Как велико и страшно присутствие Божие — о, как велико и страшно присутствие Бога живаго!
В трепете предстоят Ему ангельские силы; серафимы закрывают крылами лица свои от блистательнейшего света и неизглаголанной лепоты.
Как ярко солнце! Как великолепно звездное небо! Как сильно бурное море! Как величественны исполинские горы! Как страшны грозовые тучи и огнедышащие вулканы! Как умилительны испещренные цветами луга с прохладными родниками и белыми стадами! Но все сие — лишь дела рук Божиих; все сие — смертное творение бессмертного Творца. И если творение столь великолепно, то каков же тогда Творец!
Если сердце человеческое исполняется страха, или радости, или слез в присутствии творения Божия, то не тем ли паче в присутствии всемогущего и живаго Творца?

На такой вопрос многие из русских образованных людей скажут -- обрядами. Нелепость подобного ответа до того очевидна, что он не заслуживает и внимания. Однако, немногим ближе к истине иное суждение, которое присуще людям богословски-просвещённым. Они скажут вам о filique, о главенстве папы и других догматах, кои отвергаются православием, и о тех догматах, -- общих православию и латинству, -- которые отвергают протестанты. Выходит, что православие лишено содержания, составляющего его исключительную принадлежность, одинаково чуждую европейским исповеданиям. Между тем историческое происхождение последних, выработавшихся одно из другого, заставляет думать, что все они одинаково чужды тех или иных сокровищ Христовой истины, потому что сомнительно допустить, чтобы из ереси могла выработаться другая, не сохранив в себе известной доли первой и не возвращаясь всё-таки к истинной Церкви.

Как тягостно, подчас мучительно трудно бывает установить и признать свою вину. Душа начинает беспокойно метаться, а потом просто ожесточается и не желает видеть правду. Хочется непременно оправдать себя, отвергнуть свою виновность, свалить вину на другого или на других, а главное, – доказать не только другим людям, но и себе самому, да, именно самому себе, что «я тут ни при чем» и что я нисколько не виноват в этом. Виноваты все окружающие, в конечном счете – весь мир, но только не я: враги и друзья, природа и человек, родители и воспитатели, несчастное стечение обстоятельств и тяжелые условия, «среда» и «влияние», небо и ад, но не я! И это можно доказать, и это необходимо удостоверить, потому что в этом «не может быть никакого сомнения»…

Что наша матушка Россия духовно болеет – это, кажется, для всех очевидно, но в чем корень болезни, какия условия в самом государственном организме благоприятствуют этой болезни – об этом высказываются самыя разнообразныя, до противоположности, суждения. Не буду разбирать все эти суждения, тем более, что в наше время много таких писателей, которые сами не верят тому, что пишут, высказывают свои суждения лишь для того, чтобы скрыть свои настоящия мысли. Не стоит тратить времени на полемику с такими публицистами: все равно – их ничем не убедишь, ибо они не хуже современных Господу Иисусу Христу книжников и фарисеев знают истину, но нарочито закрывают свои глаза, чтоб ее не видеть… Попытаюсь ответить на поставленный вопрос от лица тех русских людей, которые единомысленны со мною, которые искренно любят свою Родину, вдумчиво относятся к тому, что теперь творится на Руси и целым сердцем желают ей добра.

Как тягостно, почти невыносимо бывает это ощущение, что «он меня ненавидит»… Какое чувство собственного бессилия овладевает душою… Хочется не думать об этом; и это иногда удается. Но, и не думая, чувствуешь через духовный эфир эту струю, этот ток чужого отвращения, презрения и зложелательства. И не знаешь, что начать; и не можешь совсем забыть; и несешь на себе через жизнь это проклятие.

