- Денационализация

«…При таких условиях очень естественно, что «свобода выхода из союза», которой мы оправдываем себя, окажется пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ. Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке…», «…Если великорусский коммунист настаивает на слиянии Украины с Россией, его легко заподозрят украинцы в том, что он защищает такую политику не по соображениям единства пролетариев в борьбе с капиталом, а по предрассудкам старого великорусского национализма, империализма. Такое недоверие естественно, до известной степени неизбежно и законно, ибо веками великороссы впитывали в себя, под гнётом помещиков и капиталистов, позорные и поганые предрассудки великорусского шовинизма…» (В. Ленин), «Каленым железом прижечь всюду, где есть хотя бы намек на великодержавный шовинизм…» (Г. Зиновьев), «Мы, в качестве бывшей великодержавной нации должны поставить себя в неравное положение в смысле еще больших уступок национальным течениям» (Н. Бухарин)

Вот, на таких идеологических императивах с первых месяцев утверждения большевистской власти строилась коммунистическая национальная политика… Главный враг был определён сразу и чётко: «великорусская шваль», которая, согласно Ленину, виновата буквально перед всеми народами, населявшими ненавистную ему страну, а, значит, приговорена расплачиваться за эту «вину», искуплять её кровью, которой вождь мирового пролетариата не жалел никогда, допуская уничтожения 90% русского народа во имя торжества своей идеи.

Ярче всего суть большевистской национальной политики отразилась в материалах X съезда РКП(б). Делегаты были обеспокоены судьбой окраин, страждущих под гнётом «великорусской швали» малых народов. Сменяли друг друга ораторы, обличая «русского кулака», захватывающего земли и выгодные экономические позиции в Туркестане, на Северном Кавказе, в Закавказье, в Башкирии, в Киргизстане, что якобы приводит к культурной отсталости и вымиранию кочевников. Клеймили беспощадно царское правительство, отдавшее лучшие земли на Кавказе и в Средней Азии казачьему и русскому переселенческому кулачеству, сотни тысяч которого «создали живую силу империализма». Первейшей задачей революции объявлялась «последовательная ликвидация всех остатков национального неравенства, восстановление трудовых прав на землю коренного населения за счет колонизаторского кулачества, всемерная помощь кочевникам для перехода их в оседлое состояние».

В своей речи будущий «отец народов» Иосиф Сталин, сокрушаясь о «неимоверных страданиях» «обречённых на вымирание» помещиками и капиталистами «загнанных народах», заявлял:

- Суть этого неравенства национальностей состоит в том, что мы, в силу исторического развития, получили от прошлого наследство, по которому одна национальность, именно великоросская, оказалась более развитой в политическом и промышленном отношении, чем другие национальности. Отсюда фактическое неравенство, которое не может быть изжито в один год, но которое должно быть изжито путем оказания хозяйственной, политической и культурной помощи отсталым национальностям.

Суть национального вопроса в РСФСР состоит в том, чтобы уничтожить ту отсталость (хозяйственную, политическую, культурную) национальностей, которую они унаследовали от прошлого, чтобы дать возможность отсталым народам догнать центральную Россию и в государственном, и в культурном, и в хозяйственном отношениях.

При традиционной ненависти к национальности великорусской «чудесный грузин» с большой чуткостью отозвался о национальности украинской:

- А недавно еще говорилось, что украинская республика и украинская национальность - выдумка немцев. Между тем ясно, что украинская национальность существует, и развитие ее культуры составляет обязанность коммунистов. Нельзя идти против истории. Ясно, что если в городах Украины до сих пор еще преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы.

Лет 50 тому назад все города Венгрии имели немецкий характер, теперь они мадьяризированы. То же можно сказать о тех городах Украины, которые носят русский характер и которые будут украинизированы, потому что города растут за счет деревни. Деревня - это хранительница украинского языка, и он войдет во все украинские города как господствующий элемент.

То же самое будет с Белоруссией, в городах которой все еще преобладают небелорусы. Верно, что белорусские массы, пока что не очень живо, так сказать, не с очень большим интересом относятся к вопросу развития их национальной культуры, но, несомненно, что через несколько лет, по мере того как мы апеллируем к низам белорусским, будем говорить с ними на том языке, который им понятен прежде всего, - естественно, что через год-два-три вопрос о развитии национальной культуры на родном языке примет характер первостепенной важности.

На том памятном съезде была принята резолюция, в которой, в частности, говорилось: «Теперь, когда помещики и буржуазия свергнуты, а Советская власть провозглашена народными массами и в этих странах, задача партии состоит в том, чтобы помочь трудовым массам невеликорусских народов догнать ушедшую вперед центральную Россию, помочь им: а) развить и укрепить у себя советскую государственность в формах, соответствующих национально-бытовым условиям этих народов; б) развить и укрепить у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти, составленные из людей местных, знающих быт и психологию местного населения; в) развить у себя прессу, школу, театр, клубное дело и вообще культурно-просветительные…»

Представитель Туркестана Сафаров дополнил:

- На многих окраинах это русское великодержавное кулачье далеко еще не ликвидировано. Об этом говорится более или менее подробно в тезисах т. Сталина. Дальше нужно отметить совершенно определенно, чего не нужно делать на окраинах. Здесь я предлагаю вставить следующее: «…решительно нужно предостеречь против слепого подражания образцам центральной Советской России, при проведении хлебной монополии на окраинах, и связать проведение здесь хлебной разверстки не на словах, а на деле с политикой классового расслоения отсталой туземной среды. Всякое механическое пересаживание экономических мероприятий центральной России, годных лишь для более высокой ступени хозяйственного развития, на окраины должно быть определенно отвергнуто».

Поправка Сафарова была принята. Развёрстка и прочие «прогрессивные меры», разумеется, годились лишь для «великорусского кулацкого элемента», «угнетённые» же им народы нуждались в заботе, культурном развитии, тонком психологическом подходе.

