СТУПЕНИ ВОСХОЖДЕНИЯ

Единая позиция. Первого сентября 1975 года красивая, словно заново созданная и будто ставшая более простор­ной, школа встречала ребят. Особенно поражала она тех, кто не заглядывал в нее целое лето. "Ух ты! Вот это переделали!"--удивлялись многие, доставляя тем самым неописуемое удовольствие отважновцам. "А что, не зря все-таки старались,--сказал мне Толик Алымов и кивнул в сторону парней, не решающихся ступить на блестящий голубой пол.--Теперь наверняка "генералить" будем ре­же... Неужто кто посмеет опять тащить грязь... Смотри­те, смотрите, как они оглядываются по сторонам".
Желтые, розовые, голубые, светло-зеленые, оранже­вые полы, светлые, матовых тонов стены создавали радостное, праздничное настроение. Необычны были и объявления о наборе учащихся в музыкальную, хореогра­фическую, спортивную школы, клубы юных техников и натуралистов.
Пройдет время, и мы все привыкнем к этому соцветию различных школ, кружков, всегда готовых открыть двери навстречу желающим, но в тот год мы еще не раз будем удивляться сонате Бетховена или, к примеру, концерту Кабалевского, звучащим рядом с кабинетом физики. Я сам иногда утрачивал ощущение реальности, когда захо­дил в зеркальный зал хореографии и видел, как наши сельские девчонки и мальчишки в настоящих балетных трико стоят у настоящего станка, учатся настоящей хореографии у настоящего балетмейстера. Помню, как билось радостно сердце, когда наблюдал первые трениров­ки борцов или рассматривал первые модели самолетов, созданные руками ребят.
Потом у нас появятся и отличные столярные, слесар­ные мастерские, и цехи художественной керамики, и кабинет мягкой игрушки, в котором будут разыгрываться многосерийные самодеятельные спектакли с только что сотворенными "героями". У нас будет свой настоящий зал борьбы и отлично оборудованный зал общей физической подготовки. Будут чемпионы, лауреаты. Мы все станем лауреатами премии Ленинского комсомола. Но 1975/76 учебный год останется в памяти тех учеников и педагогов, кто своим умом, сердцем, руками создавал Яснозоренскую школу-комплекс, самым значительным и. пожалуй, самым ярким. В нем все было впервые. Он стал началом бесконечного педагогического поиска, началом поворота к Детству.
Сегодня о педагогах Яснозоренской можно говорить как о коллективе единомышленников. Но взаимопонима­ние, общность позиции и взглядов на воспитание и обучение детей рождались постепенно, через споры, преодоление и отказ от того, что долгое время считалось общепризнанным. Это был сложный, порой мучительный процесс. Говорят, в споре рождается истина. Но для того, чтобы она родилась, спорящие должны открыто, честно высказать свое мнение. А последнее, в свою очередь, возможно при уважении и доверии друг к другу.
Доверие, взаимопонимание, пожалуй, одно из важней­ших достояний педагогического коллектива сегодняшней Яснозоренской. И еще право каждого на творчество, собственное мнение.
Как директор я старался советоваться со всеми учите­лями по всем важным вопросам школьной жизни. Предпо­читал подчиняться воле большинства даже в том случае, если был убежден, что принятое решение не принесет ожидаемого результата, нежели настаивать на принятии другого, на мой взгляд, более правильного. Принятое таким образом "неэффективное" решение эффективно уже потому, что оно выражает волю коллектива, который завтра увидит свою ошибку и непременно исправит ее. Есть, думаю, только один путь воспитания творческого коллектива--предоставление возможности высказывать и отстаивать свои мысли каждому, и ученику и учителю. И мы стремились к тому, чтобы решение было действитель­но коллективным--принятым в результате обсуждения всех точек зрения, всех "за" и "против".
Мы учились строить взаимоотношения на основе ува­жения, бережного внимания друг к другу, боролись с грубостью, нервозностью. Пожалуй, самым трудным бы­ло становление единых педагогических требований. Не сразу утверждался взгляд на учителя как на старшего товарища ученика, призванного помочь ему и в учении, и о формировании его личности.
Постепенно жизнь заставляла сторонников дисципли­ны страха и беспрекословного повиновения сдавать свои позиции. Сделать это помогла школа "Отважного", совме­стный, рука об руку, труд, по-новому раскрывший и воспитателей, и воспитуемых. Именно там был выработан единый педагогический стиль, в основе которого-- уважение к человеку, учителю и ученику, признание ценности и неповторимости его личности.
