В порядке дискуссии. В.Е.Бородин. РОССИЙСКАЯ ЛИБЕРАЛЬНАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ И НАСЛЕДИЕ ГНОСТИКОВ (2)
Особенности советской интеллигенции
Словесно-мыслительная культура, черпаемая из книг, хранитель и порождение которой есть интеллигент, отнюдь не ценнее и не выше житейской, повседневной культуры, определяющей поведение добросовестного малообразованного священника, или честного крестьянина. Но в годину перелома хребта всей русской культуры, попытки сделать ее интернационально-атеистической, именно книжная культура способна уцелеть и выжить, если книги надежно припрятать, тогда как бытовая культура безнадежно разрушается с исчезновением соответственной социальной группы – ее носителя. Старые книги уничтожались в чудовищных масштабах, особенно – церковные, в несравненно больших, чем в гитлеровские времена в Германии. Интересно, что во Франции во время революции 1968 года возник «Комитет действия студентов и писателей», который яростно выступил против традиционного образования (тогда оно было обязательным) и призывал, к «новому знанию». Один из лидеров Комитета - Морис Бланшо призывал, в частности, к уничтожению книги, которая якобы стала «тюрьмой для заключенных в ней знаний. Слова должны в конечном итоге освободиться от книги, от книги как предмета, вырваться из нее на свободу» (куда следовало этим знаниям «приткнуться», не указывалось...). Многие, в том числе и писатели, кричали: «Долой книги, больше никаких книг!»
Именно советский вариант атеизма отталкивал очень многих интеллигентов на подсознательном уровне. Люди тянулись к иному, хотя уже забывали о том, как следовало активно исповедовать православие, быть прихожанином. Если в 1920-е новые власти попытались даже лишить Россию классиков ее литературы, стереть из памяти имена славных полководцев прошлого, то уже в конце 30-х число «разрешенных имен» стало неуклонно возрастать. Складывалась особая интеллигентская советская церковность, когда человек норовил искать не жизни во Христе, но христианского мировоззрения, что порождается чтением соответствующих книг. «Практическая» религиозность искажается ее «книжностью» и, зачастую, остается лишь личным переживанием читателя. Но в годину, когда часть недавно верующего народа с упоением крушила свои же храмы, и такая интеллигентская религиозность остается на вес золота. То был неизбежный период примирения и единения РЛИ с прочей интеллигенцией пред лицом полного тоталитарного подавления свобод.
Вторая Мировая оживила патриотизм части интеллигенции, а заметные послабления в подавлении религиозности вдохновили ее, дали надежду на лучшее. То же ощущала и лучшая часть простого народа, тянувшегося к своим корням. В те годы возрождалась Троице-Сергиева Лавра и к ней собирались, чудом узнавшие об этом, поскольку об этом не было ни малейшей официальной информации. Верующие из разных уголков России селились в наскоро выкопанных землянках, чтобы дождаться дня, когда Лавра откроется. Тогда еще уцелел немногочисленный костяк народа сильного в вере. Так, по свидетельству Наталии Ивановны Столяровой, помощницы Солженицына в ГУЛАГе, одна православная старушка говорила, избивавшему ее, гепеушнику: «Это вы друг друга боитесь, начальства боитесь, а я тебя не боюсь», - и упорно отказывалась выдать скрывавшегося священника, - «Да, знаю, где он, а тебе не скажу...» Некий немецкий психиатр, насмотревшись в плену на неземную доброту подобных старушек и к нему, врагу, но - страждущему и плененному, принял православие. Многие русские интеллигенты вернулись в те годы в лоно Церкви, иные воцерковились впервые.
