В нынешний высокоторжественный день всенародного праздника нашего - день памяти Просветителя Руси Святого Равноапостольного Великого Князя Владимира - благовременно каждому из нас задать себе вопрос: храним ли мы священные заветы нашего Просветителя?

Что основано на лжи, не может быть право. Учреждение, основанное на ложном начале, не может быть иное, как лживое. Вот истина, которая оправдывается горьким опытом веков и поколений.

Но ты, молчальница, не стонешь –
Привыкла на своем веку.
В безлюдных церковках хоронишь
Свою щемящую тоску.
     
И я уверен – мне простится,
Что я, тоскуя и любя,
Не мог ни верить, ни молиться,
А только плакать за тебя.

Еще более глубокие и определяющие связи соединяют доктрину «непротивления» с содержательными корнями всего учения. Ибо идея «любви», выношенная и выдвинутая Л. Н. Толстым, вносит от себя такое содержание во все его основоположения и выводы, которое предопределяет собою неверность почти всех его вопросов и ответов.
 

Небо родное, блѣдною синевой разлито, пухлыя облачка на немъ. Свѣжесть первыхъ осеннихъ дней, тѣни прохладны, густы, но мягкое солнце грѣетъ. Астры въ садахъ подолгу стоятъ въ росѣ. Подсолнухи переросли заборы, головы ихъ поникли. Рябины обвисли грузно, березы засквозили, и тихими вечерами слышно, какъ курлыкаютъ журавли − на полдень. Закрою глаза − и вижу. Сталкиваясь, цѣпляясь, позванивая мягко, плывутъ и блещутъ тяжелыя хоругви, святыя знамена Церкви. Золото, серебро литое, темный, какъ вишни, бархатъ грузныхъ шитьемъ окованъ. Идетъ не идетъ, − зыбится океанъ народа. Подъ золотыми крестами святого лѣса знаменъ церковныхъ − гроздь цвѣтовъ осеннихъ: георгины, астры, − заботливо собранные росистымъ утромъ дѣвичьими руками московки свѣтлоглазой.

Первые Воскресные Евангельские чтения после дня 50-цы показывали нам Заповеди Господни, по которым жили все Святые и Церкви Вселенской и нашей Русской Церкви. Эти Заповеди были как бы ступеньками в Царствие Небесное. А ведь Царствие Небесное Милосердный Господь уготовал для всех. Значит, эти ступеньки ведут туда, эти Заповеди Божьи обязательны для каждого из нас. Так, с такою целью Святая Церковь и подавала их нам.

Вступив на путь «мирного» сожительства с государством, стихией мирской, Церковь стала забывать свой сверхмирный характер, и ее дальнейшее существование может быть охарактеризовано словами одного ученого историка и философа, благоговейного почитателя и исследователя библейских пророчеств268. Истолковывая одно место из Апокалипсиса, он говорит по поводу его: «Церковь будет существовать под владычеством земных государств, которые станут покровительствовать ей и вместе порабощать ее...

призваны в мир мы вовсе не для праздников и пирований. На битву мы сюда призваны; праздновать же победу будем там. А потому ни на миг мы не должны позабывать, что вышли на битву, и нечего тут выбирать, где поменьше опасностей: как добрый воин, должен бросаться из нас всяк туда, где пожарче битва. Всех нас озирает свыше небесный Полководец, и ни малейшее наше дело не ускользает от Его взора. Не уклоняйся же от поля сраженья, а выступивши на сражение, не ищи неприятеля бессильного, но сильного. За сраженье с небольшим горем и мелкими бедами не много получишь славы. Не велика слава для русского сразиться с миролюбивым немцем, когда знаешь вперед, что он побежит; нет, с черкесом, которого все дрожит, считая непобедимым, с черкесом схватиться и победить его — вот слава, которою можно похвалиться! Вперед же, прекрасный мой воин! С Богом, добрый товарищ! С Богом, прекрасный друг мой!

Надо ли говорить еще о подвиге Белой Армии, о значении "белого движения”, спасшего честь России! Об этом теперь не спорят: это уже история. Придет день, когда блистающее имя - Белый воин и сумеречное – галлиполиец - станут для всей России священными именами русского мученика-борца и русского героя. Это придет, и Россия встретит лучших сынов своих высокой и гордой честью: священное имя - Белый Воин - явится знаком высокого духовного отбора - новой русской аристократии. И Воины Белой Армии, к какому бы слою они ни принадлежали, - аристократы ли по рождению, крестьяне, казаки, дворяне, горожане, - истинные сыны России, аристократы духом, Ея душа.

Двадцатый год со счётов сброшен,
Ушёл изломанный в века...
С трудом был нами он изношен:
Ведь ноша крови не легка.

Угрюмый год в тайге был зачат.
Его январь – промёрзший Кан,
И на Байкальском льду истрачен
Февраль под знаком партизан.

Разница между публикой и народом у нас очевидна (мы говорим вообще, исключения сюда нейдут). Публика подражает и не имеет самостоятельности: все, что она принимает чужое, принимает она наружно, становясь всякий раз сама чужою. Народ не подражает и совершенно самостоятелен; а если что примет чужое, то сделает его своим, усвоит. У публики свое превращается в чужое. У народа чужое обращается в свое.

