Мы, бѣлые изгнанники — не бѣглецы и не укрывающіеся обыватели. Мы не уклонились отъ борьбы за Россію, но приняли ее и повели ее всею силою, и любовью, и волею.

И нынѣ заявляемъ, пусть слышатъ и друзья, и враги:

Она окончится только съ освобожденіемъ и возстановленіемъ Россіи. И тогда отъ этой борьбы останется драгоцѣнное наслѣдіе: выдѣлившійся и сплотившійся кадръ бѣлыхъ патріотовъ, бѣлая традиція, бѣлая идея. Бѣлая Армія станетъ творческой основой, ферментомъ, цементомъ русской національной Арміи — и въ нѣдрахъ ея она сдѣлается   о р д е н о м ъ   ч е с т и,   с л у ж е н і я   и   в ѣ р н о с т и.   И этотъ орденъ возродитъ не только русскую   а р м і ю,   но и русскую   г р а ж д а н с т в е н н о с т ь — на основахъ   в ѣ р н о с т и,   с л у ж е н і я   и   ч е с т и.

Но для этого мы, бѣлые, должны прежде всего соблюсти   с в о й   д у х ъ   и   с а м и х ъ   с е б я.

Я не говорю: «себя» и «свой духъ»; а въ обратномъ порядкѣ:   д у х ъ   и   с е б я.   Потому что духъ важнѣе соблюсти, чѣмъ личную жизнь.

Тотъ, кто сберегъ свою жизнь, но не соблюлъ духа — тотъ не борецъ и не строитель родины. Что ему русская Армія? Что онъ Россіи? Съ чѣмъ вступитъ онъ въ грядущій орденъ? Какую понесетъ и передастъ традицію?

Нѣтъ, наша задача   н е   въ томъ, чтобы пережить этотъ трудный періодъ   в о   ч т о   б ы   т о   н и   с т а л о:   это значило бы все продешевить, растерять и погубить. Но въ томъ, чтобы пережить этотъ періодъ,   о с т а в ш и с ь   б ѣ л ы м и,   сохранивъ бѣлый духъ, духъ чести, служенія и вѣрности.

Мы должны соблюсти, во-первыхъ,   д у х ъ   ч е с т и,   ибо   Р о с с і я   п о г и б л а   о т ъ   б е з ч е с т і я   и возродится только черезъ честь.

Я разумѣю прежде всего общечеловѣческую честь —   ж и в о е   ч у в с т в о   с о б с т в е н н а г о   д о с т о и н с т в а;   уваженіе къ себѣ и къ своимъ алтарямъ; отвращеніе ко всяческой кривизнѣ; прямоту характера, слова и поступка; имущественную честность. Я разумѣю, далѣе,   в о и н с к у ю   ч е с т ь — достоинство солдата; уваженіе къ воинскому званію и призванію; живое осязаніе той благой цѣли, для которой воину данъ мечъ; культъ воинской доблести и славы. Я разумѣю, наконецъ, государственную честь — достоинство русскаго гражданина, неотдѣлимое отъ достоинства Россіи; уваженіе къ исторической государственности, строившей нашу чудесную родину; живое осязаніе самого себя въ единствѣ со своей родиной; памятованіе о томъ, что мы — ея аванпостъ и что по насъ — судятъ о ней.

Мы должны соблюсти въ себѣ, во-вторыхъ, духъ служенія, ибо   Р о с с і я   п о г и б л а   о т ъ   б е з р а з л и ч і я   и   с в о е к о р ы с т і я   и возродится только черезъ служеніе.

Я разумѣю тотъ духъ патріотической преданности, который подчиняетъ всѣ личныя и классовыя цѣли — благу родины; я разумѣю   р ы ц а р с т в е н н ы й   д у х ъ   безкорыстія свободной жертвенности, добровольнаго подчиненія, дисциплины и безстрашія; я разумѣю то состояніе души, когда любовь родитъ сильную и неподкупную волю, воля ведетъ къ поступку, а поступокъ строитъ родину; когда чувство долга становится второй природой, а вѣра въ свое призваніе ведетъ къ подвигу.

