Приобрести книгу "Русский национализм и национальное воспитание" в нашем интернет-магазине: http://www.golos-epohi.ru/eshop/catalog/128/15504/

В России соподчиненных наций более ста пятидесяти. Одни из них стоят высоко в культурном отношении, другие на самой низкой, почти первобытной ступени бытия. Отношение державной нации к этим соподчиненным нациям не одинаково. Одни нации, культура которых высока, как поляки, грузины, армяне, финляндцы, некоторые магометане и проч., имеют полное право на сохранение своих национальных особенностей в таком виде, чтобы они не задевали интересы державной нации, чему судьей является державная нация; другие, напротив, не имеют такого права. Сохраняя им свободу исповедания их веры, свой домашний язык и свои предания, державная нация должна их приобщить к себе и ассимилировать их, даровав им взамен все права русского. Таковы нации: лопари, карелы, самоеды, сваны, карачаевцы, дидойцы и многие другие.

Происхождение славяно‑русской нации. Откуда произошло народонаселение Европы и, в частности, славяне? С давних пор колыбелью народов считается Азия. Оттуда уже размножившееся человечество двинулось в Европу, частью через Волгу, частично по западному побережью Каспия, частично через Дарьяльское ущелье. Это мнение долго царило и имело под собой серьезные нравственные основания.

Дальнейшие научные изыскания, особенно раскопки, показали, что и в Европе мы имеем явные доказательства пребывания первобытного человека не только четвертичного периода, но даже третичного. Это доказывается не только найденными при раскопках скелетами, указывающими на наличность переходного человека (антропопитека и даже питекантропа), но также и обстановкой, и предметами каменного и глиняного века. И этот первобытный человек оставил свои следы по всему лицу европейской земли. Таким образом, возможно, что кавказское племя человека получило свое происхождение не из Азии, а в самой Европе и является человеком sui generis.

В последнее время появляется еще новое учение, которое производит кавказское племя не только от Европы, но прямо‑таки от Кавказа. Колыбелью европейца считают Кавказ, именно в области Эльбруса[1]. Существование множества пещер в Осетии, Кабарде, Чечне, а также дольменов в Черкесии, Абхазии и проч. подтверждает присутствие там в отдаленные времена первобытного человека.

Довольно богатые раскопки в Осетии, Кабарде, Дагестане и прочих регионах также несомненно показывают не только первобытную культуру, но именно самостоятельную и своеобразную культуру, не позаимствованную ни у ассириян, ни у вавилонян, ни у других древних народов. Таково мнение наших ученых Уварова, Филимонова, Самоквасова, Антоновича и др., таково же мнение и иностранных ученых, например Ломбарда, Ренке, Миллера и др. Эта кавказская первобытная культура родственна не азиатской культуре, а европейской, так как такая же культура найдена и у этрусков.

Далее, мифы и предания опять‑таки много говорят за пребывание первобытного человека у Эльбруса. Предание об открытии впервые огня приписывается первобытному человеку Кавказа и притом нашему предку – скифу. Собственность богов – огонь – был похищен Прометеем, за что Зевс, на растерзание орлам, приковал его цепью к горе Кавказа – Эльбрусу. И этого мудрого и отважного «скифского царя» оплакивали девы Колхиды, Меотийских болот и жители скалистых гор Кавказа…

Таким образом, несомненно, у Эльбруса на Кавказе была колыбель человечества и отсюда уже двинулись потоки человеческих племен на всю Европу. Отсюда получила начало кавказская раса, и не из Азии вышло арийское племя.

С Кавказа проистекли две главные ветки кавказского племени: кельто‑славяне и германцы. К кельто‑славянам относятся все славяне, за исключением части болгар, итальянцы, французы, бельгийцы и проч., к германской расе – немцы. Существует, однако, мнение, что германцы получили происхождение на севере.

Разница между этими двумя племенами слишком велика, как в физическом, так особенно в нравственном отношениях. Кельто‑славяне короткоголовые, германцы длинноголовые. Кельто‑славяне смуглы, германцы имеют белую кожу и светлые волосы и т. д.

Львиную долю поверхности Европы заняли славяне, значительно меньшую – кельты. Германцы же были окружены теми и другими.

У самых Кавказских гор жили два главных народа: аланы и киммерийцы. Их земли простирались от Каспия по Русскому морю и за Дунай. Киммерийцы – это нынешняя Кабарда. Они стояли в близком соседстве со скифами и сарматами и были близки им по национальным свойствам. Некоторые авторы столь близко ставят эти два народа, что считают их за один народ, в различные времена переименовывавшийся то в киммерийцев, то в скифов и сарматов.

Рядом с этим киммерийским племенем стоят и аланы. Аланы, по некоторым сведениям, предки славян, в ветви роксоланов, или россоланов. Но в то же время аланы предки и осетин, оссов. Часть аланов под давлением сильнейших киммерийцев, или касогов, должна была уступить свои земли этому сильнейшему неприятелю и укрыться в горные ущелья – в нынешнюю Осетию. Там они и доныне сохраняют свою первобытную культуру. Таким образом, существует тесная племенная связь между киммерийцами и скифами и сарматами, с одной стороны, скифами, сарматами и славянами – с другой стороны, и аланами и славянами – с третьей.