Итак, справедливость совсем не требует равенства. Она требует предметно-обоснованного неравенства. Ребенка надо охранять и беречь; это дает ему целый ряд справедливых привилегий. Слабого надо щадить. Уставшему подобает снисхождение. Безвольному надо больше строгости. Честному, и искреннему надо оказывать больше доверия. С болтливым нужна осторожность. С одаренного человека справедливо взыскивать больше. Герою подобают почести, на которые не-герой не должен претендовать. И так – во всем и всегда…

Поэтому справедливость есть искусство неравенства. В основе ее лежит внимание к человеческой индивидуальности и к жизненным различиям. Но в основе ее лежит также живая совесть и живая любовь к человеку. Есть особый дар справедливости, который присущ далеко не всем людям. Этот дар предполагает в человеке доброе, любящее сердце, которое не хочет умножать на земле число обиженных, страдающих и ожесточенных. Этот дар предполагает еще живую наблюдательность, обостренную чуткость к человеческому своеобразию, способность вчувствоваться в других. Справедливые люди отвергают механическое трактование людей по отвлеченным признакам. Они созерцательны, интуитивны. Они хотят рассматривать каждого человека индивидуально и постигают скрытую глубину его души…

Какими же могучими педагогическими средствами должна обладать школа для успешного выполнения этой труд­нейшей задачи?

Она должна, прежде всего, сама обладать высокими духовными качествами, как в образцовом строе своей жизни, оза­ренной светом Божественной истины, любви, справедливости, порядка и труда, — тем светом, который померк в большин­стве русских семей, так и в личном составе своих наставников, призванных близко изучить индивидуальные особенности каждого своего питомца, дабы до известной степени заменить ему родителей и направить его силой глубокого своего педаго­гического опыта и здорового, уравновешенного характера на тот путь, на котором он станет честным и дельным человеком, полезным сыном дорогого ему Отечества и верным слугой Бога и Царя.

Итак, ты думаешь, что можно прожить без любви: сильною волею, благою целью, справедливостью и гневной борьбой с вредителями? Ты пишешь мне: «О любви лучше не говорить: ее нет в людях. К любви лучше и не призывать: кто пробудит ее в черствых сердцах?»…

Милый мой! Ты и прав, и не прав. Собери, пожалуйста, свое нетерпеливое терпение и вникни в мою мысль.

Нельзя человеку прожить без любви, потому что она сама в нем просыпается и им овладевает. И это дано нам от Бога и от природы. Нам не дано произвольно распоряжаться в нашем внутреннем мире, удалять одни душевные силы, заменять их другими и насаждать новые, нам не свойственные. Можно воспитывать себя, но нельзя сломать себя и построить заново по своему усмотрению.

 Бунт в Петрограде и последовавшее за ним отречение Государя, - как громом поразило ничего не подозревавшую Армию, и буквально потрясли ее. Известны были даже случаи самоубийств офицеров, не могших перенести предательством вырванного отречения Государя. Многие офицеры отказались принести присягу Временному Правительству. И в то же время Армия? была бессильна? что-либо предпринять, т.к. была обезоружена всею видимостью «легальности» событий, ибо акт отречения был ей преподнесен как добровольный шаг Государя: - «Государь, мол, сам по своему желанию отрекся!» – К тому же первое время Армия была в полной уверенности, что будет приведена к присяге Брату Государя, Великому Князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ.

События о низложении Монархии достигло до Армии лишь тогда, когда все уже было кончено, а Государь был пленником своих врагов.

Спровоцированная именем народа революция была нужна лишь отщепенцам русского народа, той, так называемой, «передовой интеллигенцией», которая последние десятилетия, со времен Чернышевского, Герцена и Бакунина, вела непрекращающуюся ожесточенную борьбу против всего того, что являлось сущностью, основою Национальной Православной России – против ее монархического строя.

Родимый Край… Как ласка матери, как нежный зов её над колыбелью, теплом и радостью трепещет в сердце волшебный звук знакомых слов.
Чуть тает тихий свет зари, звенит сверчок под лавкой в уголке, из серебра узор чеканит в окошке месяц молодой… Укропом пахнет с огорода… Родимый край…
Кресты родных моих могил, и над левадой дым кизечный и пятна белых куреней в зелёной раме рощ вербовых, гумно с буреющей соломой и журавель, застывший в думе, - волнует сердце мне сильней всех дивных стран за дальними морями, где красота природы и искусство создали мир очарованный.
Тебя люблю, Родимый Край…

Читать – значит искать и находить: ибо читатель как бы отыскивает скрытый писателем духовный клад, желая найти его во всей его полноте и присвоить его себе. Это есть творческий процесс, ибо воспроизводить – значит творить. Это есть борьба за духовную встречу; это есть свободное единение с тем, кто впервые приобрел и закопал искомый клад. И тому, кто никогда этого не добивался и не переживал, всегда будет казаться, что от него требуют «невозможного».

