Приобрети книгу в нашем магазине: http://www.golos-epohi.ru/eshop/catalog/128/15562/

Сокращенное изложение доклада 7 декабря 1993 г. в Москве в Институте Мiровой Литературы РАН на конференции "Русская цивилизация: история и современность".

Русская эмиграция ‒ часть русской нации, попавшая в необычные условия, которые дали ей уникальный опыт. По известному сравнению, после российской катастрофы эмигрантский ковчег прибило на вершину горы, с которой были видны оба склона ‒ демократический Запад и коммунистическая Россия, ‒ и этот взор вобрал в себя всю полноту мiровых событий и идеологий. Сама эмиграция возникла в результате крупнейшего катаклизма ХХ века ‒ Первой мiровой войны (дальнейшие потрясения в мiре были ее прямым следствием) ‒ и стала духовной реакцией на эти катаклизмы, осознав их причины и роль России в мiровой истории.

Этот опыт русской эмиграции можно рассматривать на разных уровнях: политическом, идеологическом, религиозно-историософском.

1. На политическом уровне крушение православной России обнажило скрытые пружины длительной антирусской кампании влиятельных сил Запада. Эмиграция смогла увидеть механизм этой работы из-за кулис. Философ И.А. Ильин так писал об этом: «Следуя тайным указаниям европейских политических центров.., Россия была клеветнически ославлена на весь мiр как оплот реакции, как гнездо деспотизма и рабства, как рассадник антисемитизма... Европа была заинтересована в военном и революционном крушении России и помогала русским революционерам укрывательством, советом и деньгами... А когда это совершилось, то делала все, чтобы помочь главному врагу России ‒ советской власти...».

Еще более важную роль в этом, помимо Европы, сыграли еврейские банки в США, стремившиеся добиться равноправия иудаизма в России, то есть дехристианизировать российское общество, как это им давно удалось на Западе. Ныне документально подтверждено все то, о чем в свое время писала правая русская эмиграция:

‒ революцию в России финансировал глава еврейского финансового мiра в США Я. Шифф и другие банкиры, дававшие также с этой целью кредиты Германии;

‒ Германии и Австро-Венгрии был предложен и осуществлен план Гельфанда-Парвуса по объединению всех антирусских сил в Первой мiровой войне;

‒ все движущие силы Февральской революции (Временное правительство, Советы рабочих и солдатских депутатов, еврейское "Политбюро") возглавлялись масонами, действовавшими в связи с заграничными "братьями" из стран Антанты;

‒ Белое движение было сознательно предано союзниками России по Антанте, которым были выгоднее большевики, разрушавшие православную Россию; лишь с помощью Запада и США они выиграли войну против собственного народа;

‒ в 1920‒1930-е годы с западной помощью большевики провели индустриализацию, уплатив за это захваченными российскими ценностями.

Более поздние проявления западного предательства ‒ выдача Сталину миллионов беженцев-антикоммунистов и белогвардейцев в конце Второй мiровой войны; единогласно принятый Конгрессом США в 1959 году закон о расчленении России, в котором русский народ не признан порабощенным коммунистами, а фигурирует как поработитель других российских народов, даже мифических "Казакии" и "Идель-Урала", чью борьбу против русских США официально обязались поддерживать (этот закон не отменен по сей день)...

Причем западные демократии вели себя так по отношению к России не только из эгоистических интересов экономической экспансии, не только ради устранения сильного геополитического конкурента, но и из ощущения духовной чужеродности самой православной цивилизации, которая сопротивлялась этой демократической экспансии.

2. Идеологический опыт русской эмиграции заключался как в окончательном осознании этого духовного отличия России от Запада, так и в уточнении идеала русской христианской государственности ‒ на основании изучения разных общественных систем: демократии, фашизма, социализма.

а) Что касается демократии, то даже многие ее прежние сторонники, попав на Запад, увидели ее духовную ложь: злоупотребление свободой для легализации греха без различения добра и зла. Философ С.Л. Франк в книге "Крушение кумиров" (1924) написал, что прогрессивное Новое время, которое обещало человечеству освобождение от "реакционной религиозной тьмы", ‒ «изобличено теперь в нашем сознании как эпоха, которая через ряд внешних блестящих успехов завела человечество в какой-то тупик и совершила в его душе какое-то непоправимое опустошение и ожесточение... Человечество пришло на наших глазах к состоянию нового варварства»: к пустоте жизни, к дурной безконечности роста материальных потребностей, что в итоге ведет к саморазрушению.

К началу ХХ века западные демократии уже представляли собой: юридически ‒ "власть народа", фактически ‒ власть денег, инструментом же властвования стала ставка на освобождение низменных инстинктов людей, что и усилило тенденцию к "новому варварству". Особенно это проявилось после победы демократий над монархиями в ходе Первой мiровой войны (в этом и заключался ее идеологический замысел, ‒ писал П.Б. Струве).

Эта "варваризация" населения проводилась международными финансовыми кругами вполне сознательно, ибо только в дехристианизированном, атомизированном обществе, лишенном религиозных и национальных ценностей, деньги могут стать главной ценностью и властью (эту опасность демократии отмечали даже немонархисты, как, например, П.И. Новгородцев, А.И. Солженицын и другие).

