Древний пророк, созерцая в грядущих веках спасение людей, видел и изображал Спасителя нашего, как Божественную Софию — Премудрость, Слово Бога Отца, — Премудрость, воплощенную в определенном Лице, т.-е. Личную, или, как принято говорить в науке богословия, — Премудрость Ипостасную. Ныне во храме, знаменательно посвященном на Дальнем Востоке имени вечной Софии — Премудрости Божией, мы празднуем торжественный вход Ипостасной Премудрости в Иерусалим и предначатие искупительного страстного подвига нашего Господа. Ныне же мы с молитвословием и церковным торжеством вознесли на главу этого храма блистающий крест: новое напоминание о премудрости, ибо святой апостол с особым тщанием поучает верующих о сокровенной премудрости креста, и святая Церковь в своих песнопениях о кресте выразительно проповедует: «Крест — премудрости книга».
При таких сопоставлениях и совпадениях естественно становится пред нами вопрос и о человеческой премудрости, об ее отношениях к Премудрости Божественной. В настоящее время и по особенностям жизни собственно вашего города, раздираемого различными учениями человеческой мудрости, преимущественно же в здешней местности Пристани города, населенной рабочим людом, слово об этом предмете и благовременно, и необходимо.
Едва ли в истории людей найдется век, когда бы с таким томлением искали люди мудрости, такой высокой ценой ее ценили и с такою покорностью пред ней поклонялись. Разум и его сила, его открытия и изобретения, его деятельность и несказанные успехи в области устроения внешней жизни людей, — разум человека стал идолом и кумиром современности, которому охотно приносятся теперь какие угодно жертвы. К разуму, и только к разуму, ныне обращаются за решением самых сложных жизненных вопросов, на нем желают построить всю жизнь человека, — все без исключения ее стороны и отправления.
Что же, однако, может сказать христианский проповедник против разума человеческого? Бог даровал нам разум, и, конечно, мы не должны зарывать в землю этот бесценный талант. И святая вера наша не только никогда не имела ничего против успехов человеческого ума, напротив, всюду и всегда им способствовала. Доказательство этой истины вам особенно близко, оно у вас пред глазами: только те народы являются и здесь носителями науки и просвещения, которые просвещены Христовой верой; они, а не к ним, посылают миссионеров, они сами несут сюда, а не заимствуют здесь и просвещение. И напротив, народы и племена, не принявшие Христа, не приобщены и к благам образованности. Святая вера наша никогда не подавляла и пытливости человеческого ума, его стремления — все познать, все исследовать; она только заповедует: вся испытующе, добрая держите...
Однако, как это ни странно, человеческий разум и мудрость на все запросы, и притом в области самой важной, духовно-нравственной, дают не только не одинаковые, но часто и прямо противоречивые ответы; в конце-концов случается так, что люди в самых противоречивых своих действиях и решениях в одинаковой степени ссылаются на правду человеческой мудрости, люди, сильные мудростью и разумом, одинаково имеются в самых противоположных и враждебных лагерях в области мысли и убеждений человеческих. Великий здесь соблазн и великое мучение для нашей совести и для нашей деятельности.
Очевидно, нужно мудрости человеческой указать и дать нечто высшее, нечто такое, что приводило бы ея выводы к необходимому единству и чрез то давало бы ей и возможность служить действительною силою и опорою жизни. Очевидно, для того, чтобы, все испытывая, держаться доброго, нужно иметь постоянно высшее руководящее начало, нужно всегда безошибочно знать, где и в чем это доброе.
Святой Златоуст говорит, что «София — Премудрость вот Сын Божий, соделавшийся человеком». У него только мы и найдем безошибочное руководство для нашей человеческой мудрости. Мы найдем у Него такое руководство, применяясь даже только к обстоятельствам ныне празднуемого события.
Божественная София — Христос. Ныне Он торжественно входит в Иерусалим, в город священных обетований и неизреченных благословений. Входит Он, как Царь к Богоизбранному народу. Из дали веков провидел это пророк и тогда же указал одну знаменательную черту в этом торжественном и царственном шествии Господа: Царь Израилев входит кроткий и спасающий. Он сидит не на коне, знаменующем на Востоке брань и воинские занятия, Он воссел на молодого осла — животное, знаменующее мирную жизнь, мирный труд. Вот первое свойство истинной и божественной премудрости: она — кроткая и спасающая. Один из учеников воплощенной премудрости так говорит о сем в поучение векам и народам: «Мудр ли и разумен кто из вас, — докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью. Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, бесовская. Ибо где зависть и сварливость, там неустройство и все худое. Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (Иак. III, 13 — 17).
Как воистину применимо слово в слово это наставление апостола и к нашему времени!
