 При очередной встрече Иван Савельевич и Сергей Корнеевич говорили о том, как воинствующие безбожники, одержимые злым духом и страшным недугом властолюбия и тщеславия, превращали великую крестьянскую Россию с богатой историей и богатейшими природными ресурсами в безбожное нищее государство, поверженное сатанинскими силами зла.
– До октябрьского переворота 1917 года, – начал беседу Иван Савельевич, – подавляющее большинство населения России составляли крестьяне, и таким оно оставалось ещё не одно десятилетие при советской власти. Крестьяне пахали, сеяли и в поте лица добывали хлеб насущный, которого вполне хватало не только для внутреннего потребления (для обеспечения их многодетных семей и городского населения), но и для продажи за границу.
– Однако такое внешнее благополучие вовсе не означало, что исключительно все крестьяне были довольны условиями своей нелегкой жизни. Прежде всего недовольны были крестьяне, работавшие на своих господ-помещиков, большинство которых жило, как правило, в праздности, утопая в роскоши. Многие помещики не занимались хозяйскими и другим полезными делами и вовсе не проявляли какую-либо заботу об улучшении жизни своих крестьян, которых совсем недавно, до освобождения от крепостного ига, могли продать подобно скотине на базаре.
– Во время октябрьского переворота и сразу после него каких-либо мятежей крестьян и заметных изменений в сельской жизни, в отличие от городской, не было – в подавляющем большинстве деревень и сёл на бескрайних российских просторах продолжалась тихая размеренная жизнь. Лишь немногие крестьяне, не желавшие добросовестно трудиться в поле и не усвоившие простое житейское правило, что грабить чужое не только греховно, но и преступно, отваживались идти с дубиной против помещиков, разоряя их поместья. Помещичьих земель было не так уж и много – к началу октябрьского переворота всего лишь десятая часть сельскохозяйственных угодий европейской части России находилась во владении помещиков, а остальная земля на этой и на всех других российских территориях принадлежала крестьянам. На помещичьих и монастырских землях после октябрьского переворота стали организовываться коммуны – первые ласточки «светлого будущего», – в которых коммунары, пришлые люди, не хотели добросовестно трудиться, поэтому сельские коммуны, не успев организоваться, стали распадаться, и к началу принудительной насильственной коллективизации они почти все развалились.
Накануне октябрьского переворота почти во всех городах, особенно крупных, спокойствие было нарушено – их охватило неукротимое пламя революционного безумия. Укротить такое разбушевавшееся пламя не смогло Временное правительство. Не смогли его укротить и большевики, совершившие вооруженный переворот. Все центральные улицы и площади по-прежнему были переполнены бурлящим народом. Останавливались фабрики и заводы, а рабочие, потерявшие работу, выходили на улицу, где в шумной толпе захватившие власть горлопаны-большевики, в том числе и Ленин, Троцкий и их сатрапы, метившие в Наполеоны, обещали народу мир, а рабочим власть под лукавым лицемерным лозунгом свободы и диктатуры пролетариата. В то же время в деревнях и сёлах никто не выходил на улицу, никто не рвался к власти и даже не помышлял о ней, а все выходили в поле, по-прежнему занимаясь своим любимым делом, твёрдо зная, что ни шумная улица, бурлящая возмущённым народом, ни лицемерные призывы «пламенных» революционеров разрушать старый мир до основания не прокормят взбунтовавшийся народ и не спасёт его от голодной мучительной смерти.
– Многие крестьяне владели простой грамотой, умели читать и писать, но запретные газеты, утопические романы Чернышевского и Герцена и другие произведения, призывавшие разрушать, они не читали, дабы не тратить на такое праздное и даже пагубное чтение своё драгоценное время. О революции, захлестнувшей города России, они узнавали от своих родственников, спасавшихся от голода и приехавших в деревню либо село к своим родителям или к братьям и сестрам из города, где воцарились беспорядки и разруха. Узнавали они и от солдат, вернувшихся из фронта, где их «просвещали» засланные революционно настроенные казачки-агенты, разносившие листовки с призывами идти с оружием в руках против существующей власти, которую винили во всех грехах. Иногда в деревни наведывались и другие большевицкие казачки с обострённым чувством справедливости и овеянные романтикой революционного дурмана. Поверив печатному слову, они раздавали газеты «Искра» и листовки с лукавыми, соблазнительными призывами бороться за свободу, равенство и братство. По своей наивности и непросвещённости отрицая Слово, которое было в начале и которое призывало и призывает не бороться, а любить ближнего своего как самого себя, они не могли понять, что не всякому слову можно верить, если оно напечатано в газете даже большими красивыми буквами, но направлено не на спасение, а на растление души человека.