б) Фашизм стал общеевропейской реакцией на победу такой демократии и на распространение коммунизма. Сегодня это слово используется в применении к расистскому режиму в Германии, но первоначальный фашизм в Италии, как и родственные системы в Испании и Португалии, имели разумные социально-экономические черты (корпоративизм ‒ вместо партийной структуры демократии и вместо классовой борьбы коммунистов). Эти системы не имели идей расового превосходства, а стремились защитить народ от демократического и интернационалистического разложения и от международных ростовщиков.

Русская эмиграция симпатизировала фашизму как единственному союзнику в борьбе против большевицкого режима (демократии тогда поддерживали большевиков, заключив с ними антифашистский союз). В идейном же отношении все русские правые организации, даже называвшие себя "фашистскими", были совершенно иным явлением, чем европейский фашизм.

Фашизм стал "революционной" реакцией на вырождение европейской же либеральной демократии, ‒ но при отсутствии четких духовных ориентиров "новые" фашистские идеи часто разрабатывались на старых ложных путях языческой гордыни. Поэтому фашизм в Италии и тем более в Германии пришел к краху вследствие застарелого порока западной цивилизации: ее рационалистического (по сути нехристианского) духа. Христианские же варианты этих систем в Испании и Португалии не смогли позже в одиночку устоять перед натиском демократий.

Русская эмиграция, тоже отрицавшая и западную демократию и большевизм, стремилась к восстановлению русского православного пути. В отличие от западного фашизма, русскому Зарубежью не нужно было изобретать ни "новую религию", ни общественный идеал, ибо он давно существовал: Святая Русь и стремление к социальной правде. Наоборот, европейский фашизм в чем-то безсознательно стремился осуществить идеал, близкий к русскому, как об этом писал И.А. Ильин:

«Государство не есть механизм состязающихся корыстей, но организм братского служения, единения веры, чести и жертвенности: такова историко-политическая основа России. Россия стала отходить от нее и сокрушилась. Россия вернется к ней опять. Фашизм не дает нам новой идеи, но лишь новые попытки по-своему осуществить эту христианскую, русскую национальную идею применительно к своим условиям».

в) О коммунистическом варианте социализма как составной части опыта русской эмиграции нет нужды говорить особо. Стоит лишь напомнить известные слова о "лжи" и "правде" коммунизма-социализма: о верном стремлении к социальной справедливости на ложном, богоборческом пути. Об этом не следовало забывать и в годы разрушения социалистической системы, чтобы не выплескивать вместе с водой ребенка.

Можно сказать, что в своих разработках русская эмиграция стремилась отделить правду от лжи и соединить все правды разных общественных систем. Для этого необходимо осознание той Истины о духовном устройстве мiра, которую игнорировали и демократия, и социализм, и фашизм. Эту истину дает только православное учение. И с этой точки зрения поиски эмиграции были не чем иным, как осознанием вечного первообраза России, Замысла Божия о ней, который был ответно осознан русским народом в своей истории как идеал Святой Руси.

Разумеется, этот православный идеал ‒ монархический. Но и монархию мыслители русского Зарубежья увидели по-новому: не просто как верность традиции предков, но как соответствие самой духовной природе общества и смыслу истории. Это означало ‒ совместное служение всех слоев народа и царя как выразителя народного идеала ‒ Божьему Замыслу о России.

3. Здесь мы переходим к главному, историософскому опыту русской эмиграции: призванию России в драме истории, понимаемой как борьба между христианскими и сатанинскими силами, которые нашли и своих ярко выраженных носителей в составе человечества.

Вожди еврейского народа отвергли небесные ценности Мессии-Христа, ожидая иного мессию в виде своего национального земного царя. Кто будет этим царем ‒ ясно сказано в Евангелии: антихрист. Россия же, став преемницей первой христианской Империи, Византии, после откола Запада в ересь и сокрушения Константинополя (Второго Рима) турками ‒ осознала себя Третьим Римом. С этим полюсом христианской государственности святые отцы издавна связывали слова Священного Писания об "удерживающем" мiр от прихода антихриста (2 Фес. 2:7‒8).

Разрушение православной России масонской Февральской революцией в 1917 году было следствием утраты ведущим слоем русского народа удерживающего сознания, и это ослабило нас перед натиском антихристианских сил. Однако в революционной катастрофе позже обнаружился и другой, провиденциальный смысл. Большевики, перехватив у масонов-февралистов власть, ценою огромных жертв невольно удержали Россию от присоединения к демократической "общечеловеческой семье", оставив нам теперь возможность иного выбора.

Сейчас, с концом коммунистического режима, этот выбор России будет последним: или мы найдем в себе силы вынести из ХХ века должный урок, чтобы вернуться к осознанию своей удерживающей роли, ‒ или же мiр придет к воцарению антихриста и концу истории. Многие наши святые верили, что перед концом времен Россия может возродиться, чтобы продемонстрировать Истину Евангелия всему мiру для окончательного отбора тех, кто способен войти в Царствие Божие.

В этом плане истории русская эмиграция оказалась передовым дозором русской нации, посланным судьбою в небывалую экспедицию: осмыслить масштаб нашего катастрофического ХХ века как репетицию Апокалипсиса и осознать истину "от обратного". Именно этот опыт эмиграции оправдывает ее нахождение «не со своим народом, там, где наш народ к несчастью был». Этот опыт очень необходим сейчас России.

Декабрь 1993 г.

https://rusidea.org/6038
Полностью доклад был опубликован в газете "Путь" (Москва. 1994. № 1).