Мы должны соблюсти въ себѣ, въ третьихъ,   д у х ъ   в ѣ р н о с т и,   ибо   Р о с с і я   п о г и б л а   о т ъ   д у ш е в н о й   с м у т ы,   д в о е д у ш і я   и   п р е д а т е л ь с т в а   и возродится только черезъ вѣрность.

Вѣрнымъ можетъ быть только тотъ, кто чему нибудь   р е л и г і о з н о - п р е д а н ъ;   кто въ чемъ нибудь безусловно и окончительно убѣжденъ; кто испытывалъ нѣчто съ полной   о ч е в и д н о с т ь ю,   такъ, что душа его становится   о д е р ж и м а   тѣмъ, что ему очевидно. У человѣка безидейнаго и безвѣрнаго нѣтъ и вѣрности; въ немъ все неясно, сбивчиво, смутно, — въ немъ смута и шатаніе, и поступки его всегда наканунѣ предательства.

Безчестіе, своекорыстіе и смута, — безрелигіозность и безхарактерность, — погубили Россію; и возродится она   ч е с т ь ю,   с л у ж е н і е м ъ   и   в ѣ р н о с т ь ю.   Эти три великія основы русскаго православнаго правосознанія съ самаго начала создали, спаяли и укрѣпили Бѣлую Армію; ими она жила, за нихъ боролась, ими побѣждала. Благодаря имъ и черезъ нихъ она непобѣдима, ибо они слагаютъ вмѣстѣ тотъ духъ, тотъ воздухъ, которымъ будетъ дышать и жить возрождающаяся и возрожденная Россія. Это есть какъ бы та «живая вода», которою должно быть вспрыснуто «мертвое тѣло» нашей родины...

И какой бы «строй» ни установился въ Россіи послѣ перелома, какіе бы люди ни оказались «во главѣ», какія бы «программы» ни восторжествовали, — Россія будетъ существовать, рости и цвѣсти только тогда, если въ ней воцарится духъ чести, служенія и вѣрности; ибо духъ безчестія, жадности и предательства поведетъ ее опять по путямъ революціи, распада, «передѣловъ», «соціализма» и «интернаціонализма», — по путямъ позора и безсилія. Мудрые понимали это и раньше; нынѣ разумѣютъ это всѣ, въ комъ живо непристрастное разумѣніе. Для насъ же, бѣлыхъ, — это   а к с і о м а.

И еще въ одномъ мы можемъ быть увѣрены: если въ Россіи возобладаетъ духъ   ч е с т и,   с л у ж е н і я   и   в ѣ р н о с т и,   то она станетъ   м о н а р х і е й.   Ибо этотъ духъ, — духъ единенія, достоинства, дисциплины, порядка, честности и вѣрности, — породитъ   с и л ь н у ю,   з а к о н н у ю,   н е с м ѣ н я е м у ю,   с в е р х к л а с с о в у ю,   н а ц і о н а л ь н у ю   в л а с т ь,   с в о б о д н о   и   д о в ѣ р ч и в о   л ю б и м у ю   н а р о д о м ъ   и   в о с п и т ы в а ю щ у ю   е г о   ч е р е з ъ   ч е с т ь   к ъ   с в о б о д ѣ   и   ч е р е з ъ   с о б с т в е н н о с т ь   к ъ   т р у д у.
 

Соблюсти этотъ духъ значитъ для насъ соблюсти вѣрность тѣмъ знаменамъ, которыя мы развернули восемь лѣтъ тому назадъ, — одни на югѣ, другіе въ Сибири и на сѣверѣ, третьи въ Москвѣ, — и которыя мы привезли съ собой на чужбину; это значитъ соблюсти духъ Бѣлой Арміи, — одно изъ лучшихъ достояній и наслѣдій русской духовной культуры.

Именно объ   э т о м ъ   говорю я:   э т о   важнѣе соблюсти, чѣмъ личную жизнь; ибо тотъ, кто умеръ бѣлымъ — продолжаетъ служить Россіи и въ смерти, самой смертью своею; а тотъ, кто отрекся отъ этого духа и этого дѣла, тотъ будетъ доживать свою жизнь или служителемъ безчестія и предательства, или потатчикомъ жадности и разложенія.

