В отличие от 1930 г., крестьянские восстания в терроризированной чекистами Западной Сибири в 1931 г. вспыхивали только дважды. Одно из них – вооружённое выступление голодавших ссыльных крестьян в Парбигской комендатуре Чаинского района Нарымского округа – подробно описано в литературе [Красильников, Мамкин, 1994; Уйманов, 1995. С.39-40; Красильников, 2003. С. 164-166]. Но тремя неделями ранее Парбигского восстания в июле 1931 г. на территории современных Убинского и Северного районов Новосибирской области (тогда на их месте существовал Чумаковский район Западно-Сибирского края) в бассейне Оми, Ичи и Сенчи вспыхнуло крупное крестьянское выступление против «раскулачивания» под лозунгом «Долой коммунистов и колхозы, да здравствует свободная торговля!» Спрятавшиеся от властей в глухой тайге крестьяне, знакомые с советским произволом не понаслышке, увидели в политике «великого перелома» возвращение ненавистного военного коммунизма и дали ему ещё один бой. До сего времени даже в новейшей литературе об этом восстании приводится весьма скудная и не вполне точная информация [Уйманов, 1995. С.40-41].

Если я слышу, как кто-то говорит, что он хотел бы «избавиться» от своего «противника», я далеко не уверен, что это действительно так… «Едва ли!» — шепчу я тайком, но сочувственно киваю головой — из любезности. Легко сказать: избавиться — от противника, т. е. от своего «собственного» противника… Ведь он нужен мне! Каждому из нас, для себя — по крайней мере один. Без него я в жизни не справлюсь. Он оказывает мне огромные услуги! Какие же?..

В чем же на самом деле заключается главная причина возникающих повсеместно косых взглядов в сторону России и противоречащего всякой действительности представления о процессах, происходящих в этой стране, а также неправильного восприятия политических и социальных условий? Клевету и злонамеренные слухи о России, которые укоренились в умах иностранцев, выдумывают сами же иностранцы, которые возвращаются обратно к себе после недолгого пребывания в этой стране, потому что они, не желая работать, ожидают сразу золотые горы, и когда их желания не оправдываются, уезжают из России или высылаются из нее из-за своего поведения. Но тем иностранцам, любого чина, которые прожили в России долгое время и хорошо узнали эту страну, даже не придет в голову, вернувшись на свою родину, высказываться о России негативно или враждебно. Это следует ожидать только от людей с низкой моралью, которым не свойственно духовное восприятие, позволяющее оценить происходящее исходя из собственных ценностей.

Стандартным методом пыток Украинской армии и подразделений Министерства внутренних дел является использование электрического тока. Например, пострадавший от пыток Игорь, захваченный 14 сентября 2014 года, рассказывает: «Последний раз они 20 минут продержали на ломике, сняли, начали обливать водой и бить током, электрошокерами». Пострадавший Станислав, задержанный представителями батальона «Азов», также рассказывает об этой методике: «В процессе избиения были сломаны ребра, нарушена грудная клетка и повреждены легкие. Потом меня отвезли в суд. Там я под угрозами подписал документы. Я их даже не мог прочитать. Постоянно избивали, угрожали. Они клали мокрую тряпку на меня и включали электрошокер. Это происходило часто. Пробили грудную клетку. Впоследствии была операция на легких. Били по голове, рукам. Голова опухла, рука не двигалась, ребра сломаны почти все, печень смещена».

В основу своих воззрений на жизнь людей социализм, как известно, полагает так называемую экономику и борьбу, вечную борьбу общественных классов. «Борющийся пролетариат» – вот название рабочего класса. Оправданием этого взгляда служит-де наука, под которой социализм разумеет исключительно те научные воззрения, которые ему нравятся: именно материализм и дарвинизм. Известно, что дарвинизм возвёл в закон всемирной жизни борьбу за существование. Попробуем стать на эту точку зрения социализма. Спрашиваем: каким же образом в основу борьбы, и притом вечной борьбы, ляжет любовь? Где здесь место для справедливости, равенства и особенно свободы?

В стороне от шумных городов, на нижнем берегу Волги, в небольшом селе Рыбницы находится скромная могила человека, творчество которого когда-то хорошо знала вся образованная Россия. Здесь похоронен русский скульптор-патриот Александр Михайлович Опекушин, отразивший в своих творениях величие самодержавного Российского государства, неистребимую духовную мощь народа. Десятилетиями намеренно замалчивались, искажались и продолжают замалчиваться до сих пор многие вехи его творческой биографии. Официальное советское искусствоведение изрядно потрудилось в свое время, выставляя А.М.Опекушина «автором одного гениального произведения» — знаменитого памятника А.С.Пушкину в Москве, после чего якобы скульптора преследовали только одни неудачи. Искаженно трактовались его творческая позиция и политические взгляды. Белым пятном остаются и сейчас его последние годы жизни — после февраля и октября 1917 года.