К 70-м годам, после очередной хрущевской волны гонений Церкви, стало заметно больше интеллигентов, проявляющих глубокое сочувствие и тягу к религии, а не просто поверхностный интерес к ней. При этом такие люди, как правило, не испытывали потребности стать людьми церковными. Один тянулся к книжному православию, другой – к восточным культам, но официальная доктрина безбожия вызывала единодушное неприятие. Внутри десятилетиями изолированного СССР стало явно меньше заметно влияние гностицизма, что играло свою положительную роль в развитии отношения к религии и утраченным традициям у части населения. Но другая часть народа стала уже полностью атеистичной. По большей частью к ней относились карьеристы, или люди углубленные только в технику.
В поздне-советский период сложился свой алчный технократ-прогмат-тот же «римлянин». Он окрашен смещением к карьеризму, с явным подхалимством к всесильному партийному боссу. Советские методы делания карьеры были своеобразны, как и официальная идеология, но суть примерно та же, что и на Западе. Оппозиция же к такому типу людей в советском обществе также была массовой и стойкой, противоставляла ему упрямый некарьеризм, романтизм, антилицемерие, недипломатичность. Оппозиционная часть русских интеллигентов, и к ним примкнувших, оказалась многочисленнее и чище таковой на Западе в силу особенностей строя. В советское время разрешалось публиковать материалы про декабристов, но однобокие. Советская интеллигенция иной раз проводила скрытые параллели между собой и «теми на Сенатской», брежневским правительством и Николаем I.
Одной из реакций на духовное обнищание Запада еще с 1960-х стало движение хиппи, потянувшихся за экзотическими индуизмом и буддизмом после намеренного разрушения христианских идеалов, в ходе спланированной сверху (в угоду новым прорывам в бизнесе), революции 1968 года. Более того, у хиппи появились ненавязчивые и вроде как близкие им идеологические вожди - йиппи, подталкивающие их в нужном направлении. Хпппи стали лишь марионетками в руках закулисных манипуляторов. Но в СССР было мало «хиппующих» во всеоружии теории, преобладали лишь следующие новой странной моде, но зачастую, и агрессивные выразители подсознательного протеста. Неопрятный, но модный вид, непременно длинные волосы, главное - отличаться от родителей, пусть даже ценой разлада с ними. Культовым стал мультфильм «Бременские музыканты» с идеалом красоты «хиппующего северного славянина».
Веяние времени при Горбачеве подразумевало очернение всего своего и взгляд на Запад через розовые очки. Очень многим тогда единодушно казалось, что в западном образе жизни спасение от советского маразма. Более идеалистическую часть интеллигенции раздражало главным образом не отсутствие (притча во языцах) колбасы - плевала она на нее, но запрет на свободное передвижение через границы и отсутствие источников подлинной русской истории, особенно со времен Александра II. Уповали эти политически наивные люди на христианскую солидарность, на то, что Запад не может не помочь народу, освободившемуся от оков коммунизма! Вот что значит незнание истории и непонимание политики! Лишь позже поняли они, что значит для нынешних западных лидеров христианство и, что от него там осталось... Постепенно становилось ясным, что не все так просто и «Запад нам» отнюдь не «поможет». Вернее - наоборот.
«Перестроившаяся» интеллигенция тут же ловко насобачилась кропать статейки про «десятки миллионов, расстрелянных Сталиным», про «сосланные народы», многие из которых были написаны написаны еще для «Сам- и Тамиздата». В них немало горькой правды. Но подтекст, как правило, был очевидным: «тут осталось одно тупое совковое быдло, которое нас, нравственных и утонченных, готово растерзать в любой момент». С конца 1980-х бон тоном для значительной части интеллигенции становится «всенепременно оставаться левым либералом», ибо доверие к западной печати превалирует. «А если ты не таков, то автоматически – второсортен». «Патриотизм» в их глазах стал постыдным словом, уделом мракобесов с непременной приставкой «ура-». Но так же было еще давно - во времена нападок в адрес «царских держиморд». Клише на редкость стойкие, работавшие на разрушение царизма либералами, завершившееся кратким успехом в феврале 1917 года, затем продолжающие служить крайне левым, в том числе и пораженцам-большевикам – наиболее циничному и аморальному крылу революционеров. Успешно служат и в XXI веке творцам Нового Мирового Порядка.