– Как же сложилась дальнейшая судьба засылаемых в деревню заблудших, обманутых властью и надеждой, пламенных революционеров-романтиков, продавших душу дьяволу, – спросил Сергей Корнеевич.
– Судьба их складывалась по-разному, но, как правило, в большинстве случаев трагически. Лишь немногие из них удалось пробиться на вершину самозваной власти и занять высокие государственные посты. Удовлетворяя свои неограниченные потребности как при коммунизме и пользуясь всеми земными благами, большевицкие вожаки жили в роскошных квартирах с видом на Кремль либо на всю златоглавую Москву. Их обслуживали по высшему разряду – в их распоряжении были служебные машины, загородные дачи, специальные поликлиники и больницы, закрытые от народа магазины и распределители, где можно было приобрести всё, что душа пожелает. Многие из них, обласканные властью, доживали до глубокой старости. Подавляющее же большинство «пламенных», но не воинствующих революционеров, по своей молодости и наивности поверившие в «светлое будущее», было выброшено за борт красного большевицкого корабля, плывшего по волнам окровавленного моря. Одни из них были расстреляны без суда и следствия по отмашке бывших своих единоверцев в коммунизм, другие же прибились к чужому берегу, где нашли себе приют, а остальные, лишённые свободы, томились в тюрьмах и ссылках, испытав на себе все прелести внедрённого в жизнь социализма, ради которого они готовы были бороться, не жалея живота своего, до победы революции не только в отдельно взятой стране, но и во всём мире.
– Были случаи, когда матёрые большевики, одурманенные захватившей властью в городе, засылали своих «просвещённых» натасканных агентов для якобы передачи власти крестьянам на местах, в деревнях и селах. Как же это осуществлялось в реальной жизни?
– Приехавшие большевицкие агитаторы, поднаторевшие революционным словоблудием в марксистских кружках, собирали крестьян из ближайших смежных деревень и сёл рассказывали им красивые байки про счастливую жизнь и про новую власть, которая в деревне должна принадлежать крестьянам, и обещали раздать им всю землю. Иногда среди собравшихся находились некоторые смелые крестьяне, не верившие лукавым обещаниям и красивым словам, и во всеуслышание заявляли, что им и так живётся хорошо, и никакая другая власть им не нужна. На следующий же день в их хаты по-наглому вламывались незваные гости – служаки-чекисты с винтовкой, и под покровом ночи увозили с собой первые крестьянские жертвы кровавой революции, многие из которых так и не вернулись домой. Об их трагической судьбе сохранились лишь скудные сведения в архивных материалах, находившихся долгие десятилетия под грифом секретности, – большинство арестованных безвинных крестьян было расстреляно без суда и следствия.
– Насколько часто производился такой ужасный большевицкий самосуд над мирными безвинными крестьянами, которые никогда не стремились ни к власти, ни к славе? – спросил Сергей Корнеевич.
