3.

В литературе, как в искусстве слова, без понятия идеала невозможно рассуждать о чём бы то ни было. Ибо не только социальная, духовно-нравственная, но эстетическая и художественная характеристика здесь просто немыслимы без представления о нём.

«Цель искусства есть идеал, а не нравоучение», – писал А.С. Пушкин[1], – имея в виду искусство как совершенство обобщающей формы образного отражения действительности. То же (уже во второй половине ХIХ века) утверждал И.С. Тургенев: «Всякое искусство есть возведение жизни в идеал: стоящие на почве ежедневной жизни остаются ниже того уровня. Это вершина, к которой надо приблизиться»[2].

Здесь уместно напомнить слова С.А. Венге-рова, выдающегося учёного, организатора и первого директора Российской книжной палаты: «Русская литература (разумеется речь идёт о классике – В.Т.) одна из тех святынь, в общении с которой человек становится чище и лучше… Русская литература – центральное явление русского духа, фокус, в котором сошлись лучшие качества русского ума и сердца»[3].

Несомненно, что учёный имел в виду идеалы русской классики.

Одним из её признаков было то, что она в целом выразила напряжённое стремление к максимальному утверждению истины, добра и красоты в жизни, то есть – стремление к идеалу. Вместе с тем она часто нацелена на удивительную красоту, на нелицеприятную истину, на гармонию видимой красоты и красоты духовной, наконец – на соборное мышление, на сострадательное отношение к людям, как на путь преодоления греховности, на «стояние в вере». Всё это, говоря словами исследователя, «диаметрально противоположно рационалистически-индивидуалистическому менталитету Запада»[4].

Для исторически сложившегося русского национального сознания судьба человечества и человека воспринималась как «приуготовление к жизни будущего века». Православная же духовность означала, говоря словами Э.Ф. Володина, «осмысление через Вечность временного бытия», наполнение Божественным смыслом тварного мира. Одновременно православная духовность есть осмысленный выбор человека для приуготовления к Вечности и сознательный отказ от дьявольских искушений, откуда бы они ни исходили и какие бы формы ни принимали»[5]. Таким образом, русское православное самосознание хранит представление о вечности, о том укладе духовной жизни, который передаётся русским словом лад.

Лад – русский аналог идеальной гармонии – означает согласованность устроения, согласие, мир, любовь, счастье, милость, ласку, сердечность, душевность. Корневыми чертами русской соборной духовности являются утверждение правды-истины, сострадания, милосердия, целомудрия (стыдливости), любви и вера в окончательную победу добра.

Можно с уверенностью сказать, что произведения, которые не утверждают эти качества – не относятся к русской классике и представляют собой не народно-русскую, а инородную литературу или мусор на обочине русской культуры.

Идеальные образы-характеры во многом определяли движение и развитие русской художественной мысли, оставляя в памяти читателей глубокий и неизгладимый след. Каждый значительный русский писатель лелеет в душе идеал, вдохновляется идеалом или стремится воплотить идеал. И это был прежде и более всего идеал духовного бытия, идеал жизни, осиянный лучами святости.

Идеальные образы созидающей высоты: «гений чистой красоты» и идеалы святости в поэзии В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.Н. Майкова, А.К. Толстого, Н.А. Некрасова, в прозе А.С. Пушкина, И.С. Тургенева, Н.С. Лескова и многих других отечественных художников слова передают даже не высочайшую красоту, а «диво», то, что «выше мира», выше страстей, что пребывает «в красе божественной» и перед чем

Вдруг остановишься невольно

Благоговея богомольно

Перед святыней красоты.

(А.С. Пушкин)

Надобно указать и на часто встречающуюся ошибку восприятия и толкования литературы и
отражённых в ней идеалов. Распространённая ошибка эта пагубно влияет не только на отношение к литературным идеалам, но и на восприятие литературы в целом.

При этом литературный образ воспринимается не как явление жизни, отражённое художником, даже не как идеал, но как идол, которому начинают подражать, которому, образно говоря, начинают молиться… Такой взгляд возникает, как правило, из-за недостаточной культуры чтения (восприятия), а также вследствие политизации толкований иных произведений, навязанных тенденциозной критикой.

Приведу один пример. Сколько было споров по поводу романа «Что делать?» Н.Г. Чернышевского! При этом зачастую совершенно не учитывалось, что роман этот не ответ на вопрос, но постановка вопроса и воссозданная картина жизни, над которой следует размышлять, понимая ситуации предметно, рассматривая их в целостности и умея определять главное исторически и духовно объясняемое, наконец то, что относится к ложному идеалу.