...

Народный дом Императора Николая II в Санкт-Петербурге, в котором с декабря 1913 года и по январь 1914 года состоялся Первый Всероссийский Съезд по народному образованию, съехались учителя со всех глубинок Российской империи, чтобы обсудить текущие проблемы народного образования, и принятый план о всеобщем ОБЯЗАТЕЛЬНОМ обучении. Народный дом являлся в дореволюционной России общедоступным культурно-просветительским учреждением. Россия была первой страной в мире, где начали строиться подобные дома для народа. Первый народный дом возник в 1882 году в Томске, а в Петербурге первый Народный дом открылся в 1883 году. И только годами позже Народные дома стали популярными в Англии, Шотландии, странах Скандинавии, Турции и некоторых других европейских государствах. В Германии подобное учреждение было основано в 1903 году в городе Йена фондом Карла Цейса. И только в 1887 году в Англии возник новый тип Народных домов - многофункциональных учреждений, предоставлявших вечернее образование для взрослых и внешкольное - для детей. В США, стране в расовым разделением, такого явления не существовало вообще!

Для росписи храма в честь иконы «Скоропослушница» отца Феофана пригласили в Москву. С большой скорбью согласился отец Феофан оставить Афон. Он ехал с той надеждой, что вскоре вернется в родную обитель. Но ему больше не суждено было возвратиться туда. Начавшаяся война и переворот в России не позволили ему вернуться в родную обитель.

«Вследствии чрезвычайных событий, прервавших деятельность Временного Всероссийского Правительства, Совет министров, с согласия наличных членов Временного Всероссийского Правительства, постановил принять на себя полноту верховной государственной власти. Постановление Совета министров от 18 ноября 1918 г. Ввиду тяжкого положения государства и необходимости сосредоточить всю полноту верховной власти в одних руках, Совет министров постановил передать временно осуществление верховной государственной власти адмиралу Колчаку, присвоив ему наименование Верховного Правителя».

Одни помнят ее по роли Агнессы Ивановны из фильма Шахназарова «Курьер», другие вспомнят тещу Воробьянинова из «Двенадцати стульев» Гайдая, третьи — Веру Фабиановну Чарскую из «Ларца Марии Медичи». А кому-то повезло увидеть ее на сцене, в театре Ермоловой. Но советские зрители и не знали, что Евдокия Урусова (1908 — 1996) была настоящей княжной, принадлежавшей к древнейшему знатному роду.

По линии отца в роду семьи Урусовых, кроме Александра Невского, Дмитрия Донского и высокопоставленных представителей Золотой орды были князья Лопухины, а по линии матери — иностранка, графиня Салиас де Турнемир. За семейным обеденным столом Урусовых в начале ХХ века встречались родственники — директор Департамента полиции А.А. Лопухин и его шурин член Государственной Думы князь Сергей Дмитриевич Урусов, известный своими либеральными взглядами и выступлениями в Госдуме с разоблачением деятельности этого самого Департамента полиции. Сам отец Георгий (Юрий) Дмитриевич Урусов был ближайшим другом Сергея Львовича Толстого.

Все это читалось, передавалось из уст в уста, и хорошо замечалось и даже чувствовалось в Сан-Стефано. И в самом деле: в политических процессах -- жиды, в мятежных уличных демонстрациях -- жиды, в либеральной печати и адвокатуре -- жиды, в банковских крахах -- они же; в разных хищениях и святотатствах, в огульном ограблении казны и армии -- тоже жиды, в сухарном и погонщицком деле, пустившем по миру тысячи русских крестьян -- опять-таки жиды, даже в "Красном Кресте" -- и там без них не обошлось! Все это до глубины души возмущало русских людей под Царьградом. Особенно, видя, как эти жиды и здесь ходят с нагло торжествующими физиономиями и знать себе не хотят никаких распоряжений и приказаний начальства, если они им не выгодны. И вот тут-то, под Царьградом, впервые невольно призадумались о "еврейском вопросе в России" даже и те, кто о нем до сих пор никогда и не думал. Тут впервые всеми сознательно почувствовалось и сказалось остерегающее слово "жид идет!"-- и этот "жид" казался страшнее всякой войны, всякой европейской коалиции против России. Слишком уж больно и оскорбительно это было!

