Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru

(Из письма в редакцию).

В нужную минуту Англия (не Ллойд-Джордж — но Англия) заключает торговый договор с советской республикой и запрещает подать помощь рабочим и матросам, восставшим в Кронштадте против коммунистов.

Но так должно было быть и нужно быть очень близоруким политиком, или совсем не знать истории, чтобы не понять истинного положения.

В ХIХ веке в Англии нарождается Восточный вопрос. Тут не столько страх за Индию, сколько страх вообще за свой кошелек, за свою торговлю. Русский ситец и сарпинка оказываются больше по вкусу туркестанскому сарту, китайцу, персу и афганцу. Русский купец ближе к нему и симпатичнее. Русские сумели оросить пустыни Сыр-Дарьи и русский хлопок появился на иностранном рынке, русский товар оказался не хуже английского, появилось дешёвое сибирское сукно и не только русский рынок начал закрываться для английских товаров, но вещи с надписью «русское изделие», «Завьялов в Ворсме» и т.п. стали проникать туда, где раньше стояло «Made In England». Россия стала опасна для английского кошелька. А кошелёк для Англии — всё...

Война с Англией. Трудная для нас Севастопольская кампания, полная подвигов русского офицера и солдата, обнаружила бездну между Россией и Англией и, с этого момента, Англия стала природным врагом России.

Наши деды и отцы твердо запомнили имена лордов Пальмерстона и Биконсфильда. И почему Ллойд-Джордж должен сойти с пути, завещанного ему этими достойными лордами, с пути, ведущего к процветанию Англии? Владей, Британия, морями! Да и не только морями, а и всею сушею!

В великую последнюю войну, увы! многие это забыли. Англия в союзе с нами. Какое счастье! Англия помогает нам снарядами. Какая радость! Сама Англия с нами! Сама Англия раскачивалась два года, пока создала сколько-нибудь сносную армию, а мы за это время уничтожили всех своих лучших офицеров и уложили цвет Российской Империи: её старых солдат. Нужно быть офицером с давних пор, чтобы понять, во что обошлись России 1914 и 1915 года. Я командовал полком, где каждый офицер, каждый солдат были мастера военного дела. Мы решали самые сложные задачи. Потом я командовал такою же дивизией. Я два раза был в тылу австро-германской армии — первый раз, спасая Париж, второй раз, отстаивая Верден. Где мои люди?

Мы тогда не роптали, ибо мы дрались за общее дело с общим врагом.

 И всё-таки Россия была сильна. И всё-таки в 1917 году должна была быть наша победа. Это учёл наш враг, германский генеральный штаб, спешно снарядивший к нам большевистскую бациллу, но ещё раньше учуяла Англия, наш союзник, за которого в первые годы войны мы пролили столько русской крови.

Надо ясно и открыто говорить о деятельной организации русской революции послом Великобритании Бьюкененом. На чьё золото был куплен Петроградский гарнизон, чьи свежие двадцатирублёвки раздавал Финляндскому полку вольноопределяющийся Линде, когда вёл солдат ставить Керенского, на чьи средства совершалась «великая безкровная», повергшая Россию в море крови и пучину бедствий?! И что было раньше, приказ №1, разложивший армию, или Ленин и Троцкий? И не были ли Ленин и Троцкий последствием Керенского и приказа №1, и не довершил ли германский генеральный штаб то, что начал сэр Бьюкенен? Об этом мало говорят, к сожалению!

Россия пала.

Горсть русских людей собралась на юге, чтобы спасать Россию. Горсть русских патриотов собралась за Уралом, чтобы поднять Россию. Не приняли еврейского ига казаки и добровольцы-христиане, и с Дона и Кубани началась братоубийственная война не на живот, а на смерть.

В руках большевиков и слуг III интернационала было всё, что нужно для создания армии: военные заводы и склады, фабрики, орудия, пулемёты, ружья, снаряды и патроны. У казаков и добровольцев кроме сердца, страдающего за родину, не было ничего. Всё приходилось добывать кровью своих братьев.

