Известие о том, как погиб мой двоюродный прадед Владимир Филаретович Ковригин, поступившее накануне Самайна, омрачило мой дух. Чуть позже, порывшись в Инете, я заметила, что чехи обрекли на смерть не только Владимира Ковригина и других раненых, но и Александра Васильевича Колчака, который командовал войсками, в коих служили, скорей всего, все пятеро белогвардейцев из числа братьев Ковригиных. Это выбесило меня уже в геометрической прогрессии. По сути, предательство чехов нанесло роковой удар и по всему Белому движению в целом. Поэтому я решила распространить свое «торговое эмбарго» в отношении турков и на чехов тоже. Первым я не собираюсь прощать взятие Константинополя (1453), уж очень мне не понравилось описание конца этой осады. Кроме того, мой дед по линии матери еще в детстве много рассказывал мне о том, как запорожские казаки противостояли туркам, и зачитывал их письмо турецкому султану, - я его с детства наизусть и помню. Столетиями русские и украинцы сражались с турками, и часть моих предков жила как раз на той пограничной территории. Что касается чехов, то их гнусная роль в Гражданской войне тоже должна быть оценена по достоинству. Основной причиной предательства Колчака и последующей его выдачи союзниками стали заявления Верховного правителя, сделанные ещё в Омске, что золотой запас, как и награбленные чехословаками за время пребывания в России материальные ценности, являются достоянием России и что он не допустит их вывоза за рубеж.

20-го ноября 1917 года озверевшими солдатами и матросами, около штабного вагона, на глазах "главковерха" прапорщика Крыленко, был убит последний Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами Российского Государства ген.-лейтенант Николай Николаевич Духонин.

С 1933 г. тайно (в особых учетных формах милиции), а с 8 августа 1936 г. тайно и явно (в учетных формах милиции и в паспорте) делалась отметка о судимости. Найти хорошую работу в СССР человеку, которого советская власть отнесла к «социально-чуждому элементу» или сама насильственно превратила в «уголовный элемент», было трудно. Для миллионов людей путь домой, к семьям был закрыт. Всю оставшуюся жизнь они были вынуждены скитаться по родной стране, каждый день их могли уволить с работы без какого- либо объяснения причины.

Падение Грозного поставило чеченцев в крайне опасное положение. Отряды боевиков откатывались в южную часть Чечни, с собой они тащили множество раненых, а сразу разойтись по районам и перейти на нелегальное положение у них не было возможности. К тому же именно на юге республики располагалась основная часть инфраструктуры, там же содержались пленные и заложники, и, наконец, связь с внешним миром тоже шла через границу с Грузией. Строго говоря, бои в рамках наступления на горную Чечню начались еще во время сражений вокруг Грозного.

Тринадцатого апреля, когда полки эти стояли в вершинах реки Калалах, с передовых постов вдруг дали знать, что «валит силы татарской видимо-невидимо». Не успели казаки опомниться и сесть на коней, как весь горизонт уже покрылся черной тучей татарской конницы. Это были главные силы Девлета, у которого насчитывалось тогда более двадцати пяти тысяч разных азиатских всадников. Казалось, что горсть казаков, не превышавшая в обоих полках тысячи коней, моментально будет раздавлена налетевшим на нее ураганом. Действительно, первой мыслью, которая появилась у донцов под этим впечатлением, было покинуть обоз и уходить, пока еще не поздно. Но Платов думал иначе, именно, что долг их заключается в защите транспорта до последней крайности, что лучше отбиваться два или три дня, пожертвовать частью отряда, что, наконец, лучше всему отряду погибнуть с честью, нежели потерять обоз и этим, быть может, подорвать успех всей экспедиции. «Друзья мои! – воскликнул он, обращаясь к полку. – Вы видите сами, какая сила татар окружает нас! Нам нужно биться с этой силой – и победить ее или лечь костьми, как поступали наши деды!.. Не будем же мы русские, не будем донцы, если устрашимся проклятого татарина!»