В сентябре 1975 года наш комплекс начал работу в таком составе: общеобразовательная, спортивная, хореог­рафическая, музыкальная школы: клубы юных техников и натуралистов. Правда, различные учебно-воспитательные учреждения "связывала" пока лишь общая крыша. Хотя их руководители работали в контакте друг с другом, но постоянных и прочных деловых отношений между ними еще не было. Я написал "наш комплекс", но тогда мы не употребляли этого термина. Говорили, что теперь при общеобразовательной есть различные специальные школы и клубы, что у наших ребят, как и у городских, есть возможность в свободные часы, в зависимости, от жела­ния, заниматься во внешкольных учреждениях.
В специальные школы и клубы с первых дней хлынули потоки желающих, но, чем активнее работали эти учреж­дения, тем сильнее росла неразбериха: накладки в распи­сании, столкновения мероприятий, конфликтные ситуации. От этого страдали все школы, но больше всего общеобра­зовательная, привыкшая монопольно распоряжаться вто­рой половиной дня. В среде ее педагогов возникла оппозиция. Ко мне приходили до предела возмущенные учителя и требовали "восстановить порядок": "Они долж­ны знать свое место. Пусть подстраиваются под нас! Главное--это общеобразовательная школа". Исходя из опыта Бессоновки, я ждал подобных заявлений. Но теперь не "идея сверху" была причиной конфликтов. Я был, как и все, в положении "потерпевшего". Поэтому в ответ на возмущения педагогов общеобразовательной го­ворил: "Каждая из школ имеет суверенные права... Мне они не подчиняются. У них свое руководство. Для нас главное--общеобразовательная школа, а для них глав­ное--то, чем занимаются они. Порядок мы можем уста­новить только у себя, вмешиваться же в их работу, указывать им мы не имеем права".
-- Но надо ведь как-то находить общий язык!-- возражали мне.
-- С этим я целиком согласен...
-- Тогда почему же мы бездействуем?
-- А что вы предлагаете? Давайте свои предложения, и будем решать...
Почему я занял пассивную позицию, зная с самого начала, что должен быть комплекс, единый союз школ, а не их набор? Нужно было, чтобы необходимость школы-комплекса осознали все педагоги.
Когда это стало очевидным для всех, мы собрали наш первый общий педсовет. Он принял решение об объедине­нии всех школ и клубов в единый союз, (его мы назвали с прицелом на будущее: школа-комплекс), о создании совета директоров, об объединении всех общественных организаций, о едином планировании учебно-воспитательной рабо­ты коллектива. Председателем совета директоров школы-комплекса назначили меня.
Постепенно был выработан годовой план совместной работы, отрегулировано расписание занятий школ, клу­бов, кружков, выделены специальные дни и часы для общих собраний педагогов и учащихся. Совет директоров вскоре после введения в его состав секретаря партийной организации, председателя местного комитета, секретарей учительского и ученического комитетов комсомола, стар­шей вожатой, председателя совета дружины, председате­ля совета командиров1 был преобразован в совет школы-комплекса. Он занимался вопросами планирования, осуще­ствлял руководство текущей работой, регулярно заслуши­вал отчеты руководителей всех учебно-воспитательных подразделений, кружков, секций. Раз в неделю, в пятни­цу, в 7 часов утра в кабинете председателя совета, т. е. директора школы-комплекса, собирался совет для обсуж­дения плана работы на предстоящую неделю. Эти заседания помогали нам оперативно решать текущие проблемы, вносить коррективы в ранее намеченные планы. В центре внимания совета всегда стояло главное, узловое дело за прошедшую неделю, в котором принимали участие все учебно-воспитательные подразделения комплекса. Совет заседал один час. Времени этого вполне хватало и для анализа работы каждого звена и в целом школы-комплекса, и для того, чтобы обсудить и утвердить план предстоящей недели. Чтобы заседания проходили четко, с наибольшей пользой, мы разработали план-памятку отчета:
1. Что сделано руководимым вами коллективом за прошедшую неделю?
2. Что не сделано и почему?
3. Трудности, проблемы, с которыми столкнулись в работе; пути их преодоления.
4. Ваши предложения, замечания, просьбы, пожелания всему совету или отдельным его членам.
5. Расскажите о своих планах на предстоящую неделю.
6. Что в целом о работе комплекса вы можете сказать? (за прошедшую неделю, на будущую неделю)?