В лихолетье Перестройки
Наиболее искренняя часть советских неприспособленцев после Перестройки осталась у разбитого корыта, неготовая к новым условиям и к процессу выживания. С их абстрактными знаниями и оторванными от жизни идеалами они с трудом находили применение себе в 90-е, кончали с собой, спивались. Никакое общество не может выжить без носителей истинных знаний, нравственности и чести. Некоторые из них поддержали штаны научными проектами и грантами. Большинство же оппозиционеров коммунистических стяжателей, вынужденно было, ради детей и жён, хлеба насущного, стать прислужниками новых хозяев жизни не менее безнравственных, чем партийные функционеры. Так спрашивается, какое общество здоровее, то, что в 1960-70-е содержало в себе ещё сравнительно много таких честных людей, которые не могли заявить о себе и проявить себя в силу политических запретов, или же общество нынешнее, где последние честные люди России, не перебитые при Ленине, не бежавшие в 1920-е, не изведенные в лагерях функционерами Сталина, исчезают вышеописанными путями, то есть не столько физически, сколько ломаются и морально меняются не в лучшую сторону?
Новые непривычные для позднесоветской интеллигенции заботы о куске хлеба насущного стали высасывать остатки душ, уничтожать веру в лучшее, бесконечно раздражать. Хороший пример тому – рассказ одного западного человека, учителя, который посетил
Румынию сразу после падения режима Чаушеску и восторгался душевностью народа, но отправившись туда десять лет спустя, сокрушался, что народ уже не тот – алчный, не искренний. В 90-е годы был сформирован новый российский имущий класс безответственных и аморальных личностей, живущих за счет разорения страны. Правительство выжимало непосильными налогами все соки из мелких предпринимателей и в итоге из них выжили только криминализированные структуры, а сознание предпринимателей криминализировалось на годы вперед. Народ, строивший крепкую державу веками, неожиданно ощутил вместо нее некую фикцию.
«Теоретик православного меча» Иван Ильин, грешивший левизной в молодости, стал в эмиграции призывать «восстановить древнее русское православное учение о мече во всей его силе и славе». Его идеи повлияли на Солженицына. Поначалу Ильин приветствовал, как и многие эмигранты, фашизм – достойный ответ большевизации Германии, но вскоре отвернулся от фашизма и даже преследовался гестапо. За 40 лет до Перестройки Ильин пророчески писал: «... подготавливаемое международной закулисою расчленение России не имеет «за собою» ни малейших оснований, никаких духовных или реально-политических соображений, кроме революционной демагогии, нелепого страха перед единой Россией и застарелой вражды к русской монархии и к Восточному Православию. Мы знаем, что западные народы не разумеют и не терпят русского своеобразия... Им надо расчленить Россию, чтобы провести ее через западное уравнение и развязание и тем погубить ее: план ненависти и властолюбия... И вот когда, после падения большевиков, мировая пропаганда бросит во всероссийский хаос лозунг «Народы бывшей России, расчленяйтесь!», то откроются две возможности: или внутри России встанет русская национальная диктатура, которая возьмет в свои руки крепкие «бразды правления»... и поведет Россию к единству, пресекая все и всякие сепаратистские движения в стране; или же такая диктатура не сложится, и в стране начнется непредставимый хаос передвижений, возвращений, отмщений, погромов, развала транспорта, безработицы, голода, холода и безвластия...»
