Сорокъ лѣтъ назадъ въ Императорской Россіи, въ послѣдній разъ передъ наступившимъ господствомъ на Руси богоборческой власти, состоялось ве­ликое всенародное торжество, тѣсно связанное съ Царемъ. Въ іюнѣ 1916 г. прославлены были мощи святителя Іоанна (Максимовича), митрополита Тобольскаго. Родившійся въ 1651 г. въ благочестивей знатной малороссійской семьѣ, онъ съ юныхъ лѣтъ прилежалъ къ Церкви. Получивъ образованіе въ кіевской Богоявленской Братской коллегіи, онъ восемь лѣтъ былъ въ ней преподавателемъ.

Принявъ иноческій постригь въ Печерской Лаврѣ, іеромонахъ Іоаннъ, смиренный молитвенникъ, обладая даромъ слова, былъ назначенъ лаврскимъ проповѣдникомъ. Настоятельствовалъ онъ потомъ въ нѣсколькихъ малороссійскихъ монастыряхъ, по кончинѣ же въ 1696 г. свят. Ѳеодосія (Углицнаго) былъ его преемникомъ на черниговской каѳедрѣ. Плодотворна была его настоятельская и епископская деятельность. Продолжилъ онъ ее и бу­дучи назначенъ въ 1712 г. митрополитомъ Тобольскимъ, со рвеніемъ и успѣхомъ ведя миссіонерскую и просвѣтительную работу. Неустанные подвиги надломили силы святителя. 10 іюля 1715 г. онъ преставился въ молитвенномъ положеніи передъ иконой Божіей Матери Тобольской.

Народъ горестно переживалъ кончину почитаемаго и любимаго архипастыря. На могилу его стекались богомольцы со всей православной вѣрующей Сибири. Совершались многочисленныя чудеса. Начата была запись этихъ проявленій небеснаго предстательства праведнаго святителя.

Давно возникалъ вопросъ о прославленіи митрополита Іоанна. Во второй половинѣ XVIII вѣка объ этомъ усиленно говорилось въ связи съ явленіемъ Святителя во снѣ митрополитамъ Тобольскимъ Антонію II (Нарожницкому) и Сильвестру (Головатскому). Въ началѣ XX вѣка преосвященный Алексій (Опоцкій), впослѣдствіи экзархъ Грузіи, убитый грузинскими революціонерами въ 1905 г., всенародно молился, да сподобитъ Господь Тобольскъ и Россію пѣть не «Вѣчную память», а «Величаемъ тя, святителю отче Іоанне».

Позднѣе еп. Евсевій (Гроздовъ), прощаясь съ паствой при переводѣ во Псковъ, выражалъ надежду увидѣться съ нею въ ближайшемъ будущемъ, при открытіи мощей Святителя. Святѣйшій Сѵнодъ, съ благоговѣніемъ и радостью отнесшійся къ ходатайству епархіальнаго съѣзда духовенства и церковныхъ старостъ Тобольской епархіи о прославленіи митрополита Іоанна, постановилъ въ декабрѣ 1913 г. приступить къ обслѣдованію чудесъ, совершенныхъ по его небесному предстательству.

Въ серединѣ 1915 г. новый епископъ Тобольскій Варнава (Накропинъ) въ полуснѣ видѣлъ св. Іоанна, упрекавшаго его, что къ нему не допускаютъ народъ. Видѣніе это совпало съ очень тяжелымъ положеніемъ на фронтѣ. Русскія арміи спѣшно отступали. Въ руки нѣмцевъ попадали важныя крѣпости. Готовились къ эвакуаціи Кіева. Возникалъ вопросъ о перенесеніи ставки Главнокомандующаго въ Калугу. Государь въ такое страшное и отвѣтственное время принялъ на себя водительство воинствомъ. Владыка Вар­шава памятовалъ о «Иліотропіонѣ» святителя Іоанна, въ которомъ содержа­лись пророчества по поводу бѣдствій войны и говорилось о силѣ молитвъ для пораженія враговъ отчизны и святой вѣры. По преданію тогдашній черниговскій архипастырь пророчески предсказалъ царю Петру побѣду надъ шведами подъ Полтавой въ 1709 г.. Еп. Варнава рѣшился отправить теле­грамму государю, въ которой, выражая вѣру въ молитвенную помощь свя­тителя Іоанна Державному Вождю и его арміи, просилъ разрѣшенія пропѣть величаніе Святителю. По полученіи на это его согласія, владыка, посовѣтовавшись съ мѣстнымъ духовенствомъ, рѣшилъ не медлить въ испол­неніи своего намѣренія. По звону большого колокола народъ наполнилъ соборъ. Епископъ Варнава огласилъ телеграмму царя. Пропѣто было величаніе и совершенъ молебенъ ангелу Святителя — св. Іоанну Златоусту. По­токи горячихъ молитвъ понеслись къ ракѣ Угодника, и горячо молились тобольцы за царя, воинство и, переживающую такія испытанія, Родину. Въ Петроградѣ это событіе вызвало раздраженное осужденіе, захватившее, увы, и нѣкоторые іерархическіе круги. Фронтъ же, зыбкій ранѣе при новомъ Верховномъ Главнокомандующемъ — Государѣ — очень скоро и крѣпко утвер­дился.

