Эту и другие книги можно заказать по издательской цене в нашей лавке: http://www.golos-epohi.ru/eshop/

Я только что прочитал книгу «Очерки современной Испании» И. Яковлева, известного корреспондента газеты «Нового Времени». В этой книге, написанной удивительно правдивым и беспристрастным языком, чрезвычайно живо рисуется жизнь полуреспубликанской, полуконституционно-монархической Испании.

«Я приехал, - пишет И. Яковлев, - в Мадрид рано утром; солнце только что взошло, но перед вокзалом уже гудела толпа. He успел я выйти, как несколько оборванцев, мужчин и женщин, с оглушительным криком бросились на меня: один тащил из рук дорожный мешок, другой бесцеремонно тащил меня с собою, третий неистово орал мне над самым ухом, оживленно жестикулируя и держа меня за фалды. Можно было подумать, что я этих людей оскорбил чем-нибудь, и они хотят разодрать меня на части...»

Мне кажется, что достаточно этого первого впечатления при въезде в столицу государства, чтобы составить себе представление не только о том порядке, который существует в управлении государства, но и о тех внутренних началах, которые правят, двигают и руководят жизнью этого государства. Представьте себе такую же картину, положим, у какого-нибудь петербургского вокзала. Ведь вы бы ужаснулись, протестовали и прямо заявили бы, что такие явления просто невозможны в общежитии. Вы привыкли видеть на всех ваших петербургских вокзалах полный порядок, при котором вас никто не дернет, не толкнет, не будет кричать вам на ухо. Порядок этот устроили для вас городовой, власть. Почему же вы протестуете против этой власти, почему вы готовы мириться с отвратительной разнузданностью нравов, лишь бы эта разнузданность шла под флагом конституционным или республиканским, покоилась бы на выборном начале?

«На каждом шагу, - говорит в другом месте И. Яковлев, - вы наталкиваетесь на лавочку с лотерейными билетами, на дверях которой большие белые афиши предупреждают вас, что остался «только один день, два, три», пользуйтесь случаем! И пользуются: я заметил в кафе, что билеты раскупаются довольно охотно, и думаю, что этот узаконенный способ обирать публику, особенно, когда действующим лицом является само правительство - вещь довольно опасная и развращающая публику».

Оказывается, что пятая часть государственных доходов Испании получается этим безнравственным способом. Сотни тысяч людей покупают билеты, рассчитывают на выигрыш, предаются мечтаниям о тех экономических благах, которыми они будут располагать после выигрыша, забывают действительность, отвыкают от труда, направляют свое мышление на скорое и легкое обогащение... одним словом - развращаются. Такое систематическое развращение нравов ведется правительством, и это нисколько нас не поражает, так как там конституция, выборное начало, народовластие, долженствующее не сегодня - завтра закончиться республиканским образом правления... Чего же больше? Рес...пуб...ли...ка. Пред этим магическим словом должны утихнуть всякие вопросы и всякие восклицания. Если у нас этого систематического развращения нет - то ведь это результат неограниченной монархии, a возможно ли каким-либо благим результатом восторгаться в монархии, да еще проводить параллель (шутка сказать!) с... республикой!

«С чего бы речь ни началась, - говорит И. Яковлев, - она роковым образом переходит на политику. Испанцы - самые ярые политиканы в мире. В конце концов приходят к заключению, что республика для Испании - самый лучший образ правления: «Если бы не аристократы - у нас бы и не было реставрации!»