Онъ добровольно вступилъ въ батальонъ особаго назначенія ИЧК (Изяславской Чрезвычайной комиссіи). Это значитъ, что подростокъ сознательно примкнулъ къ людямъ, уже запятнавшимъ себя кровью многихъ невинныхъ людей (чѣмъ занималась ЧК, хорошо извѣстно). Въ составѣ этого отряда чекистовъ Островскiй участвовалъ въ Гражданской войнѣ. Впослѣдствіи онъ съ гордостью писалъ своему врачу, что вдохновлялся главной идеей – «уничтожить классоваго врага… Мы ураганомъ неслись на вражьи ряды, и горе было всѣмъ тѣмъ, кто попадалъ подъ наши удары». Какое число разстрѣлянныхъ, замученныхъ и запытанныхъ до смерти «батальономъ особаго назначенія» на совѣсти лично Островскaго, остается только гадать. Въ іюнѣ 1920 г., вернувшись въ родной городокъ Шепетовку (Украина), Островскiй сталъ работать въ мѣстномъ ревкомѣ. Участвовалъ въ ночныхъ обыскахъ и прямомъ грабежѣ, организованномъ властью -- ходилъ по квартирамъ и отбиралъ продукты, книги и прочее имущество у людей, объявленныхъ «буржуями».

Слово "организация" плохо вяжется с маленьким кружком, известным под именем "Кирилло-Мефодиевского Братства", возникшим в Киеве при университете Св. Владимира, в 1846-1847 г. Он не успел ни организоваться, ни начать действовать, как был ликвидирован полицией, усмотревшей в нем революционное общество, вроде декабристского. Идеи насильственного ниспровержения государственного строя у его членов не было, но успели выработаться кое какие взгляды на будущее устройство России и всех славянских стран. Это устройство представлялось на манер древних вечевых княжеств - Новгорода и Пскова. В бумагах Н. И. Костомарова, самого восторженного из членов братства, сохранилась запись: "Славянские народы воспрянут от дремоты своей, соединятся, соберутся со всех концов земель своих в Киев, столицу славянского племени, и представители всех племен, воскресших из настоящего унижения, освободятся от чужих цепей, воссядут на горах (киевских) и загремит вечевой колокол у Св. Софии, суд, правда и равенство воцарятся. Вот судьба нашего племени, его будущая история, связанная тесно с Киевом"

Русская художественная литература XVIII века преисполнена подражания европейским образцам. После долгого ученичества литература в лице Пушкина обретает собственный голос. Персоналистическая революция духа в наибольшей степени продолжилась в художественной литературе. В этом сказались и сила русского духа, и его ограниченность. «Русская литература, как и русская культура вообще, соответствовала огромности России, она могла возникнуть лишь в огромной стране, с необъятными горизонтами» (Н.А. Бердяев). Помимо великих художественных достижений русская литература открыла новые измерения в душе человека. На художественную литературу русской судьбой была возложена духовная миссия: творческие поиски в России смогли выразиться более всего в художественном слове, по нему можно судить о достижениях и неудачах русского духа.

Тридцать первого июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) утвердило приказ Ежова № 00447 от 30 июля «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Этот документ требовал осуждать бывших кулаков, криминальных преступников, представителей религиозных объединений, бывших членов политических партий, противников большевиков во время гражданской войны (белых) и бывших деятелей времен царизма к лишению свободы с отбываем наказания в лагере или тюрьме или к смертной казни.

Новый владелец наш, подполковник, не злой человек, но с детства распущенный, не так-то охотно держался солидного круга знакомых своего семейства, даже тяготился приличием визитов и жил по-своему, так что прежние связи расстроились и даже родные не хотели с ним знаться. Вместо их нашлись ему угодники, люди неказистые, но с отличным достоинством: попить, покутить готовы один за троих, да восхвалить добродетель хозяина и ум его Соломонов, да посплетничать, или и познакомить с красивеньким личиком. Жизнь шла как по маслу. Сытный стол ежедневно готовился на тридцать и более особ разного звания и пола. В шесть часов кончался обед, потом окна на Невский (жил подполковник в самом Петербурге) закрывались ставнями, и начиналась потеха. Музыканты, песенники, буфет. Перед попойкой обыкновенно хором кант: «Братья, рюмки наливайте, осушайте в рюмках дно!»[12] Потом песни и пляски. Наскучит — врассыпную, в зале настелют мягких ковров, сядут на них чинно рядышком и затянут любимую «Вниз по матушке по Волге»[13]. Когда и это надоело, готова другая забава: в теплой комнате можно щеголять в адамовом костюме...

Примеры сопротивления рабочего класса большевизму в Петрограде, Ижевске, Воткинске, Сормове, Астрахани широко известны благодаря свидетельствам современников и, в частности, книге С.П. Мельгунова «Красный террор в России 1918-1923». Эти примеры и, в особенности, жестокие расправы над мятежными рабочими, чинившиеся с помощью карательных отрядов, состоявших во многом из латышей и всякого рода интернационалистов, показывают лукавую сущность понятия «диктатуры пролетариата», прикрывавшего циничную диктатуру коммунистов. В настоящей статье приводится еще один пример того, как партия марксистов-ленинцев обходилась с рабочим сословием, посмевшим протестовать против голода и произвола.