Многим влияниям подверглись эти народы в течение тысячелетий. Много перемен произошло и в физических чертах, и в характере этих народов, но корень и происхождение их одно. Они близки друг другу и родственны между собой.

Славянское племя, получив свое начало на Кавказе, с незапамятных времен заняло равнину, на которой ныне помещается Россия. И известна была эта земля еще задолго до Рождества Христова. Существуют письменные данные, которые говорят, что скифы жили еще в ассиро‑вавилонский период. Вот одна из надписей этого времени: с севера пришли (в местность нынешнего Вана) послы. Они были с большими бородами, в длинных белых рубахах, в странной обуви из древесной коры и не умели говорить ни на каком языке. На вопрос «Кто они?» те отвечали – люди. Солнце они называли со, снег – зим, тепло – menu, пастух – пашка, нос – неза, один – эк, два – да, три – тре, четыре – чети, пять – пичь, я – я, не – не, имею – има и т. д.

Несомненно, это речь славянская. Но славян тогда не было. Были скифы. Значит, скифы – предки славян и были на земле современниками ассиро‑вавилонян.

Размножившиеся предки славян аланы двинулись в великую Русскую равнину еще за 100 лет до Рождества Христова. Они поселились по побережью Азовского и Русского морей, а также между Днепром и Дунаем. Разумеется, в Славянской долине при ограниченном их количестве они расселились слишком разбросанными группами. Здесь они под именем скифов и сарматов были хорошо известны Додору Сицилийскому, Страбону и другим ученым. Большая часть этого племени поселилась в горах Карпат, под прикрытием лесов.

Разумеется, равнинные славяне, разбросанные на большом пространстве, не могли представлять крепкой силы и, подвергаясь новым натискам варваров, много страдали от них и иногда невольно смешивались. Иным было положение карпатских славян. Они находились под защитой труднодоступных гор. Они находились под защитой труднопроходимых лесов. Поэтому неудивительно, что они жили в большей безопасности и значительно размножались. С течением времени их стало так много, что пришлось им искать новые места для поселения. Целые славянские потоки полились отсюда и на Балканский полуостров, и на Эльбу, Везер и Неман, и на Дунай, Буг и Днестр и на помощь днепровским славянам.

К.Я. Грот говорит: «Славяне, первобытная родина которых в Европе, несомненно, охватывала значительную часть Карпатской области, после передвижения в первые века христианской эры германских племен на запад в Италию, остались господствующим в этих землях оседлым народом, неудержимой волной разлившимся по всему Балканскому полуострову, по берегам Адриатики, на запад – в края Альпийские, а на севере составлявшим одно сплошное целое с северо‑восточными соплеменными ветвями»[2]. Карпатские славяне дали ветви, образовав «на севере и севере‑западе земли польские с остатками родственных им славян прибалтийских и полабских, на западе – земли чешско‑славянские с их передовыми и сторожевыми чешскими аванпостами, на юго‑западе и юге, от восточных Альп и берегов Адриатики до Черного, «Русского» моря, широко раскинувшаяся к югу земли словенцев, хорватов, сербов и болгар».

Что касается русских славян, то еще задолго до образования Киевского княжества в Русской равнине намечается три главных пункта: Тмутараканская Русь, Киевская Русь и Новгородская Русь[3].

В этой местности преемственно жили скифы, сарматы и славяне. Несомненна тесная родовая связь этих народов, точно так же племенно связанных с аланами.

Что же собой представляли русские славяне?

«Они были рослы, статны, красивы, имели светло‑русые волосы, серые остро‑проницательные глаза. Взгляд у них был скорее воинственный, чем свирепый. Наиболее знатные отличались бритыми подбородками и длинными усами. Остроконечные шлемы покрывали их чубатые подстриженные кругом головы. Сверх кольчуги на них накинуты плащи, углы которых застегивались пряжкою на правом плече. Их вооружением были стрелы, копья, секиры и мечи с широким обоюдоострым лезвием, а щиты, суживающиеся книзу, были так длинны, что прикрывали почти все тело»[4].

Они проявляли воинственность, храбрость и неустрашимость, энергию, подвижность, выносливость, терпеливость, презрение к лишениям, способность приспособления к меняющейся обстановке, веселый нрав и презрение к удобствам жизни и лишениям. Это был народ, по мнению современников, в своем природном варварстве во многом стоявший выше просвещенных греков. Правосудие у него запечатлено было в умах, а не в замыслах, воровство у него было редко и считалось важнее всех преступлений, золото и серебро скифы столько же презирали, сколько прочие смертные желали оного.

В пище и одежде были умерены, не знали дорогих тканей, а покрывались только шкурами. Их воздержанность сохраняла правоту их нравов, потому что они ничего чужого не домогались. Они в победах ничего не искали, кроме славы. Они не были ни злобны, ни лукавы.

Известный историк Иловайский говорит: «Из всех способностей, которыми природа щедро оделила славянское племя, наиболее драгоценными являются предприимчивость, мужество и способность созидательная – изобретательность, трудолюбие и терпение. Славянорусское племя уступает немецкому в сосредоточенности, устойчивости и силе характера, но даровитость славян обусловливалась излишнею впечатлительностью и излишнею подвижностью».