Союзники появились на юге России в ноябре 1918 г., т.е. тогда, когда только что зарождалась красная армия и когда достаточно было лишь искреннего сочувствия со стороны англичан, и Деникин вошёл бы в Москву. Во главе английской миссии, приехавшей в Екатеринодар, стоял генерал Пуль. До этого ген. Пуль два года работал в Архангельске по снабжению артиллерийскими припасами русской армии. Он искренне полюбил Россию и действительно хотел помочь казакам и добровольцам. Он лично ознакомился с положением дел на фронте, он изучил театр военных действий и горячо советовал Деникину наступать на северо-восток и брать Царицын, идти за Волгу, соединяться с Колчаком. От Царицына до Колчака тогда было двести вёрст! Генерал Пуль, узнавши, что большевики ведут усиленную пропаганду на воронежском фронте, распространяя вести о том, что союзники идут не с казаками и добровольцами, но с большевиками, лично посетил донской фронт. Узнав от Донского Атамана, что казакам на северном фронте необходима моральная поддержка иностранцев, ген. Пуль обещал подать бригаду английской пехоты из Батума в Новороссийск и оттуда на казачий фронт. По его распоряжению, Донской Атаман заготовил шубы, папахи и валенки для англичан.

Генерал Пуль хотел спасения России и действовал в её интересах. Он забыл, что интересы Англии не в спасении России, а в её гибели. Он был спешно отозван, попал в немилость и на его место приехал генерал Бриггс.

Деникин пошёл на Украину, начался разлад между командованием добровольческой армии, украинцами и казаками. Тыл захромал, и в марте месяце 1920 года всё полетело прахом. Погибли не только лучшие люди, но и чистое знамя Добровольческой армии было замарано героями тыла.

На моих глазах прошли они, все эти исполнители воли английского правительства — Бриггсы, Кук-Коллинсы, Гофы… Они привнесли с собой сладкий запах иностранной валюты и показали наивным русским дикарям, какая прекрасная вещь спекуляция. До них, на юге донское правительство установило твердый курс размена марки — 75 донских копеек; когда пришли пронырливые англичане, то курса не стало — донской и царский рубли не ценились ни во что, и в глазах населения цену имели только фунты и франки, а в военном стане началась денежная вакханалия, и лица с крупным положением не гнушались оперировать, меняя золото на «добычу» или фунты, фунты на царские, царские на донские, донские на колокольчики, колокольчики на «добычу» и т.д. Авторитет вождей пал, а с ним пала и армия.

Но если бы англичане хотели спасти Деникина и Россию, разве не могли они положить этому предел! Они были всемогущи, и нередко не Бриггс ходил к генералу Деникину с докладом, а генерал Деникин ходил к Бриггсу.

На моих глазах совершалась петроградская операция. На моих глазах одели солдат и офицеров великолепной северо-западной армии в прекрасные френчи и пальто и не дали патронташей. Тыл был в восторге и благословлял англичан, фронт недоумевал. Привезли испорченные танки, дали пушки и не дали лошадей к ним, дали русские винтовки и не дали патронов, дали английские винтовки и русские патроны, обещали взять Кронштадт и дали два выстрела по Красной Горке, а потом предали эстонцам, обратили офицеров и солдат в белых рабов на торфяных, сланцевых и лесных работах, потом бросили их воевать заодно с Польшей, которая дралась не с большевиками, а с Россией и, наконец, посадили их за решетку.

Только то государство сильно, которое имеет сильную армию. Англии страшна сильная Россия и, в первую голову, Англия добилась уничтожения армии в России. Она систематически истребляет русское офицерство всюду, где только можно, ставя его в ужасные условия жизни.

Приходит 1921-ый год, четвёртый год владычества III-го интернационала над Россией. Кажется, уже нет России. 30% населения погибло от насильственной смерти и от голода, казачество уничтожено, рабочие и крестьяне задавлены. От России осталось одно пространство. Можно уже приступить к эксплуатации природных богатств великой русской равнины, и заветные мечты англичан близки к осуществлению.

Но будет ли так?

Весна 1921-го года наступает под далеко не благоприятным для Западной Европы знаком. В Англии смута, стачки, восстания в Ирландии и Индии не прекращаются. Франция безконечно устала. Она обезкровлена. Германия притихла и напряжённо работает, руководимая социалистическим правительством, не верящим в силу армии; Россия бушует и разбилась на большинство — голодное, несчастное, оборванное, и на меньшинство — наглое, провозгласившее грабёж и убийство доблестями и жадное на добычу. Эти волки терзают Россию, но настанет день, когда им нечего станет терзать и грабить в России, и тогда они пойдут отнимать своё золото у народов Европы.

Успокоение наступит не скоро. Можно предсказать одно, что Россия оправится раньше, что тогда, когда подойдёт к разбитому корыту русский мужик и, натужившись, примется за работу, — пожар III-го интернационала будет гулять по всей Европе.

