 Для начала вспомним, что политический ислам и политический тюркизм - феномены для России не новые, но на определённом этапе истории о них основательно подзабыли. В Российской империи русские цари в протяжении веков воспринимали себя выразителями и интересов российской мусульманской общины, а таковая добровольно принимая православных самодержцев в качестве суверенов, вверяла их державной длани свои исторические судьбы. Мусульмане, которые в этническом отношении были в основном тюрками, в подавляющем большинстве не ставили под сомнение своё подданство русскому «белому царю», не отделяли себя от православных русских в политическом отношении, принимали исторически сложившийся православный характер Российской империи и государствообразующую роль русских. Россия была многокультурной и многоэтничной, но государство российское оставалось православно-христианским. То есть Россия знала ислам и тюркизм культурно-религиозные, но не политические. Но в последней четверти 19-го века положение стало меняться.
Олицетворением перемен явился Измаил Гаспринский – крымско-татарский просветитель, установивший тесные связи с тюркскими культурными центрами Турции и поддерживавший отношения с религиозными центрами ряда других исламских стан, считающийся одним из основателей пантюркизма и проводником панисламизма в России. Именно с его нелёгкой руки в России почти одновременно объявились имеющий на Востоке многовековую традицию панисламизм, предполагающий политическое объединение мусульман разных стран на религиозной основе, и более молодой культурно-политический тренд - тюркский национализм, требующий политического объединения и обособления тюркских народов. Правда, сам Гаспринский всегда подчёркивал свою лояльность русскому государству и уважение русскому народу, говорил, что «у славян и тюрок общее будущее». Его культурно-просветительской и общественной деятельности русские власти не препятствовали. Однако удобным моментом для создания первой общероссийской исламской политической партии - Союза мусульман России этот «мирный просветитель», тем не менее, выбрал антирусскую революцию 1905 г., профинансированную, как известно, американским и европейским банкирскими кагалами.
Первая мировая война – выявила подлинные цели и приоритеты политического ислама и тюркизма. Турция и Россия оказались в состоянии войны. Это и стало «моментом истины» для российского мусульманского тюркизма. Оказалось, что его истинные цели выходят далеко за рамки просветительства. В 1915 г. его идеологи создали в Стамбуле Комитет по защите прав мусульманских тюрко-татарских народов России, который возглавил Юсуф Акчура. Члены Комитета совершали вояжи в Пруссию и Австро-Венгрию, в ходе которых убеждали тамошние элиты, что тюркские народы России притесняются русскими и потому готовы всемерно поддерживать противников русских в войне – немцев. Комитет разработал программу создания независимого от России Туркестана и, ни много, ни мало, восстановления Крымского и Казанского ханств.
Также Комитет установил связи с Лигой аллогенов - нерусских народов России и в разгар войны в мае 1916 года на конференции в Стокгольме ими был выработан совместный меморандум о религиозном, культурном и социально-экономическом угнетении русскими мусульман - тюрков и других нерусских народов. Любопытно, что первым делом отправили они этот фальшивый меморандум не кому-нибудь, а американскому президенту Вильсону. Тогда же – в самый трудный для России период войны, когда русские миллионами погибали в окопах на германском фронте, тюркско-исламские организации перешли от слов и деклараций к делу. Летом 1916 г. начались антирусские выступления в Средней Азии. В 1917 г. тюркско-мусульманскими восстаниями были охвачены Поволжье, Урал, Крым, Кавказ. Идейным базисом этих восстаний была именно идеология исламского тюркизма.
В революции 1917 г. и, так называемой, Гражданской войне российские мусульмане в основной своей массе поддержали русоненавистнические силы, уничтожившие традиционную русско-православную Россию. Троцкий с Лениным намеревались использовать движение пантюркизма и установили контакт с его радикальными лидерами - Энвер-пашой, возглавившим позже басмаческое движение в Средней Азии, Ахмедом Заки Валиди в Башкирии и др. Однако большевики быстро сообразили, что цели у них слишком разные. Тюркско-мусульманские лидеры отнюдь не мечтали о мировой революции и процветании интернациональной Советской России, но стремились к созданию на обломках исторической России общетюркского государства. В частности, именно тогда прозвучала идея создания в волжско-уральском регионе тюркско-исламского государства Идель-Урал.