Такое постоянное политиканство, как логическое следствие всякого выборного начала, есть безусловный яд для народного организма, прямо влекущий к социальному разложению, к уничтожению духовной жизни народа. Я совершенно ясно представляю себе влияние политиканства на духовной мир человека, потому что на самом себе испытал это влияние. Лет 15 тому назад я несколько месяцев жил в Женеве. Крайне интересуясь революционными книгами, брошюрами и газетами, выходящими под флагами всевозможных «измов», я только их и читал. Там же я познакомился с нашими русскими эмигрантами, проводил с ними время и, таким образом, политиканство стало единственной сферой моего мышления. Совершенно незаметно для самого себя я втягивался все более и более в разрешение вопросов той или иной организации общежития, той или иной системы политической жизни народа, и все другие вопросы, как то: литературы, музыки, художества, поэзии, изящных искусств, открытий, изобретений, науки и даже самой действительности, происходящей вокруг меня, - словно иссякли и совершенно не существовали для меня. Я начал сочинять и печатать свои статьи и создавать проект издания там же новой газеты, под громким названием «Свободы». Нет никакого сомнения, конечно, что во всей моей деятельности и во всех моих размышлениях не было жизни, действительности, так как в голове моей все строилось на книге и на логике, словно я решал математические задачи или распоряжался на шахматной доске полем военных действий. Только потом, когда я переехал в Париж, когда жизненная волна со всею своею могучей силой охватила меня, я понял, как мал я был и ничтожен в своих математических выкладках, как далеко я ушел от жизни и до какой степени я потерял душевное равновесие. Но ведь я уже был в летах (мне было около 30 лет), с порядочным запасом образования и умственного развития. Что же выйдет, если в моем положении являются полуграмотные или полуобразованные люди, которым скажут, что они «сами с усами», что они должны самоуправляться, избирать и быть избираемыми, и что каждый из них может попасть в президенты республики? Выйдет или продажа совести, или вредное в душевном отношении политиканство, или разгар честолюбия, не взирающего ни на какие средства для достижения цели быть депутатом, министром и т. д. Для подтверждения этой мысли достаточно взглянуть, как вздрагивает многомиллионноголовая гидра, когда наступает избирательная горячка... Политиканы Испании говорят, что для них республика - самый лучший образ Правления, т. е., иначе говоря, что они окончательно созрели для самоуправления. Посмотрите же на внутреннюю сторону их жизни.

«Вы знаете ли как называется это место? - говорит далее И. Яковлев. - Это мост de les desesperados (отчаявшихся). Дня не проходит, чтобы с этого моста какой-нибудь несчастный или несчастная не бросились вниз. И никакими способами предотвратить этого нельзя. Подняли перила, которые теперь достигают вышины человеческого роста, но и это не помогло. Вчера еще с этого моста хотела броситься одна молодая женщина, но, к счастью, зацепилась за решетку и только повисла в воздухе. Когда ее сняли, она была в отчаянии. У нее муж умер, осталось трое детей на руках, кормить их нечем, и вот она пришла искать избавления на этой Тарпейской скале, а ей помешали...»

«Я посмотрел вниз, - продолжает Яковлев, - и у меня сердце замерло: внизу, около моста, играли дети, представляя бой быков; один мальчик надел на голову корзину, другой гонялся за ним, желая всадить в голову импровизированного быка две заостренные палочки, представляющие собою бандерильяс. Толпа детей, мальчиков в цветных беретах и смуглых девочек, с шумным криком, бегала вслед за бойцами. И эти дети могли быть свидетелями страшной кровавой драмы. Может быть и были уже!..»

Таким образом, когда общественные герои и ораторы Испании провозглашают с трибуны неудовлетворенность свою конституционной монархией и требуют республики, в недрах ее скрывается страшная бедность, ежедневно поглощающая «отчаивающихся», и развращение подрастающего поколения возмущающей душу картиной боя быков с убийствами и кровавыми зрелищами. Такого распутства, такого безобразия, такого развращения нравов в наше время никогда не допустит ни одна самодержавная власть! Например, ежегодно, во время ярмарок, в Мадриде, на глазах народа и властей совершаются поединки простолюдинов на ножах, уносящие собою до 25 убитых. Столь же кровожадны поединки и в среде интеллигенции. которая этим еще и похваляется, говоря, что французы на дуэлях - петухи, а не рыцари, и что драться нужно непременно насмерть.

Невежество всех классов народонаселения, говорит И. Яковлев, поистине феноменальное. Полицейский сыщик спрашивает, что такое Петербург, и где такая местность находится. Окончивший курс университета спрашивает, где находится Турция, и утверждает, что Болгария и Сербия помещаются в Азии около Сибири. Готовящийся к экзамену на доктора прав спрашивает, что Россия и Швеция - одно государство или нет, и никак не может понять, что история и история прав - две вещи разные. Студент университета расспрашивал Яковлева - есть ли в России железные дороги, извозчики, и выразил полное незнакомство свое даже с отечественной литературой. В то же время это студенчество, а вместе с ним вся вообще высшая интеллигенция состоят ярыми посетителями боя быков. Что такое бой быков - трудно описать - до такой степени это явление возмущает всякую христианскую совесть, за исключением Испанской!..