Так и сделана была ставка на развитие, разжигание местечковых национализмов при полном подавлении национального самосознания русского народа. В этом самосознании виделась большевикам угроза самая большая, его надлежало заглушить всемерно. И старались: рушили храмы, истребляли Бога в душах, подменяя его коммунистическим идолом, вытесняли русскую культуру так называемой культурой советской. Неслучайно в 30-е объявили вне закона русский романс, как «белогвардейский жанр». Вместо него должно было распевать бездарные куплеты пустых песенок и маршей, лживость и топорность которых резала слух слышащим. Цель была: обратить русский народ в бесформенную, обезличенную массу, забывшую своё имя (белых негров, как откровенно выражался Троцкий), в табор непомнящих родства, по меткому выражению, употреблённому ещё в начале века русским философом Львом Тихомировым. А для этого когда ещё советовал Бухарин – пропустить русский народ через концентрационные лагеря: «Пролетарское принуждение во всех формах, начиная от расстрела... является методом выработки КОММУНИСТИЧЕСКОГО человека из ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО материала капиталистической эпохи». «Мы перекипятили русскую кровь» - скажет позднее один из известных большевистских писателей. Масса белых негров, беспамятных, бессловесных, марширующих покорно – вот, удел русского народа в представлении коммунистических идеологов.

Ещё в 1918 году большевики ввели закон против антисемитизма. В нем говорилось: «Совнарком предписывает всем Советам депутатов принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию, предписывается ставить вне закона». За одну лишь агитацию по этому ленинскому закону полагался расстрел. В 1918-1920 годах достаточно было еврею указать на человека, который, по его мнению, являлся антисемитом (например, только за то, что он бросил на него неодобрительный взгляд), и этого человека забирали в ЧК, а то и расстреливали на месте. Писатель А.М. Ремизов вспоминал случай, свидетелем которого он стал в 1919 году в Петрограде: «Тут недавно возле Академии ученье было, один красноармеец и говорит: «Товарищи, не пойдемте на фронт, все это мы из-за жидов деремся!» А какой-то с портфелем: «Ты какого полку?» А тот опять: «Товарищи, не пойдемте на фронт, это мы все за жидов!» А с портфелем скомандовал: «Стреляйте в него!» Тогда вышли два красноармейца, а тот побежал. Не успел и до угла добежать, они его настигли да как выстрелят - мозги у него вывалились и целая лужа крови».

Антисемитизм был в глазах коммунистической власти страшным преступлением. Таковым называл его и Сталин, декларировавший непримиримую борьбу с ним. В 1931 году «вождь» сделал заявление, перепечатанное всей мировой прессой за исключением советской: «Коммунисты, как последовательные интернационалисты, не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма. В СССР строжайше преследуется законом антисемитизм, как явление, глубоко враждебное Советскому строю. Активные антисемиты караются по законам СССР смертной казнью». Борьба с антисемитизмом, приравненным к контрреволюции, велась повсюду, начиная со школы.

Закон об антисемитизме впоследствии не вошёл в «Собрание Законов и Распоряжений Правительства», но был заменён до боли узнаваемым сегодня эквивалентом: статьёй 59-7 Уголовного Кодекса («Пропаганда или агитация, направленные к возбуждению национальной или религиозной вражды или розни»). Статья эта основывалась на Положении о преступлениях государственных 26 февраля 1927 года, которое расширило понятие «возбуждения национальной вражды», приравняв к нему и «распространение или изготовление и хранение литературы».

Именно на заре большевизма и период расцвета его, слово «русский» впервые было поставлено вне закона. «Русский» - значит, патриот, националист, антисемит – враг, которому нет места в стране торжествующего Интернационала.

Одной из иллюстраций этого процесса служит травля поэтов крестьянского направления в начале 20-х годов. В 1923 году предстали перед судом Сергей Есенин, Сергей Клычков, Петр Орешин и Алексей Ганин. Да не за что-нибудь, а за «разжигание национальной вражды». «Разжигание» заключалось в том, что в столовой на Мясницкой, где друзья отмечали пятилетие Всероссийского союза поэтов, неизвестный обозвал их антисемитами, дебоширами, пьяницами и русскими хамами, за что тут же был ответно обруган Есениным «жидовской мордой». Будь «морда» иной, поэта бы, наверное, простили, но… «Пострадавший» Марк Роткин немедленно привёл милицию, и Есенина с друзьями задержали. «Русские мужики – хамы!» - бросил Роткин им вслед. Разумеется, называть русских хамами «разжиганием» не было, а, вот, «морда» - дело совсем иного рода.

Об инциденте немедленно были оповещены редакции московских газет. На него тотчас, словно только ожидая отмашки, откликнулся известный своими скандальными статьями Л. Сосновский (по определению Есенина - «картофельный журналистик»): «Лично меня саморазоблачение наших поэтических «попутчиков» очень мало поразило. Я думаю, что если поскрести ещё кое-кого из «попутчиков», то под советской шкурой обнаружится далеко не советское естество. Очень интересно узнать, какие же литературные двери откроются перед этими советскими альфонсиками после их выхода из милиции и как велико долготерпение тех, кто с «попутчиками» этого сорта безуспешно возится в стремлении их переделать».

Литератор Родион Акульшин (Берегов) вспоминал:

«Поэтов продержали под замком всю ночь. Утром их освободили благодаря хлопотам Гали Бениславской (Подруги Есенина. - Л.К), с авторитетом которой считались все следственные органы, как с первоклассной стенографисткой. А в тот же день вечером в Литературном институте был объявлен экстренный митинг по случаю «антисемитского буйства группы поэтов», как гласила тема митинга. Главная аудитория была переполнена. Все лекции были отменены, как будто решалось дело огромной государственной важности. Руководил митингом Борис Фридман (…).

- Мы должны обсудить поведение поэтов... и вынести резолюцию, оправдывающую или осуждающую наших старших братьев по перу.

Тон голоса у Фридмана был спокойный. Все знали, что он очень любит Есенина, но руководить митингом ему, вероятно, поручила комсомольская организация. (...) Борис Фридман предложил записываться всем, кто желает принять участие в прениях по щекотливому вопросу. Поднялся лес рук.»