Наша задача въ томъ, чтобы несмотря ни на что остаться у бѣлаго знамени; чтобы остаться бѣлыми, не становясь ни черными, ни желтыми, ни красными.

Ни   ч е р н ы м и:   тѣми, кто тянутъ направо во имя личныхъ, групповыхъ или класовыхъ интересовъ; кто хотѣлъ бы принести русскому простому народу — месть, темноту и покорность; кто думаетъ строить государство на мертвой буквѣ и пустой формѣ; кто мечтаетъ о политической и соціально-имущественной реставраціи и готовъ идти «хоть съ чертомъ» (т. е. въ соглашеніи съ большевиками, если бы они того захотѣли) противъ революціи.

Однако намъ нельзя забывать и о грани между нами и   ж е л т ы м и:   тѣми, кто долго подготовлялъ революціонное крушеніе Россіи, и, въ 1917 году, ставъ у власти, обезпечилъ побѣду коммунистамъ; кто предалъ на растерзаніе русское офицерство; кто на югѣ «подготовлялъ террористическіе акты противъ вождей бѣлаго движенія» [1]; кто преслѣдовалъ наше Галлиполи голодомъ, пропагандой, инсинуаціей и клеветой; кто ничего не понялъ и ничему не научился, и нынѣ желалъ бы заразить насъ своимъ непротивленчествомъ, соглашательствомъ и всяческимъ полубезчестіемъ.

И въ то же время намъ надо всегда помнить, что главная бѣда въ   к р а с н ы х ъ:   въ тѣхъ, для кого покоренная Россія не отечество, а лишь плацдармъ міровой революціи; въ тѣхъ, кто разжегъ и   в о з г л а в и л ъ   с о б о ю   духъ безчестія, предательства и жадности, кто поработилъ вашу родину, разорилъ ея богатства, перебилъ и замучилъ ея образованные кадры и донынѣ развращаетъ и губитъ нашъ, по дѣтски довѣрчивый и неуравновѣшенный, простой народъ. Надо постоянно помнить о томъ, что такое сознательно-обдуманное, организованное и нестыдящееся выступленіе зло —  м і р ъ   в и д и т ъ   в п е р в ы е   и что силою историческихъ судебъ Бѣлая Армія стала основоположникомъ и піонеромъ борьбы съ этимъ невиданнымъ зломъ.

Пять лѣтъ прожилъ я въ Москвѣ при большевикахъ: я видѣлъ ихъ работу, я изучилъ ихъ пріемы и систему, я участвовалъ въ борьбѣ съ ними и многое испыталъ на себѣ. Свидѣтельствую: это растлители души и духа, безбожные, безстыдные, жадные, лживые и жестокіе властолюбцы. Колеблющійся и двоящійся въ отношеніи къ нимъ — самъ зараженъ   и х ъ   болѣзнью; договаривающійся съ ними — договаривается съ діаволомъ: онъ будетъ преданъ, оболганъ и погубленъ. Да избавитъ Господь отъ нихъ нашу родину! Да оградитъ Онъ отъ этого позора и отъ этой муки остальное человѣчество!...

Бѣлая Армія была   п р а в а,   поднявъ на нихъ свой мечъ и двинувъ противъ нихъ свое знамя, — права предъ лицомъ Божіимъ. И эта правота, какъ всякая истинная правота измѣряется мѣриломъ   ж и з н и   и   с м е р т и:   лучше умереть и мнѣ, и моимъ дѣтямъ, чѣмъ принять красный флагъ за свое знамя и предаться красному соблазну, какъ якобы «благому дѣлу».   Л у ч ш е   н е   ж и т ь,   ч ѣ м ъ   с т а т ь   к р а с н ы м ъ.   Лучше медленно умирать въ болѣзняхъ и голодѣ, чѣмъ принять это зло за добро и отдать свои силы этому злу. И если бы дѣло обстояло такъ, что мы были бы вынуждены выбирать между большевизмомъ и смертью, то естественно было бы предпочесть смерть; но не смерть самоубійцы, а смерть борца, съ самаго начала открыто предпочтенную бѣлыми.

