Это высшее сознание и нравственное начало может затемняться, понижаться, омрачаться, и эпохи такого потемнения нравственного сознания и высшего смысла этого как бы угасания духа, поистине бывают ужасны в истории народной жизни. Это мы, пожалуй, и видим теперь в нашей родной жизни, когда большая часть нашего общества и притом та, которая и должна носить в себе и выражать в наличности своей жизни высший ее духовный смысл, утеряла его и блуждает по распутиям. Помочь, найти его снова и снова засветить светильник высшего разума, усилить снова значение нравственного начала в жизни – дело Церкви. Вот почему в числе чаяний, которые мы простираем в пределы нового года, живейшим и сильнейшим у нас является чаяние обновления и возрождения церковной жизни, на тех божественных началах, которые силой обстоятельств парализованы теперь.

В мире есть народы, государства, правительства, церковные центры, закулисные организации и отдельные люди - враждебные России, особенно православной России, тем более Императорской и нерасчлененной России. Подобно тому, как есть «англофобы», «германофобы», «японофобы» - так мир изобилует «русофобами», врагами национальной России, обещающими себе от ее крушения, унижения и ослабления всяческий успех. Это надо продумать и прочувствовать до конца.

В глубокой древности один ученик с восторгом рассказывал своему учителю о том, как он видел ученого. «Что же он делает?» -спросил учитель у своего ученика. «Он все время читает, утром и вечером, днем и даже ночью», - отвечал тот. Помолчал немного мудрый учитель, будто задумавшись, а потом и спросил своего ученика: «Ты говоришь, что ученый все время читает, утром и вечером, днем и даже ночью, но... когда же он думает?» Смутился ученик и не знал, что ему ответить. Не то же ли мы видим и теперь? О, конечно, то же самое, даже несравненно более печальное можно сказать об ученом человеке нашего времени. У человечества до настоящего времени накопилось слишком много знаний, и ученому человеку теперь нужно слишком много знать. Кажется порой, что наука послушалась лукавого совета древнего искусителя: будете как боги, знающие все. Всезнание -вот чем желает стать наука.

Да, к сожалению, теперь между мной и большинством из этих людей пролегла кровь. Русская кровь, российская кровь. Им на нее наплевать, а мне — нет. Вот и все. Визитов стало меньше. Но люди, которые разделяют мою позицию, разумеется, до сих пор здесь бывают. Ну а те, что не разделяют, то ни им со мной, ни мне с ними не о чем разговаривать.

Война с Англией. Трудная для нас Севастопольская кампания, полная подвигов русского офицера и солдата, обнаружила бездну между Россией и Англией и, с этого момента, Англия стала природным врагом России.».

Современные поколения русских людей лишены жизненной карьеры. Это есть исторический факт. Мы должны установить его и примириться с ним. Только после этого начнется для каждого из нас настоящая жизнь и борьба. Нормальная жизненная карьера есть служение своему родному народу, которое превращается в восходящий путь личного значения. В молодости человек находит себе «занятие» как точку для приложения личных сил. Он работает - его начинают ценить. Он вкладывается в свой труд, накапливает умения, богатеет опытом, выдвигает идеи, проекты и изобретения; заслуги его растут и путь ведет его вверх. И при всем том он имеет счастливое сознание, что он живет со своим народом, участвует в его органическом развитии, служит своей родине и пользуется именно в ней заслуженным признанием и уважением.

Давно ли прошло то время, когда в политической науке считалось, что «партия есть начало свободы» и «первое проявление демократии»? И как все изменилось с тех пор! В самой сущности партии и партийности раскрывалось посягание на диктатуру. И если мы теперь слышим об образовании где-нибудь новой партии, то мы прежде всего спрашиваем, какими путями она думает захватить тоталитарную власть?

Только что закончил чтение «Дневника» Корнея Чуковского. Записи охватывают период с 1901 по 1969 год. Потрясающий человеческий и литературный документ. В высшей степени поучительное свидетельство как для современников, так и потомков. Книга предельно честная и абсолютно беспощадная прежде всего по отношению к самому себе.