Выступивший первым студент лет восемнадцати заявил, что «выходку оголтелых поэтов» надо квалифицировать как «хулиганство» и «махровый антисемитизм» и потребовал «строжайших санкций над распоясавшимися головорезами». Как отмечает Акульшин, речи остальных ораторов были похожи одна на другую, как горошины в кульке.

Страницы московских газет тех дней пестрели «мнениями народа», и «политическими оценками»...

2 декабря в помещении Союза писателей на собрании представителей различных литературных rpyпп и московских изданий все четверо поэтов давали объяснения случившемуся. Петр Орешин сказал:

- Как всё это произошло, не знаю, а теперь нас бойкотируют, отовсюду нам возвращают наши произведения, денег не платят, и жить нам не на что». Примерно то же говорили другие поэты, считая, что их оклеветали, а инцидент «не стоит выеденного яйца, он пустяшный, раздутый...

Тем не менее, был дан ход товарищескому суду писателей. 11 декабря газета «Вечерняя Москва» в статье «Дело четырех поэтов» информировала, что накануне, т.е. 10 декабря, в Доме печати «при переполненном зале» состоялся товарищеский суд. Поэты Есенин, Клычков, Орешин и Ганин обвинялись в «антиобщественном, хулиганском и черносотенном поведении».

Сами поэты клялись в своей глубочайшей любви к оскорблённой ими народности.

- Товарищи! – воскликнул Орешин. – Клянусь, что, как бы я ни напился, слово «жид» у меня клещами не вырвешь!

В итоге поэтам было объявлено «общественное порицание». В заключение постановления записано: «Суд считает, что инцидент с четырьмя поэтами ликвидируется ...и не должен служить в дальнейшем поводом или аргументом для сведения литературных счётов, и что поэты Есенин, Клычков, Орешин и Ганин, ставшие в советские ряды в тяжёлый период революции, должны иметь полную возможность по-прежнему продолжать свою литературную работу».

Но на этом дело не кончилось. Газеты продолжали бесноваться, требуя от имени «народа»: «Поэтов под народный суд!», «Им нет места в нашей семье!», «Сосновский прав, суд не прав!» И снова и снова обвиняли - в антисемитизме, и в мистицизме, и в идеализме и многих-многих «грехах»…

В этот период Алексей Алексеевич Ганин написал свой знаменитый манифест, стоивший ему жизни, в котором с беспощадной точностью определил существо большевистской, антинациональной системы:

«Россия - это могущественное государство, обладающее неизбывными естественными богатствами и творческими силами народа, - вот уже несколько лет находится в состоянии смертельной агонии.

Ясный дух Русского народа предательски умерщвлен. Святыни его растоптаны, богатства его разграблены. Всякий, кто не потерял еще голову и сохранил человеческую совесть, с ужасом ведет счет великим бедствиям и страданиям народа в целом.

Каждый, кто бы ни был, ясно начинает осознавать, что так больше нельзя. Каждый мельчайший факт повседневной жизни - красноречивее всяких воззваний. Всех и каждого он убеждает в том, что если не принять какие-то меры, то России как государству грозит окончательная смерть, а Русскому народу - неслыханная нищета, экономическое рабство и вырождение.

Но как это случилось, что Россия с тем, чтобы ей беспрепятственно на общее благо создать духовные и материальные ценности, обливавшаяся потом и кровью Россия, на протяжении столетий великими трудами и подвигами дедов и пращуров завоевавшая себе славу и независимость среди народов земного шара, ныне по милости пройдох и авантюристов повержена в прах и бесславие, превратилась в колонию всех паразитов и жуликов, тайно и явно распродающих наше великое достояние?

Причина этого в том, что в лице господствующей в России РКП мы имеем не столько политическую партию, сколько воинствующую секту изуверов-человеконенавистников, напоминающую если не по форме своих ритуалов, то по сути своей этики и губительной деятельности средневековые секты сатанистов и дьяволопоклонников. За всеми словами о коммунизме, о свободе, о равенстве и братстве народов - таятся смерть и разрушения, разрушения и смерть.

Достаточно вспомнить те события, от которых все еще не высохла кровь многострадального Русского народа, когда по приказу этих сектантов-комиссаров оголтелые, вооруженные с ног до головы, воодушевляемые еврейскими выродками, банды латышей беспощадно терроризировали беззащитное население: всех, кто здоров, угоняли на братоубийственную бойню, когда при малейшем намеке на отказ всякий убивался на месте, а у осиротевшей семьи отбиралось положительно все, что попадалось на глаза, начиная с последней коровы, кончая последним пудом ржи и десятком яиц, когда за отказ от погромничества поместий и городов выжигали целые села, вырезались целые семьи.

Вот тогда произошла эта так называемая «классовая борьба», эта так называемая прославленная «спасительная гражданская война». Но после тщательного анализа всех происходящих событий в области народного хозяйства, психологии народа, после тщательного анализа проповедей этой ныне господствующей секты изуверов, человеконенавистников-коммунистов, о строительстве нового мира мы пришли к тому же категорическому убеждению: все эти слова были только приманкой для неискушенных в подлости рабочих масс и беднейшего крестьянства, именем которых все время прикрывает свои гнусные дела эта секта.

Достаточно опять-таки вспомнить тот ужасный разгром городов, промышленных предприятий, образцовых хозяйств и усадеб, бесконечно и ежедневно происходившие реквизиции, бесчисленные налоги, когда облагалось, да и облагается и до сих пор все, кроме солнечного света и воздуха, чтобы понять: это только безответственный грабеж и подстрекательство народа на самоубийство.

Наконец, реквизиции церковных православных ценностей, производившиеся под предлогом спасения голодающих. Но где это спасение? Разве не вымерли голодной смертью целые села, разве не опустели целые волости и уезды цветущего Поволжья? Кто не помнит того ужаса и отчаяния, когда люди голодающих районов, всякими чекистскими бандами и заградилками (только подумать!) доведенные до крайности, в нашем двадцатом веке, в христианской стране, дошли до людоедства, до пожирания собственных детей, до пожирания трупов своих соседей и ближних! Только будущая история и наука оценят во всей полноте всю изуверскую деятельность этой «спасительницы народов» - РКП.

