Приобрести книгу в нашем магазине

И.Б. Иванов. Русское Подполье. ХРИСТИАНСКИЙ ПЕРСОНАЛИЗМ ПРОТИВ ЛЖЕРЕЛИГИИ КОММУНИЗМА (3)

И.Б. Иванов. Русское Подполье. ХРИСТИАНСКИЙ ПЕРСОНАЛИЗМ ПРОТИВ ЛЖЕРЕЛИГИИ КОММУНИЗМА (2)

И.Б. Иванов. Русское Подполье. ХРИСТИАНСКИЙ ПЕРСОНАЛИЗМ ПРОТИВ ЛЖЕРЕЛИГИИ КОММУНИЗМА (1)

Социал-христиане считали, что после свержения партийной диктатуры власть должна перейти к временному народному правительству. Это правительство немедленно проведёт в жизнь все назревшие радикальные реформы, разработает конституцию, закрепляющую преобразования и представит её на всенародное одобрение, после чего должен вступить в силу нормальный государственный порядок.

О возможности возрождения в России монархической формы правления в Программе ВСХСОН ничего прямо не говорилось. Слово «монархия» в этом документе вообще не употребляется. Но, как справедливо замечает профессор Джон Дэнлоп, форма избрания и функции главы государства в том виде, в каком они изложены в Программе ВСХСОН, – ясно указывают на монарха.

«ВСХСОН, – пишет Дэнлоп, – предвидит обновленную монархию, пользующуюся уважением и поддержкой народа, управляющую страной в сотрудничестве с синдикальными объединениями и корпорациями… Следует однако подчеркнуть, что ВСХСОН рассматривает эту часть Программы как возможное решение…, считая, что окончательный выбор должен совершиться после свержения коммунистической диктатуры»[i].

Дж. Дэнлоп оказался одним из немногих исследователей Программы ВСХСОН, кто обратил внимание на её монархическую составляющую. Большинство критиков вообще проглядело этот момент. И не удивительно, ведь прямо задача возрождения монархии социал-христианами не ставилась, да и не могла ставиться в тех условиях: за годы российской смуты и десятилетия партийной диктатуры монархическая идея была совершенно дискредитирована в России, ассоциировалась в массовом сознании лишь со средневековой отсталостью и, конечно, в тот момент не нашла бы отклика в народе. Но, несмотря на это, ВСХСОН, в отличие от всех известных внутрироссийских оппозиционных организаций своего времени, не исключал перспективы развития России и по пути монархии.

Именно так некоторые подпольщики и понимали будущее России. Вот почему на допросе в КГБ 16 марта 1967 года один из членов ВСХСОН, Владимир Веретёнов, заявит: «Государственный строй будущего общества мыслился как конституционная монархия [но в начале] без монарха…» [ii].

*   *   *

Критики Программы ВСХСОН называли её недостатком – отсутствие позиции по национальному вопросу. Действительно, эта тема в Программе почти не освещена. Но такое «упущение» имеет весьма простое объяснение: в начале шестидесятых годов, когда создавалась Программа ВСХСОН, проблема национал-сепаратизма ещё не была столь актуальной для Советского Союза, какой она стала через полтора-два десятилетия, а тем более четверть века спустя – во второй половине 1980-х (а ведь в руки критиков Программа ВСХСОН как раз и попала только через полтора-два десятка лет после её написания).  

В целом для советского общества начала шестидесятых – как для центра, так и для окраин страны – националистические настроения характерны не были. Исключение составляли лишь нескольких регионов (Прибалтика, Западная Украина, Закавказье), но и там это явление носило ограниченный характер. 

Это не означает, что в социал-христианском подполье вовсе не интересовались национальным вопросом или упускали из виду обстановку в национальных окраинах. Напротив, сохранившиеся и дошедшие до исследователей документы ясно показывают, что ВСХСОН уделял внимание и этой проблеме. Так, например, в материалах КГБ имеется упоминание о том, что в феврале 1966 года член ВСХСОН Владислав Козичев, выезжая по работе в командировку в Эстонию, в числе прочих заданий, получил от своего командира, Владимира Ивойлова, задание подготовить статью об отношении эстонцев к русским. Предполагалось, что этот материал будет опубликован в печатном органе ВСХСОН[iii]. Среди членов и кандидатов ВСХСОН были как выходцы из Прибалтики – Юлионас Иовайша и Альфонасас Брузга, так и с Западной Украины – братья Владимир и Николай Мицко. А один из руководителей организации, Михаил Садо, многократно, начиная с конца 1950-х годов, бывал в Закавказье, хорошо знал этот регион, обстановку и настроения в Грузии и Армении.

Но в реалиях с национал-сепаратистскими настроениями социал-христиане столкнутся позднее, только попав за ворота тюрем и лагерей, где немногочисленные в ту пору носители этих настроений и были сконцентрированы усилиями КГБ. Впрочем, и за колючей проволокой национализм в 1960-е годы имел порою весьма своеобразные формы: как свидетельствует Евгений Вагин, в мордовских лагерях в то время случалось, например, встречать русских парней, посаженных за молдавский или латышский национализм.[iv]

Болевая точка национального вопроса в те годы заключалась вовсе не в национализме и сепаратизме, а в проводимой КПСС агрессивной интернационалистической политике, которая, конечно, обрушивалась на все подъярёмные народы, но своим остриём была направлена на титульную нацию России. И в этом отношении написанный И.В. Огурцовым документ целиком отвечал вызовам времени и опережал их. Сравнивая его с другими программными документами оппозиции, созданными в конце шестидесятых –  начале семидесятых годов – «Меморандумом» академика Сахарова (1968), Программой «Демократов России, Украины и Прибалтики» (1969), «Письмом к вождям Советского Союза» Солженицына (1973), – профессор Джон Дэнлоп говорил о преимуществе Программы ВСХСОН: «Ей удалось избежать главной ошибки Сахарова и “демократов” – общего некритического приложения западных либеральных моделей к собственно русским проблемам» [v].

Принципиальная новизна Программы ВСХСОН состояла, в частности, и в том, что она предлагала путь в христианской перспективе, следуя национальной традиции.