Особенно же резко выделяются у русских славян доброта, чистосердечие, искренность, прямота, сочувствие и благожелательность. На первый взгляд является противоречием сочетание: воинственность и кротость. Однако это факт. Наши предки, как и потомки, были воинственны, храбры и львами мужества с врагами и примером доброты и сострадательности к побежденным, даже к немцам.

В труде русские славяне проявляли упрямство и иногда медлительность. Открытая беспредельная равнина выработала в них удаль, а лесная жизнь – осторожность, хотя нередко вела и к беззаботности.

Мать являлась воспитательницей детей, и она их воспитывала в духе мужества, храбрости и воинственности. Нередко неприятель между павшими славнейшими воинами находил женщин, защищавших честь своей Родины с мечом в руках наравне с мужчинами. Матери учили детей не забывать нанесенных их родным и ближним обид.

Славяне все гостеприимны. Целомудренность также присуща всем славянам, как мужчинам, так и женщинам.

Будучи свободолюбивыми, славяне не любили подчиняться другим, откуда вытекала та несчастная национальная рознь и ссора, которая так много причиняла бед и русским, и всем славянам. Только общая великая беда заставляла их объединяться, и тогда это была страшная сила.

Русские славяне были очень религиозны и до принятия христианства обожали стихии и дивы природы. У них было много больших и малых божеств.

Таковы были основные черты наших предков. Тысячелетняя жизнь, полная борьбы, гнета, ига и потрясений, не могла не отозваться и на характере русского народа.

Кое‑что доброе изгладилось и придавлено, кое‑что недоброе прибавилось. А так как наша Родина слишком велика и характер бедствий был очень различен, то не диво, что в этой Великой Нации мы усматриваем некоторые второстепенные черты характера, несколько отличающие одну часть племени от другой. Но эта разница слишком ничтожна и не мешает основному национальному единению. Разница столь ничтожна, что положить границу между одной и другой частью нет возможности. И Великороссия, и Малороссия, и Белоруссия, и Червонороссия, Галиция, Буковина, и Угорская Русь едино суть – Великая Россия.

8. Деятели, образующие нацию. Единицей человеческих обществ[5], населяющих земной шар, является нация. По мнению Фуллье, только через посредство нашей национальности мы принадлежим к человечеству, и народ является естественной единицей, более или менее централизованной. Гумплович говорит, что раса – это единица, создавшаяся в течение истории в процессе общественного развития и путем этого развития.

Если нация есть единица, если нация есть лицо, то она должна иметь свое собственное место и свою собственную душу. Она должна представлять собой образованное вещество и ему соответствующую душу или сочетание проявлений, соответствующих количеству, качеству и своеобразному сочетанию начал, образующих единицу.

Допуская бытие вещественной и духовной своеобразной единицы, мы должны вместе с тем допустить, что эта национальная единица образовалась под влиянием известных условий земного бытия. Какие же условия больше всего и сильнее всего воздействуют на устроение этой единицы?

Такими важнейшими условиями и даже причинами являются главным образом две группы явлений: наследственность и среда. Каждый из этих деятелей имеет важное значение, но сильнее действует все‑таки наследственность.

Что такое наследственность? «По своей сущности наследственность есть тождество, повторение одного существа во многих»[6]. Посредством акта рождения, из которого вытекает наследственность, существо производит себе подобных. Наследственность является в нашей жизни той охранительной и сохранительной силой, которая стремится во что бы то ни стало закрепить основные черты организации предка во всем его следующем поколении. На первый взгляд может показаться, что под влиянием наследственности человечество не может не только совершенствоваться, но и видоизменяться, ибо каждый сын будет являться фотографическим снимком своего отца. Но в образовании будущего потомства принимают участие два начала: отец и мать. Дитя этой пары сочетает сходные черты родителей и вычитает качества противоположные и различные.

Такое сочетание различных вещественных и духовных начал ведет к созиданию чего‑то совершенно своеобразного и отличного от свойств родителей, сходного и с отцом, и с матерью, но не тождественного. Этим дается основание образованию личности, особой индивидуальности человека.

Позволю себе добавить, что природа способствует одолению здоровых качеств над нездоровыми, болезненными, почему весьма естественно, что человечество шествует к совершенствованию и возрождению, а не к упадку и вырождению.

Таким образом, наследственность является началом не только сохранительным, но и совершенствующим и способствующим развитию и движению вперед основных свойств, присущих данной нации.

Не следует, однако, понимать наследственность в форме непосредственной передачи физических и душевных свойств от родителей к детям. Национальная наследственность разумеет и восприятие потомками духовных даров, духовных богатств, духовных творений последним поколением от всех предшествующих поколений. Только эта общность данного поколения с чувствами, убеждениями, верованиями и интересами, созданными наследственными накоплениями, придаст душевному складу нации сходство и большую прочность и устрояет крепкую силу нации.

Небезынтересно и то, что это духовное наследство в полной силе возможно к унаследованию только лицами той же нации и недоступно лицам другой нации. «Различные элементы цивилизации какого‑нибудь народа, будучи только внешними знаками его психологического склада, выражением известных способов чувствования и мышления, свойственных данному народу, не могут передаваться без изменений народам совершенно иного психического склада. Передаваться могут только волнения, поверхностные и не имеющие значения формы»[7].