Еп. Варнава о всемъ происшедшемъ тотчасъ донесъ Сѵноду и ожидалъ дальнѣйшихъ распоряженій. Сѵнодъ въ декабрѣ 1915 г, поручилъ архіепи- скопу Литовскому Тихону, будущему патріарху, выяснить въ Тобольскѣ обстоятельства существующего уже мѣстнаго почитанія Святителя и предпринятыхъ мѣропріятій къ всероссійскому его прославленію. Владыка Тихонъ, глубоко вѣрующій, не причастный къ тѣмъ, кто, къ радости разрушительныхъ силъ, въ помраченіи ума, подрывали государственные устои, убѣдился на мѣстѣ въ томъ, что имѣются всѣ основанія къ общецерковному прославленію Тобольскаго Святителя. 12 февраля 1916 г. Св. Сѵнодъ въ дѣяніи своемъ, постановилъ признать святителя Іоанна «въ ликѣ святыхъ, благодатію Божіей прославленныхъ».

Торжества въ Тобольскѣ начались 8 іюня 1916 г. совершеніемъ величественной заупокойной всенощной — парастаса. По совершеніи его, глу­бокой ночью, митрополитъ Макарій Московскій, при участіи соборнаго клю­чаря, прот. Тутолмина и прот. Іоанна Восторгова, обряжалъ въ Златоустовскомъ придѣлѣ Софійско-Успенскаго собора священныя мощи св. Іоанна и перекладывалъ ихъ въ новый гробъ. Не только честные останки оказались нетлѣнными, но даже одежда Святителя, пролежавшая во гробѣ 200 лѣтъ, хорошо сохранилась. 9 іюня утромъ совершена была послѣдняя панихида. Въ 6 часовъ началась всенощная. Описаніе церковныхъ торжествъ привожу изъ «Русскаго Паломника» 1916 г.

«По окончаніи литіи, владыка Митрополитъ съ сослужащими ему архипастырями и духовенствомъ уходятъ въ алтарь. Но вотъ, зачитали каѳизмы, и въ соборѣ, а также во всѣхъ церквахъ Тобольска, начался умилительный перезвонъ. Настроеніе у молящихся приподнятое: приближается великая минута, глубоко трогательный, можно сназать, потрясающій, центральный моментъ въ торжествѣ, моментъ вскрытія гроба и пѣнія величанія новому Угод­нику Божію и какъ бы представленія всей Церкви — народу новопрославленнаго святого и открытыхъ его нетлѣнныхъ мощей, чрезъ изнесеніе со славою гроба Святителя изъ храма на площадь. Къ пѣнію «Хвалите имя Господне», помимо Митрополита и 12 другихъ іерарховъ — архіепископа Иркутскаго Іоанна, епископовъ: Тобольскаго — Варнавы, Екатеринбургскаго — Серафи­ма, Омскаго — Сильвестра, Томскаго — Антонія, Енисейскаго — Ни­кона, Забайкальскаго — Мелетія, Оренбургскаго — Меѳодія (двухъ послѣднихъ будущихъ митрополитовъ Харбинскихъ), Челябинскаго — Серафима, Псковскаго — Евсевія, Гдовскаго — Веніамина (буд. митрополита Петроградскаго, умерщвленнаго большевицкой властью) и Каргопольскаго — Варсонофія, — отъ алтаря къ срединѣ храма выступили двумя серебрянными лен­тами 80 священнослужителей съ горящими свѣчами въ рукахъ. Вспыхнули свѣчи на паникадилахъ и у богомольцевъ, своды храма огласились мощнымъ поліелейнымъ пѣніемъ всего народа. Стоявшіе на стражѣ у гроба Святителя священнослужители съ рипидами и свѣтильниками отошли, съ гроба сняли покровъ, обрѣзаны были шнуры съ печатями, и Митрополитъ, приблизившись къ священному гробу съ ключемъ, отперъ замки.