Гатчино… Я не был в Гатчине два года… Эти годы я прожил в крае, который сумел с оружием в руках отстоять своё свободное существование, который не поддался прельщению большевистских идей и жил без комиссаров, комитетов, социализаций и национализаций, жил не рабами, а свободными гражданами. Какая разница там, на юге, где большевики или не были вовсе, или столь короткое время, что не успели провести в жизнь своей программы — и здесь, на севере. Там люди — братья. Там деревня, или казачья станица охотно несёт свой хлеб, гонит скот, везёт овощи в города. Там два фунта хлеба, полфунта мяса в день — обыкновенный обед человека рабочего, мелкого достатка, и потому там весёлые лица, там бодрые слова, там кипит работа во всю.

Как бы ни сложился дальнейший ход событий в России, никакие общегосударственные выборы не будут возможны в первые годы после падения большевиков: в хаосе не выбирают; в состоянии общего брожения, возвращения, переселения, без оседлости и приписки - выборы неосуществимы. Всякая попытка произвести выборы и провозгласить «учредительное собрание» - будет заведомой фальсификацией, партийной подтасовкой, политическим мошенничеством. Заранее ясно, что такая «демократия», начинающая с обмана и фальши, - будет обречена.

Неизмеримо велико значение человеческого слова. В чудно-таинственном устройстве человека, этого «малого мира», его светлая мысль родит вдохновенное слово, в нем воплощается, увековечивается; и обратно: слово, в свою очередь, возбуждает и вызывает мысль, развивает ее, совершенствует, вступает в непостижимую связь с чувством, действует на волю, – захватывает, таким образом, всю широкую область человеческой деятельности.

Поистине странные волны прокатываются по страницам нашей прессы. Сперва с них начисто смывает тему охраны памятников истории и культуры. Ясное дело, ведь памятники сносили, жгли и продавали коммунисты, которых больше нет. А «демократы» вместе с партбилетами сожгли и долговые обязательства перед отечественной культурой. Потому дайте им сначала посносить, а потом и охраны требуйте.

Самое омерзительное для меня в этом «антикоммунистическом манифесте» состоит в том, что большинство его «подписантов» (во всяком случае, из числа хорошо знакомых мне) составляют перекрасившиеся активные коммуняки — от Григория Бакланова и Александра Борщаговского, поднаторевших до этого в травле своих коллег по Союзу писателей (вспомните хотя бы их весьма агрессивное участие в погроме «Метрополя») до партийных младотурков вроде Булата Окуджавы и Анатолия Приставкина. С учетом этого читателю легко представить себе, с каким коммуно-фашизмом они рвутся сегодня в бой и какую «свободу печати» имеют при этом в виду.

В те времена появилась «пятая великая держава», как горделиво назвал мне один молодой редактор газеты, «нанимавший» меня в революцию, — пресса. «Газеты будут всё, — говорил он мне, — газеты будут сменять и ставить министров, газеты будут устраивать войну и мир, газеты будут делать солнце и дождь. Мы выше всех». И, Боже мой! сколько расплодилось газет. Кто и когда их читал!? Сколько нужно было свободного времени, чтобы их проглядеть. Сколько нужно трезвого ума, чтобы их переварить… Ну и не переварили, конечно… Началось расстройство, началась революция.

Пройдут годы национального опамятования, оседания, успокоения, уразумения, осведомления, восстановления элементарного правосознания, возврата к частной собственности, к началам чести и честности, к личной ответственности и лояльности, к чувству собственного достоинства, к неподкупности и самостоятельной мысли, - прежде, чем русский народ будет в состоянии произвести осмысленные и не погибельные политические выборы. А до тех пор его может повести только национальная, патриотическая, отнюдь не тоталитарная, но авторитарная - воспитывающая и возрождающая - диктатура.

