В основе настоящей статьи лежит выступление на III Оптинском форуме «Наследие России и духовный выбор российской интеллигенции», проходившем по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II 16-18 мая 2008 года.
Одна из задач, предпосылаемых делу служения, защиты и утверждения духовного наследия России – задача сплочения русских людей, придерживающихся разных воззрений, но в целом находящихся в русле созидательных замыслов.
Для решения этой задачи представляется необходимым обрести «смысловую площадку», на которой можно было бы осуществить это объединение. При этом важно указать на основные очевидные и необходимые для начала совместного соразмышления и действий целеполагающие понятия и представления, на которые мы будем изначально опираться. Это – первое.
Второе. В наше время стало привычной темой рассуждений, сможем ли мы «переломить» мощные растлевающие потоки СМИ, уничтожающие культурное сознание наших современников, особенно молодёжи. Раскрыть эту тему возможно, имея неложное, реальное представление о подлинном положении вещей. Самое нелицеприятное освещение этого дал В.Г. Распутин на IХ Всемирном Русском Народном Соборе:
«Сегодня мы живём в оккупированной стране, в этом не может быть никакого сомнения. То, чего врагам нашего Отечества не удавалось добиться на полях сражений, предательски совершилось под видом демократических реформ, которые вот уже пятнадцать лет беспрерывно продолжают бомбить Россию. Разрушения и жертвы – как на войне, запущенные поля и оставленные в спешке территории как при отступлении, нищета и беспризорничество, бандитизм и произвол – как при чужеземцах. Что такое оккупация? Это устройство чужого порядка на занятой противником территории. Отвечает ли нынешнее положение России этому условию? Ещё как! Чужие способы управления и хозяйствования, вывоз национальных богатств, коренное население на положении людей третьего сорта, чуждая культура и чужое образование, чужие песни и нравы, чужие законы и праздники. Чужие голоса в средствах информации, чужая любовь и чужая архитектура городов и посёлков – всё почти чужое, и если что позволяется своё, то в скудных нормах оккупационного режима»[1].
Эта грустная, более того, трагическая картина отражает истинное положение вещей. И чтобы добиться изменения этого в сущности трагического положения, все мы должны найти в себе мужество признать его истинным. Преодоление тоталитарной лжи, закладываемой в наше сознание средствами массовой дезинформации (СМД), преодоление привычки к восприятию действительности такой, какой нас её хотят заставить видеть, а не такой, какова она на самом деле, – необходимое условие для реального решения насущных задач.
Чтобы суметь защитить великое духовное наследие русской культуры, необходимо осмыслить, чтò важно для взаимопонимания и сотрудничества в содействии здоровой жизнедеятельности нашего народа. А также – трезвая оценка духовно-информационных условий, в которых мы ведём наш озабоченный разговор. Нельзя забывать, что гибельные обстоятельства, посланные по грехам нашим, невозможно преодолеть без Божией помощи, без нашего молитвенного и ратного усердия. Достичь этого мы можем только в духовном единстве и согласованности усилий. Необходимо не только единоверие, но и единомыслие во многих важных вопросах, нужна опора на благодатные традиции отечественного жизнеустроения и культуры. Желая сохранить единство, задумаемся о главном и определим в первом приближении исходные понятия, обстоятельства и задачи.
Только с опорой на традиции, в единстве основополагающих представлений мы сможем общими силами и единым духом сдвинуть с мёртвой точки практическое решение вопросов, затемнённых искусственно создаваемой атмосферой духовного и интеллектуального невежества и гибельного презрения и равнодушия… к человеку. С него и начнём.
Привычные «научные» определения человека, как правило, несостоятельны. Например, признак: Homo Sapiens представляется несущественным: ведь разум есть и у высших животных, отличающихся от человека в этом отношении лишь качеством и уровнем мысли. Не является по существу определяющим признаком человека и социальность: многие животные обладают способностью к организованности, взаимодействию, взаимопомощи и прочим социальным акциям.