Как физическая, так и душевная наследственность настолько сильны, что в нациях их свойства и качества не могут совершенно уничтожаться влиянием среды и только одна наследственность, включающая новые национальные начала, может вытеснить проявления древней наследственности и создать новую нацию. «Новая среда, моральная или физическая, действует глубоко только на новые расы… Одна только наследственность достаточно сильна, чтобы бороться с наследственностью» (Лебон).

Значение национальной наследственности осложняется еще и тем, что наши сознательные поступки вытекают из существа бессознательного, создаваемого в особенности влиянием наследственности. Сюда относятся все бесчисленные оттенки, составляющие душу нации. Кроме открыто признаваемых причин, руководящих нашими действиями, существуют еще тайные причины, в которых мы не признаемся, но за этими тайными причинами есть еще более тайные, потому что они неизвестны нам самим. Большинство наших ежедневных действий вызывается скрытыми двигателями, ускользающими от нашего наблюдения.

Лебон совершенно прав, говоря: «Умершие поколения передают нам не только свою физическую организацию; они внушают нам также свои мысли. Покойники суть единственные неоспоримые господа живых. Мы несем тяжесть их ошибок, мы получаем награду за их добродетели».

Среда. Средой называется все окружающее человека со дня его рождения и до смерти. Со всем этим человек соприкасается, и все это на него воздействует. Поэтому весьма естественно, что среда не может не влиять как на образование отдельного человека, так и на целую нацию. Несомненно, что человек, уже рождаясь на свет, в силу наследственности несет в себе зачатки и основы своего будущего «я». Но несомненно, что и окружающая обстановка не может не оказать влияние на формирование личности и особи. Насколько сильно влияние среды на человека и нацию, доказывается уже тем, что Элизе Реклю самую «наследственность усвоенного характера считает за повторное влияние среды»1.

Несомненно, среда – понятие слишком сложное. Сюда входят воздействие окружающей природы, воздействие человека – воспитание и воздействие преданий и всей культурной исторической жизни данной нации.

Факторы природы будут: климат, поверхность земли, влажность, богатство даров природы и проч.

Климат оказывает влияние на человеческое бытие, хотя это влияние не слишком напряженно. Несомненно, слишком холодный и слишком жаркий климат не благоприятствуют ни богатству природы, ни большой плотности народонаселения. Так, на севере лапландцы, эскимосы, чукчи и прочие слишком разбросаны, представляют чрезвычайную редкость народонаселения. Живут они бедно, и самая жизнь слишком дика, тупа и ограниченна. То же можно сказать и о жителях Экватора и тропиков.

«Разгоряченной палящими лучами солнца головой легко овладевает гнев и бешенство. В этих странах мстят со зверским остервенением, и во время великих народных движений, в войнах за независимость или завоевательных фанатики‑туземцы проявляют неустрашимость, доходящую до крайних пределов возможности, даже до невозможного» (Элизе Реклю).

Самое счастливое положение жителей умеренных, теплых и прохладных стран. Тут и богатейшая природа, и густое народонаселение, и наивысшее умственное развитие человека, и наибогатейшие плоды его цивилизации.

Несомненно, что разница во влиянии климата теплого, умеренного и прохладного также сказывается. Теплый климат способствует лени, склонности к бездеятельности (итальянцы, абхазы, мингрелы и проч.) и фантазированию, прохлада, напротив, «увеличивает крепость и силу тела, содействуя более сильному питанию и более равномерному распределению вещества во всей совокупности органов, отсюда большая способность к усиленному труду» (Фуллье).

Данные условия климата влияют и на человека, и на нацию. Это влияние не сильное, но, бесспорно, дает свои последствия.

Влияние оказывает также и поверхность земли, на которой живет данная нация. Жители равнин имеют дело только с составом почвы и все свои силы употребляют на ее использование. Иное положение горца. Помимо пользования составом почвы и труда на обработку даров природы, горец должен бороться и с самой высотой поверхности. Отсюда у него затрата энергии большая, и путем повторности или наследственности эта энергия из горца вырабатывает тип более подвижный, более деятельный, более предприимчивый. Немало к тому содействует также и бедность окружающей природы.

Часто горные места представляются в форме небольших долин, замкнутых величайшими горами, препятствующими общению человека с соседними долинками. Почему жители этих замкнутых поселков проявляют слишком низкий уровень развития, крайнюю отсталость и жизнь первобытного человека. «Предоставленное своим собственным скудным средствам, уединенное население этих замкнутых долин не может, конечно, выработать такую сложную цивилизацию, как это делается низменными равнинами. Оно должно довольствоваться первобытными ремеслами, возделыванием своей небольшой площади пахотной земли, разведением своего скота и охотой за горными животными» (Элизе Реклю). Наилучшие доказательства тому мы видим в некоторых наших замкнутых котловинах Кавказа, где можем найти культуру первобытного человека в полной ее сохранности.

Условия жизни горца создают в нем энергию, а бедность природы – отхожий промысел в виде набегов на соседей, живущих в более счастливой обстановке. Так это долго и было на нашем Кавказе, причем Элизе Реклю отмечает, что «горцы являются часто грабителями, но не завоевателями».

