Раз социализм отрицает Бога, душу, бессмертие, свободу духовную в человеке, постоянные правила нравственности, то он должен обратиться к единственному средству воздействия на человека – к насилию. Иного выхода для него нет и быть не может. Этим социализм резко отличается от христианства. Ждать социализм не может: отвергнув небо и всё поместив на земле, он по необходимости должен отвергнуть всякие соображения о будущем, ибо через несколько десятков лет каждый из теперешних людей исчезнет бесследно, прекратит совершенно существование. Надо спешить, надо торопиться жить и наслаждаться жизнью.

К настоящему времени осуществлены публикации документов, посвященные истории церковно-государственных отношений в советский период, в которых основательно показаны характер и направленность политики государства по отношению к Русской православной церкви, отражены отдельные направления практической реализации «отделения Церкви от государства», дезорганизаторской работы по разложению и ликвидации Церкви как помехи для социалистического строительства (кампания по изъятию ценностей, инспирированный властью обновленческий раскол, массовые снятия колоколов и закрытия церквей, репрессии против священнослужителей, переход к антирелигиозному воспитанию в школе в 1928–1929 гг. и т.д.)1

Если два поезда идут по одним и тем же рельсам и сталкиваются — это несчастье; порою катастрофа. В споре — наоборот: он удается только тогда, когда противники движутся по тем же «рельсам» и по-настоящему «сталкиваются». Один должен утверждать именно то, что другой отрицает; иначе возникает масса недоразумений, нечто вроде мальчишеской игры, когда один все время перепрыгивает через другого. Тихо улыбается этому Богиня мудрости; а меленькие кобольды[30] комического, которые постоянно окружают нас, хохочут над нами до смерти… В этом их упрекать не надо. Ибо неосмотрительно поступает тот, кто, начиная спор, делает вид, что намеревается добиться истины и объективно спорить за нее с другим, а вместо этого самодовольно заводит медвежий танец с рычанием или впадает в ярость. Тогда он проигрывает сражение уже только потому, что не постигает сущности борьбы и принципиально грешит против искусства спора.

В городе Изюм, где нас с Алексеем держали в камере, приковав к полу наручниками, за неделю до обмена к нам был «подселен» третий человек. Звали его Александр, 1962 года рождения. Его в одних трусах вытащили из собственного дома в Славянске, четыре дня избивали, требуя признать, что он ополченец с позывным Монгол. Так долго он держался лишь потому, что когда-то в молодости воевал в Афганистане, где испытал на себе разные вещи. После продолжительных избиений он вынужден был оговорить себя и еще нескольких своих знакомых, также мирных жителей. Он старался называть тех мужчин, которые уже уехали из Славянска и тех, кто могли выдержать многочисленные побои. В результате, по его наводке в Славянске был взят парень, которого тоже пытали, и он признался в «содействии» этому, так называемому, Монголу. Остальные заключенные – простые граждане, из которых даже не все разделяли взгляды ДНР и не имели совершенно никакого отношения к военным действиям, но их держали в плену и обменяли на украинских военных.

славной плеяде выдающихся русских мореплавателей XIX века Геннадий Иванович Невельской занимает особое место. В 1849–1856 годы, возглавляя Амурскую экспедицию, этот смелый исследователь совершил крупнейшие географические открытия в районе нижнего течения Амура и северных берегов Японского моря и присоединил к России огромные пространства Приамурья и Приморья.

Книга «Судьба раскулаченных в СССР» завершает цикл моих монографий по истории коллективизации и раскулачивания в конце 1920-х — 1930-х годах1. Мой интерес к этой проблематике не случаен. Еще в детстве, в 1930 г., когда мне шел восьмой год, я видел ужасную картину раскулачивания и выселения на Север, в Соловки, крестьянских семей одного из районов Центрально-Черноземной области, Вейделевского, граничившего с Украиной. Плач детей, слезы матерей, выселяемых из родных мест, навсегда врезались в мою детскую память. Не обошло стороной горе и нашу семью. Летом 1930 г., когда шли повальные обыски в городе и деревне, был арестован мой отец Ивницкий А.С, крестьянин-бедняк. Тройка ОГПУ осудила его по ст. 58 Уголовного кодекса РСФСР на три года тюремного заключения «за задержку звонкой монеты» и направила на строительство Беломорско-Балтийского канала. Тогда же была раскулачена и сослана на Соловки семья сестры моей матери с двумя малолетними детьми (четырех и шести лет).

В первой половине ХIII века на Русскую землю напали татары, пожгли много городов и сел, беспощадно избили тысячи людей. Многих увели в плен в страшное рабство, обложили народ тяжелой данью. Кроме этого бедствия продолжались междоусобные распри между князьями. Князья то оспаривали друг у друга право на великокняжеский престол, когда отправлялись в Орду на поклон ханам, то клеветали один на другого.