Для нас теперь нет никакого сомнения, что та злая воля, которая положена в основу современного советского строя, заинтересована в гибели не только России, как одной из нынешних христианских держав, но всего христианского мира.

Создав экономические и государственно-политические правовые теории на ложном принципе классовых противоречий, они тем самым вызвали в каждом государстве, провоцируя богатых и бедных, внутреннюю нетерпимость, разжигая их до острой ненависти, до братоубийственной бойни.

Эта хитрая и воинствующая секта, исходя из того же принципа классового расслоения, путем псевдонаучных исследований, ныне искажает истинный смысл вещей, искажает истинный взгляд на естественно-исторический и духовный путь человечества. Эта секта всеми мерами пытается заглушить в бесконечных противоречиях ход всех современных событий, стремясь таким образом расчленить и ослепить каждую национальность в отдельности, тем самым провести непроходимую бездну между подрастающим поколением и их отцами, между отдельными группами людей: создавая всюду нетерпимость, раздор и отвлекая таким образом силы народов от дружественной работы по борьбе с естественными препятствиями, парализуя творческий дух христианских народов.

Народы мира должны быть на страже, должны напрячь все свои силы, чтобы не поддаться влиянию этой изуверской секты. Всякий, кто любит свой народ, кому дороги культура и дальнейший прогресс завоеваний природы на благо народов, тот, безусловно, к какой бы нации ни принадлежал, всеми мерами должен бороться и воздействовать внутри своей страны на малосознательные массы, чтоб не допустить эту изуверскую секту к власти над данным народом.

Всякий, кто более или менее добросовестно следил за ходом событий в России, кто знает хоть в тысячной части положение Русского народа в целом, безусловно, увидит, что только путем лжи и обмана, путем клеветы и нравственного растления народа эти секты силятся завладеть миром. Путем неслыханной в истории человечества кровожадной жестокости, воспользовавшись временной усталостью народа, эта секта, пробравшись в самое сердце России, овладев одной шестой частью суши земного шара и захватив в свои руки колоссальные богатства России, еще с большей энергией и с большим нахальством проповедует свои гибельные теории, прикрываясь маской защитников угнетенных классов и наций.

Эти изуверские секты под видом дипломатических и торговых представителей Русского народа всюду рассылают агентов-проповедников, чтобы успешней делать свое противное всякому здравому смыслу дело, чтобы всюду организовать отделения своей секты, чтобы всюду сеять раздор, человеконенавистничество, чтобы всюду разжечь братоубийственные внутринациональные бойни, потому что знают: только этим путем они могут погубить христианско-европейский Запад и Америку, таким образом овладев миром.

Выдвигая как конечную цель своих стремлений лучшие принципы христианско-европейских народов: свободу, равенство всех граждан перед законом, охрану труда и заботу о народном благосостоянии и просвещении, они тем самым стараются проникнуть в доверие масс Европы и Америки. Но мы еще раз повторяем: всякий, кто умеет честно, по-человечески мыслить, тот из всего существующего положения в России ясно увидит, к чему на самом деле стремится эта изуверская секта.

Завладев Россией, она вместо свободы несет неслыханный деспотизм и рабство под так называемым «государственным капитализмом». Вместо законности - дикий произвол Чека и Ревтрибуналов; вместо хозяйственно-культурного строительства - разгром культуры и всей хозяйственной жизни страны; вместо справедливости - неслыханное взяточничество, подкупы, клевета, канцелярские издевательства и казнокрадство. Вместо охраны труда - труд государственных бесправных рабов, напоминающий времена дохристианских деспотических государств библейского Египта и Вавилона. Все многомиллионное население коренной России и Малороссии, равно и инородческое, за исключением евреев, - брошено на произвол судьбы. Оно существует только для вышибания налогов.

Три пятых школ, существовавших в деревенской России, закрыты. Врачебной помощи почти нет, потому что все народные больницы и врачебные пункты за отсутствием средств и медикаментов влачат жалкое существование. Высшие учебные заведения терроризированы и задавлены как наиболее враждебные существующей глупости. Всякая общественная и индивидуальная инициатива раздавлена. Малейшее проявление ее рассматривается как антигосударственная крамола и жесточайшим образом карается. Все сельское население, служащие, равно и рабочие массы, задавлены поборами. Все они лишены своей религиозной совести и общественно-семейных устоев, все вынуждены влачить полуживотное существование. Свобода мысли и совести окончательно задавлены и придушены. Всюду дикий, ничем не оправданный произвол и дикое издевательство над жизнью и трудом народа, над его духовно-историческими святынями. Вот он - коммунистический рай.

Недаром вся Россия во всех слоях, как бы просыпаясь от тяжкого сна, вспоминает минувшее время как золотой, безвозвратно ушедший век. Потому что всюду голод, разруха и дикий разгул, издевательство над жизнью народа, над его духовно-историческими святынями. Поистине, над Россией творится какая-то черная месса для идолопоклонников. Вся так называемая коммунистическая пропаганда и агитация, письменная и устная - вся псевдонаучная так называемая марксистская литература, и, наконец, неслыханный по своей зловредности в истории законодательства поток запретов и распоряжений самозванного правительства - эти исключительные образцы злобы, коварства, предательства и изуверской тупости являются ярким доказательством справедливости наших мнений.

Помимо террора, одним из главных и могущественных орудий в руках коммунистической секты являются пропаганда и агитация так называемого марксистского учения, которое, как известно, не только для непосвященных рабочих масс, не только для умов не вполне развитых и знакомых с прочими философскими и научными взглядами на мир вещей и исторических событий, но и для отдельных умов, более или менее способных к мышлению, в настоящее время почти во всем мире представляют немалый соблазн во взглядах, а многие вещи и явления исторического порядка, особенно в области хозяйственно-промышленного строительства, многих искренних людей приводят к значительным заблуждениям».

Этот манифест каким-то образом оказались в ГПУ, и 13 ноября 1924 года чекисты открыли «Дело «Ордена русских фашистов»«. По нему в качестве «главаря» был арестован великий русский поэт Алексей Ганин и ещё 13 человек, большей частью, также поэты. Ганин и несколько его «однодельцев» были расстреляны без суда, остальные сосланы на Соловки, откуда вернулись лишь двое.