Итак, если предлагается нам премудрость человеческая, сеющая злобу, зависть, ненависть и разделение, если эта мудрость, как, например, социал-демократия, обещает не соединение людей в мирном сожитии, а исступленно повторяет только об одном — о «борьбе классов», о борьбе отдельных людей между собою, как о чем-то желательном и необходимом; если возглашая: «в борьбе обретешь ты право свое», право и правду желают найти путем насилий, крови, злобы, убийств, подстрекательствами к убийствам и сочувствием им: то это не свыше сходящая мудрость, а земная и бесовская.
Божественная София — Христос. Он приял ныне честь, и славу, и торжество. Но слушайте, что Ему возглашали: «Осанна в вышних, спасение свыше благословен грядущий во имя Господне». Разум наш в разное время даже одного и того же человека приводит к различным, часто совершенно противоположным выводам в воззрениях на самые важные вопросы жизни. Это знает по себе каждый из вас, кто хотя десяток лет пожил сознательною жизнью. Где же правда? Где постоянство? Где уверенность, что мои нынешние воззрения не переменятся завтра? И можно ли на столь зыбком основании строить жизнь? Мы уже говорили, что здесь — великий соблазн и великое мучение человеческого духа. Потому-то и ищет человек всегда и везде истины единой, вечной, устойчивой, всегда себе равной и непротиворечивой. Только такая истина удовлетворит человека, без нее же мудрость человеческая есть источник постоянных мучительных сомнений и колебаний: без нее, по слову древнего великого мудреца, приложивый разум умножит болезни и воздыхания... Но такая истина дается только свыше, она сообщается и принимается только от Бога, только верою. Она — во имя Господне. Ищет ее человек на самых низких степенях дикого состояния и на самых вершинах возможного для человека умственного развития. Знаменитый ученый путешественник новейшего времени говорит об этом в одной из своих книг так: «Я объехал все земли, я переплыл все моря и я не видел ни племени, ни народа, который не стремился бы подчинить ум человека Уму Высшему, Духу мира. С этою верою дикий негр отправляется в дремучие леса, углубляется в пустыни, на утлой ладье, или на гнилой доске отважно переплывает бурные реки, вступает в бой с хищным зверем и, умирая в когтях льва или тигра, обращает свой взор к небу, ища там примирения»...
Итак, ко всякой мудрости человеческой применимы еще требования, еще закон, еще одна верная мерка: она должна быть «во имя Господне». Предлагают ли нам новое учение, новую книгу, предлагается ли новый способ лучшего устроения человеческой жизни: смотри, христианин, в чье имя идет новое ученье. Помни завет апостола любви Иоанна, наперсника Божественной Софии — Христа; с нежной заботливостью он нас предупреждает: «чадца, дети, не всякому духу — учению веруйте, но испытывайте духи, от Бога ли они, ибо много лжепророков — лжеучителей вошло в мир»... Если предлагаемое новое учение опирается на высшую Божественную мудрость и, следовательно, не есть собственно новое, — оно ново, например, для здешнего китайца, монгола или маньчжура; если оно имеет в виду высшие, вечные, нравственные цели, если оно способствует насаждению, укреплению, а не разрушению на земле царства Божия, того царства, где царь — Бог, где законы — Божьи заповеди, где подданные — верующие люди, а само царство есть Церковь Христова; если предлагаемое учение, усвояя себе имя науки и мудрости, не отвергает источника мудрости — Бога, если не силится человеческою силою пересилить силу Всесильного, переделывать, отменять и изменять вечные, нравственные законы Бога; если оно идет «во имя Господне», а не во имя суетной славы какого-либо человека: то эта мудрость, свыше сходящая. Если же разум человеческий воздымается на разум Божий, если мудрость новая начинает прямо с отрицания Бога, Его закона и всего духовного мира, — уходи от нее: это мудрость земная и бесовская.
Божественная воплощенная София — Христос. В час торжества Своего, при входе в Иерусалим, при виде народа, Его сретающего, при виде того, как потрясеся при Его приближении весь град, Он, однако, воззрев на град, плакася о нем, как замечает евангелие, — Он плакал о судьбе города и народа. Он видел, что народ не познал дня посещения своего, не познал, что служит к его миру и спасению; Он видел непрочность этого торжества, этого минутного порыва, ибо в народе не было нравственной крепости, настоящей нравственной силы, если после торжественного «осанна» он чрез несколько дней уже вопил: «возьми, возьми, распни Его».