На все выступления, включая решение спорных вопросов, давалось не более трех минут. На обсуждение плана предстоящей работы, включая и обсуждение "главного дела недели, отводилось 20 минут. Таким делом могли быть трудовая операция, вечер отдыха, диспут, спортивный праздник, поход, собрание, сбор, открытый урок, концерт, олимпиада и т. д. Его организатор с группой ответственных ребят или педагогов заранее готовили сценарий. Особое внимание уделялось тому, чтобы в планируемом деле участвовала большая часть коллектива школы. Еженедельный анализ деятельности каждого зве­на школы-комплекса помогал нам держать в поле зрения всю систему учебно-воспитательной работы, глубже вни­кать в проблемы, оперативно и эффективно решать их. Совет школы стал полномочным органом коллективного руководства комплексом, помогал более разумно и эффек­тивно использовать возможности нашего союза. Так, уже со второй четверти 1975/76 учебного года по решению совета был введен между вторым и третьим уроками для учащихся IV--VI классов и между третьим и четвертым для VII--IX так называемый свободный час занятий по интересам. "Свободный час", несмотря на все трудности его организации, имел положительное значение для разви­тия и становления нашего комплекса. В "свободный час" каждый ученик обязательно должен был, в зависимости от его наклонностей и желания, заниматься в специальной школе, секции или кружке. Тем, кто еще не определился, мы терпеливо помогали найти "свое дело". Но иногда ребята подсказывали его сами, предлагая создать новый кружок или новый класс в той или иной школе. Так, в клубе юных техников открылся кружок картингистов, в музыкальной школе--класс гитары и кружок эстрадного ансамбля, в хореографической--класс современного баль­ного танца, в спортивной -- секции баскетбола, волейбола и легкой атлетики2.
Через совет школы мы смогли более рационально распределить обязанности директоров, избегать дублиро­вания в руководстве комплексом. Специалисты, входящие в совет, отвечали за работу не только в своей школе, но и в других. Так, директор спортивной школы отвечал за спортивно-массовую работу, за качество преподавания на уроках физкультуры, всю постановку физического воспи­тания в комплексе. Директор музыкальной школы руково­дил всей системой музыкального воспитания и в музы­кальной, и в общеобразовательной, и в хореографической, включая музыкальное оформление перемен, утренников, сборов, вечеров, спортивных состязаний, концертов. Ди­ректор клуба юных техников нес ответственность за исправное состояние технических средств в кабинетах, отвечал за работу радиоузла, техническое обеспечение всех мероприятий.
Колея. Трудно привыкали учителя к новым условиям работы. Сказывалась привычка к обособленности. Нелег­ко было педагогам общеобразовательной школы отвыкать от монопольного владения временем своих учеников. Новые условия требовали большей гибкости, мобильности и слаженности. Школа-комплекс учила серьезному, вдум­чивому планированию, не прощала неорганизованности ни директору, ни учителю, ни ученику.
Не меньше затруднений испытывали и педагоги специ­альных школ. Ориентированные прежде на работу с особо одаренными, с отобранными по конкурсу, они теперь вынуждены были работать со всеми желающими. Методи­ка, рассчитанная на "готовый материал", нуждалась в решительном пересмотре. "Материал" надо было терпели­во и грамотно растить. Надо было становиться не просто преподавателем: можешь,--учись, не можешь--до свида­ния, а учителем в истинном смысле этого слова. А это требовало большего мастерства, глубоких знаний по педа­гогике, психология, физиологии.
Один специалист-балетмейстер, опытный мастер, ла­уреат республиканского конкурса, привыкший работать с избранными, с теми, у которого природная грация, врож­денное чувство ритма, выразительность и гибкость движе­ний, с самого начала категорически заявил:
-- Я буду работать только с танцевальным ансамблем, в который, может быть, удастся набрать человек двенад­цать из всей школы. А если не наберем, придется искать ребят по району, а может, и по области...
-- А остальные? Как же быть с теми, которые тоже хотят и должны быть красивыми, стройными?..
Балетмейстер пожал плечами и пренебрежительно бро­сил: "Кто? Дети доярок и трактористов, которые по земле-то ходить не умеют?! Хореография--предмет осо­бый. Это вам не математика, которой учить можно всех. Хореография--искусство для избранных, для тех, у кого талант, понимаете, талант к танцу..."
Мои доводы о том, что талант--дело наживное, если строить обучение, основываясь на объективных законах психофизиологического развития, не возымели действия. Балетмейстер вначале согласился поработать с нашими ребятами, но ровно через год ушел. Прощаясь, он горячо доказывал: "Ваш комплекс--это ваше личное заблужде­ние, которым вы заразили некомпетентных. Впереди у вас провал, катастрофа! Слезы разочарования тех, кого вы обнадежили, кому внушили предательскую мысль о всеси­лии его природы".
Спор каш впоследствии разрешит хрупкая девушка, не имеющая специального хореографического образования,-- Ольга Федоровна Коновалова. Под ее руководством расцветет народная хореография в Ясных Зорях. А ансамбль танца из "обычных" девчонок и парней, дочерей и сыновей "обычных" доярок и трактористов, станет одним из ведущих коллективов Белгородщины, завоевывая не раз на районных и областных смотрах и конкурсах высшее звание лауреата. Позже возникнут новые ансам­бли--"Сударушка", "Капельки", а за ними еще... еще. В чем секрет? В таланте Коноваловой? Бесспорно. В огром­ном таланте этой молодой учительницы, не устававшей верить в силы своих учеников, в ее способности видеть их малейший успех, каждое движение к совершенству, в ее вдохновенном, добром сердце. А вернее всего, в том, что она -- настоящий учитель.