Жителей обширных равнин можно разделить на две категории: кочевников и землепашцев. Кочевники проявляют страсть к грабежу, хитрость, склонность к опустошению и разрушению. Свобода передвижения и склонность к хищничеству развивают в кочевнике силу и ловкость.

Равнины, особенно плодородные, создают для землепашцев и оседлых жителей благосостояние, народное богатство, жизнь тихую и мирную, равнины малоплодородные заставляют жителей применять много труда, заботы и предусмотрительности. Жители этих последних мест приучаются к усиленному напряжению, самодеятельности, как победители природы, и неприязни к жителям равнин плодородных. Эти народы настойчивы, упорны в труде, малоспособны и завистливы. На этом, возможно, зиждется озлобление и высокомерие немцев по отношению к русским и французам.

Жители лесистых мест неизбежно развивают в себе усиленную энергию борьбы, отвагу, воинственность, жестокость и дикость. Таковы были наши древляне, таковы и нынешние немцы.

«Вообще можно сказать, что люди, живущие на вольном воздухе, обладают более твердым духом, ясным умом, смелой поступью, радушнее и благороднее, чем люди, прячущиеся в лесах» (Элизе Реклю). «Лесные страны когда‑то создавали охотничьи племена, обыкновенно варварские и деспотические» (Фуллье).

Страны с сухим климатом способствуют развитию жестокости, тогда как жители болотистых мест являются подавленными, угнетенными, малоспособными, апатичными, малоподвижными. Таковы наши белорусы и литовцы.

Жители приречных стран предприимчивы, проявляют склонность к торговым предприятиям и развитию умственных операций. Таковы были киевляне, новгородцы и проч. Жители приморских мест находятся у морских богатств, которые даются, однако, при напряженном труде и сопряжены с большим риском и опасностью. Поэтому они отличаются предприимчивостью, большой решимостью, выдержкой, сильным характером, силой воли и пренебрежением к жизненным опасностям. «Моряк отличается серьезным отношением к жизни, и его спокойные глаза всегда сохраняют отражение смерти, к которой он был столько раз близок» (Элизе Реклю).

Итак, физические условия в виде внешней природы, несомненно, влияют на национальный характер и национальную душу людей, но при этом ближайшее воздействие оказывается только на второстепенные черты характера. Если же физические условия влияют и на основные черты национального характера, то только в течение векового и многовекового воздействия, и с этой точки зрения Элизе Реклю права, что и сама наследственность есть последствие многовекового воздействия среды.

Питание и воспитание. Если душа есть отправление (функция) мозга, если душа есть выражение энергии, то она должна находиться в тесной зависимости от химического состава и соотношения молекул, составляющих нервные единицы и самую нервную систему. С этой точки зрения пища и питание не безразличны для химического состава нервных единиц, а следовательно, и для их отправления – душевной жизни. Подобное соотношение не только было подмечено и доказано, но уже и использовано на благо человечеству в медицине, особенно же в нервной патологии. Уже с раннего детства мы одним деткам советуем давать поменьше мяса, а побольше молока, другим – наоборот[8] и т. д. Если питание организма влияет на душевные и нервные отправления у деток нервнобольных, то питание должно играть роль и в душевной жизни всех детей, а также и в жизни взрослых людей.

Это положение вполне подтверждается наблюдениями над жизнью и питанием многих народов как в первобытном их состоянии, так и в культурном и законченном в смысле просвещения состоянии. Уже Пифагор высказывал то мнение, что излишек мясной пищи придает человеку и расам нечто суровое и дикое, тогда как растительная пища ослабляет энергию и жизнедеятельность. Древние варвары и краснокожие, потреблявшие много мяса, были воинственны, свирепы и дики, тогда как народы, питавшиеся растительной пищей, как египтяне и финикияне, вели образ жизни тихий, мирный и трудолюбивый. Лесные жители были свирепы и дики, как под влиянием своего образа жизни в лесу, так, несомненно, и под влиянием питания преимущественно плодами своих трудов. Этим, возможно, объясняется варварство, жестокость, свирепость и скотоподобность современных немцев ввиду употребления в пищу ими чрезмерного количества мяса, а еще больше спиртных напитков и необузданного пьянства. Разве у русских не увеличилось хулиганство с усиленным пьянством худой памяти финансового царствования графа Витте и других и не уменьшилось под влиянием запрещения продажи питий во время нашей славной войны?..

Эти факты указывают на несомненное влияние питания на душу нации, хотя, разумеется, это влияние не особенно важно и непродолжительно.

Здесь уместным будет сказать, что питье спиртных напитков всегда и при всех условиях вредно как для отдельных людей, так и для нации, ибо оно, несомненно, влияет гибельно на народы, вызывая в них падение и вырождение в умственном отношении и падение нравственности, в виде жестокости, озверения, хулиганства, разбоя и разврата. Лучшим примером тому служат русские во времена царства монополии и во время войны, когда они прекратили пьянство, а главное – немцы, доказавшие, что у тупых наций, хотя бы подражательно стоявших и на высоте просвещения, пьянство поддерживает и развивает зверство, грабительство, разбой, чуть не людоедство. Невоздержанность к спиртным напиткам присуща особенно северным народам. На севере России пили гораздо больше, чем в Малороссии. «Трезвость южных народов еще в древние времена резко отличалась от невоздержанности северян… Причем у кельтов пьянство носило менее мрачный характер, чем у германцев» (Фуллье).