Намъ всѣмъ надлежитъ измѣрять   в ѣ р н о с т ь   нашей   ж и з н и   и   с и л у   нашей  п р е д а н н о с т и — перспективою близкой смерти борца: Стоитъ ли жить тѣмъ, чѣмъ я живу? — стоитъ, если за это стоитъ умереть... Преданъ ли я тому, чему я служу? — преданъ, если я способенъ и готовъ умереть за это дѣло. А если мнѣ будетъ «грозить» не смерть героя въ бою, а медленное, незамѣтное умираніе отъ лишеній, голода и болѣзней, — пойду ли я на безчестіе, униженіе и предательство? — не пойду, если родина во мнѣ и со мною; а если пойду, то это значитъ, что я заблудился въ «пустотѣ» и «темнотѣ» и не нашель въ себѣ алтаря моей родины.

Неправы тѣ изъ насъ, кто не провѣряетъ себя такими вопросами, кто уклоняется отъ такого смотра и ревизіи; ибо онъ рискуетъ медленно и незамѣтно опуститься ниже уровня нашей борьбы, онъ рискуетъ потерять необходимую для нея спартанскую выдержку и закаленность.

Не отъ нашего выбора зависѣло стать современниками великаго крушенія Россіи и великой міровой борьбы; не мы повинны въ томъ, что злодѣйство создало это крушеніе и распаляетъ эту борьбу; не мы насильники и не мы ищемъ гибели и крови. Историческая сила вещей вложила намъ въ руку мечъ и мы взяли его, слѣдуя зову чести, служенія и вѣрности. Исторія обернулась къ намъ своимъ   т р а г и ч е с к и м ъ   ликомъ; она поставила насъ свидѣтелями не идилліи и не эпоса, а   т р а г е д і и,   и намъ оставалось только выйти изъ состоянія зрителей, и стать участкиками этой трагедіи. Могли ли мы, должны ли мы были уклониться отъ этого?   С м ѣ л и   ли мы отвернуться отъ этой трагедіи и не принять этого меча? Спросимъ объ этомъ въ сотый, въ тысячный разъ нашу любовь къ Россіи, нашу   р у с с к у ю   ч е с т ь   и   р у с с к у ю   в ѣ р н о с т ь.   И въ сотый, и въ тысячный разъ насладимся тѣмъ благодатнымъ успокоеніемъ и равновѣсіемъ, который дается   ч у в с т в о м ъ   д у х о в н о й   п р а в о т ы.

Намъ надо понять и помнить, что неисповѣдимые пути Божіи поставили насъ участниками небывалой по остротѣ и по размаху міровой борьбы. Намъ надо исторически расширить и углубить нашъ горизонтъ, чтобы увидѣть правоту и отвѣтственность нашей позиціи, — нашего поста; и чтобы, усвоивъ его почетность и его трудность, держать из надлежащей высотѣ   ч и с т о т у   н а ш и х ъ   р ѣ ш е н і й   и   с и л у   н а ш е г о   х а р а к т е р а.   Намъ надо всегда помнить, что мы, — независимо отъ того, понимаютъ это другіе или не понимаютъ, — что мы волею судебъ оказались   а в а н г а р д о м ъ   м і р о в о й   б о р ь б ы   и что каждый изъ насъ долженъ быть на высотѣ этой борьбы и ея цѣлей.

Да, нужно время и нужны испытанія для того, чтобы другіе народы постигли то, что намъ ясно уже восемь лѣтъ, — постигли, и ужаснулись; чтобы они сдѣлали тѣ усилія и приняли тѣ рѣшенія, которыя созрѣли и состоялись въ нашихъ душахъ восемь лѣтъ тому назадъ. Но смотрите: время уже идетъ и испытанія уже приходятъ и научаютъ; предчувствія уже превращаются въ тревогу, тревога уже пробуждаетъ разумѣніе и вызываетъ волевыя рѣшенія. Смотрите, какъ сложились патріотическія силы въ Венгріи, Италіи, Испаніи и Болгаріи, какъ движеніе, подобное нашему, назрѣваетъ и организуется въ Англіи, во Франціи и въ Германіи. Это не значитъ, что все и всюду на высотѣ, что спасеніе найдено, что нѣтъ ошибокъ, что не будетъ потрясеній и крови; но это значитъ, что дѣло, начатое нами въ 1917 году и путь, избранный тогда нашими вождями, — есть дѣло   о б щ е ч е л о в ѣ ч е с к о е,   и путь,   к л а с с и ч е с к і й   въ своей необходимости и правотѣ. Народы или пойдутъ этимъ путемъ, или погибнутъ.

