Мне, состоящему многие годы в президиуме Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, всё чаще приходят запросы о правомочности повального воздвижения монументов, скульптурных групп и памятных знаков в различных уголках необъятной нашей Родины. Конечно, время на дворе окрашено революционными переменами и потрясениями, и тут уж без монументальной пропаганды не обойтись. Вспомните, какое значение придавал этому вождь первого в мире государства рабочих и крестьян. В стране дымились пожары Гражданской войны, голод уничтожал сотни тысяч жителей, а скульпторы наспех мастерили памятники знаменитым революционерам, писателям, философам, учёным. Даже персонажей церковной истории не забыли и, хотя бы в гипсе, увековечили социально близкого разрушителям России Иуду Искариота.
Хозяева сегодняшней жизни, празднуя балы в честь сомнительных удач, стараются как можно быстрее увековечить близких им по духу кумиров, забыв о том, что существует специальный параграф, узаконенный ЮНЕСКО, который не рекомендует устанавливать памятники деятелям культуры раньше чем через пятьдесят лет после их ухода из жизни. «Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд», - писала Марина Цветаева. Слова юной поэтессы оказались пророческими, творчество её стало классикой русской литературы наряду с шедеврами Пастернака, Ахматовой, Гумилёва, Мандельштама. Но не им ставят памятники нынешние культуртрегеры. Забыты монументальными пропагандистами Станиславский, Шостакович. Тютчев отмечен лишь скромным бюстиком во дворе московской усадьбы. Зато облагодетельствовали центр Москвы шемякинскими изваяниями человеческих пороков, помещённых по соседству с Третьяковской галереей и памятником Илье Репину. Благодарный новым хозяевам господин Шемякин торопится увековечить память петербургского губернатора Собчака. Американский «земляк» Шемякина Эрнст Неизвестный задумал проект «Памятник водке». И это в древнем Угличе, где одна из страшных нынче проблем - пьянство. Впрочем, заокеанского «Микеланджело» не волнуют здешние проблемы. Тем более что прецедент имеется - болванчики в честь певца российского алкоголизма Венечки Ерофеева уже установлены на трассе Москва-Петушки. Виктор Астафьев, сам в молодые годы неравнодушный к рюмке, диву давался, видя прославление сошедшего с круга писателя. А ещё один полуамериканец Евгений Евтушенко договорился до того, что Венечка пребывает в одном пантеоне с Гоголем...
В дореволюционной России наиболее значимые памятники строили на собиравшиеся народом пожертвования. Жертвователи вместе со знатоками выбирали лучший проект и наиболее полюбившегося скульптора. Монументы возводили с большими временными интервалами, помня о значимости увековечиваемого деятеля и важности события. Поэтому и остались знаковыми на века Медный всадник, Минин и Пожарский, опекушинский Пушкин, микешинское Тысячелетие России в Новгороде. Не апологет я тоталитарно-застойных времён, выпавших на нашу молодость, но не могу не признать, что всесильный Вучетич, обладавший неограниченными возможностями и властью, сработал всего три монументальных колосса: памятник воину-освободителю в берлинском Трептов-парке, железного Феликса и Родину-мать в Сталинграде. Поучиться бы нынешним суетливо плодовитым ваятелям такой сдержанности у «хозяина всея советской скульптуры».
Кто в чаду охватившей страну монументальной пропаганды зрит в исторические корни? Разве подумал конвейерный скульптор А. Рукавишников, сажая в неприличную позу у главного входа в Государственную библиотеку Фёдора Михайловича Достоевского, как скромный до болезненности писатель отнёсся бы к идее быть дважды увековеченным, причём в первый раз блестящим монументом в Москве, где он только родился и жил маленьким мальчиком. А что бы сказал Михаил Афанасьевич Булгаков по поводу уничтожения Патриарших прудов несуразной «примусной» композицией того же скульптора в честь романа «Мастер и Маргарита»? Спасибо московским старожилам, лёгшим под колёса самосвала со строительными конструкциями и не давшим надругаться над заповедным местом.
А разве прислушались те, кто «облагораживает» Манежную площадь торговыми точками и фонтанами, к мнению истинных специалистов и хранителей исторической памяти? Разве подумали они, прежде чем дать щедрому дарителю Церетели плодить примитивный зверинец рядом со святая святых - Могилой Неизвестного Солдата, символизирующей жертвенный подвиг миллионов убиенных на полях Великой Отечественной?
Неужели не дрогнуло сердце у заказчиков и проектировщиков, когда смотрели они чертежи и планы экспозиции возводимого на Стрелке монструозного Петра? Ведь и неспециалисту было понятно, что это «восьмое чудо света» исказит облик столицы до неузнаваемости, загородит не только храм Христа Спасителя, но и сам Кремль невозможно будет разглядеть с Воробьёвых гор.
Лукавый так и старается опошлить любое, даже самое светлое событие, каким два года назад стал, к примеру, 1100-летний юбилей Пскова. Напрасно пытались искусствоведы доказать местным властям, что глупо в рамках одного торжества открывать сразу два памятника основательнице города Святой Равноапостольной княгине Ольге с интервалом в один день. Возымел действие веский аргумент московских ваятелей 3. Церетели и В. Клыкова: монументы устанавливаются безвозмездно. Безвозмездно для Пскова, хотя одному Богу известно, сколько уйдёт денег на затраты по установке и благоустройству. Но и самим «данайцам» дары их кто-то оплатит, ибо бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке. Может, щедрым москвичам лучше отреставрировать разрушающиеся нерукотворные памятники Святой Ольге - древние псковские храмы?
Псков в катастрофическом положении, а состояние его архитектурных сокровищ сравнимо разве что с последствиями военных лет. Но у нас совсем забывают о том, что оставлено в наследство талантливейшими мастерами Древней Руси, и не гнушаются рядом с обветшавшими жемчужинами, а иногда и руинами ставить новенькие памятники, выглядящие, словно заплата на драном кафтане. Сказано в Евангелии: «И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты; ибо вновь пришитое отдерёт от старого и дыра будет ещё хуже».
Забывают современные скульпторы и их заказчики (да и знали ли?): церковные каноны исключали круглую скульптуру и установку памятников святым. Храм, икона, фреска, плоская резьба, мелкая пластика, книжные украшения - вот основной набор древнерусских мастеров. Мне понятно, что снятие запретов и отмена атеистических изуверств побудили современных художников приложить своё дарование к прославлению подвигов молельников и подвижников православных. Я приветствовал установку памятника Преподобному Сергию в Радонеже и даже помогал скульптору В. Клыкову преодолеть запреты на его открытие. Радовалось моё сердце, когда во дворе Марфо-Мариинской обители (где проработал четверть века) тот же мастер с чувством меры и такта поместил изящную скульптуру Святой Елизаветы - основательницы монастыря княгини Елизаветы Фёдоровны. А дальше пошёл поточный метод изготовления штампованных поделок. И сегодня докатился этот поток до тихого посёлка Борисоглебский Ярославской области, где рядом со стенами прославленного монастыря Святых Бориса и Глеба намереваются воздвигнуть очередной церетелевско-данайский дар - десятиметровые бронзовые изваяния Преподобного Иринарха, благословившего Дмитрия Пожарского на борьбу со смутой, и воина-монаха Пересвета. Как специалист по древнерусскому искусству, без малого полстолетия посвятивший спасению и реставрации церковного культурного наследия, я обращаюсь к тем, кто благословил впавшего в монументальный угар Церетели: остановите беспредел, вспомните о евангельской заплате на ветхой одежде Борисоглебского монастыря... | 