«В дни боя быков Мадрид начинает волноваться с раннего утра. Мальчишки на каждом шагу оглушают вас предложениями программы с точными портретами всех быков, назначенных к представлению. Конки, омнибусы, начиная с четырехместных и кончая такими, которые запряжены цугом шестью парами мулов, - целые дома, бесчисленные кареты и экипажи, расцвеченные флагами, с бубенцами, яркою бахромою и упряжью на лошадях и мулах - все это тянется к цирку. Перед цирком шум, гам, толкотня; люди, лошади, кареты, высшая аристократия, оборванцы, торговки-все спутывается и смешивается в одну шумную массу. Начинается представление. Мертвое молчание царит во всем цирке, никто не шевелится, все глаза устремлены на маленькую дверь, откуда должен появиться бык. Вдруг дверь распахнулась, и на сцену вылетел бык. Раздраженный болью от только что всаженной ему в тело стрелы, ослепленный светом, он на минуту останавливается, поднимает голову и, завидев красную мантию капеадора, со всех ног бросается на него. Тот успевает убежать. Бык бросается на другого, но и тот с быстротой молнии перелетает через барьер. Бык бросается на лошадь всадника, всаживает рога в ее грудь и та падает мертвою. Весь в крови бык налетает на другого всадника, но ловкий удар пики в шею заставляет его отступить назад. «Еще, еще», - кричит десятитысячная толпа, и вновь идет травля, и вновь бык бешено всаживает в живот лошади свои рога и вновь получает удар копьем. Кровь ручьями льется из раненой лошади, которая падает на песок. Несколько раз поднимает она голову, и умным, умоляющим глазом смотрит вокруг. Потом ее голова опускается, она начинает тяжело дышать, по телу проходят судороги... А бык, между тем, продолжает уже бороться с следующим всадником, поднимает на рога новую лошадь, с остервенением треплет ее, раздирает буквально на части, отбегает, бежит на красный плащ, потом снова возвращается и снова неистовствует над обезображенным трупом. Когда несколько лошадиных трупов валяются на сцене, капеадоры начинают с особенной энергией раздражать быка, а другие участники боя всаживают в переднюю часть его тела железные стрелы. Бык делается страшен от бешенства, мечется во все стороны, прыгает и ревет, вертит шеею, желая сбросить терзающее его железо, но при каждом движении стрелы еще больше раздирают ему тело. Кроме того эти стрелы снабжены легко воспламеняющимся веществом, которое загорается в то самое мгновение, когда острие стрелы врезывается в тело животного, и жжет свежую рану. Пламя зажигает ракету на другом конце стрелы, и бедное животное, прыгая от боли и испуга, доставляет публике невыразимое наслаждение. Шпагами потом добивают животное. При этом с людьми постоянные несчастия: один был поднят на рога, страшно изуродован на глазах толпы, и умер с выпущенными внутренностями, другой - грохнулся затылком и упал в обморок, третий - сломал себе руку, четвертый - был ранен рогами быка. Когда бык падает мертвым, музыка играет похоронный марш, его и павших лошадей увозят, лужи крови посыпаются песком и выпускают нового быка. И так до тех пор, пока убиваются шесть быков».

Bсe это время публика гудит, ревет, кричит, машет платками, восторгается и, опьяненная кровью, требует все новых и новых жертв. Эта гнусная страсть не только не падает, но с каждым годом разгорается все больше. Теперь во всех больших городах Испании муниципалитеты выстроили постоянные цирки, и представления идут по меньшей мере раз в неделю. С 5 апреля по 30 октября настоящего года в Испании было 438 боев быков, при чем убито 1218 быков и 6000 лошадей.