Литературовед Лидия Гинзбург в 1926 году записала в дневнике: «У нас сейчас допускаются всяческие национальные чувства, за исключением великороссийских. Даже еврейский национализм, разбитый революцией в лице сионистов и еврейских меньшевиков, начинает теперь возрождаться… Это имеет свой хоть и не логический, но исторический смысл: великорусский национализм слишком связан с идеологией контрреволюции (патриотизм), но это жестоко оскорбляет нас в нашей преданности русской культуре». В 1930 году на XVI съезде ВКП(б) в качестве главных угроз социалистическому строительству отмечаются опасность национализма, «великодержавный уклон», «стремление отживающих классов ранее великорусской нации вернуть себе утраченные привилегии».

После убийства Алексея Ганина до конца 30-х годов плеяда крестьянских поэтов, как носителей русской идентичности, была уничтожена полностью. Особенно ярок в этом смысле пример поэта Павла Васильева, угодившего под компанию борьбы с антисемитизмом.

Однажды, встретив во дворике ВРЛУ младшего друга, студента и поэта Сергея Поделкова, Павел обнял и троекратно поцеловал его.

- За что он тебя так? - спросили Поделкова стоявшие поблизости Евгений Долматовский и Маргарита Алигер.

- За то, что он мой друг, талантливый русский поэт! - ответил Павел.

- Ну, погоди! - прошипела Алигер и немедленно привела завуча Зою Тимофеевну.

- Бандит, - напустилась та на Павла, - вон, фашист! Посадить тебя, арийца, мало! Расстрелять тебя, расиста, мало!

Васильев не сдержался и, обозвав «педагога» непечатным словом, легонько оттолкнул её от себя. Разъярённая интернационалистка по тревоге подняла ректорат и коллектив ВРЛУ. Поделкова исключили из института после того, как на собрании Алигер обвинила его в нелюбви к Сталину, комсомолу, советским поэтам.

Следующий инцидент произошёл в Клубе литераторов, куда Павел зашёл с земляком Макаровым. Молодым людям захотелось потанцевать, и Васильев обратился за разрешением к директору, Эфросу:

- Потанцевать можно «русскую барыню»?

- Шовинист! - отрубил Эфрос.

- Можно?

- Черносотенец, белогвардеец!

- Белогвардейцу в тысяча девятьсот семнадцатом было семь!..

- Ты меня за нос не проведешь! - закричал Эфрос.

- Проведу! - ответил Павел и, проворно схватив директора за нос, неторопливо повел его по круглому залу.

Примерно с начала 1933 года травля Павла Васильева неуклонно набирает обороты. «Певец кондового казачества», «осколок кулачья», «мнимый талант», «хулиган фашистского пошиба» - это всё он, Павел Васильев. Его поэму «Песня о гибели казачьего войска» критики и спустя много лет после смерти поэта называли вещью, пронизанной сочувствием к белогвардейщине. В пример приводились строки, вложенные автором в уста кулацкого сына: «Што за нова власть така – раздела и разула,/ Еще живы пока в станицах есаулы!».

Главный же удар по поэту был нанесён Максимом Горьким. Одновременно две центральные и две «литературные» газеты опубликовали 14 июня 1934 года первую часть его большой статьи под названием «Литературные забавы», в которой говорилось:

«Жалуются, что поэт Павел Васильев хулиганит хуже, чем хулиганил Сергей Есенин. Но в то время, как одни порицают хулигана, - другие восхищаются его даровитостью, «широтой натуры», его «кондовой мужицкой силищей» и т.д. Но порицающие ничего не делают для того, чтоб обеззаразить свою среду от присутствия в ней хулигана, хотя ясно, что, если он действительно является заразным началом, его следует как-то изолировать. А те, которые восхищаются талантом П. Васильева, не делают никаких попыток, чтоб перевоспитать его. Вывод отсюда ясен: и те и другие одинаково социально пассивны, и те и другие по существу своему равнодушно «взирают» на порчу литературных нравов, на отравление молодёжи хулиганством, хотя от хулиганства до фашизма расстояние «короче воробьиного носа».

Последней каплей стала драка Павла с Джеком Алтаузеном. В ту пору Васильев был сильно увлечён поэтессой Натальей Кончаловской, которой посвятил стихотворения «К Наталье». Поэт Алтаузен в присутствии Павла позволил себе насмехаться над этими стихами и оскорбить саму Наталью грубым словом. Само собой, Васильев защитил свою спутницу от хама, как и подобало мужчине.

А свора уже ждала…

И 24 мая 1935 года в «Правде» появилось открытое письмо, гласившее:

«В течение последних лет в литературной жизни Москвы почти все случаи проявления аморально-богемских или политически-реакционных выступлений и поступков были связаны с именем поэта Павла Васильева…

Последние факты особенно разительны. Павел Васильев устроил отвратительный дебош в писательском доме по проезду Художественного театра, где он избил поэта Алтаузена, сопровождая дебош гнусными антисемисткими и антисоветскими выкриками и угрозами расправы по адресу Асеева и других советских поэтов. Этот факт подтверждает, что Васильев уже давно прошел расстояние, отделяющее хулиганство от фашизма…

Мы считаем, что необходимо принять решительные меры против хулигана Васильева, показав тем самым, что в условиях советской действительности оголтелое хулиганство фашистского пошиба ни для кого не сойдет безнаказанным».

В недрах НКВД было сфабриковано «дело террористической группы среди писателей, связанной с контрреволюционной организацией правых», целью которой была подготовка террористического акта в отношении лично товарища Сталина и других видных партийцев. Согласно версии «следствия», убить Вождя должен был никто иной, как Павел Васильев…

15 июля 1937 года, в закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством В.В. Ульриха, «без участия обвинения и защиты и без вызова свидетелей», состоялось скорое разбирательство дела. На другой день поэт Павел Васильев был расстрелян в Лефортовской тюрьме и похоронен в общей могиле «невостребованных прахов» на новом кладбище Донского монастыря в Москве. Вместе с ним был расстрелян и сын Сергея Есенина Юра, ещё подросток…

Великодержавный шовинизм в те годы приписывали многим неугодным писателям и поэтам. Удостоился обвинения в нём даже Владимир Арсеньев, автор «Дерсу Узала». Арсеньеву повезло: он умер раньше, чем набиравшая обороты кампания травли обернулась для него арестом.