Свойства, присущие только и единственно человеку: духовность, словомыслие, историческое бытие, вера и культура. Это не значит, что другие, второстепенные, но значимые свойства человека должны быть проигнорированы. Но точкой отсчёта, основанием для серьёзного разговора о духовном наследии должны быть собственно человеческие, существенные признаки и свойства, на которые, как оказывается, не обращают должного внимания.
Итак, духовность – это убеждённое ощущение или сознание того, кроме вещественных, прагматических ценностей, в мире есть иные – духовные, более значительные и значимые. Это признание таких ценностей реальными, но надобыденными и недоступными определению в категориях вещественного мира. Это убеждённость в том, что естественным свойством человека является «рефлекс идеала» (И.П. Павлов), абсолютно самоценное стремление к Истине, Добру, Красоте, к Богу. При том мы должны помнить о родах духовности: о духовности светлой (Божественной) и тёмной («нечистой») и их влиянии на сознание личности и общества.
Основою светлой духовности является опора на Вечное в потоке временного, на Абсолют в окружении относительного, также обретённая ясность и устойчивость стояния в Истине и смирение перед нею разума. Под Истиною (Абсолютом) понимается то безусловное, очевидное начало, без которого невозможно достичь целостного представления о мире, в том числе о нездешнем «том свете», проблески которого зримо и предметно ощущаются на протяжении всей истории человечества.
Духовность на высшей ступени проявления – это истинная вера, то есть истинное убеждение в Божьем бытии, в реальности Высшего начала жизни и искреннее стремление строить жизнь в соответствии с этим началом. Это даёт возможность обрести через сокровенное внутреннее созерцание и переживание – целостное представление о бытии, незримо ощущаемую целостную картину мира.
Основою духовности является природная способность осознавать идеал, стремиться к нему. Идеал есть мыслимое, ощущаемое, воображаемое и творимое совершенство, обладающее безусловным внутренним достоинством, имеющим, говоря словами Вл. Соловьёва, «всеобщее значение» и способное «всё в себе вместить и всё объединить» [2].
«Рефлекс идеала» дан нам как безусловный ориентир. Без него движение к Истине постепенно вязнет в трясине обыденности, своеволия и действий по «приспособлению» к обстоятельствам. Человек без чувства Абсолюта и искреннего стремления к Нему обречён на деградацию и лицемерие.
Идеал при общечеловеческой значимости имеет непременные черты самобытности. Ибо, справедливо писал К.Д. Ушинский, «каждый народ имеет свой особенный идеал человека…». Этот идеал «всегда выражает собою степень самосознания народа… народную совесть» [3].
Этот идеал более всего отражается в религии, в вере, которую народ исповедует, в том, как эта вера воплощается в культуре народа, в корневых её свойствах. Кстати сказать, в известных сложившихся формулах народно-государственных характеристик нетрудно обнаружить основы таких идеальных представлений. Например, у англичан: «старая весёлая Англия»; у немцев – «Deuchland, Deuchlend uber alles» (Германия превыше всего); у французов – «Прекрасная Франция»; у русских – «Святая Русь».
Словомыслие – способность сосредоточивать и сохранять в слове умственный, чувственный и духовный опыт, «свёрнутый» в словесный образ; одновременно СЛОВО – среда существования человека как духовного существа и запечатлённая информационная энергия.
Историческое бытие проявляется в принадлежности человека к истории, в том, что он всегда историческая личность, которой присущи черты, порождённые историческим временем. Человек наследует исторические традиции, причастен к историческим событиям, исполненным в сознании людей духовно-нравственного, общественно-политического и предметно-практического смысла. Человеку свойственны исторически определённые черты и место в историческом движении. Он живёт историей и в истории, вольно или невольно относясь к событиям и обретая в той или иной степени верную историческую картину, вырисовывающуюся через туман повседневности. Право на человеческое бытие неразрывно с правом (и обязанностью) каждого человека знать историю своего народа и быть сопричастными ей.