Само собою разумеется, что и выборное начало их политической жизни проходит в таком же виде. Каждые выборы сопровождаются подлогами, мошенничествами, подкупами и... убийствами. В разных провинциях было совершено множество убийств избирательных агентов министерства, которые с своей стороны тайно убивали своих противников. Игра в политику проходит через весь народ. Газетные сотрудники получают содержание от гарсонов кафе, от лакеев богатых домов, от разных коммерсантов, с обязательством доставить своим кредиторам выгодные места в администрации, когда партия, к которой они принадлежат, добьется власти.

С каждой переменой министерства меняются все штаты чиновников. В 1873 г. тогдашний президент республики Фигуэрас сказал одному русскому:

«Видите этого сторожа в сквере? За последние три года его сменяли три раза. Судьба этого сторожа зависит от того, кто завтра будет министром».

Трудно разобраться в огромном количестве партий и подпартий, действующих в Испании. Когда была провозглашена республика, народ не понимал даже, что значит слово республика. Окончивший курс на юридическом факультете в Мадриде, искавший место судьи, обращаясь к г. Яковлеву, говорил, что, так как у него жена и трое детей, то он теперь за монархию, а когда власть перейдет в руки республиканцев, то он будет республиканцем. «Политика, - говорил один полковник, - для нашего брата необходимая вещь, не то вечно останешься адъютантом. Во время же переворота я сразу попаду в полковники, а там и в генералы». Приверженностью к партии революционеров отличаются неудавшиеся артисты, драматурги и вообще писатели. Это люди обозленные, голодные, их особенно занимает кровавая сторона дела. Они говорят с пеной у рта о своих счастливых соперниках, находящихся у власти.

Haряду с этим политиканством идет страшное нищенство бок о бок с детской проституциею; с другой стороны - невообразимая продажность чиновничества и судей, произвол в распоряжениях и решениях и т. п. прелести жизни. Политика в Испании ничего не щадит, ни заслуг, ни способностей. Поэтому, на казенную должность испанец смотрит, как крестьянин на арендную землю: поскорее выжать все, что можно, а там хоть трава не расти: придет новый барин, все равно прогонит! У г. Яковлева в его книге есть страницы, посвященные испанскому правосудию (стр. 367), от которых просто волосы становятся дыбом. И вот, под аккомпанемент голода, страданий, разврата, извращения нравов кровожадными зрелищами, убийственной неправды в администрации и правосудии, продажности печати, депутатов и министров, при глубоком невежестве всех классов народонаселения, раздаются «блестящие» речи различных ораторов-трибунов о необходимости все большего и большего расширения избирательного права! Под влиянием всех этих виденных явлений, г. Яковлев, глубоко изучивший весь строй жизни западноевропейских держав, невольно восклицает:

«Я убежден, что «свободный» французский гражданин, имеющий право избирать своих представителей, но живущий как крот в подземельях каменноугольных копей, не зная ни отдыха, ни праздников, при его потребностях гораздо несчастнее какого-нибудь марокканского раба».

С своей стороны я скажу, что жизнь Испании пошла таким отрицательным путем и привела к таким печальным результатам и к такому общественному и индивидуальному разложению потому, что в основании ее не было положено воспитания и образования народа путем церкви и власти. Общественное же самосознание не пришло к этой идее и не прониклось таким убеждением потому, что политиканство вечно разъедало социальный организм государства. Нет никакого сомнения, что покуда у его кормила правления будет стоять глубоко невежественная масса народа, и в будущем нельзя ожидать поворота к лучшему. Для спасения жизни этого народа, ему необходима абсолютная власть, сильная, твердая и незыблемая, которая взялась бы за перевоспитание и образование народа путем религии и науки. Легкомысленное отношение к вопросу власти в государстве, построение всякой политической теории на принципе «дай и мне», непонимание священной теории, что власть может быть только от Бога - приводят к тому ужасному результату, что лучшие люди страны, великие духом и образованием, сами, не ведая, что творят, разбивают своих кумиров, светочей человечества, убивают литературу и всю духовную жизнь человека, тянутся... в объятия невежественной массы, останавливаются, когда уже поздно, и сходят в могилу с разбитыми надеждами, верованиями и идеалами...