Не пришлось бы тогда вспомнить о тех, кто сидит теперь за решёткой и проклинает своих союзников и в Польше, и в Галлиполи, и на Лемносе, и в Чаталдже, и в Египте. Слёзы отчаяния в глазах тысяч офицеров, казаков и солдат, и эти слёзы не вытрешь веками ласки…

Россия справлялась не раз. Одолела Батыя, справилась с лихолетьем Смутного Времени, а тогда не королевич ли Владислав сидел в Москве? Победила Карла XII и от пожарища Москвы докатилась до полей Елисейских. Не англичане ли чествовали тогда атамана Платова в Лондоне и не с тех ли дней с уважением и страхом говорит француз о cosaques russes?

Вернётся в Россию Хозяин, подберёт вожжи, разгонит стаю хищников, скрипнет зубами и возьмётся за топор на старом пепелище рубить новую избу, крепче прежней.

И тогда — будет одна русская забота, и ориентация будет на золотые маковки Москвы, да на старую Кострому, а не Лондон и Париж.

Англия возьмёт наше золото, Англия запятнала себя союзом с палачами, но полетят палачи и уже пала навсегда в мнении русского народа Англия. Ничего английского — от него пахнет кровью наших растерзанных отцов и матерей — будет лозунг новой России.

 «Русская Летопись» (Париж), 1921, Кн.1, с.186-192.

Смело брошенное Красновым обвинение в адрес британских закулисных организаторов февральского переворота 1917 г. не всеми было замечено и расценено по достоинству в эмиграции. Высказавшись на этот счёт в речах, письмах, статьях и романах, не упустив ни одной возможности и всюду раскрыв важную для каждого русского правду о виновниках свержения Императора Николая II, Краснов не встретил в должном объёме поддержки имеющихся у него сведений о революции А. Мильнера. Во многом это объясняется тем что сокрытым оставался характер вовлечения в заговор генералов Ставки и штаба Северного фронта. Массовость уличных толп покрыла анархическим флером организованный характер скупки хлеба для мнимого дефицита и фальшивого повода появления на улицах подкупленных демонстраций.

Находившиеся в Петрограде офицеры французской военной миссии в официальных донесениях в свой МИД сообщали об ответственности лорда Мильнера за подкуп солдат, о котором оказался осведомлён и П.Н. Краснов.

Незнание того как был произведён февральский переворот напрямую связано с устойчивым распространением ложных суждений о Царской Семье и Императорской России. Их достоинство должно быть восстановлено через выяснение подлинной истории падения монархического строя. Проверка сообщений Краснова, проведённая мною в книгах «Генерал Краснов. Монархическая трагедия» и «Революция и заговор. В окружении Последнего Императора» показала что приводимые детали имеют независимое подтверждение. Общность данных не объясняется ничем иным кроме реальности самой революции.

Сразу после падения самодержавия, «многие [!] и тогда весь смысл совершившегося в России переворота сводили к торжеству военной партии. Именно с этой точки зрения российскую революцию объясняли происками Англии и в качестве главного вдохновителя революции выставляли... английского посла, который ни душой ни телом не повинен в торжестве свободы в России» [«Известия», 1917, 12 мая, №64, с.1].

Кроме монархистов, никто более оказался не заинтересован в правде о позорной предательской революции, поэтому следующие советские комментарии про Бьюкенена стали выглядеть так: «черносотенцами не раз выдвигались упрёки в его якобы революционности, а некоторые досужие мыслители договариваются даже до того, что вся вообще русская революция есть лишь результат… интриг последнего английского посла!» [«Огонёк», 1923, №9].

Владимир Вернадский, будучи ещё сторонником Белого Движения, писал 10 (23) сентября 1919 г., что политика Англии и Франции основана на неверных данных и «опасении могучей России» [В.И. Вернадский «Дневники 1917-1921» Киев: Наукова думка, 1994. Ч.1.с.141].

К.Н. Леонтьев, которого по праву считают политическим пророком, делал довольно близкое предположение: «республиканская Bсe-Европа придёт в Петербург ли, в Киев ли, в Царьград ли и скажет: «Откажитесь от вашей династии или не оставим камня на камне и опустошим всю страну». И тогда наши Романовы, при своей исторической гуманности и честности — откажутся сами, быть может, от власти, чтобы спасти народ и страну от крови и опустошения» [«Преемство от отцов». Константин Леонтьев и Иосиф Фудель. Переписка. Статьи. Воспоминания. СПб.: Владимир Даль, 2012, с.93].

С той поправкой, что ложь о спасительном отречении не помогала России, а обеспечила безальтернативно вынужденное свержение Императора Николая II, гибельное для всей России.

Примечание составителя