Опера Н.А.Римского-Корсакова в 4-х действиях. Спектакль Астраханского государственного театра оперы и балета в Астраханском Кремле, 9 сентября 2016 года. Музыкальный руководитель - Валерий Воронин, режиссёр - Константин Балакин, художник - Елена Вершинина, хормейстер - Галина Дунчева, свет - Ирина Вторникова, художник видеоконтента - Сергей Некозырев. Феврония - Елена Разгуляева, князь Юрий - Пётр Мигунов, княжич Всеволод - Иван Михайлов, Гришка Кутерьма - Алексей Михайлов, Фёдор Поярок - Александр Малышко, Отрок - Оксана Воронина, Бедяй - Андрей Пужалин, Бурундай - Дмитрий Кондратьев, Гусляр - Алексей Фролов, Сирин - Евгений Старцева, Алконост - Наталья Воробьёва. Хор, миманс и оркестр театра.

...Я выскочил из коляски и целовал родную землю. Звон русского православного колокола вывел меня из этого чувства самозабвения, которое находит на душу при виде отчизны, особливо после десятилетней с ней разлуки. Невдалеке на пригорке белелись стены монастыря. Забыв усталость, я бросился в отворенные врата храма, не с холодным любопытством путника, но как младенец бросается в объятия матери. Это испытали все после долгой разлуки с родиною.

1979 ГАБТ. Т.Синявская, В. Атлантов, Т.Милашкина и др.

Приложение - программа "Линия жизни"

Неведомая, но верная сила хранила жизнь Петру Сергеевичу. Трудное ли дело сломать шею, спрыгнув с идущего на всех парах поезда? А он отделался лишь сильными ушибами да порядком расшиб голову. Правда, мог полковник и замёрзнуть насмерть, лёжа у насыпи и не в силах двинуться. Но повезло и здесь: нашёл его лохматый дворовый пёс, заливистым лаем привлёк хозяина… Тем хозяином оказался Трифон Ильичёв. В его избе, тёмной и слегка запущенной без женского пригляда, Тягаев и жил с того дня. Первые несколько дней пролежал в бреду. Старая контузия, помноженная на новый ушиб, причиняла страшную боль. Перед глазами, как в калейдоскопе, сменялись полуреальные-полубредовые картины, смесь воспоминаний и сна: то мчался он на коне в атаку с шашкой наголо, сражался, рубил, отдавал приказы, а затем раздавался взрыв, и всё меркло; то виделся парад, и Государь, принимающий его, то продолжался неоконченный спор с Кроминым, то являлось усталое лицо жены, то вспоминались улицы Петрограда, толпа, сомкнувшаяся кольцом вокруг него, а среди неё те трое, из поезда, и вдруг чудился сам поезд, и женщина с глазами лани…

Весь край этот, милый навеки,
В стволах белокорых берез,
И эти студеные реки,
У плеса которых ты рос.

И темная роща, где свищут
Всю ночь напролет соловьи,
И липы на старом кладбище,
Где предки уснули твои.

Постановка Мариинского театра

В конце июня сего года в Финляндию прибыли из Северного лагеря особого назначения пять человек: четыре бывших офицера и один солдат, совершившие почти легендарный, длившийся тридцать пять суток путь из Кеми к финской границе. Бежавшие некоторое время находились, до выяснения их личности, под стражей. Вчера трое из них — бывший лейб-драгун Б-пов, бывший казачий офицер М-ов и солдат С. — впервые за много лет очутились на свободе.

В начале XIX в. знаменитый немецкий и российский историк Август Людвиг Шлёцер, характеризуя языковое родство славянских народов, писал: «Известно, что между 60-ю Славенскими народами (до такого числа полагает их уже Конрад Геснер), есть множество наречий: Русское, Польское, Богемское, Краинское, Кроатское <т. е. хорватское>, Боснийское, Иллирийское или Далматское, Лаузицкое или Вендское и пр. и пр. Корень всех оных есть преимущественно так называемый Славенский язык... Как некогда должно было быть время, в которое был один только язык, называемый Германским... то верно было также время, в которое говорили только одинаким Славенским языком... И честь сохранения оного принадлежит исключительно Русским»[1].

...

Олег Погудин. "Русский романс на стихи А.С. Пушкина", 06.02.2005 г

Концертный зал имени П.И. Чайковского, Москва

На московском телевидении к грядущему пятидесятилетию выхода фильма моего отца Бориса Можаева «Хозяин тайги» принялись снимать документальный фильм. Но он получается больше не о работе над картиной, а о самом Борисе Андреевиче, писателе и драматурге, о его литературном пути, одним из результатов которого явился этот фильм по его сценарию. Редактор и сценарист-режиссёр обратились ко мне, и я почти два часа рассказывал на камеру, отвечал на вопросы. Здесь, на бумаге, я хочу вкратце изложить то главное, о чём говорил.