Воспитание – искусственное созидание в наших детях таких физических и душевных идеалов, какие мы считаем наивысшими и наилучшими. При этом мы забываем два важные условия: 1) каждая личность и каждое поколение идет дальше нас вперед и 2) каждая личность и каждое поколение своеобразны и отличны от нас. Поэтому всякая наша попытка и всякое наше стремление создать и внедрить в будущие поколения наши идеалы есть уже покушение на их личность и попытка к задержке и подавлению их самобытности. Мы стремимся в наших детях сдержать избыток задатков низменного, усилить начала прекрасные и поднять слабо развитые начала доброго и разумного. Но разве то, что мы сегодня считаем разумным, прекрасным и добрым, и завтра будет таким? Совсем нет. Нравственные начала и нравственные понятия не есть математическая непреложная истина. Они изменчивы и очень изменчивы. Поэтому всякое насилие, всякая искусственная навязанность в деле воспитания, особенно систематическая и назначенная казенно на долгое время, нередко влекут за собой подавление личных качеств, задержку развития и совершенствования особи и поколения, равенство и приравнение, а следовательно, рабство, нравственный гнет и задержку развития и совершенствования нации. Наилучшим тому доказательством служит воспитательная классическая система Толстого, Делянова и Аничкова. Много вреда принесли русским гнет и иго удельно‑вечевого княжества. Много принесло вреда русским монгольское иго. Много задержало развитие русского народа бюрократическое иго XIX в. Но едва ли не большее еще рабство создало в России иго воспитательное по системе Делянова и Аничкова. Это рабство падало на души лучшей части русского народа, его просвещенной части, и притом на души юные, только представляющие собой нежные ростки душевных проявлений.

Воспитание делится на две части – собственно воспитание и образование, но они так тесно связаны между собой, что их трудно отделить одно от другого.

Основное положение при применении воспитания к детям должно состоять в том, чтобы оно прежде всего соответствовало национальной душе и национальному характеру детей, а затем чтобы оно соответствовало требованию и запросам данного поколения. Наконец, это воспитание должно быть личным, индивидуальным, то есть соответствующим особенностям и задаткам данной особи. Воспитание трафареточное, прописное, министерское, дидактическое, а вместе с тем ныне и деспотическое приносит нации вред и должно быть всячески исправляемо и пополняемо.

С этой точки зрения образование родительских кружков при средних учебных заведениях имеет весьма важное и серьезное значение. Нет слов, педагоги – люди, вполне имеющие право и на уважение, и на доверие, и на руководство. Но они специалисты и на все смотрят со слишком узкой, своей точки зрения. Они могут вносить и вносят погрешности именно пребыванием в своей непогрешимости. Родители – элемент новый. Это тот свежий воздух, который врывается в затхлую атмосферу. Они вносят в педагогический совет заявления о потребах жизни, о нуждах общества, о современной необходимости. Никто не станет требовать, чтобы педагоги исполняли все то, о чем заявляют родители, но ни один честный педагог не станет отрицать важности, пользы и необходимости прислушиваться к тому, чего требует жизнь и современная обстановка бытия.

Мы должны в утешение себе добавить, что не одни мы подверглись классическому эксперименту. Тот же искус испытали и наши друзья французы. Вот что говорит известный писатель Поль Бурже: «Наша воспитательная система создает только ограниченных буржуа без инициативы и без воли или анархистов, два типа одинаково опасных – цивилизованного человека, бесплодно вращающегося либо среди бессильной пошлости, либо увлеченного безумием разрушения…»

Тэн говорит так: «Наши школы не дают своим ученикам такой подготовки, более важной, чем всякая другая, не снабжают его необходимой твердостью здравого смысла, воли и нервов, а наоборот, вместо того, чтобы образовать ученика для предстоящих ему условий жизни, школа лишает его необходимых для этого качеств. Отсюда вытекает то, что его вступление в жизнь, его первые шаги на поприще практической деятельности часто сопровождаются рядом неприятных поражений, вызывающих у него чувство огорчения и оскорбления, долго не исчезающее и порой искалечивающее его навсегда»[9].

«Но такая система воспитания, – говорит Фуллье, – несет гораздо большую опасность: она внушает тому, кто ее получил, отвращение к условиям своего общественного положения… Вместо того чтобы подготовить людей для жизни, школа приготовляет их только к занятию общественных должностей, где можно достигнуть успеха, не проявляя ни малейшей инициативы и не действуя самостоятельно… Приобретение таких познаний, которые затем не могут быть приложены к делу, служит верным средством к тому, чтобы возбудить в человеке недовольство…»

Я так долго остановился на великом вреде в деле уродливого воспитания ложных, ненациональных и даже антинациональных воздействий классической системы потому, что ни одна из наций не пострадала так от него, как наша родная русская нация[10]. Ибо в России это воспитание проводилось министерским деспотизмом, а русский министерский деспотизм был лютее деспотизма персидских сатрапов. Эта гибельная система русского классического воспитания достойна внимания потому, что и ныне еще не улеглась склонность у некоторых лиц вернуться к столь милой рабовладельческой системе, которая еще так недавно царила у нас. Еще до сих пор мы не добились того, чтобы наша система воспитания была национальной, то есть реальной и профессиональной. Голоса таких авторитетов, как Менделеев и др., могут ли значить что‑нибудь для наших бюрократических сатрапов.