Стереотип представлений о том как "растить специ­алистов", оказался самым коварным врагом. Трудно было сдвинуть с накатанной колеи даже только начинающих педагогическую работу. Помню наши долгие споры с молодыми педагогами--баянистами и пианистами, кото­рые, только что закончив музыкальное училище, прибыли к нам на работу. Причина спора -- отсев учеников из музыкальной школы. В чем дело? Ведь они с таким восторгом "записывались в музыкальную". Ориентируясь на свой опыт работы в Кизляре, я предполагал причину, но для полной уверенности попросил раздумавших учить­ся музыке ребят принести свои дневники. И вот что увидел:
"17/1Х. Полька--разобрать двумя руками, считать вслух. Играть верными пальцами. Этюд учить.
18/IХ. Полька--две строчки соединить вместе, играть двумя руками, остальное учить отдельно каждой рукой. Этюд--две строчки наизусть.
21/IX. Полька--половину наизусть. 4 такта двумя руками вместе, остальное отдельно каждой рукой. Этюд -- учить внимательно.
25/IХ. Полька... Этюд...
2/Х. Полька... Этюд...
9/Х. Этюд... Полька... Сонатина--учить верными пальцами.
12/Х. Полька--работать над трудными местами. Этюд--сдать. Сонатина--8 тактов двумя руками, осталь­ные отдельно каждой рукой".
И так до 23 октября. Откуда же у ученика будут успехи, если он долбит одно и то же изо дня в день до одурения? Товарищи родители! Если ваш ребенок учится "музыке" подобным образом, и вы сознательно не пресле­дуете цель воспитать у него беспредельное отвращение к этому величайшему искусству, немедленно переведите его к другому педагогу. А если и тот будет учить таким же образом, бросьте свою затею, пока не поздно. Лучше пусть он слушает соловья в лесу да кузнечика на лугу... Музыкальность растет прежде всего на богатстве и разнообразии впечатлений, и работать над пьесой можно до тех пор, пока она вызывает удовольствие. Очень важно именно при первом знакомстве с произведением, в период наиболее яркого восприятия, а значит, и наиболее эффек­тивного запоминания, играть его сразу верно, чтобы не превращать обучение музыке в вечное переучивание, в нудную работу над ошибками. Но самое главное--нельзя катиться по колее, надо смелее искать активные формы работы, действенную методику.
Думать и искать, искать и думать, как повысить эффективность педагогических усилий,--такой постепен­но становилась позиция учителя независимо от его специ­альности. Единое руководство комплексом, единый педсо­вет, партийная, профсоюзная и комсомольская организа­ции, единое планирование и режим работы помогли нам покончить с хаосом, неразберихой, путаницей в нашей деятельности. Образование союза школ открыло возмож­ности для создания единой школы всестороннего гармо­ничного развития каждого ученика. И первым ее ростком стал экспериментальный I класс Клавдии Петровны Никиташевой.
Никиташева. Клавдия Петровна Никиташева была первой учительницей нашего I экспериментального класса.
Клавдия Петровна не довела свой класс до четверто­го... Заболела...
-- Я не хочу подводить школу. Мне надо подлечить­ся... отдохнуть,--говорила эта мудрая, с огромным жизненным и педагогическим опытом, бесспорно талант­ливая, а потому и предельно скромная учительница во время нашей последней встречи.
К. П. Никиташева живет сейчас в своем разбросанном по холмам старинном русском селе Черемошное, воспиты­вает внуков, управляется по мере сил с хозяйством. Идут, закручиваются все глубже в старость года, постепенно слабеет память... Нет, неправда! Помнит Никиташеву школа. А вы, Клавдия Петровна, помните тот день?
-- Ой, Михаил Петрович, что-то боюсь я... не справ­люсь... Может быть, кто помоложе...--робко возражала Клавдия Петровна, когда ей предложили взять экспери­ментальный класс.-- Нам нужен ваш опыт, ваши знания. Кому, как не вам, начинать. И у вас, именно у вас, получится!-- убеждал ее я.
И получилось. Она, взвешивая каждый свой шаг, осторожно продвигалась вперед, держа под неослабным вниманием уровень усвоения учебного материала. Тогда у нас не было апробированной методики проведения коротких уроков ни по одному из предметов. Методику создава­ли те, кто работал в экспериментальном классе вместе с Никиташевой: Ольга Федоровна Коновалова, Владимир Васильевич Милешин, Татьяна Георгиевна Шангереева, Мария Алексеевна Алпазиева, Александра Тихоновна Алипова, т. е. все педагоги других школ комплекса, ведущие по своему профилю уроки у ребят.