Так ставится проблема сопротивления злу в ее наиболее острой, напряженной, трагической части, решающей вопрос о допустимости физического понуждения и пресечения. С самого начала ясно, что эта постановка вопроса не только существенно отличается от той постановки, которая была выдвинута проповедниками «непротивления», но и целиком отвергает ее. Ибо их постановка всецело покоится на недостаточном, неверном духовном опыте-чисто личном, предметно непроверенном, философски незрелом. Они не испытывают предметно и подлинно то, о чем говорят, наивно отправляясь от собственных душевных состояний и не подозревая о том, что это философски опасно и недопустимо.

- Владыко святый, мы хотели бы вас спросить о святынях храма преп. Иова Многострадального в Бельгии. Говорят, что часть святынь - это частица мощей св. царственных мучеников, которые в свое время удалось вывезти следователю Н.А. Соколову. Так ли это?
- По моей памяти там был мизинец, который приписывали царице. Потом еще какие-то маленькие части, но все было замуровано в стены храма. Так что все это не находится на престоле, к ним нельзя приложиться. Все это замуровали, когда основывали храм. Есть царские иконы и вещи, но самые мощи, которые были (их было чрезвычайно мало) - все было замуровано. Мы не можем ломать стены и что-то искать. Это невозможная вещь! Я присутствовал на освящении храма. Сначала эти мощи были в Брюсселе, в маленькой домашней церкви, но мы их держали в тайне, потому что еще живы были родственники Романовых, которые могли бы их потребовать.

Евангельское чтение прошлого Воскресенья повествовало нам о том, как Гадаряне вышли навстречу Иисусу и просили, чтобы Он отошел от пределов их. А произошло это от того, что все они были заражены одним грехом, одной страстью к наживе, сребролюбием. Это была неутолимая жажда богатеть все больше и больше. А богатство это давалось им огромными стадами свиней, которые паслись на пастбищах их. Но по закону еврейскому они не имели права держать их. Вот в этом и был грех их, и они жили во грехе, чтобы только удовлетворить этой страсти их, этому кумиру их – обогащению. И эта страсть как бы объединила их. Видите, как говорит Евангелие: «И вот, весь город вышел навстречу Иисусу и просил, чтобы Он отошел от пределов их.»

Святое Евангелие говорит нам о том, что Господь наш Иисус Христос однажды, говоря о Царстве Божием, сказал, что оно подобно горчичному зернышку, которое меньше всех других, а когда вырастает, то становится как бы деревом — то есть большим, превосходящим все другие злаки по величине и по ветвистости своей.

Следует или не следует физически пресекать злодеяния – в этом компетентен только тот, кто видел реальное зло, кто восприял его и испытал, кто получил и унес в себе его диавольские ожоги, кто не отвернулся, но погрузил свой взор в зрак сатаны, кто позволил образу зла подлинно и верно отобразиться в себе и вынес это, не заразившись, кто восприял зло, но не приял зла. Ибо приявший зло – заразился им, до известной степени стал им и тем самым превратился из субъекта сопротивляющегося-в субъекта, которому надо сопротивляться. Ему ли разрешать вопрос о способах сопротивления? А не приявший зло-подлинно познал его, но не стал им; он имеет его в своем духовном опыте, видит его природу, понимает его пути и законы и потому способен верно поставить и разрешить проблему сопротивления; испытав, отвергнув и умудрившись, он приобрел тем самым силу видения и право суда.

Мнѣ часто приходится лѣтать по своей очень обширной епархіи, посѣщая приходы и иногда даже отдаленныя общинки вѣрующихъ нашей Церкви. И бываютъ неожиданныя встрѣчи: это Промыселъ Божій въ судьбахъ людей

Евангельское чтение прошлого воскресенья преподало нам урок глубокого смирения Римского сотника, который пришел просить Христа об исцелении своего слуги. Евангелие же сегодняшнего воскресенья не дает нам уроков того, что мы должны делать, а показывает нам скорее то, чего мы должны избегать, чего нам не надо делать. Это показывает нам так ярко реальность существования злой силы. В наше время эта реальность не требует и доказательств. Ведь каждая газета ежедневно говорит нам о целом ряде преступлений, которые просто нельзя объяснить, не признавая в них одержимости человека посторонней, и притом, злой силы.
 

По-видимому, в физическом понуждении и пресечении как способе воздействия есть три момента, которые могут казаться противодуховными и противолюбовными: во-первых, обращение к человеческой воле как таковойпомимо очевидности и любви, во-вторых, воздействие на чужую волю независимо от ее согласия и, может быть, даже вопреки ее согласию, и, в-третьих, воздействие на чужую волю через тело понуждаемого. Действительно, этому способу воздействия присущи все три момента и притом, конечно, не порознь, а во взаимном сращении: физическое понуждение и пресечение обращается не к очевидности и любви, а действует на тело понуждаемого вопреки его согласию. Именно эта соединение всех трех черт нередко производит на сентиментальные души такое впечатление, которое вызывает в них возмущение, протест и отвержение возмутительного «насилия».