Не избежал травли за «антисемитизм» и тогда ещё школьник Александр Солженицын. Школа, в которой он учился, была интернациональной. В его классе было приблизительно равное количество русских и евреев. Однажды в школе произошла драка между учениками, и в ходе их перепалки прозвучал не только пресловутый «жид», но и «кацапская харя» с другой стороны. Солженицын был свидетелем этой стычки, но не выказал осуждения, рассудив, что «говорить каждый имеет право». Признание такого права в ту пору уже было приравнено к антисемитизму, было устроено собрание, на котором особенно горячился сын адвоката Миша Люксембург. Этот случай впоследствии Александр Исаевич описал в романе «В круге первом»: «Хотя мальчики были сыновьями юристов, зубных врачей, а то и мелких торговцев, - все себя остервенело-убеждённо считали пролетариями. А этот избегал всяких речей о политике, как-то немо подпевал хоровому «Интернационалу», явно нехотя вступил в пионеры. Мальчики-энтузиасты давно подозревали в нём контрреволюционера. Следили за ним, ловили. Происхождения доказать не могли. Но однажды Олег попался, сказал: «Каждый человек имеет право говорить всё, что он думает». «Как – всё? – подскочил к нему Штительман. – Вот Никола меня «жидовской мордой» назвал – так и это тоже можно?»»

Из этого ничтожного инцидента раздули целое дело. Вспомнили и походы в церковь, и виденный на шее крест, на многочисленных собраниях 12-летние активисты клеймили позором пособника антисемитизма и проводника религиозного опиума. «Подсудимый» был временно исключён из пионеров, и лишь мудрость завуча А.С. Бершадского помогла пригасить дело.

Против русского народа была развязана война, имеющая целью не только духовное, но и физическое его истребление. Это русские дворяне, интеллигенция, офицеры, купцы и священство уничтожались в период Красного террора и позднее. Это русские города и веси выкашивал голод 20-х, коему бесстыдно радовался Ленин. Это русские и украинские деревни вымирали в 30-х. Это русских и украинских мужиков и баб с детьми раскулачивали и отправляли на север – часто на верную смерть. Наконец, большая часть узников советских лагерей были русскими. Сегодня в русофобской истерии некоторая часть украинской общественности пытается представить голодомор геноцидом исключительно украинского народа. Это ложь. Голодомор – трагедия всей России. Трагедия русских. И украинцы стали жертвой его, не как украинцы, а именно как русские, как часть единого русского народа, состоящего из трёх ветвей, неразрывно связанных, несмотря ни на какие политические веяния. Достаточно сказать, что по самому проекту коллективизации, по которому с 1930 года предназначались для выселения из мест прежнего проживания - 2,3 млн. чел., чётко указывалась разнарядка:

- доля РСФСР – 79%;

- доля Украины- 17%;

-доля Белоруссии – 4%.

«Раскулачили» таким образом почти 5% русских людей. Или одного из каждых 20 русских крестьян. Доля семей, в составе которых было ВОСЕМЬ и более человек - была 5%. Абсолютное большинство из этих детей погибли от голода и лишений в ссылках в первый же год.

Современный русский демограф В.А. Башлачёв в своём исследовании «Русское крестьянство в зеркале демографии» пишет: «Вот что важно отметить в публикациях официальных «исследователей» событий 1930-х. Беспредельно словоохотливые в разъяснении мелких деталей, они вмиг «забывают» назвать имена  и фамилии главных действующих лиц трагедии «раскулачивания».

Так что на этом следует остановиться особо.

Напомню, проект высылки кулаков разработала «Комиссия ЦК ВКП(б) по переустройству деревни».

Ее возглавлял нарком земледелия СССР, член ЦК ВКП(б) Яков Эпштейн-Яковлев. (…)

Следует отметить, что Эпштейн не является автором методов такого злодейства. Он был лишь самым прилежным учеником.

Первенство и авторство таких методов принадлежит – несомненно Лейбе Бронштейну-Троцкому

Именно Троцкий еще на IX съезде РКП(б) очертил методы концепции мобилизации крестьян в трудовые армии, превращения их в «солдат труда», с наказанием за ослушание - вплоть до «заключения в концентрационные лагеря».

Выше было показано, что практическую реализацию проекта «раскулачивания» осуществляло ОГПУ.

Официальным председателем ОГПУ был Менжинский, но он постоянно болел. Поэтому фактическим руководителем ОГПУ в годы «раскулачивания» был Гершель Иегуда-Ягода.

Так что Иегуда-Ягода – это главный технолог по реализации проекта «раскулачивания». Это глава всех карателей, обеспечивающий беспрекословное исполнение директив «Комиссии ЦК ВКП(б) по переустройству деревни». Именно, под его руководством в 1930-1934-е годы исполнялись все силовые мероприятия «переустройства деревни».

Именно Иегуда был автором директивы № 44.21 от 2 февраля 1930 года об аресте 60 тыс. кулаков. Рапорты об ее исполнении ложились ему на стол ежедневно. Операция по исполнению директивы Иегуды была проведена всего за пару недель. Уже к 15 февраля 1930 года «были выведены из строя» (это терминология ОГПУ) 64.589 человек. То есть «план-заказ» на 60 тыс. кулаков был перевыполнен.

(…)

Вторые роли в «раскулачивании»

Во-первых, к ним следует отнести заместителя Эпштейна по наркомату земледелия СССР в самые злодейские 1930-1931 годы - это Владимир Фейгин. Он был член коллегии Наркомзема, которая рассматривала детали проекта «переустройства деревни». В комиссию входили также Вольф и  Рошаль.

Во-вторых, к очень важным ролям следует отнести руководителей ведомств, имеющих прямое отношение к хлебозаготовкам и раскулачиванию.

