Приобрести книгу в нашем магазине

 

В 1970-е годы идейные искания противников тоталитарного режима стали развиваться в двух основных направлениях – западно-демократическом и национально-православном (иногда их называли «неозападническим» и «неославянофильским» [i]). Конечно, оппозиционных течений в СССР в то время было гораздо больше – марксистские, сепаратистские, движение за выезд из СССР и т.д. – но только два выше названных, оказались в действительности магистральными, ибо именно они потенциально были способны определить будущее всей страны. 
Оба эти идейные течения выступали против диктатуры партийной бюрократии и в этом отношении действовали единым фронтом. «Между демократами и националистами, – писала Джейн Эллис, – возникало известное братство и сознание общности. Они видели друг в друге сходные небольшие группы самоотверженных идеалистов, готовых посвятить свою жизнь, казалось бы, невозможной задаче – добиться изменения или хотя бы смягчения монолитной советской политической и идеологической системы» [ii].
Однако сторонники этих двух общественно-политических течений видели перед собой разные конечные цели, а потому их взаимоотношения складывались весьма непросто и часто доходили до острых теоретических споров.
Западно-демократическое движение ориентировались на союз с Западом, в котором оно видело готовый образец для политического (демократия) и экономического (капитализм) переустройства страны. Негласным лидером и идеологом этого движения стал талантливый учёный-физик, академик Андрей Дмитриевич Сахаров, ратовавший за идею конвергенции – сближения капитализма и социализма, сопровождающееся демократизацией и демилитаризацией [iii].
Национально-православное течение в послевоенном Советском Союзе возродили подпольщики ВСХСОН. Патриоты стали искать опору не в чужих моделях экономической, политической, социальной и культурной жизни, а в христианских ценностях, в том числе и в социальном учении христианства. Их концепции и программы предназначались не для абстрактной «страны», но были обращены к России – с её верой, культурой, историей.     
После ареста социал-христиан национально-православное течение в СССР не пресеклось и нашло не только некоторое отражение в культурно-охранительной и историко-просветительской деятельности системных патриотов. Напротив, ВСХСОН как бы дал сигнал и к возрождению на Родине внесистемного русского православно-патриотического движения.
Это движение в Советском Союзе не получило какого-либо организационного оформления – в отличие от эмиграции, где русское национальное движение было  структурировано ещё в 1920-е годы, – но его участников можно было бы объединить, опираясь на два основополагающих принципа – православную веру и патриотическую позицию. А из первого и второго естественно вытекал и третий принцип – неприятие теории и практики коммунизма.
Среди представителей национально-православного течения можно назвать редактора самиздатовских христианско-патриотических журналов В.Н. Осипова; писателя Ю.А. Ветохина, долгие годы истязаемого в психиатрической тюрьме, но не сломленного и в 1979 году совершившего головокружительный по замыслу и смелости побег из «советского рая»;  художника В.Д. Линицкого, картины которого министр МВД СССР Щёлоков охарактеризовал как «открытую религиозную пропаганду» [iv] и многих других. Но самым известным выразителем этого течения, безусловно, стал Александр Исаевич Солженицын.
Разномыслие между западно-демократической и православно-патриотической линиями в общественно-политическом движении к середине 1970-х годов наиболее ярко выразилось в открытой полемике между А.Д. Сахаровым и А.И. Солженицыным. Так, например, в апреле 1974 года в статье «О письме Александра Солженицына “Вождям Советского Союза”» Сахаров писал:
«Мне далека точка зрения Солженицына на роль марксизма как якобы “западного” и антирелигиозного учения, которое исказило здоровую русскую линию развития. Солженицын пишет, что, может быть, наша страна не дозрела до демократического строя и что авторитарный строй в условиях законности и православия был не так уж плох, раз Россия сохранила при этом строе своё национальное здоровье вплоть до ХХ века. Эти высказывания Солженицына чужды мне. Я считаю единственным благоприятным для любой страны демократический путь развития. Существующий в России веками рабский, холопский дух, сочетающийся с презрением к иноземцам, инородцам и иноверцам, я считаю величайшей бедой, а не национальным здоровьем…
Я в первую очередь возражаю против стремления отгородить нашу страну от якобы тлетворного влияния Запада…
Солженицын, как я считаю, переоценивает роль идеологического фактора в современном советском обществе. Отсюда его вера в то, что замена марксизма на здоровую идеологию, в качестве которой ему рисуется, по-видимому, православие, спасёт русский народ… Призыв к патриотизму – это уж совсем из арсенала официозной пропаганды…» [v]
В ответ на упрёки со стороны своих оппонентов из западно-демократического лагеря А.И. Солженицын говорил:
«…Сахаров считает, что надо в будущей России максимально копировать западную систему. Я считаю, что нужно развивать традиционные русские формы, которые не совпадают с западными. Среди таких форм, например, отсутствие партий. Или: наше прежнее представительство, так называемый Земский собор…
Далее, Сахаров верит до сегодняшнего дня в идею конвергенции… что действительно идёт всё время общечеловеческий прогресс. А мне, наоборот, гораздо виднее плоды нравственного регресса, а прогресс технический – ещё мало радости…
Сахаров считает, что нация сама не должна ведать своей экономикой, экономика должна быть сквозной по земле, единой, а раз так, то кто будет ею управлять? – мировое правительство? А я считаю, что это будет только бестолочь…
В соответствии со своими взглядами Сахаров считает, что наши проблемы, внутри Советского Союза, должны быть решены давлением иностранных правительств, парламентов и обществ. И считает, что мы уже столько понесли жертв внутри страны, что нельзя призывать к жертвам наше население. А я считаю, что с Запада достаточно, если он спасёт сам себя. А мы, да, мы должны сами себя спасти и, да, без добровольных жертв не спастись» [vi].
Уже по этому небольшому отрывку из выступления писателя видно сколь тесно переплетались его взгляды с некоторыми пунктами Программы ВСХСОН. В то время как Сахаров звал к сближению социализма и капитализма, Солженицын, подобно социал-христианам, отвергал и то, и другое – как губительные для России пути. А высказываясь за упразднение любых политических партий, писатель солидаризировался с одним из ключевых положений Программы ВСХСОН: «Социал-христианская государственная доктрина рассматривает как безусловное зло такую организацию власти, при которой она является призом для соперничающих политических партий или монополизируется одной партией. Вообще, партийная организация власти неприемлема с точки зрения социал-христианства».
Александр Исаевич высоко ценил идеи, выдвинутые ВСХСОН, и считал, что именно Игорь Огурцов в будущем, после освобождения из заключения, смог бы и должен будет написать программу русского национального движения, программу возрождения России…[vii]  
Ко второй половине 1970-х годов западническая, демократическая «линия Сахарова» и православная, национальная «линия Солженицына» идейно размежевали бóльшую часть думающей, гражданственно-активной прослойки подсоветского народа, прежде всего, интеллигенции.
 