РЛИ предлагает России не только расчленяться, но еще стыдиться и каяться. Покаяния организуются по указанию совместных комиссий с поляками, латышами, литовцами и прочими. Потом, как «из-под земли» возникают иски к России на миллиарды долларов, которые предстоит оплачивать трудовому народу. Репарации и контрибуции во все времена было принято платить стране, потерпевшей военное поражение, но РЛИ вносит свои коррективы в международную практику. Так, Россия должна теперь платить нациям, которые были спасены ею от геноцида и ассимиляции, получили за её счет свою промышленность. Не говоря о том, что ряд народов, как эстонцы и латыши, получили возможность развивать свою едва зародившуюся письменность и получать образование в рамках Империи, а потом и СССР. Почему-то та же РЛИ не пытается предъявить счет к странам, войска которых уничтожили более пятнадцати миллионов мирных советских людей в их поселениях и в концентрационных лагерях Второй мировой войны. А ведь литовцы, охотно примкнувшие к гитлеровцам, расстреливали множество советских людей. Причем, часть из них - русских, о которых никто и говорить не собирается, но часть и евреев. Украинские полицаи отличались особым антисемитизмом. Но и на этот «недостаток» на Западе закрывают глаза, когда речь идет об покаянии России и неважно перед кем.
После трудных и бурных 90-х
К нынешнему веку оценки Запада русскими меняются, часть интеллигенции опомнилась и частично вернулась к своим истокам, но значительная часть остается прозападно-либеральной, несмотря ни на что. Верна себе и не замечает очевидных изъянов Запада, а главное - его скрыто-потребительского и пренебрежительного отношения к прочим странам и народам. Та же РЛИ продолжила в своих «лучших» традициях XIX века поносить самодержавие, что одобрялось и при коммунистах, и после Перестройки, со своими нюансами. Так, Иван Грозный оставался пугалом, Павел – недоумком, Николай I – Палкиным (с подачи Ленина), Александр III – ограниченным мракобесом. Различием с советским периодом стало то, что в печати, наконец-то, появилось и противоположное мнение о лучших государях русских – глас немногочисленной патриотической интеллигенции.
В нынешней России начала XXI века наблюдаются еще и такие уродливые формы, как сочетание расизма и своеобразного шовинизма с западным либерализмом и отрицанием лучшего своего культурного наследия, которому расизм никогда свойственен не был, как и нынешнему настоящему западному либерализму. То есть такой человек парадоксален: он проклинает гастарбайтеров, негров, боготворит американцев и англичан, то есть – очевидных давних врагов. Он традиционно немножко антисемит, но старается скрыть это в угоду Западу. Он хочет вырваться на Запад, но непременно для более сытой жизни, а не работать там, где придется. Он ненавидит свою страну, не может принять православие и русскую культуру, но и в глазах западного человека он тоже ущерблен. По Льву Гумилеву такой тип – порождение химеры, субкультуры, которая, по сути, не имеет оснований на существование. Впрочем, западного политика и такое устраивает – лишь бы этот тип не поддерживал свои истоки, культуру, подталкивал Россию в пропасть бездуховности. С одной стороны либеральный интеллигент не признает, казалось бы, морализирующего дурного вкуса, но с другой - углубляется в дебри разложения сексуальности по полочкам, по Фрейду. А где та грань выхода за пределы разумно допустимого, когда христианская мораль напрочь отвергнута?
Зачастую выхолощенная православная религиозность современных людей, когда службы давно разрешены и государство даже поддерживает Церковь, но посещение храма – более дань моде, или желанию не отличаться от соседей, для будущего православия опаснее, чем былое подавление религиозной жизни сверху. Кадры с Ельциным и компанией, оказавшихся вдруг в храме со свечками в руках тоже запали в память народа и отнюдь не поддержали стремление обратиться к лону Церкви. Флуктуации коллективной психологии происходят гораздо быстрее, чем того ожидают социологи и прочие наблюдатели. Нынешнее, нередко неумелое, навязывание веры молодежи вызывает у нее порой отторжение, подобно тому, как антирелигиозная пропаганда не устраивала их отцов. Если к такому отношению добавить сытость западного общество, это заглушит всякую искренность веры. Западная пропаганда, естественно, бьет по православию, которое рассматривается там, как враг наравне с мусульманством.