Почти непроницаемой тайной окутана жизнь Булгакова во время Гражданской войны. Понятны причины, по которым сам участник Белого движения и близкие ему люди в годы господства большевиков утаивали или искажали важные биографические факты. Хотя свою идейную позицию писатель не очень-то и скрывал. Так, на допросе в ОГПУ в 1926 году он свидетельствовал: «Литературным трудом начал заниматься с осени 1919 г. в гор. Владикавказе, при белых. Писал мелкие рассказы и фельетоны в белой прессе. В своих произведениях я проявлял критическое и неприязненное отношение к Советской России.<…> Мои симпатии были всецело на стороне белых, на отступление которых я смотрел с ужасом и недоумением»[4].

Отряд вызвали в тот же вечер. Рожок загудел, полковник отдал команду, и все двинулись. Позади отряда на телеге везли бочонок с водой, в которую полковник влил бутылку рома. Все желали выпить. В походе все настоящие солдаты пьют. Так, прикладываясь к крану, наигрывая «козочку» и распевая, добровольцы продвигались вперед.

В четырех верстах от Ярославля по Ростовской дороге у небольшого имения была объявлена ночевка. Это был деревянный, обшитый тесом дом, на площадке перед которым росла елка. К ветке дерева был привязан ручной филин, и добровольцы, обступив его, долго наблюдали, как филин глядел на них круглыми глазами. Ночью заухали орудия, загромыхало вдали перекатами, и неприятельские снаряды начали рваться вблизи имения, брызгая вверх желтым пламенем.

Сегодня, слава Богу, можно смело и открыто утверждать о внутренней пасхальности лермонтовских шедевров, то есть торжестве Вечной Жизни в них над тленом и смертью. Эта пасхальность идет из детства поэта. С.А. Раевский пишет: «Праздники встречались с большими приготовлениями, по старому обычаю. К Пасхе заготовлялись яйца в громадном количестве. Начиная со Светлого Воскресения, зал заполнялся девушками, приходившими катать яйца. Михаил Юрьевич все проигрывал, но лишь только удавалось выиграть яйцо, то с большой радостью бежал к Елизавете Алексеевне и кричал: «Бабушка, я выиграл!» «Ну, слава Богу, - отвечала Елизавета Алексеевна. – Бери корзинку яиц и играй еще». В апреле 1817 года Елизавета Алексеевна «вместе с внуком выехала в Киев на богомолье в Киево-Печерскую лавру, где, вероятно, встречала Пасху». В Тарханах торжествовала Пасха, когда в Тарханы привезли гроб с телом М. Ю. Лермонтова…

- Вот тебе на! Их благородие собственной персоной! Братва, да ведь это полковник Тягаев! Держите контру! – он кинулся к полковнику, но тот швырнул ему под ноги стул, и дезертир шлёпнулся на пол, заградив проход своим товарищам.

Воспользовавшись заминкой, Пётр Сергеевич открыл окно и выпрыгнул в него. Вслед ему прозвучало несколько выстрелов. Евдокия Осиповна вскрикнула, прильнула к стеклу, но ничего не смогла разобрать: поезд шёл на полной скорости, а вокруг тянулись белые просторы, испещрённые чёрными проталинами, а на горизонте чернел лес… Криницына приложила руки к груди и поникла головой. Рядом чертыхались патрульные, один из них зло бросил:

- А, чёрт с ним! Может, как раз шею свернул себе, контра! Жаль, от пули моей ушёл… Уж я бы ему не забыл давнишнего…

Как в ветлУжских лесах берендеевых

За УзОлой рекой да за Керженцем,

Там, где Люнда журчит водицею,

Разлилась вода синей чашею.

За рубежом композитора называли «соловьем России». Писатель Борис Полевой называл его Есениным в музыке, Роберт Рождественский, друг и автор многих его песен говорил, что для Мартынова «высота сцены была… не пьедесталом, а местом, с которого легче видеть счастливые глаза людей». Как композитор и сотрудник редакции культурно-просветительских журналов, Мартынов упорно сопротивлялся возраставшему в конце восьмидесятых влиянию западной культуры в музыке, примитивизму и откровенному непрофессионализму. Он противопоставлял бездуховности нового времени свои замечательные песни «Лебединая верность», «Отчий дом», «Белая сирень», «Яблони в цвету» и многие другие, не менее известные и любимые народом.

Франческа да Ри́мини, оp. 25 — одноактная опера в двух картинах с прологом и эпилогом, написанная С. В. Рахманиновым в 1904—1905 гг. по драматическому эпизоду пятой песни «Ада» из Божественной комедии Данте Алигьери. Либретто М. И. Чайковского. Премьера оперы состоялась в Большом театре 11 января (24 января) 1906 года под управлением автора.

Вот после смерти Астафьева опубликовали и часто вспоминают страшные его слова – будто бы в завещание оставленные… Я не буду их тут приводить. Кто знает, тот знает. (Откуда нам знать в каком состоянии, почему они были написаны, зачем бумажка эта лежала где-то в столе его). Я вспомню другие его слова, которыми он заканчивает книгу всей своей жизни (сорок лет писал) «Последний поклон»: «Вот на вере в чудо, способное затушить пожар, успокоить мертвых во гробе и обнадежить живых, я и закончу эту книгу, сказав в заключение от имени своего и вашего: «Боже праведный, подаривший нам этот мир и жизнь нашу, спаси и сохрани нас!»

...