Вера – безусловное убеждение, твёрдое сознание и целостное принятие определённых исторически воспринятых миропредставлений о всеобъемлющих (таинственных) законах Бытия, определяющих место в мире и жизненное поведение человека, ориентированное на Истину.
Вера – «истинное познание, имеющее недоказываемые начала, будучи удостоверением в вещах, превышающих ум и слово» (св. Максим Исповедник), – переживается и воспринимается «глубиной нашей души» и всегда устанавливается как «самое главное в жизни» (И.А. Ильин).
Исторически обретённая вера-религия органически связана с традиционной жизненной ориентацией и бытийным миропредставлением целого народа. Она составляет его национальное духовное достояние, является основанием его культуры и духовной жизни.
Культура, ещё одно коренное свойство человека, имеет первым признаком – духовно ориентированное сознание, бытие, творчество и результаты творчества, воплощающие и утверждающие духовно-человеческое в человеке. Второй признак истинной культуры – устойчивая иерархия ценностей в отношении к действительности: святое, доброе (прекрасное), обыденное, пошлое, низменное. Третий непременный признак культуры – наследование плодотворных культурных традиций и уважительно-бережное отношение к ним. Наконец, всякая истинная культура национальна. У народа может быть либо своя культура, либо никакой, ибо чужая культура ему не принадлежит. Итак, подлинная культура: 1) духовно-созидательна; 2) системно-иерархична; 3) воспитательно-значима; 4) бережно-памятлива; 5) национально-самобытна.
Отсутствие хотя бы одного из этих коренных признаков указывает, что мы имеем дело либо с субкультурой, либо с псевдокультурой или антикультурой, или даже с пародией на культуру.
Названные нами известные собственно человеческие признаки могут служить ориентиром в нашей совместной работе по утверждению отечественной культуры, образования и всех гуманитарных сфер нашей деятельности. Поставив наши рассуждения на логическую основу приведённых определений, мы сможем иметь устойчивые позиции в практических доводах и заключениях о социологических, педагогических, правовых, искусствоведческих и прочих гуманитарных вопросах о человеческой личности и обществе.
При этом не забудем, что личность – это нестандартное средоточие живого и самобытного опыта и мировосприятия, на которых строится человеческое миропредставление, миропонимание и знание, обретаемое в полифоническом видении гуманитарной действительности. Личность может сформироваться только в лоне своего народа через проникновенную национальную самобытность.
Всё это оказывается практически важным, как только мы начинаем вступать в область социологическую, например, обращаемся к превратно толкуемым правам человека, как они сообщаются нам представителями деградирующей «западной цивилизации». Рассуждая предметно и правильно, мы обязаны будем учесть в своих размышлениях, прежде всего, основные человеческие свойства, нераздельные с самим феноменом человека. Если эти коренные свойства ущемляются, то, несомненно, ущемляются и права человека.
Таким образом, мы должны будем, прежде всего, защищать права на самобытное развитие и самобытную культуру, соприродную национальной истории, традициям и вере. Посягательство на самобытное развитие народа, навязывание ему чуждых начал – это одновременно реальное посягательство на элементарное осуществление «прав человека» и т.д.
В наш технократический век многие забывают об особенностях гуманитарной сферы, к которой мы в первую очередь причастны во всех наших рассуждениях. В связи с этим скажу несколько слов о гуманитарном способе осмысления мира.
Сегодня нередко рассуждают об этом, не имея верных представлений об основополагающих гуманитарных понятиях. Гуманитарное познание вещей, явлений (объектов) и областей действительности определяется упомянутыми ранее свойствами и качествами, присущими только и исключительно человеку. Собственно говоря, гуманитарные знания восходят к человеку как к феномену, меняющему смысл всего бытия. Иными словами: объект гуманитарного знания – это действительность, наделённая человеческим смыслом и отношением. Она выходит за пределы вещественно-природных, пространственно-временных свойств и качеств, отражает и выражает мир человека и его творчество в аспекте культуры. Объекты гуманитарных знаний – это функции от собственно человеческих качеств в их целостности и взаимодействии через личность.