О, не верьте, братие, той человеческой мудрости, которая опирается только на земное строение, только на земные законы и порядки. Не верьте той мудрости кичащихся образованием «прогрессистов», которая полагает, что стоит только по ее указаниям ввести те или другие реформы, дать хорошие законы, совершенное управление, — и счастье людей тем обеспечено. Наивная детская вера людей, ничего не знающих, кроме газеты и книжки! Конечно, и реформы, и законы, и управление, — все это нужно, но всего этого слишком мало, и не в этом главное. Нужны самые люди, и как строящему дом из деревянных досок нельзя же ожидать, чтобы дом в конце строения оказался каменным, и, наоборот, из камней нельзя сделать дома деревянного, так и из худых людей, безнравственных и злых нельзя образовать счастливого общества, благоустроенного царства. Один из современных мыслителей, еще недавно владевший умами образованных людей Европы, по этому поводу замечает: «из свинцовых инстинктов и стремлений нельзя сделать золотого поведения». Истинная мудрость смотрит вперед, не прельщается торжеством на один только день минутным и кажущимся успехом, — и каждому делу, закону, плану, начинанию, устроению общественному и государственному она ищет основ и крепости в религиозно-нравственной силе народа, а источника их — не в условном человеческом праве, а в вечной Божьей и Христовой правде. Такой только мудрости и можно довериться.
Божественная София — Христос. Куда явился Он после торжественного Своего входа в Иерусалим? Он пришел во храм Господень. Что Он там совершил? Он очистил храм от тех, кто его осквернял и из дома молитвы обращал в вертеп разбойников.
Истинная мудрость, братие, ревнива к святыне, усердна к Церкви, заботлива о чистоте ее и об ее высоком положении в мире.
Итак, если явится к нам, под покровом и именем человеческой мудрости, учение, даже и не враждебное, но хотя бы только равнодушное к святыне, заявляющее, например, как социал-демократия, что «религия есть частное дело», необязательное и не нужное ни в семье, ни в школе, ни в обществе, ни в государстве, — то такая мудрость, знайте это, земная и бесовская. Да не будет она благословенна, и сердце наше пусть отвратится от нее! Это — прикрытие безбожия и вражды против веры.
Божественная София — Христос. Не в силе, не в славе, не во внешнем господстве и всеобщем признании Он полагал торжество истины. После нынешнего торжественного входа в Иерусалим, среди всеобщего признания Его достоинства, Он шел чрез несколько дней одинокий среди того же многолюдства, среди той же переменчивой толпы, уже требовавшей Его распятия. Так же спокойно Он шел тогда на унижение, оплевание, клевету, на неправый суд, озлобленные издевательства, на крест и смерть.
Знай, христианин, что истина не всегда в том, что признает большинство людей, хотя бы они считались и лучшими, и образованными: пример — само христианство, в начале не признанное ни царями, ни учеными, ни общественными деятелями, триста лет гонимое и преследуемое ими. Знай, что истину и ее проповедников и теперь часто преследуют злобою, клеветою, ненавистью, и это делают очень часто именно те, которые почитаются и себя почитают людьми передовыми и образованными. Но если она Богом указана и от Бога исходит, стой за нее и в ней укрепляйся, христианин: велика истина и все превозможет.
Божественная София — Христос. И смотрите, что свершается около Него ныне в день и час Его торжества: дети приветствуют Его в храме; народ встречает за городом и по улицам Иерусалима; тут евреи, чтители закона, пришедшие на праздник, исполняя повеление Божие (Второз. XVI, 16 — 17), не только из страны Иудейской, но из-за ее пределов (Иоан. XI, 55); тут верующие из язычников, приявшие веру от иудеев (XII, 20); тут люди от всякаго языка под небесем: парфяне, и мидяне, и еламиты, и жители Месопотамии, Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, критяне и аравитяне и пришедшие из Рима (Деян. II, 8 — 11). Около Христа, таким образом, мы видим весь мир, все человечество, без различия племен и состояний.
И поверьте, возлюбленные, истинная мудрость, свыше сходящая, кроткая, мирная, благопослушливая, чуждая сварливости, злобы, зависти, исполненная милости и плодов благих, — такая мудрость и здесь, у храма Софии — Премудрости Божией, и на Дальнем Востоке, будет источником всеобщего единения и мира, столь необходимых на этой далекой русской окраине. Всякая другая мудрость, земная и бесовская, которая, к сожалению, здесь так широко проповедуется и распространяется газетами, книжками и приезжими лжеучителями, только и может дать плод по роду своему: «неустройство и все худое».
У храма Софии — Премудрости Божией стойте в мудрости, свыше сходящей. И исполнится тогда как бы вещее слово, сказанное достопочтенным строителем этого храма в его заявлении высшему нашему церковному священноначалию: «Щит и крепкое забрало да будет там, на Дальнем Востоке, святая София, как некогда Новгородская, умиротворяя разноплеменные народы и идя к одному мирному и дружному труду на благо всего человечества».
В конец слова просится завещание из нынешнего апостольского чтения: «Братие, радуйтесь всегда в Господе, и еще говорю: радуйтесь. Кротость ваша да будет известна всем человекам; Господь близко. Наконец, братие мои, елика суть истинна, елика честна, елика праведна, елика пречиста, елика прелюбезна, — что достославно, что есть добродетель и достойно похвалы, — сия помышляйте, и Бог мира будет с вами»! (Филип. IV, 5, 8).
В этом истинная и высшая премудрость христианская. Аминь. |