В конце концов выходило, что мы дрались как бы за тем только, чтоб отдать во власть Австрии славян, даже и тех, которые до сих пор пользовались относительной свободой, да еще для того, чтобы предоставить евреям полную свободу эксплуатации всех этих христианских народностей, до сих пор не знавших еще этой язвы египетской. Уже во время самого конгресса между Англией и Турцией была заключена особая конвенция, -- в сущности, оборонительный союз, -- в силу которого Англия забрала себе остров Кипр. Сюрпризное объявление этой конвенции из уст самого Беконсфильда и завершило собою, 1-го июня, Берлинский конгресс, по выражению дипломатии, "самым неожиданным и блестящим образом". Это был настоящий финальный coup de theatre всего конгресса. "Неужели все это сон, не просто страшные грезы, хотя бы и наяву?"-- с чувством ужаса и горечи восклицал И.С.Аксаков [16],-- "Неужели и впрямь на каждом из нас уже горит неизгладимое клеймо позора? Не мерещится ли нам все то, что мы будто слышим, видим, читаем? Или наоборот, прошлое было грезой? Галлюцинация, не более как галлюцинация -- все то, чем мы утешались и славились еще менее полугода тому назад?! И пленные турецкие армии под Плевной, Шипкой и на Кавказе, и зимний переход русских войск через Балканы, и геройские подвиги наших солдат, потрясшие мир изумлением, и торжественное шествие их до Царьграда -- эти необычайные победы, купленные десятками тясяч русских жизней, эти несметные жертвы, принесенные русским народом, эти порывы, это священнодействие русского духа, -- все это сказки, миф, порождение воспаленной фантазии... Вот к чему послужила вся балканская страда русских солдат! Стоило для этого отмораживать ноги тясячами во время пятимесячного Шипкинского сидения, стоило гибнуть в снегах и льдинах, выдерживать напор бешеных Сулеймановских полчищ, совершать неслыханный, невиданный в истории зимний переход через досягающие до неба скалы!".

Через несколько дней после того, как я сжег свое письмо к Императрице, я по телефону узнал, что Костя К. вернулся из Дворца домой. Я уже знал, что Государь 9 марта перед обедом вернулся в Царское Село и со станции Александровка прямо проехал во Дворец, в котором была охрана уже от 1 - го Запасного Стрелкового полка, сменившего по приказанию генерала Корнилова Сводный полк.

Тем не менее, оставаться на посту адмиралу пришлось недолго. Развал флота продолжался. Судостроительные заводы почти не работали, Колчака более не приглашали на проводимые собрания, среди матросов явились неизвестно откуда взявшиеся провокаторы, которые стали распускать слухи о мнимом офицерском заговоре. Арестовать этих агитаторов не было сил. Их речи имели большое разлагающее влияние на матросов, солдат и рабочих. Влияние офицеров быстро падало.

В дорогу, но на Кавказ, отправился и великий князь Михаил Александрович, который перед отъездом посетил свою мать вдовствующую императрицу Марию Федоровну. Она с тревогой 23 сентября 1914 г. записала в дневнике: «К чаю был Миша. Потом мы прощались, и я благословила его. Очень горестное прощание! Да будет Десница Господня простерта над ним!»[165]

Сначала забрали отца. Яков Сидорович Короленко, 1904 года рождения, трудился оператором главного щита Управления Шахтинской ГРЭС имени Артёма. Его жена, Татьяна Константиновна, работала в Шахтах уборщицей. Жили дружно, воспитывали двух дочек – шестилетнюю Ниночку и двухлетнюю Галю. Всё закончилось в январе 1937 года, когда у их двери остановился «чёрный воронок». «Я в папу вцепилась мёртвой хваткой, плачу и кричу - ради Бога, не берите его. Они долго не могли меня оттащить. Тогда один чекист схватил меня и бросил в сторону, я об батарею спиной сильно ударилась, - страшный день ареста отца Нина Шальнева запомнила навсегда.» Якова Сидоровича и его семнадцать товарищей по цеху объявили участниками террористической троцкистско-зиновьевской организации, обвинив в намерении убить «отца всех народов». В июне того же года вся группа обвиняемых будет расстреляна.