Предложение сократить длительность уроков в I клас­се, дать ребятам больше возможности быть детьми, дать им больше уроков физкультуры и музыки, ввести уроки хореографии не вызывало со стороны подавляющего большинства педагогического коллектива противодей­ствий. Но от Никиташевой зависело, будет ли предложе­ние началом целостного подхода к делу воспитания и развития человека... Ей надо было всякий раз, сталки­ваясь с тысячами "не получается", преодолевать себя, привычное мышление. Для такой работы нужен был человек творческого ума, сильной воли, страстно жела­ющий помочь детям. Таким человеком и была Никиташе­ва.
Класс ей достался не из легких, многие пришли без предварительной подготовки. Вначале контрольные заме­ры уровня знаний ее учеников вызвали серьезное беспо­койство за судьбу эксперимента. Около 10% учащихся в конце октября с предложенными заданиями не справи­лись, только треть выполнили работы на "4" и "5". Расстроенная учительница главную причину неудачи виде­ла в себе. Она так и сказала: "Это моя вина, все никак не научусь рационально использовать каждую минуту... Раз­мазываю время..." А ведь могла бы сказать и так: "Вот видите, нельзя работать по-новому..."
В феврале с контрольными заданиями по всем трем предметам: математике, чтению и письму--ее класс спра­вился. Половина ребят выполнили задания на "4" и "5". В мае таких было уже 58%, остальные за выполненные контрольные задания по всему курсу I класса получили отметки "4" и "З". Такой итог нельзя назвать триумфом. Но для нас он означал одно -- можно. Можно избавить малышей от длинных и утомительных уроков, создать более естественные для детского организма условия раз­вития. Этого было достаточно, чтобы с сентября 1976-го да по новому учебному режиму смело начала работать Валентина Григорьевна Рынзина, затем Клавдия Алексан­дровна Литвякова, Евгения Михайловна Наумова, Зоя Филипповна Юракова, Нина Тихоновна Картамьплева.
"Ну, а как будем работать во II классе?"--спросил я в конце мая Клавдию Петровну. Она улыбнулась и ответила: "Я сама об этом все время думаю. Давайте продолжим... Обидно останавливаться на полдороге".

ЭКСПЕРИМЕНТ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

В мае 1976 года, обсуждая на педсовете итоги работы К. П. Никиташевой, мы пришли к выводу о целесообраз­ности продолжения экспериментальной работы во II клас­се. Кроме того, было решено опробовать новую структуру учебного дня еще в одном I классе. С сентября 1976 года ожидалось открытие двух первых классов. Таким обра­зом, появилась возможность сравнить результаты экспе­риментального обучения с обычным. Еще один экспери­ментальный I класс взяла Валентина Григорьевна Рынзина, а "обычный"--Евгения Михайловна Наумова. Обе учительницы имели педагогический стаж свыше 20 лет. Классы комплектовались с учетом местожительства уче­ников и учителя, с тем, чтобы облегчить контакт педагогов не только с учениками, но и с их родителями. В экспериментальный класс поступили в основном ребята из Черемошного и Ясных Зорь, так как большинство из них систематически посещали детский сад, а новая структура учебного процесса и по видам развивающей деятельности и по времени каждого занятия была как бы продолжением работы, начатой в детском саду.
Анализируя опыт К. П. Никиташевой, которая за год "прощупывала" разные варианты структуры учебного дня, мы выбрали такой режим (см. с. ___). Вместо шести 35-минутных уроков (по сравнению с исходным вариан­том)--пять 30-минутных и один 35-минутный. Недостает одного дополнительного урока по труду и двух--по изобразительному искусству. Последнее "сокращение" было вынужденным. Дело в том, что для нас оказалось серьезной проблемой в те годы найти педагогов, которые смогли бы от рисунка через художественный труд, худо­жественное конструирование и моделирование вести уче­ника к техническому творчеству. И только в 1978 году нам удаюсь встретить тех, кого мы так долго искали, - это были выпускники Харьковскою художественно-промьшленного института Александр Золотарез и Вален­тина Оксён. Молодые специалисты увлекались проблемой развития творческой активности человека и поэтому с большим энтузиазмом согласились принять участие в нашем поиске.

