл Я низвести; не мир Я принёс, но разделение» (Лк. 12:49–51).
Итак, учение мира и любви и Учитель мира и любви становятся центром мировой вековечной борьбы. Таков непреложный закон Божества, после первого же греха человека изречённый сатане-соблазнителю: вражду положу... «вражду положу между тобой и между женой, и между семенем твоим, и между семенем тоя» (Быт. 3:15).
И вот, пред нами сейчас самая великая и страшная, – единственная жертва этой борьбы, Сам Примиритель наш и Искупитель, изъязвлённый, поруганный, убитый! Что же, конец борьбе? Конец подвигу? Нет, окончится борьба только тогда, когда вся земля поклонится Ему (Пс. 65:4), когда «о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных, и земных, и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп. 2:10–11); когда завершится мировая история и полягут все враги Христа подножию ногам Его (Пс. 109:1), и Он примет языки в наследие и пределы земли во владение (Пс. 2:8); когда блеснёт, наконец, страшная молния пришествия Сына Человеческого не в этом, с ужасом нами созерцаемом ныне, виде унижения, но с силой и славой многой грядущего судить вселенную, чтобы увенчать и завершить мировую борьбу окончательной и вечной победой (Мф. 24:27, 30).
А до того времени наполняет мир борьба, и никому нельзя от неё уклониться.
Да не устрашится сердце наше этого слова, под которым часто разумеют злобу и ненависть. Разве Сам Он, наш Вождь и Начальник брани со злом и дьяволом, искал ненависти? Разве Он не обнимал весь мир любовью? Разве Он не уклонялся всеми силами от злобы людской? Разве не умолял Он Отца Своего в туге сердечной, в присмертной скорби, с воплем крепким и слезами: да мимо Его идёт чаша сия? Но Он и то видел, что на час сей Он пришёл в мир (Ин. 12:27); что зерно пшеничное, падшее на землю и не погибшее, едино пребывает, а погибшее, истлевшее мног плод сотворит (Ин. 12:24), и посему молитву Гефсимании Он заключил великим и высшим религиозным исповеданием: «да будет воля Твоя!». Можем ли мы уклониться от брани? Но она предречена вам и заповедана, она заполняет и проникает собой всю нравственную жизнь нашу, и в ней является как бы сущностью и средоточием. «Ты же злопостраждь, яко добрый воин Иисуса Христа», слышим мы предсмертный завет того апостола, который из всех и паче всех потрудился и в великой целожизненной борьбе сам подвигом добрым подвизался (2Тим. 2:3, 4:7). Несть наша брань плоти и крови (Еф. 6:12), но тем она продолжительнее и тяжелее. Бесконечны её виды. Борьба с тем злом, которое живёт внутри нас, – самая тяжкая борьба, но тягостна борьба со злом, извне нас пребывающим: отстаивание и осуществление христианских убеждений; отвержение и опровержение воззрений язычества, живущего и доселе в мире во всех видах; преграда этому язычеству в его широком разливе, в его бешеном нападении на христианство, в его жизненном применении, – разве всё это не входит в задачу жизни христианина?
Брань наша – духовная. Но ведь зло не является в отвлечении, и нам приходится вести борьбу не с бесплотными только понятиями: зло олицетворено в исконном человекоубийце-дьяволе и в его клевретах – злых духах и злых людях. Вот почему борьба наша нередко из духовной, невидимой, внутренней, неминуемо обращается в видимую и внешнюю. Ведёт её и Церковь, да сокрушит, по обетованию Господа, самые врата адовы (Мф. 16:18); от неё не свободно и государство, если оно желает слить царство человеческое с царством Божиим и придать своему бытию и деятельности нравственный характер.
Но и каждый из нас, учеников Христовых, призван к борьбе со злом, и каждый слышит в напутие борьбы слово Этого, пред нами лежащего, умученного нашего Господа и Учителя: «Я посылаю вас, как агнцев посреди волков»! (Лк. 10:3).
Мир наполняет борьба добра и зла. И, кажется, мало было в истории его таких тяжких для сердец верующих и таких опасных по силе соблазна времён, как время, теперь нами переживаемое. Зло подняло голову повсюду. Видим бешеные нападения на святую веру; слышим угрозы, полные непримиримой ненависти, ниспровергнуть Церковь и истребить на земле имя её и имя христианства; в ужасе присутствуем при диком и неудержимом вторжении в жизнь государственную, общественную и частную начал и стремлений противо-религиозных и противо-христианских.
Под знаменем науки отрицают и веру, и нравственность, в то время как истинная наука, напротив, только подтверждает и укрепляет доводами разума то, о чём говорит и вера, и просвещённая ею совесть.
Под знаменем ложно и односторонне понимаемой свободы обрекают на гонения, гибель и рабство всё религиозное и церковное.
Под знамёнами равенства и братства, украденных у христианства и искажённых духом злобы, желают разрушить всё, что удерживает страшный разлив зла: Церковь, государство, власть, семью, суд, школу, всякое повиновение, всякий порядок жизни.