Мы не знаемъ сроковъ и не можемъ предвидѣть событія. Но близится часъ, когда народы поймутъ, что въ избавленіи и возрожденіи Россіи они всѣ заинтересованы до конца; что въ этомъ они всѣ заинтересованы   п о р о з н ь   и   с о о б щ а,   что они въ этомъ   с о л и д а р н ы;   что здоровая и самобытная національная Россія   н е о б х о д и м а   м і р у... И тогда придетъ часъ обнаруженія нашей правоты, часъ увѣнчанія нашего дѣла. Тогда многое поймется, многое будетъ духовно признано, многое утвердится государственно и совершится исторически.

Къ этому часу мы должны быть духовно готовы и сильны. Соблюсти себя къ этому часу есть наше основное   п а т р і о т и ч е с к о е   з а д а н і е;   и тотъ, кто нынѣ работаетъ въ этомъ направленіи, дѣлаетъ свое   г л а в н о е   ж и з н е н н о е   д ѣ л о.

Скитаясь здѣсь, заграницей; работая то въ конторѣ, то въ шахтѣ, то на заводѣ, то на туземной службѣ, еле прокармливаясь, недоѣдая и болѣя, но   с о б л ю д а я   б ѣ л ы й   д у х ъ, — мы этимъ,   о д н и м ъ   э т и м ъ   уже блюдемъ и строимъ нашу Россію. Бѣдствующій изгнанникъ, живой духомъ, — однимъ тѣмъ, что онъ живъ духомъ, уже служитъ Россіи драгоцѣнную незамѣнимую службу. Ибо онъ самъ — живой кусокъ Россіи, ея хранилище, ея драгоцѣнный óрганъ. Или иначе: онъ какъ бы ея оружіе, временно сложенное ею въ арсеналъ. Роптать ли намъ на нашу родину за то, что она, погибая, не нашла для насъ лучшаго арсенала, чѣмъ изгнаніе? Блюдите же въ себѣ, въ своемъ лицѣ — это оружіе, чтобы оно не заржавѣло; ибо заржавѣвшее оружіе никому не нужно. Не нужно и Россіи.

Берегите свои   с и л ы;   не тратьте ихъ зря. Если   е с т ь   выборъ, то выбирайте трудъ хотя бы и скучный, но не грозящій жизни. Помните, что жизнь   к а ж д а г о   бѣлаго драгоцѣнна для родины; что   к а ж д ы й   изъ васъ   н е з а м ѣ н и м ъ   для нея; что смерть и безъ того уноситъ насъ и что не слѣдуетъ торопиться ей навстрѣчу. Берегите другъ друга; помогайте другъ другу перейти на не изнуряющій трудъ; крѣпко держите бѣлую спайку.

Берегите свою   б о д р о с т ь   и   в ѣ р у.   Не вѣрьте злымъ и лукавымъ разговорамъ о томъ, что бѣлая армія «потерпѣла неудачу», что дѣло ея «кончено» или «обличено и приговорено», — не вѣрьте имъ, откуда бы они ни раздавались справа или слѣва, отъ явныхъ или прикровенныхъ соглашателей. Наша побѣда въ томъ, что послѣ всего вынесеннаго и выстраданнаго, мы   с о х р а н и л и   л ю б о в ь,   в ѣ р у   и   в о л ю;   а способность нашей любви, вѣры и воли изливаться въ дѣла и достиженія — уже не требуетъ доказательствъ.

Берегите нашу   и д е ю   и вѣрьте нашимъ   в о ж д я м ъ.   И тогда терпѣніе и выдержка довершатъ остальное.