Нетрудно заметить еще одно изменение в структуре учебного дня в сравнении с исходной: добавился урок "интеллектуального цикла", как резервный. Это было сделано по просьбе учителей, если "вдруг не уложимся в тридцатиминутку". Этот урок использовался и для мате­матики, и для письма, и для чтения, в зависимости от того, как усваивался детьми учебный материал. Структура учебного дня с резервным уроком проверялась в течение двух лет. Первое время резервный был действительно своеобразным аварийным запасом, потому что нелегко все же учителю, привыкшему в течение многих лет работать в 45-минутном режиме, перестраиваться на короткий урок. Но шло время, тридцатиминутка становилась привычным уроком, постепенно приходили к учителю уверенность, вера в свои силы, резервный урок все больше выполнял функции повторения и закрепления пройденного матери­ала. Обобщая в 1978 году опыт трех лет нашей экспери­ментальной работы, В. Г. Рынзина в своем выступлении в областном институте усовершенствования учителей подчеркнет: "Мы стараемся так организовать урок, чтобы каждый ученик каждую минуту занимался делом... Такая четкая организация при 45-минутном режиме возможна на одном, от силы на двух уроках, потому что за высокую напряженность работы на одном уроке приходится затем расплачиваться ослаблением внимания и, как следствие, снижением продуктивности учебного труда на последу­ющих уроках. Тридцатиминутный урок, а также вся структура учебного дня, построенная по принципу смены видов деятельности, дают возможность сохранить высо­кий уровень организованности учащихся, высокую про­дуктивность учебного труда на всех уроках..."
Сокращенный урок обусловливал повышенные требо­вания к его организации. Один из путей повышения эффективности урока мы видели в хорошем техническом оснащении кабинета, в обеспечении учителя необходимы­ми наглядными и учебными пособиями, дидактическим материалом.
Летом 1976 года В. Г. Рынзина реконструирует свой класс-кабинет. Раздвижные доски на всю ширину клас­сной комнаты, выдвижные вертикальные кассеты для хранения наглядных пособий, касса букв и цифр, демон­страционный шкаф, магнитофон, проигрыватель, телеви­зор, киноаппарат с экраном ЛЭТИ--все это аккуратно вмонтировано по ее проекту в белую пластиковую стенку руками ее мужа.
Учителя были постоянно нацелены на поиск новых приемов и средств, позволяющих сэкономить время, акти­визировать мышление детей, сделать уроки разнообразны­ми и интересными минутами общения. Педагогическое взаимодействие, взаимопонимание стали отличительными чертами нашего коллектива. "Как вы объясните эту тему? Приходите ко мне на урок, может, подскажете... Я к вам за советом... Как бы вы поступили в такой ситуации? Вы знаете, что я придумала?.."--все чаще звучало в учитель­ской.
Вот, например, запись одного из уроков математики В. Г.Рынзиной в III классе. Быстрый темп, четкость, и продуманность каждой детали, непринужденная, игровая манера, высокая активность всех ребят, разнообразие методических приемов -- характерные черты педагогиче­ского почерка этой учительницы.
В начале урока В. Г. Рынзина прочитала задачу: "Ста­рушка купила 4 метра ткани, уплатив за них 24 рубля. У нее было еще 35 рублей, и она решила купить еще 7 метров этой же ткани. Но старушка не могла сосчитать, хватит ли ей этих денег или придется добавлять. Она попросила сосчитать своего внука Колю. Коля подумал немного и сказал: "Хватит! Еще останется мне на мороженое..." А вдруг Коля ошибся? Давайте устно проверим \ Колины расчеты". Учительница открывает запись условия задачи на доске: 4 м--24 руб., 7 м--?
После недолгой паузы все ребята поднимают руки.
-- Олег! Какое у тебя мнение?
-- Ошибся Коля! Чтобы купить 7 метров ткани, ба­бушке нужно 42 рубля.
-- А как вы считаете, ребята?--обратилась к классу учительница.
Все дети, как по команде, подняли картонные пластин­ки прямоугольной формы, повернув их к учительнице зеленой стороной3.
-- А вот у Васи желтый сигнал, говори, пожалуйста.
-- Мы же не до конца решили задачу! Бабушке надо сказать, что ей надо еще 7 рублей.
-- Правильно, Вася! Мы с вами, ребята, забыли про то, что у нее было уже 35 рублей. Но как вы подсчитали, что 7 метров стоят 42 рубля? Кто хочет доказать верность своего решения? Алла Мягких, пожалуйста...
-- За 4 метра- ткани бабушка заплатила 24 рубля. Значит, метр стоит б рублей: 24 делим на 4--будет 6. Бабушке надо купить 7 метров, значит, денег взять ей надо не 35, а 42 рубля: 7 умножим на 6--42. Поэтому занять ей надо 7 рублей, 42-35=7.
-- Согласны, ребята, с таким расчетом?--спросила у класса Валентина Григорьевна.--Тебе, Алла, все дали зеленый свет! Очень хорошо! Молодцы, ребята! А теперь проверим верность нашего решения другим способом. Способом составления уравнения. Ответьте мне на такой вопрос: значения каких величин входят в эту задачу? Вова!
-- Два значения количества -- 4 метра и 7 метров и одно значение стоимости--24 рубля.
-- Ваше мнение?--обратилась учительница к клас­су.--Володя получил зеленый свет. А что же нам неизвестно? Лариса!
