Впервые в России пособия для семей солдат, призванных в военное время из запаса, ввел Александр II в 1877 году. Незадолго до этого была проведена военная реформа, от рекрутских наборов перешли к призывной армии. На Русско-турецкую войну 1877-1878 годов были мобилизованы резервисты, и возник вопрос, как жить их семьям, пока мужчина-кормилец сражается за Веру, Царя и Отечество. Обеспечение солдатских семей на время войны было возложено на земства, а также сельские и городские общества по месту жительства. Безусловно, это было очень важной мерой, которая помогала пережить военное время и дождаться либо возвращения мужа и отца, либо назначения пенсии в случае его гибели или увечья. Однако в ходе Русско-турецкой и Русско-японской войн обнаружились и недостатки принятого решения.

XIX век прошел на Украине под знаком борьбы двух культур - русской и польской. Заветной мечтой польских патриотов было восстановление независимой Речи Посполитой. Новая Польша виделась им не иначе, как «от моря до моря», с включением в ее состав Правобережной (а если удастся - то и Левобережной) Украины и Белоруссии. Но сделать это без содействия местного населения было невозможно. И руководители польского движения обратили внимание на малороссов.

230 лет назад 20 сентября по старому стилю в Уфе родился Сергей Тимофеевич Аксаков. Такого писателя можно и нужно чествовать только по старому стилю – это вопрос принципиальный. Он был искренним и добродушным консерватором.

«Помните, чьё имя носите!» Русское имя ко многому обязывает всех нас. Мы Русские – какая ответственность! Перед сонмами, что предшествуют нам в веках. Перед грядущими поколениями, которым – что оставим мы от и без того немало разорённого великого наследия? Носить русское имя – значит, быть достойными тех, кто носил его до нас. Наших славных предков. В этом – гордость. Ничего не имеющая общего с крикливым и кичливым диванным «ура-пропагандизмом».

Окопная жизнь текла однообразно, но как-то незаметно. Две недели обыкновенно мы стояли в окопах, затем вдруг передавали: завтра смена и действительно смена приходила. Один только раз обычное течение нашей окопной жизни было нарушено крупным событием, а именно: 24-го января 1915 года 14-ый гренад. Грузинский полк, простоявший в окопах 2 недели и смененный нашим полком, неожиданно был назначен для атаки укрепленной позиции немцев на левом берегу Бзуры у слияния последней с Вислой, что у дер. Большой Камион. Грузинцы, перейдя Бзуру в ночь с 25-го на 26-е января, лихим ударом овладели Большим Камионом, причем в этом бою захватили, кроме различных трофеев, 700 пленных немцев. Но что особенно характерно, это когда один из доблестных грузинцев, лечившийся в Царском Селе от ран, полученных в этом бою, при обходе Государем лазарета, имел счастье доложить о ходе этого боя Государю, последний внимательно выслушал рассказчика, а потом, задумавшись, с какой-то особенной грустью произнес: «а для чего это нужно было?» Коротко, но сколько трагизма в этих словах. А сколько раз за войну этот вопрос своевременно надо было бы задать... и сколько жизней сохранено было бы этим вопросом...

В книге киевского историка Александра Каревина подробнейшим образом рассматривается история создания т.н. "украинского языка": какие силы, каким образом и при каких обстоятельствах из народных диалектов сотворили язык, удаленный от общерусского языка больше, чем польский. Феномен т.н. "украинского языка" тем более удивителен, что на нем никто, кроме кучки политиков, журналистов и профессиональных патриотов не говорит, но, тем не менее, постоянно декларируется необходимость его насильственного внедрения и защиты от языка общерусского - языка, на котором писали Гоголь, Булгаков, Короленко и даже кумир украинцев - Шевченко. Автор тщательно исследует вопрос – зачем создавался этот искусственный язык? Стояли ли за создателями "мовы" какие-либо внешние силы, и если стояли – то какие?Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в книге.

26 сентября 1916 года, 105 лет назад, над озером Ангерн в Курляндии произошло знаковое воздушное сражение. Соединение под началом лейтенанта Арсения Горковенко произвело успешную бомбежку немецкой авиабазы. Русские летчики сражались на летающих лодках – боевых гидросамолетах конструкции Дмитрия Григоровича. «Газета.Ru» вспоминает биографию человека, который стал одним из первопроходцев российской военной авиации.