Между тем воспитание в деле образования национальной души и национального характера, после наследственности, играет самую важную и самую существенную роль. Воспитание спасает и укрепляет нацию, если оно национально, и губит нацию, если оно антинационально.

Прошлое нации. Настоящее – дитя прошлого и родитель будущего. Всякая нация в настоящем есть плод ее прошлого и основана для созидания будущего. Поэтому весьма естественно, что нация в настоящем есть только последствие всего предшествующего ее периода – и это прошлое, ее история, бесспорно, имеет весьма важное значение в образовании нации. Несомненно, на характер русской нации оказывали влияние беспредельная равнина, ровный умеренный климат, плодородие земли, прекрасные речные пути сообщения, но несомненно также и то, что на национальной душе русского народа сильно отразилось и иго удельно‑вечевое, и иго татарское, и иго бюрократическое, и иго классическое и т. д. Поэтому весьма естественно, что прошлое нации является весьма важным деятелем в создании ее настоящего, причем в этом созидании принимали участие как природа и окружающие обстоятельства, так и сама нация.

Приспособление путем подражания, просвещение, веками совершенствующееся, воспитание в духе национального бытия, окружающие нравственные влияния, законодательство, экономический строй страны и взаимоотношения с соседними нациями не могут не воздействовать на национальный характер и душу нации. Веками среда воздействует на человека, как и человек на среду. Социальный подбор благоприятствует бытию одних лиц и служит к гибели других. Этим самым он воздействует и на свойства самой нации.

Социальный подбор при столкновении лиц ведет к гибели слабейших и торжеству сильнейших. То же бывает и с нациями: слабейшие в борьбе падают, сильнейшие господствуют. История есть летопись этой борьбы, но история – повествование постепенного роста, развития, совершенствования и видоизменения данной нации, поэтому прошлое есть важнейший деятель в созидании настоящей нации.

Душа и характер нации. Прежде чем касаться душевных свойств той или другой нации, следовало бы установить ее физические качества, ибо не подлежит сомнению, что душевные свойства во многом зависят от физических качеств и во всяком случае стоят с ними в тесном соотношении. Лебон говорит: каждый народ обладает душевным строем столь устойчивым, как и его анатомические особенности, и от него‑то и происходят его чувства, его мысли, его учреждения, его верования и его искусство[11]. Некоторые полагают даже, что сила характера зависит от длины мозга, тогда как умственная сила связана с широтой передней части мозга. Поэтому германцы должны отличаться большой энергией, инициативой и индивидуальностью, тогда как французы и русские – большим умом, обилием и высотой талантов и вообще мыслительными дарованиями (Фуллье).

Изучение физических свойств наций составляет предмет особенной науки антропологии и отняло бы слишком много места в данной работе. Поэтому я ограничиваюсь только изучением душевных свойств нации.

Что такое душа? Мы воздержимся от теологического определения этого понятия и ограничимся естественно‑научным. С последней точки зрения, согласно некоторым мнениям, душа есть проявление отправлений нервной системы, по другим, душа есть энергия центральной нервной системы. Спрашивается, что же такое душа нации? По Лебону, жизнь народа, его учреждения, его верования и искусства суть видимые проявления невидимой души нации… Душа народа – моральные и интеллектуальные особенности, составляющие синтез всего его прошлого, наследство всех его предков и побудительные причины его поведения… Тот запас идей и чувств, который приносят с рождением на свет все особи одной и той же расы, образуют душу расы. К этим проявлениям души относятся язык, учреждения, убеждения, верования, искусство, литература и прочие проявления цивилизации.

Невидимая в своей сущности, эта душа очень видима в своих проявлениях, так как в действительности она управляет всей эволюцией народа… Умершие поколения передают нам свою физическую организацию, они внушают нам также свои мысли. «Покойники суть единственные неоспоримые господа живых. Мы несем тяжесть их ошибок, мы получаем награду за их добродетели».

Эта душа нации имеет основные особенности: неизменные, как и анатомические, признаки видов и легко изменяемые или второстепенные. Чем выше нация, тем большее разнообразие в душевном строе ее особей, напротив, низшие нации представляют значительное равенство. Основные определенные проявления души нации настолько прочны и неизменны, что, как выражается Лебон, неизменная душа нации сама ткет свою собственную судьбу. Но есть много членов нации, которые представляются типичными носителями бессознательных особенностей нации. Такими типичными представителями особенно являются художники. «Очень впечатлительные, почти бессознательные, мыслящие преимущественно образами, очень мало резонерствующие, художники являются самым верным зеркалом того общества, где они живут. Их произведения самые верные документы, на которые можно указывать, чтобы воспроизвести истинный образ какой‑нибудь цивилизации» (Лебон).

Вот в общих чертах то, что ученые считают душой нации.