Святое Евангелие сохранило нам слова Спасителя, которые Господь сказал Своим апостолам на Тайной вечере, прощаясь с ними, перед тем как идти на Свои тяжкие страдания. Перед Ним был весь этот ужас, вся неизмеримая бездна страданий, которую мы и постигнуть и представить себе не можем, а Он им говорит: «в мире скорбны будете: но дерзайте , потому что Я победил мир» (Ин. 16:33). И недаром о. Иоанн Кронштадтский, как он писал в своем дневнике, любил взирать на изображение, на икону Жизнодавца Христа с победным знамением в Руке, после Воскресения! «Какой Славный Победитель! – говорил о. Иоанн – какого злобного и страшного врага победил!» И апостол любви говорил: «сия есть победа, победившая мир, вера наша» (1Ин. 5:4)!

Простого деревенского пацана Гришу Путилова «черный ворон» увез ночью в скорбном 1938-м. Дяденьки из НКВД предпочитали работать в темноте. Поэтому никто не видел отчаянных слез Гришиной мамы, остолбеневшей посреди бедной избы. Никто не мог и не смел оценить всю нелепость ситуации, ведь новоиспеченному «врагу народа» в ту пору едва сравнялось четырнадцать.

Несомнѣнно, что Европа мало и очень поверхностно знаетъ Россію. Частью недоброжелательство, частью безсиліе пониманія ограничиваютъ ея свѣдѣнія объ этой странѣ тѣснимъ и неисходнымъ кругомъ предвзятыхъ понятій, глупыхъ пошлостей, нелѣпыхъ предубѣжденій. Вѣрованія и нравственныя качества Русскаго народа кажутся на взглядъ Европы странностями и принадлежностями варварства, потому что они не согласуются съ ея собственными предразсудками и противорѣчатъ ея склонностямъ, проистекшимъ отъ цивилизаціи, которая, конечно, ушла далеко впередъ, по слишкомъ часто направлялась по ложнымъ путямъ. Чтобы заставить умнаго Англичанина или Француза сказать глупость, нужно заговорить съ нимъ о Россіи: это такой предметъ, отъ котораго они пьянѣютъ, и разумѣніе у нихъ тотчасъ мутится.

Николай Алексеевич Бобринский (1890-1964) — известный российский зоолог, профессор Московского государственного университета, автор многих научных и научно-популярных книг по зоологии. В начале первой мировой войны поступил вольноопределяющимся в Изюмский гусарский полк, был награжден двумя георгиевскими крестами. Вскоре после производства в офицеры перевелся в Татарский полк Кавказской туземной конной дивизии, в котором прослужил до 1917 года. О своей службе составил краткие записки, впервые опубликованные в альманахе «Дворянское собрание» (№3, 1995 год)

С первых дней захвата власти большевики ввели систему заложничества, восстановляя этим древний институт, казалось бы, давно отвергнутый современной моралью и современным правосознанием. Это один из многих воюющих парадоксов коммунистической идеологии, где гордость своей прогрессивностью спокойно уживается с пещерной дикостью и злобой.

Самое легкое — порицание; а именно: необъективное, страстное, безмерное порицание. Самое трудное — похвала; а именно: объективная похвала. Для этого человеку требуется подлинное искусство. Но не для того вовсе, чтобы говорить комплименты или тем более льстить (это было бы само по себе умение!), а для честной, искренней и объективной похвалы, которую так редко услышишь в жизни и которой так сильно недостает.
 

В пантеоне героев советской эпохи имя Ивана Дмитриевича Папанина занимает одно из ключевых мест. Бесстрашный полярный исследователь, блестящий ученый – таков парадный портрет покорителя Арктики. Но, как и в случае с другими советскими деятелями, созданный официозом глянцевый образ Папанина был несколько далек от реальности. До настоящего времени по-прежнему остается малоизвестным, что прежде чем заняться наукой, будущий полярник способствовал установлению советской власти в Крыму и занимался проведением в жизнь ее террористических директив.

Практически сразу же по возвращении в Новочеркасск Алексей Максимович начал готовиться к новой поездке, на сей раз – по северным округам Донской Области. Причинами ее были поступавшие с Верхнего Дона «сведения о полном неурожае и, вместе с тем, о чрезвычайном развитии тайного винокурения»; планировал Атаман использовать посещение северных округов и для обсуждения с казаками вопроса о предстоящих выборах в Учредительное Собрание. Поездка началась 24 августа, а уже 29-го на полдороге Каледину передали срочную телеграмму из Новочеркасска, от М. П. Богаевского, сообщавшую о трагических событиях, разыгрывавшихся в Петрограде и Ставке Верховного Главнокомандующего и грозивших перекинуться на Дон, – начавшихся «Корниловских днях».