Искусство чтения надо приобретать и вырабатывать в себе. Чтение должно быть углублено; оно должно стать творческим и созерцательным. И только тогда нам всем откроется его духовная ценность и его душеобразующая сила. Тогда мы поймем, что следует читать и чего читать не стоит, ибо есть чтение, углубляющее душу человека и строящее его характер, а есть чтение разлагающее и обессиливающее.

И вот то культивируя и разжигая среди нас, людей единой веры, раскол, то сея рознь, то пугая или заманивая слабых чарующими обещаниями всяких организаций, репатриаций или просто провокаций — наши враги не останавливают своей работы по ослаблению или уничтожению командного состава той единственно русской армии, которая сохранила свою душу и которая одна только и опасна красному владычеству…

Но если сдают и уходят слабые, то сильные остаются, и не смутят их дух никакие обещания и угрозы. И мы имеем все данные, чтобы всем нашим врагам ответить словами одного патриотического стихотворения:

…Вы, которые попрали Престол, царивший триста лет, Над нами вы не одержали Своих решительных побед!

Как железо, пройдя через огонь, становится сталью, так и русский офицер из горнила бедствий вырастает в того великана, который понесет одним освобождение, другим — кару.

Там, в России, поруганы все святыни, повержены все идеалы. Но мы храним их в глубине души и бережно вынесем на родной простор…

А пока целы эти идеалы, цела еще и Россия…

А если мы умрем, то мы завещаем эти идеалы нашему юношеству, нашим детям, которые сохранят их непорочность. [413]

Пусть идут годы, пусть торгующая Европа совершает свои сделки, пусть еще торжествует порок и беззаконие, — будет день — от четырех ветров слетятся русские витязи, они оживят свою Родину и покажут всему миру Правду, ибо есть только одна Правда и она — наша…

Не сдаваться врагу — вот основное правило сражающегося воина. Военачальник заранее предупреждает всякого воина об угрозе неприятельских ловушек, дабы тот не был обманут и взят в плен. Оставшийся в одиночестве, голодный, продрогший и раздетый воин испытает великое искушение сдаться врагу. Его положение коварный супостат будет использовать всеми возможными способами. И сам голодая, он станет подбрасывать воину сколько-нибудь хлеба, чтобы показать, будто имеет пищу в изобилии. И сам замерзая, в лохмотьях и полунагой, он будет подбрасывать ему что-нибудь из одежды, чтобы показать, будто одет и богат. Станет он подбрасывать и письма, в коих будет похваляться своею уже обеспеченной победой и обманывать несчастного воина, говоря, будто уже многие полки его товарищей справа и слева от него сдались, или его генерал убит, или его король просит мира! Будет он обещать и скорое возвращение к родному очагу, и должность, и деньги, и все, что находящемуся в крайней нужде человеку только во сне может присниться. Все эти неприятельские хитрости и уловки военачальник заранее описывает воинам, предостерегая, чтобы они ничему из того не верили, но удерживали позицию, не сдавались и пребывали верны своему знамени даже до смерти.

Значение Православия в русской истории и культуре духовно-определяющее. Для того чтобы понять это и убедиться в этом, не надо быть самому православным; достаточно знать русскую историю и иметь духовную зоркость. Достаточно признать, что тысячелетняя история России творится людьми христианской веры; что Россия слагалась, крепла и развертывала свою духовную культуру именно в христианстве и что христианство она восприняла, исповедовала, созерцала и вводила в жизнь именно в акте Православия.

Поскольку нам сейчас навязывают Ватикан не просто в качестве очередного «партнера», но даже «брата», нужно понимать, с кем мы имеем дело. Глава из книги «Тайное становится явным» В.Минаева показывает, что в первую очередь речь идет о структуре, которая занимается планомерной и циничной подрывной работой. И хотя эта книга была выпущена во времена «холодной войны», ведшейся якобы «против коммунизма», сегодня мы можем четко сказать, что речь идет не об «идеологическом противостоянии», а о борьбе против Русской цивилизации, несмотря на чудовищный геноцид и «социальные эксперименты», всё еще носящей в себе Бога. Кто же в РПЦ является агентом ватиканской разведки?