В Отечественной войне те же крымские татары в массе своей выступили на стороне немцев. Хотя справедливости ради надо сказать, что нашлись и такие, кто воевал в партизанских отрядах и в Красной армии. Но, в целом, настроения крымских татар были прогерманские. Наследники Гаспринского на полуострове не стали вспоминать его
заветы об общем будущем со славянами, сформировали десять добровольческих батальонов полиции, и принялись воевать с партизанами и уничтожать русское население. Был создан Крымский мусульманский комитет, программа которого предусматривала создание на полуострове государства крымских татар под протекторатом Германии. Однако Гитлер приехавшей к нему с этими планами делегации крымских татар отказал - у немцев имелись свои виды на Крым. Когда в 44-м немцев ценой большой крови выбили с полуострова, Сталин не стал выдавать крымским татарам «талоны на усиленное питание», а выслал их в Узбекистан и Казахстан, откуда - из степей Центральной Азии их предки некогда и объявились в Крыму.
Казанские татары, а также кавказские мусульмане в Отечественной войне разделились – одни рьяно служили Гитлеру, другие вместе с русскими героически воевали в Красной армии.
В СССР политический ислам и политический тюркизм, не скрывавшиее своей нелояльности государству и устраивавшие манифестацию таковой в самые неподходящие и трудные для страны периоды войн, были подавлены. Хотя отдельные эксцессы регулярно имели место, можно говорить лишь об их латентном существовании. Но в условиях современного ослабления русской государственности и русских как системообразующего элемента суперэтнической структуры, политический ислам и политический тюркизм вновь на наших глазах воспрял и набирает силу.
Хотя нынешняя российская власть, дальновидно наследуя царям, демонстрирует готовность выражать интересы мусульман, не редко в ущерб православным русским, но желает ли этого сама мусульманская община? По крайней мере, единства по этому вопросу в ней нет. Пока ещё среди влиятельных в умме духовных авторитетов преобладают фигуры, лояльно настроенные к Москве и российскому государству, воспринимаемому миром, как русское. В качестве примера приведём председателя ЦДУМ - Центрального духовного управления мусульман, Верховного муфтия России, шейха-уль-ислам Талгата Таджутдина.
Но тут нужно иметь в виду, что у мусульман отсутствует централизация духовной власти, не существует легитимного общемусульманского властного института. Среди российского исламского духовенства ещё в 1989 г. произошёл раскол, образовались, в частности, две крупных организации – упомянутый ЦДУМ и Совет муфтиев России, которым руководит Равиль Гайнутдин. Обе организация пытаются выстраивать отношения с федеральной властью и заявляют о неприемлемости радикализма, экстремизма и терроризма. Однако у них в мусульманском сообществе появляются всё более влиятельные оппоненты. Нельзя не замечать, что у членов уммы, особенно, у тех, кто относится к своей вере осознанно, происходит как минимум коррекция самоидентификации. Культурного слой волжских мусульман обратил свой взор на единоверный им исламский мир. Часть исламских интеллектуалов, общественных деятелей и даже региональных политиков всё в большей мере ассоциируют себя с исламским миром вне России, и всё в меньшей мере с немусульманским миром внутри страны, в которой пока ещё численно преобладают русские.
Сепаратизм кавказский и волжско-татарский, который в 90-х достиг апогея и реально угрожал кровавой гражданской войной, равно как и яростная крымско-татарская русофобия поощрялся и западными и турецкими спецслужбами, и арабскими исламистскими центрами. Но едва ли не большее значение здесь имеет сам факт исламского возрождения во всемирном масштабе - за последние три десятка лет мусульманское население планеты, к примеру, увеличилось более чем в полтора раза. Лидеры политического ислама подталкивают мусульман задумываться о единоверном халифе, для чего исламский мир должен искать политического единства. В частности, почву для учреждения халифата в России готовит теперь запрещённая у нас партия исламского освобождения – Хизб-ут Тахрир Аль-Ислами, имевшая отделения не только в Татарстане и Башкирии, но и в Нижнем Новгороде, Самаре, Ижевске, Челябинске, Тобольске, Нижневартовске и т.д.
Кстати, в Шариате доктрина всемирного исламского халифата одна и наиболее тщательно разработанных. В отличие от Иисуса из Назарета, сказавшего: «Царствие мое не от мира сего», пророк Мухаммед ничего подобного не говорил - ислам это не только религия, но и полноценная политическая, и правовая система взглядов. При этом политический ислам в России стремится опереться на политический ислам в мировом масштабе. Всё чаще его активисты смотрят с надеждой на Каир и Эр-Рияд, Багдад и Тегеран, а то и на исконного противника Москвы - Стамбул, используя который Англия и Запад, в целом, в протяжении веков стремились ослабить геополитические позиции России. В частности, сегодня осуществляется финансирование российских исламских организаций со стороны различных подразделений крупной международной исламской структуры - ОИК – Организации Исламская Конференция.