-- Неизвестна величина стоимости 7 метров. И опять ребята зелеными пластинками подтверждают правильность ответа. Учительница открывает одну из досок стенки-шкафа. На ее обратной стороне таблица:

-- Составьте у себя в рабочих тетрадях уравнение. А Саша это сделает на доске.
Саша быстро подходит к доске и пишет на скрытой от класса стороне решение.
-- Готово, Саша? Открывай ребятам свой труд!-- улыбаясь, говорит учительница. На доске написано:
24:4(руб.)--цена ткани
х 7(руб.)-- " "
х 7=24:4
х 7=6, х=б х 7, х=42.
Ответ: 42 (руб.)
Ребята поднимают зеленые прямоугольнички.
-- Молодец, Саша. И вы, ребята, молодцы! Хорошо работаете. А сейчас, чтобы никому из нас никогда не быть в Колином положении, решим еще задачи, подобные этой. Только решаем сразу способом составления уравне­ния. Задачи N 359, 360, 361. Первую решаем устно. Инна, читай вслух задачу.
Инна читает, ребята читают вместе с ней по учебнику про себя. Но вот чтение закончено. Инна уверенно объясняет ребятам ход решения новой задачи. Получив зеленый свет, радостно улыбнувшись, садится.
-- Тристашестидесятую кто хочет решить у доски?-- спрашивает Валентина Григорьевна.
Лес рук. Названные учительницей ребята записывают решение на скрытых от класса сторонах доски. Остальные решают в рабочих тетрадях. Время от времени кто-нибудь поднимает голубую картонку. Валентина Григорьевна под­ходит и дает карточку с дополнительным заданием. Но вот закончили решать задачу ученики, вызванные к доске. Молча развернув к классу обе половины доски, они тоже направляются к столу за карточкой.
-- Ребята! Смотрим на доску!
Через несколько мгновений загорается зеленый. Зада­ча решена верно.
Класс решает еще одну задачу, примеры. Ребята работают сосредоточенно, весело.
-- А сейчас минута шутки: у семи братьев по одной сестрице. Сколько всего детей в семье? Вова Румянцев...
-- Четырнадцать!
-- Вова, оглянись назад, тебе все ребята дали, красный.
-- Андрей! Какое твое мнение?
-- Восемь,--ответил Андрей и стал деловито объяс­нять:--В задачке сказано, что у семи братьев по одной сестрице. Другими словами, у них одна сестра на всех...
-- И правда, одна же сестра у них. Для всех братьев-- одна сестра. -- обрадованно и звонко закричал Володя. Ребята засмеялись.
-- А теперь устный счет, приготовьте "светофор",-- Валентина Григорьевна открыла крайнюю доску, на кото­рой в четыре столбика цветным мелком написано:
15+28= 46-27= 15х3= 64:4= 35+29= 52-26= 7х2= 51:17=
Учительница показывает указкой на тот или иной пример, ребята отвечают. Всякий раз после ответа они включают на своем "светофоре" тот или иной свет. Чаще всего-- зеленый.
Но вот Валентина Григорьевна опустила указку и открыла маленькую дверку стенки-шкафа. Ребята, не дожидаясь команды, взяли рабочие тетради. Щелчок, и в классе раздался записанный на пленку голос учительни­цы: "Внимание! Математический диктант. Пять повторить пять раз. Девять увеличить в четыре раза. Делимое-- тридцать два, делитель--четыре. Найти частное чисел сорок два и семь. Найти произведение чисел девять и девять. Шестьдесят три уменьшить в семь раз. Слушайте внимательно: сумму чисел двадцать семь и три увеличить в три раза. Сумму чисел двадцать семь и три увеличить на три. Разность чисел двадцать семь и двадцать три увели­чить в тринадцать раз". Пока ребята писали, Валентина Григорьевна уже что-то чертила на доске. В руках у нее был учебник русского языка, -- она готовилась к следу­ющему уроку. И вот с магнитной ленты зазвучали слова:
"Все, ребята. Диктант окончен. Я верю, что все вы с ним справились. Сдайте свою тетрадь дежурному по классу и идите отдыхать. Желаю вам успехов и на следующем уроке" А потом раздалась мелодия песни А. Пахмутовой "Орлята учатся летать!"
В классе остались только дежурные для выполнения обязанностей, непременных для каждого урока: проветри­вания помещения и влажной уборки.
Пока ребята занимаются хореографией, изобразитель­ным искусством, спортом, трудом, музыкой, педагоги экспериментальных классов успевают проверить рабочие тетради каждого ученика по каждому предмету. Отметки ребята узнают, после всех уроков, во время ежедневного анализа итогов дня. Такой анализ дисциплинирует учени­ков, каждый из них чувствует к себе постоянное внима­ние, может сравнить свои успехи с достижениями товари­щей.