Открыта была крышка гроба, и началось всенародное величаніе Святителя Іоанна. Минута торжественная и незабываемая… Волна громовыхъ звуковъ, казалось, сквозь куполъ храма неслась къ небу. У соборной паперти уже стояли двумя рядами хоругви и святыни, пришедшія съ крестными ходами. Огромная соборная площадь залита моремъ народнымъ: народъ наполнялъ не только площадь, но стоялъ на крышахъ казенныхъ и церковмыхъ зданій близъ лежащихъ. Когда вся эта много­численная масса богомольцевъ зажгла свѣчи и опустилась на колѣни, то по­лучилась картина неописуемаго церковно-бытового благолѣпія. Погода сто­яла тихая, теплая: ни одна свѣчка не погасла и не мигала. На темномъ тонѣ моря народнаго эти десятки тысячъ огоньковъ представлялись какъ бы разсыпавшимися и застывшими неподвижно въ воздухѣ искрами разорвавшагося фейерверка: площадь залитая сотнями свѣчей, словно тысячами звѣздочекь, въ тотъ священный тихій вечеръ представляла трогательное и величавое зрѣлище».

«Изъ нѣдръ собора вышла процессія, во главѣ которой, на рукахъ іерарховъ, плавно движется надъ головами открытый гробъ со святыми мощами. Всколыхнулась народная масса, увидавъ завѣтный гробъ Святителя, два столѣтія покоившагося въ землѣ и нынѣ какъ бы воскресшаго, снова осязатель­но всѣмъ близкаго. Въ воздухѣ стоялъ красный звонъ колоколовъ всего То­больска и неслось могучее потрясающее народное пѣніе величанія. Къ родному Святителю потянулись руки, понеслись молитвенные вздохи, на глазахъ у всѣхъ слезы умиленія. Этотъ высокій религиозный порывъ народа не поддается описанію: на языкѣ человѣческомъ нѣтъ словъ, чтобы изобразить это настроеніе, это воодушевленіе вѣры и духовной радости, это біеніе сердца, этотъ подъемъ духа, неизглаголанный въ глаголѣ. Въ народѣ совершаются чудеса вѣры: одни видятъ сѣверное сіяніе на сводѣ небесномъ, другіе видятъ отверстыя очи Святителя Іоанна, иные видятъ, какъ при сотрясеніи гроба ниспускается «воздухъ» изъ подъ митры и зрится ликъ новоявленнаго Угодника Божія...

Величественное шествіе раки съ мощами новоявленнаго Угодника Божія вокругъ всего кремля остановилось на помостѣ среди площади, въ павильонѣ, гдѣ на особо устроенномъ катафалкѣ установленъ былъ гробъ Святителя. Стоя у сего гроба, протоіерей о. I. Восторговъ произнесъ, съ присущимъ ему ораторскимъ талантомъ, слово о значеніи празднуемаго событія и непреоборимой духовной силѣ русскаго народа богомольца: далеко разносит­ся проповѣдь его — до строеній, окамляющихъ площадь, и въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ проповѣдникъ дѣлаетъ обращеніе къ Святителю, десятокъ тысячъ рукъ совершаетъ крестное знаменіе. Митрополитомъ прочитано было Евангеліе и на­чалось пѣніе ирмосовъ, во время которыхъ молящіеся приступили къ поклоненію св. мощамъ. Всенощное бдѣніе закончилось въ полночь; народъ не рас­ходился, а всю ночь служились молебны у гроба Святителя, и богомольцы прикладывались къ мощамъ, получая помазаніе елеемъ…  Лицо Владыки Варнавы, много потрудившегося въ дѣлѣ открытія мощей Святителя Іоанна, сіяло радостью; незамѣтно никакой усталости: «Христосъ воскресе!» слышалось изъ устъ его. И подлинно, справедливы слова архипастыря Тобольскаго: всѣ молящіеся испытывали особое праздничное настроеніе, какимъ бываетъ оно въ живоносный праздникъ свѣтло-пасхальный… ».