Классический пример того, что РЛИ по-прежнему больна гностическим саморазрушением тот факт, что большая часть ее поддерживала «Пусси Райот», то есть - солидарна с западными ценностями, тогда как на лицо оскорбление веры ее отцов. Девицы, которые по-хулигански вели себя в православном храме, были бы за такое растерзаны в мечети, или оказались бы под иного рода давлением - в синагоге. В последнем случае их бы лишили всего, чего они добивались - громкой скандальной славы, превратили в ничто. Наша юстиция повела дело так, что девки получили именно то, что хотели: славу, поддержку на Западе и даже возможность участвовать в бизнесе с выпуском маек итп с их атрибутами. Сделано все очень умело теми, кто стоял за ними: вплоть до Новой Зеландии поборники «Прав человека» кричали на улицах за их освобождение. При этом то, что «Пусси» пели исключительно нецензурно, вешали чучела с надписями: «гастарбайтер, еврей и гомосексуалист», сжигая их публично, на Западе успешно игнорируют, а используют те моменты, которые работают на очернение России. Еще бы чучело феминистки в эдакое аутодафе добавили... Знай полит корректные поборники прав тех самых «святых для Доктрины чучел» истину о «Пусси», они бы не бродили по улицам с плакатами в их защиту, не шумели, мол, мракобесы семь лет хотят озорным невинным девочкам дать. Наследники тех интеллигентов, что в 1904-м пили за поражение в войне с японцами, теперь столь же аморально, отдалено от народа и своей собственной потребности, с презрением к оскорблению религиозных чувств, орали «Свободу «Пусси Райот!»
Национальное сознание, историческая память и их подавление в эпоху постмодернизма
Явление постмодернизма становится характерной чертой западного общества с 1960-х, а также и российского с 90-х. Постмодернизм, как подсказывают Умберто Эко и Александр Дугин, узнается по следующим чертам: релятивизм, плюрализм, ироничность, интерес к экологии, отсутствие интереса к конечной цели бытия, агностицизм как отказ от возможности познания конечной истины, отрицание Абсолюта, сомнение в Боге. По мнению постмодернистов люди, ищут тайну там, где её нет, и приписывают смысл тексту, которого изначально в нем не было. Все осмеивается. Мыслители этого течения ставят вопросы, на которые Церковь также должна давать ответ. Отрицательная сторона постмодернизма очевидна. Он - яд, которым питается современная интеллигенция, потому что он лишает человека веры в возможность познать Истину, Бога. Ничто не гарантирует истинность самого познания и знания, а отрицание Абсолюта означает и отрицание последнего основания для науки, для которой эта проблема всегда была одной из сложнейших. Лишаются смысла огромные области человеческих знаний. Если современный Запад и называют иногда христианским, но это не соответствует истине. Современное западное сознание глубоко анти-христианское, ибо оно анти-религиозно и анти-традиционно по своей сути. Кое-что от христианства в этой цивилизации пока еще сохранилось, поскольку самые явные атеисты бессознательно и даже косвенно подвержены влиянию христианских идеалов, как бы они ни старались это скрыть. Все, что имеет сегодня хотя бы малейшую ценность в Западном мире, пришло в него из христианства, утверждает Рене Генон.
Вслед за постмодернизмом возникло и явление постиндустриализма. Все началось весной 1971 года, когда в леворадикальный коммунистический Китай вдруг прибыли чиновники из американского госдепартамента. Вскоре нанес визит туда и сам Киссинджер. Результатом негласных переговоров стала совместная борьба столь идеологически мало схожих сторон против умеренно-социалистического СССР. После заключения такого союза США смогли вывести войска из Индокитая и продолжать борьбу с просоветским Вьетнамом руками китайцев и прочих, которые не замедлили туда вторгнуться. Американцы даже поддержали кровавых красных кхмеров, которые воевали с Вьетнамом и усердно снабжали полпотовцев в тот период оружием! Главным результатом нового альянса стал перевод промышленности из богатейших западных стран в Китай: экономическая структура мира изменилась неузнаваемо, а «Золотой миллиард» смог получить менее загрязненную окружающую среду. Только с нынешнего столетия решение с переводом промышленности, загрязняющей среду, но временно разорившей и деморализовавшей множество рабочих семей, частично криминализовав их, начинает выходить американцам боком по причине неимоверного усиления Китая.