Один из лидеров политического ислама, председатель Исламского комитета России Г. Джемаль ещё в середине 90-х в интервью азербайджанской газете «Айна(Зеркало)» делился планами: «… я был участником Хартумской конференции (имеется в виду конференция ОИК – И.М.) Там, пользуясь поддержкой группы интеллектуалов, я предложил создать исламский координационный центр, который бы занялся разработкой серьезных политических проектов и их реализацией. Сверхзадачей этой структуры было бы сохранение ислама как единого цивилизационного целого. В качестве кандидатуры страны, где подобный центр развернул бы свою работу, я предложил Россию, которая перестала выполнять роль противовеса Западу и превратилась в источник исламофобских настроений. Духовный лидер суданских мусульман Тураби и другие поддержали эту идею... В наших ближайших планах провести в Думу до 40 мусульман и добиться образования мусульманской фракции»
О том, какие цели и, какие задачи могла бы ставить перед собой такая фракция, можно судить по тому, что Г. Джемаль, вполне респектабельный господин, ведущий
телепрограммы на канале «Останкино» в 90-ые и завсегдатай политических токшоу на центральных каналах, не раз публично заявлял о своей поддержке чеченских сепаратистов - Басаева и прочих: «Я лично знаком с центральными фигурами в среде чеченских полевых командиров, которым налепили ярлыки террористов. Это глубоко верующие, идейные люди, которые защищают право Кавказа на существование». После нападения этих «идейных людей» на горбольницу в Будённовске с захватом полутора тысяч заложников, преимущественно, беременных женщин и детей Джемаль на презентации журнала Русского национального союза "Нация", заявил журналистам: "Месть - это законное действие, единственное, что гарантирует нам сохранение достоинства, жизни и имущества. Басаев, захвативший заложников в Будённовске, действовал совершенно адекватно".
За последние годы, заметим, взгляды этого деятеля изменения не претерпели. Чтобы убедиться в этом, достаточно открыть сайт Исламского комитета. Вот, как комментируются там, к примеру, относительно недавние действия российской власти на Северном Кавказе: «В ходе налёта карателей (российских силовых ведомств – И.М.) на село в Экажево убито шесть жителей села… Пострадавшие жители села стали жертвами политики уничтожения ингушского народа, направляемой из Москвы при посредстве Евкурова, который для этой цели пригласил своих коллег - профессиональных убийц из спецназа ГРУ, цель которых максимально запугать и терроризировать население». И в таком духе. Рядом публикуется комплиментарное интервью с уважаемым человеком – наибом, то есть заместителем амира моджахедов Кавказа.
Примечательно, что вполне лояльный Москве, упомянутый выше глава ЦДУМ
Т. Таджутдин, кстати, активный участник собраний дугинских евразийцев в 90-ые оказывал всестороннюю поддержку уже прославившемуся своей русофобией Г. Джемалю и его комитету. Так что и тут и не так всё просто. Едва ли радикальную агрессивную позицию Исламского комитета целиком и полностью разделяет большинство российских мусульман, но и симпатизантов у неё предостаточно. Притом симпатизанты как раз отличаются повышенной политической активностью. Тут нужно понимать, что для радикализации мусульман вовсе не обязательно, чтобы большинство из них были убеждёнными противниками российской государственности, русофобами и радикальными исламистами, на первом этапе достаточно, чтобы относительно небольшое число людей, которые обладают повышенной пассионарностью, заразились подобными настроениями, а далее вступает в силу закон индукции и идея стремительно, что называется, охватывает массы.
Ситуация усугубляется тем, что в результате либеральной революции в последние 20 лет в России на глазах меняются этнорелигиозные пропорции. Русское население России стремительно сокращается - на полтора процента ежегодно. И это не эксцесс, но устойчивый процесс, он длится уже 20 лет и у него есть весьма заинтересованные, энергичные и изобретательные внешние и внутренние «менеджеры». Российская власть и, в целом, нынешняя коллаборационистская по своей сути элита ещё в 90-ые взяли перед западным глобальным олигархатом (ГО) обязательства «регулировать» и «оптимизировать» население России с целью сокращения внутрироссийского потребления нефти и прочих природных ресурсов, чтобы не создавать дефицита таковых в странах «золотого миллиарда». В частности, о выполнении этих обязательств отчитывалась на Международной конференции по народонаселению в Каире в 1994 г. тогдашняя вице-премьер правительства по социальным вопросам В. Матвиенко. Зная демографические тенденции современной России, становится понятным, что вымерщвлять они подрядились именно русских. И, похоже, не только успешно справляются с поставленной перед ними ГО задачей, но и перевыполняют план.