Это председатель Колхозцентра –  Беленький.

Председатель Комитета заготовок - Клейнер.

Руководитель внутренней торговли - Вейцер.

Руководитель «Экспортхлеба» Абрам Кисин.

Рабоче-крестьянская инспекция (РКИ) – это контрольный орган за проведением в жизнь законов и постановлений, в том числе и проекта «раскулачивания». Председатель сельхозсекции РКИ – Розит.

Можно привести еще ряд влиятельных имен в Москве, имеющих прямое отношение к «переустройству деревни», но вряд ли имеет смысл их перечислять.

Для «переустройства деревни» нужна была ломка  Православных Храмов, при этом не обошлось без расправы над православными священниками. (Для этого было принято постановление, указывающее одновременно с «раскулачиванием» закрывать и церкви). Эту ломку возглавил главный «воинствующий безбожник», профессор марксизма-ленинизма Губельман - Емельян Ярославский.

Конечно, «раскулачивание» надо было «теоретически» обосновать. Эту роль выполнял журнал «На аграрном фронте» - редактор Крицман.

Ну, а пропагандой в массовой периодической печати руководил Собельсон - Радек.

Как видите, вполне увесистый кулак руководящих начальников, чтобы организовать и реализовать «раскулачивание» 2,15 млн. русских «кулаков».

Раскулачивание обошлось России в более чем миллион русских жизней (минимум). Статистика, собранная Башлачёвым и другими исследователями неопровержима. «После выселения, в местах нового поселения «кулаков» стали числить «спецпереселенцами», - пишет Башлачёв. - Ими ведало ОГПУ. (…)

На 1 января 1934 года на учете в местах высылки  числилось 1,07 млн.

Сравним численности. Выслано за 1930-1932гг. - 2,15 млн. «кулаков». А в местах высылки  на 1 января 1934 года оказалось - лишь 1,07 млн.

Куда исчез ОДИН миллион «кулаков»?!..

Для наглядности и ясности причины исчезновения ОДНОГО миллиона «кулаков» рассмотрим процесс переселения и исчезновения «раскулаченных» на конкретном регионе высылки.

Северный край в 1929 году включал в себя  Вологодскую, Архангельскую губернии и Коми автономную область.  В справках Отдела по спецпереселенцам ГУЛАГа ОГПУ «Сведения о выселенном кулачестве в 1930-1933 гг.» находим:

- отправлено в Северный край - 282 тыс. чел.

- состоит на учете на 1 января 1934 года - 79,5 тыс.

То есть в местах высылки «кулаков» оказалось – в ЧЕТЫРЕ раза меньше, чем было отправлено.

Где пропали 200 тыс. из тех 282 тыс. «кулаков», отправленных в Северный край?!..»

Следствием национальной политики большевиков стали и новые границы, произвольно проведённые ими. Когда-то единое государство, Российская Империя, была обращена в союз братских республик, которым «центрохам», как прозывали в антибольшевистских кругах Совнарком, щедро прирезал русские территории. Особенно «повезло» в этом смысле казакам, чьи земли подарены были и горцам, и казахам. Огромную часть территории нынешнего Казахстана составляют казачьи земли, исторически не имевшие никакого отношения к этой республике. Так же для подавления казачества отдавались в руки горцев их станицы на юге России. Ленинские границы, по живому искромсавшие Россию, подобно тому, как искромсана была душа русского народа, разрушили веками сложившуюся территориальная целостность страны вообще, и отдельно взятых регионов в частности, и стали миной замедленного действия, которая должна была сдетонировать в свой срок и разорвать страну на части.

Во времена декларируемого братства народов все эти «подарки» не казались чем-то значимым. Если  страна одна, так не всё ли равно, к какой республике прирезана та или иная территория? Ошибочность и преступность такого подхода станет очевидной слишком поздно. Впоследствии ленинский почин был развит его наследниками: Сталиным, подарившим родной Грузии земли Осетии и Абхазии, и Хрущёвым, присоединившим Украине Крым, а Чечне – ещё уцелевшие тёрские казачьи станицы. О том, как эти меры осуществлялись в отношении последних, недвусмысленно свидетельствуют приведённые ниже выдержки из документов:

1. Из проекта постановления Политбюро ЦК РКП(б), принятого 14 октября 1920 г.: «По вопросу аграрному признать необходимым возвращение горцам Северного Кавказа земель, отнятых у них великорусами, за счет кулацкой части казачьего населения и поручить СНК немедленно подготовить соответствующее постановление».

В.И.Ленин, ПСС, т.41, с.342.

2. В одном из разговоров по прямому проводу с председателем Терского областного ревкома В.М.Квиркелия член Реввоенсовета Кавказского фронта Г.К.Орджоникидзе заявил: «…Политбюро ЦК одобрило постановление Кавбюро о наделении горцев землей, не останавливаясь перед выселением станиц…».

РЦХИДНИ. ф. 80, оп. 1, д. 72, л. 2.

3. Приказ № 01721 (под грифом «секретно»), за подписью временно исполнявшего обязанности командующего Кавказской трудовой армией А.Медведева, в котором говорилось: «…Член РВС Кавфронтатов. Орджоникидзе приказал: первое - ст. Калиновскую сжечь; второе - станицы Ермоловская, Закан-Юртовская, Самашкинская, Михайловская - отдать беднейшему безземельному населению и в первую очередь всегда бывшим преданным Соввласти нагорным чеченцам: для чего все мужское население вышеозначенных станиц от 18 до 50 лет погрузить в эшелоны и под конвоем отправить на Север, для тяжелых принудительных работ; стариков, женщин и детей выселить из станиц, разрешив им переселиться в хутора или станицы на Север; лошадей, коров, овец и прочий скот, а также пригодное для военцели имущество передать Кавтрудармии - ее соответствующим органам, причем лошадей распределить по указаниям Штаба фронта.