На фоне страшной информационной войны с могучей пропагандистской машиной Запада несколько обнадеживает нынешний рост национального самосознания не только у малых народов России, но и у самих русских, к которому единственно творцы Перестройки отнюдь не призывали. Современный образ жизни, навязываемый (изначально протестантским) Западом, активно и даже агрессивно уничтожает этническую традицию, которая объединил людей в грандиозную цельность этноса. Современный быт незаметно стирает историческую память народа.
На основе протестантского менталитета, сложился новый «римлянин-потребитель» начала XXI столетия. Он уже интернационален. Значительная часть россиян уподобилась ему с 1990-х. Такой тип, пожалуй, более совершенный, чем тот, что был в начале эры, не настолько кровожадный, чтобы глазеть на кровавые бойни гладиаторов, но, нередко, с удовольствием просматривающий подобные жестокости, тех же римлян, на экране, разрядка, переходящая в потребность. Не настолько распущенный, чтобы лениться, как «средний римлянин» и бездельничать, но, напротив, очень деятельный работник, думающий весь день исключительно о карьере, кроме отдельных вечеров с расслабляющем фильмом про адюльтер, или адюльтером воочию. Иной раз - с фильмом про людскую жестокость с привлекательными героями-садистами, или легким чревоугодием, полностью меркнущим пред римским. Современный «римлянин» начинен знаниями о здоровом питании, но, услада желудка дороже. Сдержан в обжорстве и поиске сексуальных связей лишь для того, чтобы насладится пищей и сексом дольше, прожить не 50 лет, как его предки, а гораздо дольше. Да и СПИДа побаивается. История по большому счету его не трогает, свое этническое прошлое он успешно позабыл. Сравнительно сдержанный во всем, он печется об освобождении своего очень ограниченного времени и пытается не обрасти обязательствами, вроде заботы о престарелых немощных родителях, сдает их поскорее в дом для престарелых. Он не расист, не шовинист, после революции 1968 года, по крайней мере, не позволит себе высказать подобные мысли вслух, хотя, со времен начала проявлений мусульманского фундаментализма, он относительно «правеет» на глазах и массовое «левение» после 68 года уже отходит в прошлое, трансформируется. Таковы и чисто прозападные интеллигенты-либералы в нынешней России.
Основу западной культуры еще склеивают остатки христианской морали, их общество потребления успешно существует, но все чаще случаются эксцессы в виде массовых расстрелов психически неуравновешенными десятков неповинных ни в чем. Отцы американской конституции считали, что не «добродетель способна когда-либо нейтрализовать порок, но... полагались на способность порока нейтрализовать порок». Западная экономическая система основана на принципе непрерывного роста, но ресурсов Земли не хватает и тогда экономика ищет и поощряет новые источники доходов, основанные на человеческих слабостях и низменных инстинктах. Одна из них – эксплуатация либидо и создание массовой секс-индустрии. Ради этого своевременно была провозглашена свобода секса. И когда православие, как и ислам, осуждают такое, то их обвиняют в чем угодно вплоть до нацизма, видя врага на пути к полному поглощению «нового рынка». Кто еще стоит на пути полного подчинения всего «человеческого материала» современным экономическим стратегам? Одни лишь мусульмане, которые впадают в иные крайности, дискредитируя идею, истинно православные, да несколько пассивнее – буддисты и индуисты, еще меньшей степени - латиноамериканские католики сильно зависящие от США. Китайских конфуцианцев не слишком волнует все это, но лишь экономический прогресс, поэтому Китай расколот в своем отношении к стратегии духовного развития. Истинным буддистам такое тоже не нравится, но они устремлены в личность, а не в государственность и соборность.