Так попытался рассмотреть роман архимандрит Феодор (Бухарев). И его вывод поучителен: «Роман г. Чернышевского вообще так построен, что лучшее в нём есть почти только ещё намёк, предощущение истины, инстинктивное увлечение в пользу истины, в ущерб собственной теории романиста… Романист, служа истине, стремился распутывать «дикую путаницу понятий» нынешнего общества и человека… В романе «Что делать?», скорее, бросаются в глаза несообразности с принятыми понятиями об истине, нежели то или другое, подходящее к истине. Тем не менее в романисте необыкновенное чутьё истины. Как поэтому легко можно, ратуя за истину против лжи, оскорбить и отринуть многое, принадлежащее истине, а не лжи! Рассмотрев с этой точки зрения роман г. Чернышевского, я не могу не видеть в нём замечательного выражения русской мысли, неудержимо рвущейся к свету истины, как не задерживается она предвзятыми теориями и литературными предрассудками, самолюбиями или даже иногда просто сплетнями»[6].

Остаётся сказать: к истинному раскрытию содержания и смысла художественных произведений может подвести не «мнение» или навязываемый заранее догматический подход, но подлинное изучение художественного произведения в его целостности. Такому изучению в современной школе уже нет места.

Чтобы любить литературу, её нужно изучать. Изучать её можно только при наличии времени. Время для изучения литературы после так называемых «реформ» школьникам не дано. Любить литературу они не могут. Точно так, как невозможно любить самое вкусное блюдо после того, как его хоть раз заставят в огромном количестве съесть за самое короткое время, глотая, не пережёвывая и давясь от спешки. Преступное сокращение часов на изучение словесности приводит к подобному результату.

4.

Непреходящее воспитательное значение идеала для становления личности очевидно. Но в какие условия поставлен сегодня учитель? 20 лет идёт «переоборудование» изучения словесности в духе средней школы «колониального уровня и типа». Из прежнего, далеко недостаточного, списка произведений классики, ранее изучавшихся в школе, практически изъяты многие писатели, с которыми раньше знакомили школьников.

Из программ изучения изъяты такие произведения, как «Вольга и Микула», и заодно другие былины, представляющие идеальных героев и высокие человеческие чувства: «Садко», «Илья Муромец и Соловей-разбойник», а также – «Житие Бориса и Глеба», «Поучение Владимира Мономаха», «Сказание о Петре и Февронии Муромских», оды М.В. Ломоносова, «Памятник» Г.Р. Державина, около двух десятков басен И.А. Крылова, в том числе содержащие историко-патриотическую направленность, 15 первоклассных и важнейших для становления личности произведений А.С. Пушкина и столько же – Лермонтова. Остракизму подвергся «Конёк-горбунок» П.П. Ершова и «Аленький цветочек» С.Т. Аксакова, выброшено 12 стихотворений Н.А. Не-красова и т. д. Значительно «ужаты» ранее уже сокращавшиеся А.Н. Островский, И.С. Тургенев, Ф.И. Тютчев, А.А. Фет. А.К. Толстой, Н.А. Некрасов, М.Е. Салтыков-Щедрин, А.П. Чехов, В.Г. Короленко, И.А. Бунин, М. Горький. А.А. Блок, В.В. Мая-ковский, С.А. Есенин, выдающиеся поэты советской эпохи. Одновременно настойчиво в изобилии навязываются, например, кощунственник – О. Ман-дельштам, провозглашавший в стихах ненависть к свету звёзд, к запаху древних срубов, живущий «под собою не чуя страны» и призывавший к убийству святого государя-императора Николая II, и поэт-русофоб И. Бродский.

Значительная часть изъятий носит открыто политический характер. Это дурная политика угашения культуры, политика духовного геноцида русского большинства.

Почему это происходит и в какой глобальный процесс «вписывается»? Это последний вопрос, который я слегка затрону.

5.

Расхожим стало мнение об «общемировом падении культуры». Сваливают вину на современную цивилизацию. Главное же из вида упускают. Культура сама не снижается. Уровень носителей культуры повсеместно сознательно снижают устроители «нового мирового порядка».

Изменения в содержании школьного обучения последних двух десятилетий удивительно соответствуют задачам, поставленным международной закулисой в ХХ веке, прежде всего в программе Стендфордского «Фонда Чарлза Ф. Кеттеринга» – «Изменение образа человека», готовившейся под руководством Уиллиса Хармона[7].

Эта программа была принята правительством США. Её цель – незаметно запрограммировать изменение образа мыслей и представлений широких народных масс, общества в нужном направлении сдерживания развитие свободной мысли и сознания в целом. Названная программа использует метод «шокового воздействия» на сознание масс методом «потрясений». Она использует, например, приём неожиданной демонстрации в СМИ какой-либо шокирующей, потрясающей, наглой безнравственности, которая вводит нравственное сознание в состояние столбняка, возможно затем – бурного протеста «пользователей» СМИ.