В тоже время численность народов, традиционно исповедующих ислам, в Российской Федерации - обрубке исторической России с 1989 г. выросло с 12 до 17 млн. человек. Мусульманские авторитеты рассчитывают, что при сохранении и существующих демографических тенденций, то есть при ускоренном вымирании русских, по поводу которого многие из них не скрывают своего воодушевления, к 2050 году Россия станет страной с преобладанием мусульманского населения. Их оптимизм охотно и рьяно поддерживает нынешняя русофобская российская власть. В частности, проводится политика осыпания бюджетными миллиардами мусульманского Кавказа за счёт инвестиционного истощения русских областей. Среди прочего, решения правительства предусматривают массовое закрытие в русских областях сельских школ, библиотек, медпунктов и прочих социальных учреждений, и одновременно крупные бюджетные вливания в социальную сферу - строительство и модернизацию школ, больниц, дорог в кавказских аулах.
Впрочем, не дожидаясь, когда в России наступят эти благословенные времена - численного доминирования мусульман, иные нетерпеливые мусульманские авторитеты уже подают недвусмысленные сигналы, что не готовы далее мириться с ролью «младшего партнёра» в евразийском сообществе народов и религий, и не стесняются намекать, что православных русских в России пора «подвинуть». По словам выступающего на сайте Ислам-инфо председателя Духовного управления мусульман азиатской части России - новоявленного евразийца Нафигуллы Аширова, который является по совместительству активистом "Евразийской партии России" Абдул-Вахеда Ниязова, «правозащитные организации уже давно ставят вопрос о правомерности применения религиозных символов в атрибутике или органах государственной власти, и мусульмане солидаризируются с ними». Любопытно следующее высказывание Аширова: «Поклонные кресты ставят на пограничных заставах и въездах в города, в кабинетах висят иконы. Давайте построим везде тогда одновременно мечети, синагоги, костелы, пагоды. И тогда дойдем до абсурда".
И ведь речь идёт не о Казани или Махачкале, а о наших исконно русских городах и весях. Оказывается, русским в русских городах теперь надо разрешения установку крестов, размещение икон в кабинетах, на возведение храмов, испрашивать у мусульман. И только при условии, если рядом будет стоять мечеть. Есть уже и соответствующая практика. Когда в г. Майкопе Краснодарского края, где большинство населения составляют русские, православные решили установить памятник Николаю Чудотворцу, местные мусульмане пикетировали здание республиканской администрации, протестуя против памятника христианскому святому, утверждая, что это «акт разжигания религиозной розни». Причём власти охотно удовлетворили требования мусульман!
Здесь, похоже, сказывается вековая традиция ислама - там, где мусульмане брали над христианами верх и территории становились дар ал ислам – земля ислама, в частности, на захваченных в ходе войн землях христианской Византии, они запрещали христианам звонить в церковные колокола, выносить из церквей и выставлять на всеобщее обозрение кресты, иконы, хоругви и иные предметы культа. Однако не перепутал ли чего председатель Аширов? Разве русские города уже стали дар ал ислам?
Справедливости ради скажем, что глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин коллегу Аширова не поддержал. Однако, если внимательно прочитать его комментарий по данному вопросу в интервью порталу Kreml.org, становится понятно, что его позиция отнюдь не однозначна. Гайнутдин не требует убрать возмутившего записного евразийца Аширова орла с герба России отнюдь не потому, что считает православную символику уместной и позволительной, но только потому, что вовсе не считает двуглавого орла христианским символом, полагая, что он «не несет сегодня моноконфессиональной нагрузки, каковая была у него до 1917 года…» Тоже и в отношении изображения святой великомученика Георгия Победоносца. Для Гайнутдина это вовсе не христианский святой, но всего лишь «Условный всадник-герой, побеждающий дракона - также удачный символ героя, спасающего нашу страну от врагов».