Гуманитарные знания: 1) обладают многими неформализуемыми, вариативными, но значимыми признаками, обретёнными в живой непосредственной последовательности со-чувствия, сопереживания, духовного со-освоения, и о-со-знания гуманитарной действительности; 2) не могут иметь окончательного смысла («нестрогий смысл»); 3) требуют особых принципов объективизации – через: а) духовность осознания; б) глубину проникновения в объект; в) целостность анализа; г) контекстуальность осмысления; д) историзм понимания. Учитываем ли мы это? Далеко не всегда.
Приведённые данные могут оказаться полезными при организации информационной защиты культуры в условиях информационно-психологической агрессии и пр.
Укажу кратко на своеобразие русской культуры.
Напомню известное. Крещение Руси было государственным поворотом в духовной жизни всего народа. Этот религиозный акт задал тон содержанию, направлению и развитию русской культуры и страны в целом. С этих пор всё соответствующее животно-растительному взгляду на сущность человека было властно отодвинуто государственным решением: во главу угла было поставлено духовное начало в человеке. Сам он должен был рассматриваться как существо, соприродное Творцу, обладающее особыми духовными свойствами: бессмертием души, бесценностью жизни, возможностью получения Благодати и милостей Божиих. При этом каждый христианин был обязан подчинять себя единой духовной дисциплине: творить благо (добро), отвергаться зла, молиться, покоряя себя воле Единого Всевышнего милостивого Бога, Который есть Любовь, Свет миру, Путь, Истина и Жизнь. Мысль христианина сосредоточивалась на представлении о целостном, хотя и многообразном мире, управляемом Господом, утверждалась на безусловном разграничении добра и зла, на понятиях, имеющих противоположные коренные признаки, ибо:
добро зло
возрождает умертвляет
созидает разрушает
оздоровляет приводит к болезни
укрепляет ослабляет
возвышает унижает
облагораживает опошляет
освещает помрачает
несёт процветание несет увядание
и жизнь и смерть.
Русская культура, выросшая в лоне Православия, зиждется на фундаменте его миропредставлений. «Христианский идеал, – писал князь С.Н. Трубецкой, – требует от нас сочетания беззаветной преданности Богу с величайшей энергией человеческого творчества» [4]. Осенённый этим идеалом, триединый русский народ создал величайшие памятники культуры, имеющие несравненные духовные, эстетические и художественные достоинства, что и сделало её предметом всемирного признания.
Среди коренных особенностей русской культуры И.А. Ильин проницательно отметил сердечную созерцательность мировосприятия. Она соприродна православной вере, и её характернейшими чертами остаётся утверждение правды-истины, сострадания, милосердия, целомудрия (стыдливости), любви и сокровенная вера в победу добра над злом. Это относится ко всей истории русской культуры, ибо сохранение её корневых признаков обеспечивается тем, что «старые ценности, выработанные многовековым народным опытом, только оттесняются на задний план, но не покидают ״вечного града״» [5]. Можно с уверенностью сказать, что те из произведений, которые не утверждают в конечном счёте эти качества – не относятся по сути своей к основополагающим ценностям русской литературы (и культуры), то есть к классике, и представляют собой не народно-русскую, а инородную литературу или мусор на обочине русской культуры.
В заключение несколько слов о методах защиты культурного наследия в непростых условиях информационной войны, оккупации значительной части культурного пространства России эрзацами массовой культуры, антикультуры и псевдокультуры и преступного бездействия в этом отношении центральной власти. Я сознательно опускаю бесплодные мечтания о необходимости оздоровления «сверху» культурного пространства, об ассенизации многих СМИ, пустые фантазии по поводу новых телеканалов, которые можно будет назвать действительно культурными по содержанию программ. Всё это напрасные химерические рассуждения. В государстве, где правящие верхи, имея некоторое образование и внешние черты цивилизованного поведения, по преимуществу не могут быть отнесены к культурной части общества, где весьма многие деятели культуры, в сущности, даже мало образованы, вульгарны и тем не менее всячески рекламируются. В этих условиях можно уповать только на партизанскую защиту культуры и организацию каскадного распространения сведений, которыми может заинтересоваться и которые может даже распространять массовый обыватель-избиратель, потребитель отходов западной мультицивизации. Ему нужно дать понять, что его человеческое достоинство определяется не тем, насколько он модный и «современный», а насколько он человек, насколько достойно и упорно он отстаивает своё право на человеческую свободу среди полной несвободы и агрессивного растления вкусов и нравов.