 
*   *   *
 
Размежевание на патриотов и западников существовало в 1970-е годы не только в оппозиционно настроенных кругах внутри СССР: ещё отчётливее и жёстче оно проявлялось в эмиграции.
В Российском Зарубежье тех лет западническое, демократические течение в основном было представлено так называемой «третьей волной», включавшей в себя выпущенных за «железный занавес» диссидентов, а также представителей этнической еврейской эмиграции.
Национальное русское течение в Зарубежье традиционно представлял Русский Обще-Воинский Союз (РОВС) – старейшая антикоммунистическая организация, основанная в 1924 году генерал-лейтенантом бароном П.Н. Врангелем и ставшая преемником и продолжателем Белого движения. Позицию РОВСа в послевоенной эмиграции поддерживали такие идейно ориентирующиеся на него организации, как, например, Совет Российского Зарубежного Воинства (СРЗВ), Тройственный Союз Казаков Дона, Кубани и Терека, Союз чинов Русского Корпуса, Российское Национальное Объединение (РНО) под председательством В.В. Орехова, а также большинство монархистов. Периодическая печать этого направления была представлена военно-политическими журналами «Часовой», «Наши Вести», монархической газетой «Наша Страна» и другими изданиями. 
Как нечто среднее между национальным и западно-демократическим течениями позиционировал себя эмигрантский Народно-Трудовой Союз российских солидаристов (НТС). Идеологи этой организации пропагандировали «сочетание, а не противопоставление идей национального возрождения России и правовой демократии» [viii].
Но двусмысленность в программных установках НТС лишь усиливала прохладность отношений, традиционно существовавшую в эмиграции между солидаристами и приверженцами Белой Идеи. А.И. Солженицын, ознакомившись с Программой НТС, писал, что она «составлена настолько безнационально, без всякого даже упоминания русской истории и её особенностей, что довольно было бы вместо «наша страна» везде поставить Турцию – и равно пригодилось (не пригодилось) бы для Турции» [ix].
Нужно отдать должное НТС: за свои идеи некоторые члены этой организации заплатили свободой и даже жизнями, а энтээсовское издательство «Посев», в частности, уделяло большое внимание А.И. Солженицыну и ВСХСОН. Но чем дальше, тем яснее становилось, что отношения между русским национально-православным течением и солидаристами далеки от единомыслия: сказывались принципиальные идейные различия. «Проштудировав Программу НТС, – напишет член ВСХСОН Л.И. Бородин, – обнаружил там массу определённо неприемлемых положений относительно будущего России и средств его достижения»…[x]

 

---