Приобрести книгу в нашем магазине

Во второй части Программы ВСХСОН были изложены основные принципы социал-христианства, указывались пути возрождения Российского государства. 

Социал-христиане понимали государство как естественный орган, выражающий высшие интересы народа в их единстве и создающий условия для свободного развития и широкого проявления личности в границах правового порядка. Считая миссией Российского государства служение национальной идее, укоренённой в Богооткровенной Истине, хранимой Православной Церковью, ВСХСОН провозгласил своей целью создание народного, представительного, правового государства, построенного на принципах христианства.

Для достижения этой цели предусматривалось проведение в будущей России широких реформ, в основе которых лежали три главных, определяющих принципа:

– христианизация политики,

– христианизация экономики,

– христианизация культуры.

При этом Программа ВСХСОН провозглашала, что все традиционные религии получат в России свободу проповеди вероучения и отправления культа: христианизация социальной жизни вовсе не есть духовная диктатура христианства.

Сама идея христианизации политической жизни, стремление к христианизации всех сфер человеческого бытия – уходили во глубину веков, и для России это было отнюдь не новшество. «Надо, чтобы и в политических организациях, – призывал в ХIX веке Ф.М. Достоевский, – была признаваема та же правда, та самая Христова правда, как и для каждого верующего». Новым словом, сказанным ВСХСОН, стало возрождение этой идеи, казалось бы, в самых неподходящих для неё месте и времени – в Советском Союзе 1960-х. Но социал-христиане не только возродили саму эту идею, они сумели самостоятельно разработать и соответствующую системную модель общественного строя.

Особенностью социал-христианской программы государственного строительства было обращение к идее теократии (Боговластия). Теократия мыслилась членами ВСХСОН как государственное устройство, основанное на принципах естественного (Божественного) права, симфонии духовной и светской властей. В качестве механизма такой власти предполагалось наряду с законодательной, исполнительной и судебной властями учредить в России власть «блюстительную» –  Верховный Собор, состоящий из выдающихся представителей Церкви и народа.

По мысли автора Программы, «четвёртая власть» в лице Верховного Собора не должна была наделяться ни административными функциями, ни правом законодательной инициативы, её роль в государстве совершенно иная – служить духовным авторитетом для народа и предупреждать злоупотребления политической властью. Практическая задача блюстительной власти – соблюдать соответствие принимаемых законов и административных решений христианским принципам, используя для этого право вето. Представители Церкви в Верховном Соборе должны были составлять одну третью часть его членов, и две трети – выдающиеся люди страны, пользующиеся моральным авторитетом и безусловным доверием народа – без каких-либо национальных или конфессиональных ограничений.

Британская исследовательница Джейн Эллис в своей книге «Русская Православная Церковь. Согласие и инакомыслие» писала: «Между 1964 и 1967 годами в Ленинграде существовала небольшая группа, деятельность которой в сильной степени воодушевлялась и определялась отношением ее руководителей к русскому Православию. Это – ВСХСОН… Союз намеревался с годами скрыто и постепенно увеличивать число своих членов в ожидании того дня, когда он сможет произвести бескровный переворот и установить строй, при котором РПЦ принадлежала бы ведущая роль… Именно Огурцов был глубоко и искренне предан Русскому Православию и русскому народу. Будучи исключительно одаренным человеком, он на годы опережал современников благодаря не только своей приверженности русским национальным ценностям, но и умению воодушевлять и организовывать людей для совместной работы… Образ РПЦ и отношение к ней в ВСХСОН не были, как у других… диссидентов, реакцией на политику Московской Патриархии, на которую эта группа обращала мало внимания, а являлись выражением того значения, которое должна была в идеале, по мнению этой группы, иметь Церковь. И в этом отношении Огурцов видел гораздо дальше своих современников» [i].

С этой характеристикой трудно не согласиться. Следует лишь обратить внимание на то, что в приведённом отрывке автор не случайно разделила понятия Русская Православная Церковь (РПЦ) и Московская Патриархия. Именно так широко и смотрели на этот вопрос в ВСХСОН. Видя и понимая трагедию гонимой Церкви Российской – расколотой, частью изгнанной в эмиграцию, частью пленённой, борющейся в тюрьмах и лагерях, ушедшей в катакомбы, – социал-христиане воспринимали Церковь не как конкретную организационную структуру – Московскую Патриархию – официально разрешённую в СССР и подконтрольную в то время коммунистическому режиму, а как единое целое – как Тело Христово. Именно в таком качестве – по-настоящему свободной, единой и вселенской – видели они Церковь в будущей освобождённой России и такой Церкви отводили в своей Программе ведущую роль.