В этой душе нации самое видное и важное место занимает характер нации. Характер образуется сочетанием в различной пропорции различных элементов, которые психологи обозначают ныне именем «чувств». Наиболее видными из этих чувств являются: настойчивость, энергия, способность владеть собой, непобедимое упорство, способность жертвовать собой для идеала, ненарушимое уважение к закону. Все эти способности – проявления воли.

Фуллье говорит, что самой основной чертой национального характера является воля. Под волей он разумеет «общее направление наклонностей, врожденное или приобретенное». К этим же основным свойствам национальной души относится и нравственность, понимая ее в смысле «наследственного уважения к правилам, на которых покоится существование общества. Иметь нравственность для народа – значит иметь известные твердые правила поведения и не отступать от них…». Умственные качества нации под влиянием воспитания могут изменяться, но качества характера являются неизменными. Это те неизменные основные элементы, которые позволяют различать психический склад высших народов (Лебон). «Влияние характера – самый могущественный фактор в жизни народов, между тем как влияние ума в действительности очень слабо» (Лебон). «Ум, – пишет ШЬо!;, – лишь побочная форма психической эволюции. Основной тип ее есть характер. Ум, когда он слишком развит, скорее ведет к его разрушению».

Если национальный характер является слишком прочным и основным проявлением национального существования, то весьма естественно, что две установившиеся нации не могут слиться вместе. «Вопреки установившимся историческим видимостям, психический склад рас, когда он уже образовался, обладает столь же устойчивыми признаками, как и анатомические признаки видов… Психические организации, построенные по совершенно различным типам, не могут достигнуть полного слияния. Вековые столкновения рас имеют главным своим основанием непримиримость их характеров. Ничего нельзя понять в истории, если не имеешь постоянно в виду, что различные расы не могут ни чувствовать, ни мыслить, ни поступать одинаковым образом, ни, следовательно, понимать друг друга» (Лебон). Народы гибнут по мере того, как портятся качества их характера, составляющие основу их души.

Умственные проявления, несмотря на их величие, важность, красоту и практическое значение, не создают еще цивилизации и не поднимают еще нации до высоты цивилизованного народа. «Можно легко сделать бакалавра и адвоката из негра, но этим ему дают чисто внешний лоск, без всякого воздействия на его психическую природу… Этот негр может получить сколько угодно дипломов, но никогда ему не подняться до уровня обыкновенного европейца» (Лебон). Наполеон I сказал: поскобли русского и в нем увидишь татарина. Мне кажется, пример для Наполеона стоял ближе. Последняя война показала, что, несмотря на успехи в науке, на создание многих отделов науки, немцы оказались чистокровными варварами, разбойниками, грабителями, тупыми и грубыми животными и лесными хищниками. Их ум оказался весьма сильно униженным в семье человеческих существ, и татарин‑русский оказался неизмеримо высшим человеком, чем цивилизованный немец. И если поскоблить немца, то в нем окажется подлый хищник и стервятник.

Мы указали, что при встрече двух наций между собой или при следовании одной нации после другой никогда нации не обезличиваются, а остаются самобытными. Но они не являются и безразличными по отношению к позаимствованиям даров других наций, только эти заимствования усвояются не в чистом их виде, а видоизмененными соответственно свойствам и характеру данной нации. Некоторые нации отличаются особенно быстрой способностью видоизменять и приспособлять эти заимствования. Этим свойством отличаются индусы, персы и прочие народы.

В этом отношении особенно заслуживает внимания приспособление к национальным свойствам религиозных догматов. Прежде всего нация воспринимает те религиозные верования, которые соответствуют национальным особенностям данной нации. Так, например, при Владимире Святом русским предлагались религии: католическая, магометанская и иудейская, но он избрал именно ту, которая вполне соответствовала национальным свойствам русской славянской души. Восприняв ту или другую религию, нация не исповедует ее всецело, в том виде, как восприняла, а приспособляет ее к своим нравам и обычаям. Так, православие греков гораздо жестче и нетерпимее, чем православие русских. Еще более мы видим видоизменение воспринятой религии, соответственно национальным особенностям, у чехов, немцев, англичан и прочих народов.

Таким образом, душа наций существует. Если душа отдельного человека есть совокупность отправлений центральной нервной системы, то душа нации есть совокупность объединяющих данную нацию душевных проявлений, выработанных веками путем наследственности, воспитания, среды, подражания, истории, литературы, творчества, общественных учреждений и проч.

[1] Ковалевский П.И. Кавказ. Народы Кавказа. 1914.

[2] Грот К.Я. Австро‑Венгрия и Карпато‑Дунайские земли. 1914.

[3] Ковалевский П.И. История Малороссии. 1914.

[4] Ковалевский П.И. История России с национальной точки зрения. 1912.

[5] Фуллье А. Психология французского народа.

[6] Ковалевский П.И. Душевные болезни. Изд. 5‑е.

[7] Лебон Г. Психология народов и масс. 1896.

[8] Ковалевский П.И. Гигиена нервных людей и нейропатов.

[9] Taine. Le regime moderne. 1894. T. II.

[10] Ковалевский П.И. Национальное воспитание.

[11] Лебон Г. Указ. соч.