После чего определённая часть «купленной» прессы и СМИ незаметно культивирует снижение уровня стыдливости. Это воздействие «поддерживается» купленной рекламой. И вот уже естественная одежда вследствие организованной моды заменена на уродливую, но модную. И вот уже «опупелые» девицы бродят, выставляя почти всё, что ранее скрывалось, ибо направляло внимание на плотское, животное, а не на человеческое, духовное.

Такое воздействие доводит обывателей до помрачения посредством перегрузки в СМИ – абсурдами, безстыдством, пошлостью, особенно спорами о бесспорном, картинами преступной жестокости и разного рода разврата. Происходит болезненное «замешательство сознания»: оно оказывается неспособным или почти неспособным сделать правильный, здравый выбор и деградирует, постепенно снижая уровень стыдливости, нравственности, культуры… Последствия такого воздействия объясняются теми же СМИ как стихийное изменение взглядов, новая мода и проч. Именно в этом указании на «стихийность» и заключается великая ложь. Чтобы защититься от убийственного воздействия искусственно создаваемой среды, надо знать, что происходящее вокруг не стихийно, не возникает само собой, а планируется и осуществляется закулисой вопреки естеству и здоровым традициям жизнеустроения народа.

Всё, что происходит в большинстве СМИ,
нацелено на резкое снижение духовных начал и здоровых традиционных понятий, прежде всего в области культуры и нравственности масс. «Понижение порога стыдливости» путём демонстрации уродства, безстыдства и пошлости, также примеры жестокости – сознательно «внедряются»: их делают «привычным элементом» массовых зрелищ, телевидения и прессы.

Касаясь этого явления, разведчик Дж. Колеман указывает на неслучайные, «заданные» изменения
в обществе, происходящие в соответствии с замыслом тайных организаторов. Например, – пишет он, – «о женщине, прошедшей целую серию замужеств и разводов (или что-либо подобное – В.Т.), средства массовой информации трубят на всю страну. Целые часы эфирного времени отпускаются то одним, то другим немытым наркоманским и декадентским рок-группам, их безумным звукам, сумасшедшим кривляниям, чудовищной одежде и языковым извращениям. Мыльные оперы (представления – В.Т.), где некоторые сцены приближаются к порнографическим, уже не вызывают комментариев…» (С.102–103). Музыкальное непотребство в виде рока и части попсы – делает своё дело…

Дж. Колеман указывает на последствия такого рода информационной отравы: падение уровня нравственности и культуры, катастрофическое снижение социальной стабильности, «сексуальные извращения, одно упоминание которых считалось вульгарным в приличном обществе, стали обычным явлением и не вызывают никакого особого протеста» (С.97–98).

Итак, типические методы «изменения образа человека», то есть его «расчеловечение», снижение его духовно-нравственного, культурного и истинно человеческого облика, – это организация вспышек шокирующей безнравственности и нарушения традиционных представлений о приличии и целенаправленное устроение «свободных дискуссий» об искусственно вброшенных в информационную среду непристойностях, и прежде всего организация споров о бесспорном, а также поддержка (иногда назойливая) «купленной прессой» и СМИ непривычной мерзости, пошлости, и как следствие – целенаправленное снижение «уровня стыдливости» массы «потребителей», в том числе и молодёжи.

А теперь ещё раз напомню (на основании документов, опубликованных в России!) кто консультирует наших «образованцев», кто несёт в наши школы заразу так называемой «модернизации», «тестировизации», «егеизации», «болонизаци», а в самом начале так называемых «реформ» – космополитизации, либерализации и сексуализации. Назову их:

Джил Осборн, Эркки Ахо, Сью Берриман, Клаудио де Мура Кастро, Пьер Даст, Девид Дорн, Том Эйземон, Питер Кауфман, Стивен Керр, Андрэ Легран, Дейл Мани, Дональд Нейсмит, Элени Паласе, Тьеерд Пломп, Анжела Ренсом, Энтони Рид, Саймон Рю, Паси Залберг, Бернард Саломе, Квентин Томпсон, Дональд Винклер, Роберт Либенталь, Рассел Читэм… Это ещё не все.

У этих консультантов оказывается немало помощников внутри России. Они откровенно способствуют разрушению нашего образования, отрывая массы от плодотворных классических источников культуры, от идеалов, которые только и могут сформировать достойных сынов и дочерей своего отечества.

Одной из насущнейших задач современной школы остаётся образование и воспитание, создающее личность, обладающую такими знаниями и качествами, которые обеспечивают её духовную свободу, способность и желание сопротивляться отрицательному и греховному в мире, противостоять тоталитарному «информационному управлению», то есть насилию века глобализма.

Наша задача – всеми силами продолжать сеять «разумное, доброе вечное» в известных (упомянутых только что) условиях, опираясь на идеалы, утверждению которых посвящали свою жизнь русские писатели классики и классики советской эпохи, наконец, истинные классики (а не модные «звёзды») зарубежной литературы...