Во исполнение означенного приказа ПРИКАЗЫВАЮ:

Первое. Командвойск Надтеречной лини и, продкомандарму Скудре назначить комиссию под председательством Комштаба войск группы тов. Гегечкори в составе двух членов, по своему усмотрению, которой: все мужское население от 18 до 50 лет погрузить в эшелоны и под конвоем отправить в Грозный для дальнейшего направления на Север для принудительных работ; все остальное население выселить в хутора и станицы не ближе 50-ти верст к северу и западу от Калиновской; весь скот, подводы, хлеб и фураж, также пригодное для военцели имущество вывезти, после чего станицу Калиновскую сжечь. Из числа забранного из Калиновской имущества разрешаю оставить действительно необходимое частям группы, а все остальное и всех лошадей отправить в Грозный в мое распоряжение.

Второе. Начальнику политотдела и особого отдела и председателю Ревтрибунала армии выделить по одному ответственному представителю для назначения членами комиссии по проведению репрессивных мер против восставших станиц Сунженской линии. Председателем означенной комиссии назначаю Помначарма тов. Окушко. На комиссию возлагаю непосредственное исполнение приказа тов. Орджоникидзе, для чего призываю все мужское население станиц (Ермоловской, Закан-Юртовской, Романовской, Самашкинской, Михайловской) от 18 до 50 лет погрузить в эшелоны и снабдив соответствующими документами, отправлять на Север, не ближе Ростова-на-Дону в концентрационный лагерь; все остальное население выселить в хутора и станицы за р. Терек; всех лошадей, подводы и пригодное для военных имущество забрать из вышеупомянутых станиц и отправить в Грозный в мое распоряжение, скот, продовольствие и фураж передать представителям Орджоникидзе.

Комиссии представляются права чрезвычайного судебного органа по проведению означенных мер, станицы (Ермоловская, Закан-Юртовская, Романовская, Самашкинская, Михайловская) предоставить в распоряжение выделенных мною и Грозненском и Чеченским исполкомами комиссии для передачи горскому населению.

Третье. Начоблжелдор тов. Ефремову принять на себя общее руководство по проведению репрессивных мер против Ермоловской, Закан-Юртовской, Романовской, Самашки некой, Михайловской, представив комиссии вооруженную силу и всеми мерами оказывать ей нужное содействие.

Четвертое. Предопродкома тов. Пивен выделить своих ответственных представителей для вывоза из поименованных в предыдущем пункте станиц скота, продовольствия и фуража.

Пятое. Начотдела воинских перевозок тов. Блинову озаботиться предоставлением комиссии потребного количества подвижного состава.

Шестое. Всем начальникам и комиссарам объявить всему казачьему населению, что впредь за всякое посягательство на Советскую власть, даже за попытки к восстанию, они будут подвергаться таким же репрессиям.

Седьмое. Приказ сей разрешаю огласить частям войск тов. Скудре и Ефремову».

РЦХИДНИ. ф. 85, оп. 11, д. 131, л. 11.

5. Из телеграммы И.В.Сталина - В.И.Ленину от 26 октября 1920 г.: «Несколько казачьих станиц наказаны примерно...».

6. Из секретной телеграммы И.В.Сталина и Г.К.Орджоникидзе от 30 октября 1920 г.: «РВС Терской группы. Копия РВС Комфронта. Грозный. Предписывается Вам произвести в срочном порядке переселение казаков Асиновской станицы за Терек…».

7. Из телеграммы И.В.Сталина - В.И.Ленину от 30 октября 1920 г.: «Первое. Выселено в военном порядке пять станиц. Недавнее восстание казаков дало подходящий повод и облегчило выселение, земля поступила в распоряжение чеченцев. Положение на Северном Кавказе можно считать несомненно устойчивым…».

РЦХИДНИ. ф. 17, оп. 112, д. 93, л. 35.

8. Из телеграммы члена Реввоенсовета Кавказской трудовой армии Врачева Г.К.Орджоникидзе и И.В.Сталину от 1 ноября 1920 г.: «Выселение станиц идет успешно... Сегодня у меня происходило совещание с чеченцами - представителями аулов. Настроение чеченцев превосходное, они рады до бесконечности и заявляют, что наш акт для них великое историческое событие».

На протяжении десятилетий советские люди со школьной скамьи воспитывались в духе межнационального братства. Помните фильм «Цирк»? «Рожайте нам хоть чёрненьких, хоть красненьких, хоть зелёненьких в крапинку…» Коммунистическое руководство крепило дружбу с «братскими» режимами Африки, арабского мира, Латинской Америки. Туда шли нескончаемым потоком наши ресурсы, сюда таким же потоком стремились студенты «родственных» стран, там выполняли «интернациональный долг» наши солдаты, проливая кровь за чужие интересы и чужую землю. Отстраивались и богатели советские республики. Русская молодёжь ехала в пустынные степи – поднимать целину. А в это время хирела и угасала разгромленная и опустевшая русская деревня, сиротела русская земля, русская средняя полоса, а с нею и русская Сибирь оказывалась забыта. Из неё черпались последние соки, безрассудно растрачиваемые на близких и совсем дальних «родственников», но взамен она не получала ничего.

«Братством народов» прожужжали уши всем. Но вот, что характерно: советскими в результате селекции стали преимущественно русские люди. Ни грузины, ни армяне, ни киргизы, ни иные народы не забывали своего исконного имени, не забывали ни на мгновение, что они – грузины, армяне, киргизы… Да, все национальные республики подчинялись советским законам, но оставались национальными. И понятие советский человек олицетворялось, в основном, русскими. За счёт русских строилось всё мифическое братство советских народов, которое затрещало по швам, обнажив всю ложность свою, при первом толчке. В конце 80-х обнаружилась неприглядная истина: «Братство братством, а табачок-то врозь». Ленинское наследие сдетонировало, когда его перестроившиеся последыши поднесли огонь к заботливо оставленному фитилю, и вдруг выяснилось, что никакого советского братства не было и нет, а «братские народы» всё это время копили в себе зёрна шовинизма, удобренные некогда большевиками, и ненависть к «оккупантам», причём понимая под таковыми не столько Советский Союз, сколько Россию, не столько коммунистов, сколько русских. Платой за иллюзии «братства» стала русская кровь, хлынувшая на окраинах гибнущей державы…