– Такие случаи жестокого самосуда над крестьянами были большой редкостью и во время октябрьского переворота, и в течение непродолжительного времени после него. Массовые беспощадные аресты, расстрелы, лишения свободы и ссылки начались гораздо позднее, когда было совершено бандитское нашествие вооружённых большевицких служак, поверженных в ярость и безумие, на мирных трудолюбивых крестьян. Сразу же после революции русская деревня продолжала жить прежней жизнью, и главной заботой всех крестьян было вовремя вспахать поле и посеять, а потом вовремя собрать выращенный урожай. И многие крестьяне от мала до велика молили Бога, чтобы родила земля и приносила богатый урожай. И большинство их, как и их предки, верили в Бога, нуждались в Нём и надеялись на Него, но пока не знали, что большевики-безбожники открыто объявили войну православию, которая в городах уже началась и которая в скором будущем коснётся каждой деревни, каждого села и каждого двора. Им не ведомо было, что где-то далеко на Западе уже провозглашена новая «религия» – коммунистическая революция, и в неё стали вольно или невольно верить некоторые заблудшие люди, думая, что на самом деле можно построить рай на земле без веры в Бога. Основателями безбожной «религии» были западные философы-вольнодумцы, отрицавшие духовное начало человеческие бытия. Их утопии, безобидные на первый взгляд, послужили идейной почвой для теоретического марксизма, основанного на насилии, вражде и непримиримой классовой борьбе.
– Из истории известно, что предлагались и другие безумные идеи перестроить мир путём насилия, когда классовая борьба считалась второстепенной?
– Одну из таких разрушительный идей выдвигал Моисей Гесс, учитель Карла Маркса. Он считал первостепенной вовсе не классовую, а расовую борьбу до победного конца, в которой десятки миллионов будут замучены и уничтожены. В своей социалистической «религии» он пытался скрестить сионизм и коммунистическую революцию.
– Многие воинствующие революционеры представляли расовую борьбу по-своему. Среди них, конечно же, выделялся оригинальностью Ленин: «Пусть девяносто процентов русского народа погибнет, лишь бы десять процентов дожили до мировой революции».
– Об какой-то оригинальности вряд ли можно говорить, если сравнить его высказывание с бесовским предсказанием Гесса о десятках миллионов жертв коммунистической революции. Главный вопрос заключается не столько в первенстве безумных идей, а совершенно в другом: почему же «вождь мирового пролетариата», выросший на русской земле, ненавидел так русский народ, вскормивший его и созданную им коммунистическую партию, в которой, по его убеждению, «на сто человек порядочных – девяносто негодяев»?
– Из такого твёрдого ленинского, единственно верного убеждения, проверенного практикой, невольно напрашивается вывод: в результате насильственного государственного переворота вся нераздельная власть оказалась в руках партии негодяев, хотя неукротимое пламя революции раздували в большинстве своём романтики, многие из которых, овеянные коммунистическим дурманом, искренне верили в «светлое будущее», вовсе не помышляя путём кровопролития пробиться к власти.
– Напрашивается и другой вопрос, зачем же на русской земле Ленин организовал партию негодяев, среди которых самыми отъявленными были вовсе не русские? На эти и многие другие вполне понятные вопросы в течение многих десятилетий не было разумных убедительных ответов.
– Призывы воинствующих большевиков во главе с Лениным перестроить мир под знаменем марксизма не привели бы к страшной трагедии на русской земле и не нанесли бы большого вреда своему народу, если бы они оставались в горячих, нездоровых головах неуёмных бунтарей, стремившихся любыми, даже безнравственными средствами, включая жестокое насилие и массовое кровопролитие, свергнуть законную власть и прибрать её в свои нечистые руки. Не только утопизм марксизма, но и его пагубность проявились со всей разрушительной силой при его превращении в практический ленинизм, приведший к величайшей в мире чудовищной трагедии русского и братского народов.
– Практический ленинизм заключался не только в оголтелой широкой пропаганде классовой борьбы, но и в доведении её через массовый террор до физического уничтожения целых социальных групп населения либо лишения их свободы. Иначе говоря, он вылился в ужасный кровопролитный эксперимент, который не был проверен сначала на себе его оголтелыми инициаторами и обезумевшими исполнителями. Прежде чем проводить эксперимент над человеком, его обязательно проверяют на животных, и об этом знает всякий здравомыслящий благочестивый экспериментатор, которому ведома и другая прописная истина: любое кровопролитие, любое убийство – это нарушение заповеди Божией «Не убей!» и, в то же время, убийство – это преступление, за которое должно следовать неизбежно наказание. «Пламенные» революционеры во главе с Лениным этот двойственный запрет, нравственный и правовой, преодолели оригинально, по-своему, «единственно правильно, потому что верно», совершив кровавый поход на православную церковь и узаконив беззаконие, при котором преступление не только всячески поощрялось, но и считалось подвигом. И такому подвигу, хоть и безнравственному и безумному, стремились некоторые горячие головы, подогретые революционным дурманом.