Новый Мировой Порядок, метод управляемых конфликтов, миф о прогрессе, либеральный тоталитаризм
Мондиалист лорд Сэсил из общества «Круглый Стол», созерцая чудовищный эксперимент большевиков над распятой Россией в 1920-е, заявил: «Коммунизм - это инструмент, с помощью которого мы свергнем национальные правительства во благо единого Мирового Правительства, единой мировой полиции, единых мировых денег». Очевидно одно, что Новый Мировой Порядок, который провозглашают США уже почти открыто, не потерпит многонациональности и приверженности традициям. Современные масонские правительства немного, по-прежнему, конкурируют и враждуют, но склоняются, все более, к построению единого мирового правительства, контролирующего весь мир по методу управляемых конфликтов, ссоря неприсоединившихся. Благо у Великобритании в этом вековой опыт, а нынешние США мало чем уступают англичанам. Обе мировые войны – грозный результат тех самых провокаций, а уж все поздние войны – явный эксперимент с управляемыми конфликтами. Сам термин «Новый Мировой Порядок» появился в начале XX века, хотя эта концепция существовала и ранее в социалистической и пацифистской литературе. Термин этот принадлежит фантасту Герберту Уэллсу - члену «Фабианского Общества» и одного из руководителей его английского отделения. А в 2002 году разработана «Хартия Земли» единой будущей республики, к которой стремились и большевики во времена «Перманентной революции» Троцкого... Именно иудеи диаспоры становятся носителями разрушительных и анти-традиционных принципов, а постоянные миграции иудеев делают их разрушительное влияние универсальным и повсеместным.
Этим начинаниям способствует живучий миф о прогрессе нынешним и еще большем – в будущем. Колоссальный технический прогресс лишь поставил на грань катастрофы само существование человечества после создания сверхоружия. Это такой же миф с ХVII-ХVIII веков, как до него - господствующий противоположный миф, что некий «золотой век» остался в прошлом. Ведь показатель совершенства общества не количество потребляемой энергии, засоряющей окружающую среду, не тип политического устройства, как таковой, но нравственные качества самих людей. Почему современные политиканы безапелляционно заявляют, что нынешние жители богатых стран счастливее людей предшествующих эпох? Искусство Запада от сюрреалистов и до нынешнего дня отражает обратное: потерянность и безысходность. Вера в прогресс - своего рода замена веры в Бога. Народ не может жить совсем без веры.
Особенно ярко выражалось отношение к прогрессу в одержимой этим понятием в начале ХХ века русской интеллигенцией. Прогрессивными объявили себя левые думцы, а прочие стали «темными силами». Но достаточно вспомнить, что в числе правых и монархистов был лучший ученый-естественник всех времен – Менделеев, а лидерами левых, в том числе и «Прогрессивный блок» - те, кто развалил Империю и не смог удержать власть, погрузив страну в хаос... Другой пример: в один период существовали древнегерманские племена, Римская империя, Византийская и Китайская империи, индейские государства нынешней Латинской Америки. У германцев имелась племенная демократия, а три упомянутых империи были достаточно тоталитарны, как и жесткая общественная структура теотиуакан, мочика, тайрона и майя. Кто из них достиг наибольшего экономического и культурного прогресса, боле высокого уровня жизни? Вроде бы никак не самое демократическое из этих обществ, как справедливо отмечает Александр Тюрин... Китай с абсолютизмом династии Суй, после временной раздробленности, дал огромный экономический подъем. Народы с еще более демократическим устройством племенных структур, чем германцы, находились и в вовсе первобытном состоянии, обитая в убогих жилищах в лесах. Все это относительно. во всяком случае нельзя сравнивать уровень развития культур и жизни народов явных деспотий древности, как те же Египет, Куш, Шумер, Крит, Хараппан в долине Инда, Микены, Персия, Спарта, Македония с каменным веком, царившим среди периферийных племен. Да и Финикия с Афинами не были столь уж демократичны. Позже и империи Карла Великого, Ангкор в Индокитае, заметно выигрывали по сравнению с первобытной демократией девственных соседей. Империя Тан в Китае достигает невиданных высот культуры, крепчает Арабский Халифат. А когда был в России наибольший всплеск культурного развития? При Николае –«Палкине» и был Золотой век русской культуры. При сложившемся послаблении цензуры и прочего уже смог возникнуть век лишь Серебряный, да и то он начался при Александре III, а не в пик разгула левой печати. Наблюдается ли расцвет культуры на Западе после всех свобод 1960-х? Что-то не заметно. Что уж говорить о России после Перестройки: если какая культура и расцвела, то - с приставками «квази-», «псевдо-»,«суб-», «анти-» и «порно-».