10 іюня св. мощи были перенесены съ площади церковной изъ часовни- павильона въ соборъ. Началась литургія. «На маломъ входѣ при пѣніи «Пріидите поклонимся» новоявленный угодникъ Божій на раменахъ архіереевъ и архимандритовъ входитъ въ алтарь чрезъ царскія врата и поставляется предъ престоломъ на носилкахъ, такъ что лицо Святителя было обращено къ востоку, какъ служащаго. Во время «Трисвятого» (при обычномъ переходѣ священно­служителей къ горнему мѣсту) священнослужители перенесли мощи Святи­теля и поставили ихъ на горнемъ мѣстѣ лицомъ къ престолу: голова Святи­теля была на возвышеніи и почивающій во гробѣ былъ виденъ народу, сто­ящему во храмѣ. Митрополитъ и прочіе архипастыри встали по сторонамъ его, какъ сослужащіе; четыре діакона въ продолженіи всей литургіи держали надъ святыми мощами рипиды, дикирій и трикирій съ возженными свѣчами. Ощу­щеніе соприсутствія новаго угодника Божія настолько живо и глубоко запечатлѣвалось въ душахъ чуткихъ сердцемъ и крѣпкихъ вѣрою священно-служителей, что нѣкоторые, какъ трогательно разсказывалось впослѣдствіи, изъ-за пріоткрывавшагося воздуха (на ликѣ Святителя) видѣли величавый святолѣпный ликъ Святителя и отверстыя очи его, смотрѣвшія на совершавшихъ литургію».

--------------------------------------
Закончились торжества. Начался разъѣздъ съ этого всенароднаго церковнаго празднества. «Мы возвращались изъ Тобольска» — писалъ Павелъ Россіевъ въ «Русскомъ Паломникѣ» отъ 24 іюля. «Съ нами ѣхалъ на пароходѣ московскій митрополитъ Макарій. Владыка сошелъ изъ каюты внизъ: къ пассажирамъ третьяго и четвертаго классовъ — вмѣстѣ помолиться. По­молились. Нѣкоторое время спустя, слышу, кто-то выводитъ басомъ: «золото, золото — сердце народное… » А сотни окружающихъ крестьянъ, крестьянокъ, мѣщанъ и мелкихъ торговцевъ вторятъ: «золотое сердце у тебя, родной русскій народъ!» Пока я протискался сквозь толпу ближе къ запѣвалѣ, пѣніе стихло. Но вотъ, слышу: самъ старецъ Митрополитъ начинаетъ:

Высоко передо мною
Старый Кіевъ надъ Днѣпромъ,
Днѣпръ сверкаетъ подъ горою
Переливнымъ серебромъ ...

Всѣ подхватываютъ эти слова и поютъ ихъ, даря прелесть Хомяковской поэзіи и мелодію застоявшемуся воздуху, рѣчнымъ валамъ, лижущимъ берега, и берегамъ, поросшимъ или травой или лѣсами. А старецъ продолжаетъ и вотъ произноситъ:

«Дикъ и страшенъ видь Алтая,
Вѣченъ блескъ его снѣговъ:
Тамъ страна моя родная ...»
«Мнѣ отчизна — старый Псковъ».

Вся Сибирь знаетъ, какъ крѣпко и нѣжно любитъ московскій архипастырь «свой» Алтай, гдѣ онъ такъ много потрудился на миссіонерскомъ поприщѣ и гдѣ находитъ настоящій отдыхъ среди безхитростныхъ сыновъ этихъ величавыхъ горъ: монголовъ. А ужъ какъ они-то любили своего апостола!»
Богомольцевъ собралось до 30 000 человѣкъ.

Участники тобольскихъ торжествъ, во главѣ съ митр. Макаріемъ, выразили Государю свою радость и вѣрноподданническія чувства. «Сердцемъ и ду­шой былъ сегодня въ молитвенномъ единеніи со всѣми присутствовавшими на свѣтломъ прославленіи Святителя Іоанна Максимовича. Твердо уповаю на ми­лость его о спасеніи Руси православной и о помощи свыше доблественному воинству нашему. НИКОЛАЙ». — Такъ отвѣтствовалъ Помазанникъ Божій, чутко воспринимавший вѣрованія народа своего и подвинувшій дѣло прославленія великаго Угодника. Все болѣе убѣждался Государь въ помощи Святителя въ дѣлѣ созданія военной мощи воевавшей Россіи. Успѣшно прошло наступленіе на юго западномъ фронтѣ. Палъ Эрзерумъ. Кавказская армія проникла вглубь азіатскихъ владѣній Турціи. Императоръ твердо и планомѣрно велъ Россію къ окончательной побѣдѣ надъ внѣшнимъ врагомъ. Но зрѣлъ заговоръ. И внѣ и внутри государства были нѣкоторыя силы, которыхъ не устраивала побѣда императорской Россіи. Она и была вырвана у Государя кучкой измѣнниковъ, свергнувшихъ его, опираясь на бунтъ запасныхъ солдатъ, и тѣмъ вызвавшихъ духовъ зла, которые по сей день распинаютъ Россію, лишенную Царя.

Н. ТАЛЬБЕРГЬ.
«Православная Жизнь», №6, июнь 1956.

источник