Разжигаются самые низменные страсти; бесстыдно выступают вперёд и требуют права господства в жизни корысть, жадность, насилие, убийство, чувственность, разврат, классовая зависть и ненависть, – всё, что прежде, заклеймённое печатью позора, таилось от взора честных людей, – и всё это уже не вызывает ни общественного осуждения, ни властной преграды. Злая воля каждого отдельного человека объявляет себя единственным законом и правилом жизни, господином современного положения.
Нравственным и добродетельным считается уже не то, что согласуется с Вечной Истиной и ею одобряется, а то, что в данную минуту нравится изменчивым вкусам и похотям толпы, – так называемого большинства.
Всё, что не отступило от веры и долга христианской совести, всё, что руководствуется законом Божиим, всё, что не пошло на уступки торжествующему бесстыдному растлению и злу, богопротивлению и осатанелому модному движению и жизни, – всё это подвергается беспощадному издевательству, преследованиям и, наконец, при попытках борьбы со злом, обрекается кровавому истреблению убийствами из-за угла.
Увы, зло – только в начале; разлив его ещё не в полной силе. Оно идёт, оно ширится, оно растёт, оно вооружается всеми видами обмана и соблазна, оно облекается в украденные одежды науки и культуры, оно манит господством в жизни, наслаждениями сытости тела и свободы похоти, оно льстит грубой чувственности, оно извивается, как древний змий-соблазнитель, и обещает взамен отвержения Бога: «будете сами, яко бози»; оно, для устрашения и подчинения непокорных, грозно вооружается всеми орудиями дикого произвола, насилия и убийства. Оно идёт шумное, разнузданное, наглое, бесстыдно торжествующее, сильное орудиями пропаганды и растления в виде продажной и бессовестной печати, сильное повальным и больным увлечением безумствующей и опьянённой от успеха толпы, почти никем и ничем не сдерживаемое. Видели мы уже великое отступление и измену многих, увидим, кто доживёт, и ещё большее. Многие ли устоят? Многие ли не соблазнятся? Многие ли удержатся?
Приидите, вернии! Станьте у вековечного вашего знамения! Окружите гроб вашего Вождя и Спасителя! О, если бы мы знали только то одно, что Он изъязвлён и убит, что Он истерзан и окровавлен, что Он сокрыт под землёй, жертва торжествующей злобы Его врагов и мучителей, и сокрыт невозвратно навеки, – мы бы тогда, как овцы заколения, как жертвы, обречённые гибели, в бессилии и безнадёжном унынии опустили бы свои руки и главы!..
Молчали бы мы и не знали, что сказать, тогда торжествовал бы враг и глаголал нам на всяк день: «где Бог ваш»? Молчали бы мы и пред этим гробом Иисуса и видели бы в ужасе и смятении: правы и победоносны оказались Иуда и Каиафа, синедрион и Пилат и безумная толпа, требовавшая распятия Праведного. Видели бы мы: правда не спасёт, добро не побеждает, святость поругана, сатана смеётся в радости победы, зло торжествует даже над Божественным и величайшим из Праведников.
Но Он воскрес; из этого гроба восстал Он к жизни и нам её даровал; из этого унижения восстал Он к славе и царствует вечно; Он воскрес, и мир, и зло победил вечной победой. Он последнего врага низложил, мировое и самое могучее зло истребил – умертвил смерть, и она даже бессильна над нами.
Приидите же, вернии! Станьте у вековечного вашего знамения! Восклоните главы, долу опущенные; укрепите колена расслабленные; верой и упованием поднимите в себе души и сердца унылые! Стань, христианин, у гроба твоего Вождя и Спасителя, и совесть свою вопроси: на какой стороне ты стоишь в великой мировой борьбе? За Христа ты, или против Него? С врагами Его, временно на гибель себе торжествующими, или ты с Его верными учениками, которые подвигом добрым подвизаются, не боясь ни угроз, ни прещений, ни самой смерти, ибо смерти уже нет? Не перебегаешь ли ты справа налево, и слева направо в трусости и в жалком желании угодить Богу и мамоне, Христу и Велиару? Не хромаешь ли ты на оба колена?
Гроб Христа... Вот Его Пречистая Матерь; вот мироносицы – робкие от природы и слабые женщины, но полные мужества в служении Христу; вот Иосиф с Никодимом, прежде тайные ученики Христовы, а ныне, в час Его смерти и погребения, пред лицом озлобленного народа соделавшиеся явными! Неужели ты пойдёшь путём обратным, и из явного ученика, страха ради иудейского, теперь сделаешься или учеником тайным, или совершенным изменником, – и это после воскресения, после мирового владычества, после мировой победы твоего Господа?
Приидите, вернии! Будем верны Ему до конца! Будем открыто, непоколебимо и небоязненно Его исповедовать, Ему следовать, Его защищать, за Него бороться, Ему служить душой и телом, мыслью и словом – всей нашей жизнью! Верно слово: с Ним умрём, – с Ним и оживём; с Ним терпим, – с Ним и царствовать будем (2Тим. 2:11–12).
Плотию уснул Ты, яко мертв, Царю и Господи, но тридневен воскресл еси и упразднил смерть!
Лобызая Его раны, поднимем и оживим в душах своих сего Иисуса, наше вековечное Знамение, – и да будет оно нам не в падение, а на восстание, в знамение борьбы непрестанной, но и в знамение нашей верной и вечной победы!
|