Давно ли, кажется, президент «Кока-колы» называл еле ворочавшего языком Брежнева «умнейшим человеком современности», а затем Збигнев Бжезинский в ответ на просьбу диссидентов помочь афганскому сопротивлению предостерегал нас «не ссорить его с Советским Союзом». Сегодня первый дает нам ценные указания по всем вопросам внутренней и внешней политики, а второй призывает Запад разделить Россию на отдельные регионы и взять ее под международную опеку, да и вообще разговаривать с ней «как с побежденной страной». Поздравляю, дожили!

Евангелие – малая книга, в которую вписано малое из того, что было сказано Спасителем. Но писали это малое апостолы, вдохновляемые Духом Святым, посему на этой малой книге лежит печать дара Духа Святого, и самая книга есть и чудо, и знамение, и свидетельство о том, что Господь Иисус Христос есть истинный Сын Божий. Не нужно никаких иных доказательств, достаточно только, отрешившись от всевозможных отравляющих душу мирских лжеучений, просто прочесть сию книгу: так она не похожа на все иные книги, в такой полноте содержится в ней Божественная, нечеловеческая мудрость, так в ней чувствуется благодатная, перерождающая нашу душу сила!

С чувством величайшего удручения и стыда приходится слышать и читать о длящихся раздорах в эмиграции. Речь идет не о разномыслиях - они естественны и неизбежны, ибо перед нами мировая обстановка величайшей сложности и каждый русский человек пережил и перестрадал так много, что ему естественно возвышать свой голос и высказывать свое мнение, хотя бы и не во всем компетентное; здесь необходима взаимная терпимость. Речь идет и не о различных организациях, возникающих на поверхности эмигрантского быта; они тоже естественны, а может быть, даже и полезны. Речь идет о раздорах: об этой взаимной нетерпимости, о раздражении, о перенесении скопившегося в сердце негодования и, может быть, ненависти с общего врага друг на друга, о потребности «расправиться» с инакомыслящим, обличить его в чем-то, оскорбить, унизить намеком, а может быть, и не намеком, а потоком позорящих инсинуаций, обвинений и поношений.

«На встрече с рабселькорами 4 декабря 1928 года (стенограмма не публиковалась) Сталин выражал своё восхищение проведенной в 1922 году кампанией по изъятию ценностей у церкви и умелым сталкиванием церкви и голодающих [5]: «Нам удалось противопоставить религиозным стремлениям попов нужды рабочего населения. Вот имеются драгоценности в церкви, нужно их изъять, продать и купить хлеба. Чувства голода, интересы голода противопоставили религиозным стремлениям попов. Это была ловкая постановка вопроса. Это не против по теоретическим соображениям на попов пошли, а на основе голода, недорода, неурожая в стране. Драгоценности в церкви, дайте их, накормим людей, и против этого крыть нечем, возражать нечего, даже самому верующему человеку, — голод». С другой стороны, 15 мая 1932 года в СССР была объявлена кампания, официальной целью которой провозглашалось полное искоренение религии в стране к 1 мая 1937 года. К 1939 году количество храмов, продолжающих функционировать в СССР, сократилось до нескольких сотен, а епархиальные структуры были полностью уничтожены».

И вот вышел Столыпин. Спокойный, уверенный. Он прямо начал читать чуть хрипнувшим голосом декларацию. Но только прочёл несколько слов, уже справился, голос стал ясный, звучный, он не читал, а как бы рассказывал. Отчётливо и веско звучали в воздухе слова: «русский Монарх», «национальная и русская», и за ним мне виделась сверкающая бриллиантами чуть тающего снега степь, мужики, длинной вереницей идущие к конторе, любовь к земле, любовь к народу, любовь к России. Они любили её только как землю, которая поит и кормит, в которой бухнут и лопаются семена, — для него она дорога, как великая родина. Но ясно было одно: и он — русский боярин, старый русский дворянин, и они, русские мужики — одно и стоят за одно…