28 ноября (старый стиль) 1877 года русскими войсками была взята Плевна (Плевен). Четыре долгих месяца осады и четыре штурма потребовалось для взятия османской твердыни, приковавшей к себе главные силы Русской армии и замедлившей ее продвижение на Балканах. «Плевна - это имя сделалось предметом общего внимания. Падение Плевны было событием, наступления которого каждый ожидал с напряженным вниманием со дня на день... Падение Плевны решало весь вопрос войны», - так писала о значении Плевны одна из столичных газет того времени. «Почти в каждой войне совершаются нередко события, имеющие решающее влияние на все дальнейшие операции. Таким решающим событием было бесспорно сражение под Плевной 28 ноября 1877 года...» - утверждал в свою очередь генерал-майор Генерального штаба А.И.Маныкин-Невструев.

Я могу попытаться рассмотреть этот вопрос на примере семьи моего прапрадеда из Иркутска. Волею судеб в мои руки попал ряд документов о семье Ковригиных, найденных моей внучатой тетей. Дабы эти документы, представляющие в данный момент уже историческую ценность, не пропадали без дела, я хочу выложить их, тем самым отчасти увековечив память об этой достойной семье. Кроме того, возможно, таким способом мне удастся найти еще выживших потомков этого семейства.

«Письма с Дальнего Востока и Соловков» — последнее целостное произведение отца Павла, в некотором смысле открывающее его творчество до конца. Действительно, если мы вспомним, что «Столп и утверждение истины», главное произведение отца Павла, — это ряд писем, что многие его другие работы выросли из переписке (как «На Маковце», открывающая «Водоразделы» глава — из письма Розанову), мы поймем, что письма — не случайный жанр для Флоренского. Эта переписка — памятник удивительного ума, силы, стойкости и веры.

Документальный цикл известного режиссера Виктора Правдюка расскажет об истории терроризма в России в 19-20 веках. Фильмы посвящены одним из самых трагичных страниц в российской истории.

Внешне почти невидимая и не бросающаяся в глаза, а потому страшная вдвойне, паспортная система явилась надежным и мощным средством закабаления русских людей. Первоначально с ее помощью вся страна была превращена в большую зону, а затем уже отпочковывались ее меньшие части — «режимные» города, лагеря, колхозы и совхозы. Они являлись пунктами прикрепления и изоляции людей, тогда как паспортная система сделала возможным само прикрепление.

Осенью 1999 года российские войска втягивались на территорию Чечни. Уже тогда по обе стороны фронта понимали, что легкой новая война не окажется ни для одной из сторон. Однако реальность оказалась более суровой, чем можно было бы предположить. С октября 1999 по март 2000 года в Чечне развернулась жестокая и бескомпромиссная кампания. Ко второй войне стороны успели узнать — и по-настоящему возненавидеть друг друга.

Страшен был лик революционного города. Всюду слышались.стрельба и крики: - то разнуздавшаяся чернь брала полицейские участки, избивала и убивала верных защитников порядка и сжигала здания и архивы. Временами толпа сдвигалась вокруг нас, и были моменты, когда мы могли быть раздавлены в сотню раз превосходящей нас численностью толпой.

Естественно, что Фурмановъ, отнесенный самими красноармейцами къ каторжникамъ, лично взялся за ликвидацію возстанія, которое описалъ въ своемъ романѣ «Мятежъ» (1925). Онъ велъ съ возставшими переговоры, которые намѣренно затягивалъ, выигрывая время до подхода преданныхъ коммунистамъ войскъ (тѣ, въ свою очередь, тоже были обмануты: имъ внушили, будто возставшіе красноармейцы подкуплены изъ-за границы). Въ своемъ романѣ Фурмановъ откровенно восхваляетъ ложь и лицемѣріе какъ надежныя орудія власти. Онъ учитъ, какъ нужно обращаться съ несогласными: «… парализуй ихъ вначалѣ, спрысни ядовитой желчью, выклюй имъ глаза, вырви языкъ, обезвредь, ослѣпи, обезглавь, разберись въ этомъ вмигъ и, понявъ новое состояніе толпы, живо равняйся по этому ея состоянію».