А вот еще один урок--урок хореографии во II экспериментальном классе Клавдии Петровны Никиташевой. У этого необычного урока есть название "Подснеж­ник". Прежде чем пригласить вас в большой танцевальный зал хореографической школы, несколько слов о той обстановке, в которой рождался "Подснежник".
Подснежник занесен в Красную книгу. "Пионерская правда" объявила о проведении всесоюзной операции "Подснежник". Общее собрание педагогов и учащихся нашей школы решило активно в нее включиться. Совет школы принял постановление "О мерах по защите от уничтожения подснежников в лесах колхоза "Знамя". Были созданы дополнительные отряды зеленого патруля. Ребята составили карты скопления подснежников, взяв их под усиленную охрану. Газета юннатов "Рябинушка" один из своих номеров полностью посвятила подснежнику. Комсомольцы и старшие пионеры провели во всех классах беседы на тему "Берегите цветы", где подчеркивалось не только воспитательное значение цветов как родника чело­веческой души, но и их огромное значение вообще для жизни на земле. Педагоги на уроках биологии и природо­ведения объясняли важность для жизнеспособности луко­вичных растений, к которым принадлежит и подснежник, процессов, происходящих в их зеленом стебле.
И как результат этой работы родился урок "Подснеж­ник". Главными творцами его стали балетмейстер О. Ф. Коновалова, концертмейстер, преподаватель музы­кальной школы И. В. Корпенко и учитель литературы С. Борыщук.
Звучит музыка П. И. Чайковского из цикла "Времена года"-- "Подснежник".
Света Никиташева с голубым бантом в светлых пуши­стых волосах, сама похожая на подснежник, читает:
Сперва понемножку
Зеленую выставил ножку,
Потом потянулся
Из всех своих маленьких сил
И тихо спросил:
"Я вижу, погода тепла и ясна.
Скажите, ведь правда, что это весна?"

-- Вы, наверное, догадались,--говорит О. Ф. Коновалова,--что это стихи о первом цветке весны, о маленьком голубом подснежнике. Вот он выглядывает из-под белых островков снега, качает головой на легком весеннем ветерке, радуется первым лучам солнца. Вы пришли в лес и, взглянув на подснежник, застыли в изумлении...
Ребята, слушая слова учительницы, проникаясь на­строением музыки, в свободной импровизации движениями рук, всего тела изображают подснежник, тянущийся к ласковому теплу весенних лучей солнца.
-- Ольга Федоровна внимательно следит за выражением лиц, за каждым движением детей. Она старается понять, что чувствуют, что переживают артисты.
-- Саша! Освободи корпус. Ты ведь сейчас подснеж­ник, легкий и изящный. Ты растешь, тянешься к солнцу. Веселый упругий ветерок колышет твой стебель...
Ольга Федоровна ходит между "подснежниками", ста­раясь помочь им импровизировать.
-- Очень хорошо, Ира! Только руки--твои лепесточ­ки--не зажимай, не прячь. Они тоже полны жизни, жажды жить.
--Подснежники! А какой воздух! Сколько в нем света, лесной свежести! Как хорошо жить! Каждая клеточка ваша,--продолжает балетмейстер,--каждая ве­точка деревьев, птицы, маленький только что проснувший­ся муравей, сама земля--поют великую песню жизни!
Умолкает мелодия.
-- Вы были великолепными подснежниками!--говорит Ольга Федоровна.--А теперь представьте: вы в лесу. И снова музыка П. И. Чайковского наполняет зал.
-- Делайте все что хотите! Вы в лесу. Вы частица этого леса, маленькая часть природы. Над вами те же небо и солнце. Вокруг вас подснежники. Много подснеж­ников! Вот один у ваших ног, маленький, смотрит на вас с удивлением. А лепестки его тянутся, тянутся к вам. Какой красивый цветок! Смотрите, как трепещут лепе­стки, как блестят на них и брызжут солнечными искорка­ми росинки! Вы зачарованы. Рука тянется к тонкому стеблю...
Вдруг легкий полет музыки резко обрывается жестким аккордом. Я посмотрел на концертмейстера И. В. Корпенко. Она не сопровождает урок музыкой, она творит его вместе со всеми.
-- Остановитесь!--тревожно говорит О. Ф. Коновалова.--Подумайте, разве только вам подарила природа, радость встречи с подснежниками? Вы сорвете цветок, он погибнет, его удивительная жизнь больше никогда не повторится. Сберегите его, -- продолжает учительница,-- защитите от злых рук! Пусть всегда живет он и восхищает землю, всех нас своей неповторимой красотой... Пройдут годы, унесет жизнь в невозвратное прошлое школьные дни наших учеников. Но всякий раз, когда придут в лес, они будут слышать музыку Чайковского и вспоминать свою импровизацию. И никогда уже не поднимется у тех, кто был на этом уроке, рука, чтобы сорвать подснежник, сломать ветку, разрушить муравейник. Верю, что так будет...