Как относимся к Божьему храму мы? Для христианина Божий храм должен быть таким, каким он был в древности для псалмопевца, который писал: «Возвеселился о рекших мне: в дом Господень пойдем» (Пс.121:1)! Т.е. я возвеселился, услышавши, как мне сказали: пойдем в дом Господень! Так ли бывает у нас, ценим ли мы Божий храм? Любим ли мы Божий храм? Стремимся ли мы в него всякий раз, как только это возможно для нас? Может быть преодолеваем какие-либо препятствия? Сами вы знаете, что далеко-далеко не всегда бывает так. В частности, вот привели Пречистую Деву Марию, маленькой девочкой привели в храм; храм для Нее стал родным. Она в нем жила, около него всегда пребывала. А к сожалению, бывает часто так, что наши дети редко, редко видят Божий храм...

Когда Господь Иисус Христос говорил о цели Своего пришествия на землю, то Он больше всего подчеркивал то, что пришел творить не Свою волю, а волю пославшего Его Отца. Так мы прямо и читаем в Евангелии – в том месте, где Господь сказал: «снидох с небесе, не да творю волю мою, но волю пославшаго мя Отца» (Ин. 6:38). А об этой воле пославшего Его Отца Он в другом месте говорит, что «Бог так возлюбил мир, что Сына Своего Единородного дал, чтоб всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16).

Поймали в одном селе человек 30 казаков[56]. Вывели их в лес. Там поставили их в затылок один за другим и стреляли в спины и головы, чтобы скорее перебить. Потом прикладами разбили покойникам головы. Однажды в лесу я наткнулся на страшную картину Крестьянин со связанными за спиной руками висел, повешенный на суку, а к ноге трупа была привязана корова. Она прыгала и бешено и дико мычала, чуя мертвое тело. На спине у покойника была пришпилена записка: «Смерть за саботаж и укрывательство скота от красной армии для назидания всем бандитам».

Творилось неслыханное насилие над волей стапятидесятимиллионного народа, и величайшая в мире страна отдавалась на потоп и разрушение... Надо было быть слепым и глухим, чтобы не видеть и не слышать того, что делалось вокруг нас. Надо было быть преступным оптимистом, чтобы самому мыслить и внушать эту мысль окружающим, что совершившийся переворот в разгаре мировой войны, в момент безпримерного напряжения моральных, физических и экономических сил страны может дать России счастье и какую-то мифическую свободу, которая выведет ее через обломки трона к победной войне, на путь широкой культурной и национальной самостоятельности!

Разве не сверхканнибальство – петь бесстыднейшие гимны этому опыту, соловьем заливаться о всяческих культурах, о русской литературе и науке – в то время, как Россия по горло потонула в крови и всяческих нечистотах, и моральных и физических, и почти вся русская интеллигенция перебита в «чрезвычайках», раздавлена морально и физически, поколела с голоду, разбежалась куда глаза глядят… в то время, когда новые «советские» писатели, эти поистине сказочные сверхнегодяи, пишут, обращаясь к Богоматери, так: – Ах, зачем ты не сделала аборт!

Однако именно эта верность послужила поводом к их последнему земному испытанию. Как уже было сказано выше, все эти люди, которым надлежало быть уничтоженными за свою принадлежность к иной России, в 1937 году были объявлены единой контрреволюционной организацией. В октябре все они оказались узниками Боровичской тюрьмы. Екатерину Андреевну Арскую, арестованную 20 октября, допрашивали по той же схеме, что и Киру Ивановну Оболенскую: первый допрос – почти сразу же после ареста, далее – трехнедельный перерыв с применением «активных методов следствия», затем очная ставка, на другой день – повторная очная ставка, и завершающий следствие допрос, произведенный в тот же день, что и вторая очная ставка. И тот же, что у Киры Ивановны, мученический характер ответов – отказ от признания своей вины в контрреволюционной деятельности, отрицание изобличающих показаний свидетелей на очных ставках. Ложь Екатерина Андреевна даже под пытками отказалась подписывать.

Александр Понятов родился 25 марта 1892 года в селе Русская Айша, неподалеку от Казани. Его отец был купцом первой гильдии - торговал лесом, держал склады природного камня, имел свою мельницу и пасеку... Но Александр не захотел идти по его стопам. В семь лет он впервые увидел чудо-техники - паровоз, и с того момента решил стать инженером. Он окончил реальное училище и поступил в Казанский императорский университет на физико-математический факультет, но после перевелся на более прикладную специальность - в Императорское московское техническое училище (теперь МГТУ имени Баумана). Его учителем стал «отец авиации» Николай Жуковский, от которого Понятов заразился любовью к авиации и полетам, затем по его совету уехал доучиваться Германию, в Политехникум города Карлсруэ, где получил степень бакалавра по электромеханике.

Нельзя забывать, что имя генерала Корнилова ни в каких записках, воспоминаниях, документах и пр. не встречается среди лиц, подготовлявших революцию.