Современную западную либеральную идеологию с полным основанием можно назвать «правой» в экономическом смысле, и «левой» - в смысле гуманитарной риторики. Он по-своему тоталитарен. Вместо физических репрессий против инакомыслящих, он прибегает к тактике незаметного удушения ему противящихся. Но остается факт: доминирующая идеология Запада – Либеральная Доктрина яростно борется с альтернативными идеологическими проектами, но тонко-отточенными и эффективными методами. Либеральный тоталитаризм не явен, завуалирован, но не менее жесток, чем привычный. США не совсем демократическая держава, но с режимом скрытого радикального фанатизма с мессианским мировоззрением аналогичным панисламизму, коммунизму, нацизму и прочим, отличающимся особой фанатической уверенностью в своей «нравственной правоте». Русофобия США базируется на доктринально оправданной демонизации восточно-европейской цивилизации в ее историческом, культурном, богословском, геополитическом, этическом аспектах. В борьбе нынешнего Запада с Россией РЛИ играет роль верной прислуги Запада. Производство гуманитарной интеллигенции не сокращается как на Западе, так и в России, но областей для приложения сил на пользу своей страны, получая за это деньги, у российской интеллигенции почти нет. Найти приличную заработную плату можно лишь продавая свой труд структурам враждебным России.
Виктор Астафьев восклицал: «Что с нами стало?! Кто и за что вверг нас в пучину зла и бед? Кто погасил свет добра в нашей душе? Кто задул лампаду нашего сознания, опрокинул его в темную, беспробудную яму... Мы жили со светом в душе, добытым задолго до нас творцами подвига, зажженным для нас... Зачем это все похитили и ничего взамен не дали, породив безверье...? Кому молиться? Кого просить, чтоб нас простили?» Выросло целое новое поколение, уже взрослое, для которого культурная революция 1968 года не революция, а единственная культура, с каковой они родились и взрослели. Гомосексуализм, порнография, нецензурщина с экрана, мат в текстах песен - все это окружало их со школьной скамьи в 90-е. Традиционная культура им, зачастую, непонятна. Такое же поколение, только уже старшее, чем в России сформировалось и на Западе с 70-х. Им внушили теории, опошляющие и оскверняющие их прошлое, веру их предков. «Мы похитим ваших детей!» - кричали экстремисты шестидесятых истеблишменту того времени. Культурной революции потребовалась пара поколений, чтобы победить, но потребуется больше времени и сил, чтобы одолеть ее. Предстоят битвы этические, интеллектуальные и духовные. Ведь враг традиционалистов всего мира - не просто очередная политическая партия, но иной взгляд на Бога и общество. Ставка неизмеримо велика - души молодежи. РЛИ не замечает в упор скрытой тоталитарности и коварства современного либерализма, не желая их признать в силу своих шкурных интересов, а также по причине зашоренности. За две тысячи лет антисистема отработана до тонкости. |