Его нужно заинтересовать настоящей, человеческой жизнью, не потребительской, а созидательной, творческой, достойной его как представителя великого народа, одержавшего колоссальные военные победы, дважды спасшего Европу от насильников-завоевателей и сумевшего создать величайшую культуру мирового значения. Это во многом утверждается личным примером…
Но если мы обязаны возглавить возвращение к исконным началам духовной и созидательной жизни нашего народа, то принимая во внимание сущность нашей веры и характер культуры, должно прежде всего обратиться к себе и посмотреть пристально и прямодушно, каковы мы есть на самом деле, не по отношению к людям ещё более грешным, а по отношению к тем безусловным неколебимым идеалам, которые мы на словах исповедуем, а в обыденной жизни забываем. Мы бываем удовлетворены своим «добропорядочным» житием, не желая или не умея осознавать, насколько оно далеко от истинно достойного. Я не имею в виду жизненного подвига: это для большинства из нас, грешных, недоступно по немощи нашей. Я говорю о вещах обыденных, ежедневных, ежечасных: о мыслях наших, которые мы не судим, как должно, о словах, которые оскорбительны для Истины, о делах, которые обличают всех, кто притворяется праведником, но не способен к служению и жертве. Я имею в виду духовное рабство, заставляющее мириться с недопустимым, если оно становится привычным, покорно опускать голову перед громадой тоталитарной лжи и цинично молчать там, где необходимо во весь голос заявить: «Это ложь», или: «Это преступление». Только один пример. 16 лет публично и цинично разрушают наше образование, а мы всё ещё постыдно употребляем слово «реформы». Реформ не было. Было грандиозное преступление государственного масштаба, совершавшееся и совершаемое по хорошо разработанному сценарию, который реализуется у нас по вине многочисленных предателей. А мы молчим.
Не меньшая трагедия свершается с нашим родным языком.
В Год русского языка была проведена серия акций, которую без каких бы то ни было натяжек можно определить как языковой геноцид русского народа. А Фурсенко остаётся на месте министра. А Швыдкой не отставлен от учреждений культуры, к которым он имеет отношение только как разрушитель. Как это называется, когда враги образования и культуры вновь получают командное положение? Отвечаю: административный цинизм.
Но и в этих условиях нельзя опускать руки. Нельзя именно потому, что мы люди – существа духовные, причастные к великой истории нашего великого народа, наследующие истинную православную русскую веру и осенённые вечным сиянием великой, могучей и прекрасной русской культуры.
Примечания
Печ. по изд.: «Русский Вестник» • №18, 2008. С.14.
- Распутин В.Г. Выступление на IХ Всемирном Русском Народном Соборе / 1Х Всемирный Русский Народный Собор «Единство народов, сплочённость людей – залог победы над фашизмом и терроризмом». Стенограмма. М.2006. С.56.
2. Соловьёв В.С. Идолы и идеалы / Соловьёв В.С. Философская публицистика. – М., 1989. Т. 1. С. 326, 610.
3. Ушинский К.Д. О народности и общественном воспитании / Ушинский К.Д. Избранные педагогические сочинения: В 2 т. – М., 1953. Т. 1. С. 99.
4. Трубецкой С.Н. Избранное. – 1995. С. 286.
5. Панченко А.М. Я эмигрировал в Древнюю Русь. Россия: история и культура. – СПб., 2005. С. 316 |