– Оголтелые революционеры-ленинцы, составлявшие ничтожное меньшинство, но назвавшие себя большевиками, бросили все свои нечистые сатанинские силы на повсеместное уничтожение духовных основ общества: совести, чести, милосердия и сострадания, – спасавших человека от пагубных злодеяний и греховных падений во все времена от начала сотворения мира. Под «мудрым» руководством Ленина, названного позднее его сатрапами «самым человечным человеком», основной удар был направлен на божественное присутствие в обществе:
– на личность как венец Божьего творения;
– на православную церковь как соборное единство в Боге свободных;
– на духовенство;
– на православную религию как духовную связь человека с Творцом.
Дальше продолжили Иван Савельевич:
– Многие документальные сведения о бандитском нашествии на Русскую православную церковь содержатся в книге Игоря Володского «Истоки зла», в которой доказательно и аргументировано вскрывается сатанинская сущность революции и коммунизма. Эта книга нацелена не на разрушение современного мира, а на консолидацию русского и братского народов во избежание очередной революционной, кровопролитной смуты.
– Воинствующие большевики поставили безумную и безнравственную задачу – раз и навсегда лишить русское общество спасительной духовной основы, и в этом они преуспели – беспощадная расправа над православной церковью по своей жестокости превзошла гонения на веру и верующих в первые века от Рождества Христова. Богоборчество было одной из самых разрушительных и пагубных стратегий большевицкого самозваного государства. Ленин провозгласил лозунг: «Церкви и тюрьмы сравняем с землей!». Этот лозунг, как и многие его призывы, произносимые картавой речью перед шумной бурлящей толпой народной, оказался лукавым: церкви по-наглому грабили и беспощадно разрушали, а тюрьмы не сравняли с землёй, а строили всё новые и новые везде и всюду и стремительно пополняли их не только верующими благочестивыми узниками, но и множеством других безвинных «врагов народа».
– Считая Русскую православную церковь своим главным врагом, Ленин принимает одно из своих первых решений, направленных против церкви, которую он собирался сравнять с землёй. Именно таким безбожным путём он поднимался на самую высокую вершину власти, оказавшейся Голгофой вовсе не для него, а для миллионов благочестивых безвинных людей. Сравнять с землёй церкви немедленно и сразу ему не удалось, но во время октябрьского переворота были изъяты монастырские и церковные земли. Однако и этого оказалось мало, и «вождь» пролетариата даёт указание «провести беспощадный массовый террор против … попов». По его же личной инициативе была запрещён Поместный Собор.
– Священнослужители подвергались повальным арестам без суда и следствия, жестоким пыткам, истязаниям и расстрелам, которые иногда совершались на глазах у верующих. Над духовенством, кроме того, организовывались позорные большевицкие судилища, выносившие по отмашке сверху «справедливые» решения на основании узаконенного беззакония. В кровопролитной борьбе с религией и великим множеством «врагов народа» принимали непосредственное активное участие не только большевицкие служаки во главе с Лениным, но и его «верные соратники», «пламенные» революционеры, а по сути сатрапы и соучастники самых жестоких злодеяний: Свердлов (Гаухман), Сталин (Джугошвилли), Троцкий (Бронштейн), Зиновьев (Алфельбаум), Каменев (Розенфельд), Дзержинский (Руфинов), Володарский (Коган), Ярославский (Губельман) и многие другие организаторы и исполнители кровавых злодеяний, совершённых против русского и братских народов. Правовая оценка таким злодеяниям до сих пор не дана, хотя и прошли десятилетия после падения коммунистического ига.
О жестоких «подвигах» «пламенных революционеров» коллеги решили поговорить при следующей встрече, предварительно созвонившись по телефону.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология. М.: Директ-Медиа, 2015. – 662 с.
Карпенков Степан Харланович
___________
Заявление русской патриотической общественности
ОТКРЫТО ДЛЯ ПОДПИСАНИЯ |