Тебя удивила, мой друг, статья философические письма помещенная в 15 № Телескопа, тебя даже обидела она, ты невольно повторяешь: неужели мы так ничтожны в сравнении с Европой, неужели мы, в самом деле, <положа> похожи на приемышей в общей семье человечества?

Дух рыцарственности и состоит прежде всего и больше всего в добровольном и волевом принятии на себя бремен и опас­ностей во имя Божьего Дела на земле. И надо признать, что если жизнь ожидает этого от нас всегда, и даже в самое бла­гополучное время предлагает нам такие бремена и связанную с ними ответственность и опасность на каждом шагу, — то после русского военного крушения и революционного раз­грома все возрождение и восстановление России будет цели­ком зависеть от того, найдется ли в нашей стране кадр людей, выдержанный в таком духе и способный к такому служению. Кадр неподкупный — и потому ничего не продающий ни иност­ранцам, ни внутренним врагам России; верный любовью и со­вестью — и потому способный собрать вокруг себя доверие и преданность во всех сердцах, верных родине, рыцарствен­ный — и потому призванный к служению и к организации пуб­личного спасения.

Родители должны знать, какую музыку слушают их дети, какие они смотрят фильмы (слушая или смотря с ними вместе, если необходимо), какой язык они слышат и каким языком пользуются сами, и делать всему этому христианскую оценку.

В тех домах, где недостает мужества выбросить телевизор из окна, его надо контролировать строго и следить за тем, чтобы избежать отравляющего воздействия этой машины, которая стала главным учителем антихристианских оценок и идей в самом доме, особенно для молодых.

Я говорю о воспитании детей потому, что именно здесь мир наносит в первую очередь удары по православным христианам и воспитывает их по своему образцу; как только у ребенка сформировалось неправильное отношение, задача его христианского воспитания становится вдвойне трудной.

Вот тогда то и вспомни совет деда: жизнь беспредельно хороша! Брось радиоволны, радиояды… Самая прелестная в мире женщина и самый большой на свете вексель — микроскопические песчинки в сравнении с огромной радостью жизни. Дышишь ли ты сейчас пылью сенатского решения за 1963 год или дешевой пудрой какой-нибудь остроглазой Зизи, — и в пыли архива и в пудре твоей случайной подруги, пахнет тем, что безгранично выше минутных горестей и разочарований — Жизнью. Не комкай же ее, не проклинай, не рви. Мы, то есть все те, кто отошел уже в вечность — сходи сегодня ко мне на могилу и принеси цветов (только не красных) мы всю свою жизнь ныли. Смешно сказать: пережарит ли кухарка жаркое, падут ли акции какого-либо банка случайно купленные и полузабытые, немного суше, чем обычно, поздоровается «она» — мы неизменно ворчали: — Ну и жизнь! Вот бы кто-нибудь перевернул ее вверх дном! Теперь ее перевернули. Кажется, надолго. Десятый год, мировые акробаты, стоим у края черной бездны, бывшей когда-то Россией. И только теперь, только блестя налитыми кровью глазами, мы поняли, наконец, что «ну и жизнь» была настоящей жизнью, что мы сами превратили ее в скачку с препятствиями на сомнительный приз, пробили голову нашему прошлому, выкололи глаза у будущего, оклеветали самих себя.

Никто не станет отрицать, разве нарочно, что при определении «либеральное» рисуется нечто совершенно определенное. Болезнь эта имеет степени. Есть либерализм острый и либерализм тихий; болезнь распространяется вследствие усиленного сидения в кружках и кабинетах, отсутствия свежего воздуха, полного незнания России, петербургского геморроя и т.п. причин. Болезнь усложняется польско-жидовским катаром, развивающимся у иных от потребления кагальных субсидий. Острый оборот болезнь принимает, когда переходит на жидов, которые по своему юркому характеру тотчас из либерализма устраивают гешефт, делают рекламу и подписку... Руководительство же тихим либерализмом принял на себя один из шаблоннейших и бесцветнейших журналов в Европе это «Вестник Европы», который как пустотелый кирпич падает неизбежно 1-го числа каждого месяца на голову подписчикам и которого рецепты унылы и шаблонны, как рецепты какой-нибудь поваренной книжки «подарка молодым хозяйкам».