Кстати, напомним, что св. Георгий побеждает именно змия, а не дракона. Это два разных существа христианской мифологии. Дракон в раннехристианской символике – положительный образ, а змей – отрицательный. И, разумеется, в пору когда возник этот христианский символ - конный попирающий змия, нашу страну он никак спасать не мог - в 4-м веке по Р.Х. её попросту не существовало. Однако и с учётом того, что орёл и конный не являются, по его убеждению, христианскими символами, Р. Гайнутдин в своей оценке выступления Аширова счёл необходимым заметить: «Возможно, в недалеком будущем будут предложения по насыщению государственной символики какими-то новыми идеями, но на сегодня символы вполне отображают реалии». Согласитесь, весьма двусмысленный комментарий.
А вот глава мусульман Карелии - Али Висам Вардвил не считает нужным хитрить и лавировать - в той дискуссии он был более откровенен: «Мы не признаем распятие Христа. Поэтому я считаю, что православную символику надо убрать с герба!». Они не признают - так-то вот! А ведь распятие Христа – это лишь символ. Они не признают нашего русского авторитета и нашего права требовать соблюдения мигрантами – мусульманами правил нашего русского общежития. Вот откуда карельская Кондопога.
Заметим, что в упомянутом интервью один из глав муфтията России - Гайнутдин не выказал особого почтения не только нашей символике, но и самой истории. В её оценках он солидаризируется с агрессивно русофобскими либералистами. Показательна, например его фраза: «Большевики сумели исправить пороки национальной политики царского режима, следовавшего византийским утопиям…». Православная российская империя, созданная русскими, где родитель мусульманского героя И. Гаспринского был возведён в офицерское звание и дворянское достоинство, а сам он беспрепятственно пропагандировал панисламизм и пантюркизм – порочный царский режим. Большевики, уничтожившие русскую православную Россию, оцениваются как положительная историческая сила. Христианско-православная византийская традиция, на которой укоренена вся русская духовность и, по сути, вся русская культура – утопия. Показательно, что в отношении русской истории мусульманский авторитет готов солидаризироваться даже с нелюбыми мусульман евреями, которые, как известно, доминируют в российском либералистском идейно-политическом лагере.
Впрочем, Р. Гайнутдин – верх учтивости по сравнению с упомянутым выше Г. Джемалем. Чего стоит только вот эта фраза последнего: «Кто даст России идеологию, которая возродит страну? Ее носителем являются мусульмане. Так было в 1917 году, когда антисемитская мужицкая Россия увидела выход из тупика в евреях-комиссарах. Теперь пришла очередь мусульман».
Если вспомнить, что евреи-комиссары в Красном терроре, раскулачивании, расказачивании и коллективизации перевешали, перестреляли, сожгли, утопили, запытали, задушили нервно-паралитическими газами (на Тамбовщине) и уморили голодом 10 млн. русских, уничтожили почти весь русский культурный класс, деловой класс, офицерство, почти поголовно истребили православное духовенство, то, как понимать фразу: «теперь пришла очередь мусульман»? Джемалю не дают покоя лавры Троцкого? Остаётся надеяться, что подобная холодная шизоидная злобность и цинизм всё же не присущи большинству российских мусульман, но обусловлены своеобразным ренегатством Джемаля - коренного москвича, выросшего в атеистической семье своей матери, в девичестве Шаповаловой, а свою принадлежность к исламу обнаружившего и зафиксировавшего уже в зрелом возрасте. Ренегатам часто свойственны негативизм сознания и стремление быть «святее папы», этим они пытаются компенсировать глубинные комплексы по поводу своего «нечистого» происхождения.
Кстати, глава исламистской "Евразийской партии России" Абдул-Вахед Ниязов
из этой же малосимпатичной породы ренегатов. До того, как стать вождём политического ислама его звали Вадим Медведев. Ему удалось частично реализовать план Г. Джемаля, обговорённый на съезде ОИК в Хартуме по созданию в Думе партии политического ислама. Называлась она весьма характерно - депутатская группа «Евразия» и существовала в первой половине 2000-х годов. Сам Джемаль также ничего не имеет против терминов «Евразия» и «евразийство», и, разумеется, не сомневается, что единственной силой, способной интегрировать и возглавить евразийский мир, является ислам.
Тот же Г. Джемаль уведомляет нас, что хотя «…у татарских мусульман политика и ислам разведены - политика связана с национальным самосознанием, а ислам - с конфессиональным. Но при этом воля к власти и воля к легитимности переживаются ими как аспекты некоего этносолидарного плана. И посредством артикуляции данного плана можно противопоставить татар региональной администрации или сделать их антироссийской силой…».
Учитывая, что татары самый крупный из российских мусульманских этносов на русско-татарских отношения стоит остановиться подробнее. |