Учинив такую жестокую расправу с крестьянством и наведя на весь народ ужас, большевики еще больше обнаглели и усилили борьбу с Церковью. Если в самом начале после захвата власти они закрывали некоторые храмы, пуская их то под склады, то под музеи (так, собор в центре Харькова сделали музеем, а Благовещенскую церковь, величественно возвышавшуюся на площади, пустили под склад), то теперь они стали взрывать храмы динамитом. Прежде всего, они взорвали Николаевский собор, расположенный в центре города и являвшийся украшением Николаевской площади. Взорвали под предлогом тесноты на площади: он якобы мешал движению. Взорвали произвольно, никого не спрашивая. Рельсы для трамвая провели прямо через площадь, а площадь эту стали называть теперь именем большевика Тевелева.

Императрица Мария Федоровна Романова, вдова Александра III и мать Николая II, скончалась в 1928 году, в Дании. После похорон было вскрыто и обнародовано ее завещание. Все свое имущество, включая ларец с личными драгоценности, императрица оставляла дочерям, Ксении и Ольге.

Война застала меня в Царстве Польском, где я был, по выходе из полка в запас в сентябре 1913 года, комиссаром по крестьянским делам Министерства внутренних дел. По должности моей призыву я не подлежал, но мне казалось, что служба моя почти до самой войны в рядах Семеновского полка обязывала меня теперь вернуться в полк. Освободившись около 20 июля от моих обязанностей непременного члена воинского присутствия, я получил предписание явиться в штаб, 1-й армии в г. Вильно, где по приказанию начальника штаба получил назначение Лейб-гвардии в Семеновский полк.

Тема «Репрессии против крестьянства в Вожегодском районе» заинтересовала меня давно. Очень уж часто старожилы рассказывают о своих лишениях с горечью и обидой на советскую власть. Так кто же такие кулаки?
Кулаки — принятое при советской власти обозначение зажиточных крестьян (часто не занимавшихся лично физическим трудом и имевших, таким образом, по мнению их односельчан или государства, нечистый, нетрудовой доход, что отразилось на негативной окраске данного термина), 1) в узком смысле: крестьян, занимавшихся перекупкой, ростовщичеством и т.п.; 2) в широком смысле: всех зажиточных крестьян, особенно использовавших батраков, как наёмную рабочую силу. Часто слово кулак в нашем сознании, это тот который наживается на труде другого человека. Давай те задумаемся, а так ли это?

Земляника уже сходила, торопило ее знойное лето, оплавляло до истечения соком, запахом которого полнился лес, навевая сладкие воспоминания об оставленном доме, о матушке, о старом Илье, что водил детвору и в их числе маленьких барчуков по землянику да малину, по грибы, а то и по чернику – на дальние болота. Возвращались оттуда, бывало, грязнющие, что черти, поболе солдат, почерневших ныне от пыли после многодневного похода. Это были первые приключения в жизни Николки! Только их мальчику упрямо не доставало. Иное дело, кабы на болотах в самом деле водились лешаки и водяные, которых так боялись темный деревенские ребята! Или на худой конец разбойники… Ну, уж на самый худой – зверь какой дикий, волк или медведь… Гриня, пастуха сын, сказывал, что однажды повстречал в лесу шатуна и едва успел забраться от него на высокую сосну! Сидеть пришлось долго. Хищник не уходил, выжидая, когда у добычи иссякнут силы и она свалится ему в пасть. Целую ночь просидел Гриня на дереве, до костей промерз и почти готов был свалиться созревшим плодом и стать мишкиным завтраком, но тут на счастье приключился егерь Игнатьич и Гриню спас. Николка не раз разглядывал самые высокие сосны, представляя, как вскарабкается на них и сколько сможет просидеть в их ветвях в ожидании подмоги. Но случая испытать себя так и не представилось…

Исчезнувшей российской элите не повезло на посмертные оценки даже более, чем российской государственности. Несмотря на определенную «моду» на дореволюционную Россию в перестроечное время, как раз тому, что составило блеск и славу государственно-управленческой и интеллектуальной элите, создавшей военно-политическое могущество страны и знаменитую культуру Золотого и Серебряного веков, не повезло на симпатии современных публицистов. Неприязнь к ней просматривается очень четко в писаниях самых разных по взглядам авторов. Если для одних это буржуи, сатрапы и реакционеры, для других – сплошь безмозглые либералы, масоны и предатели, виновные в гибели России. В массовом же «низовом» сознании привычная схема примерно такова. В старой России господствовали угнетавшие крепостных крестьян помещики-дворяне, которые были бездельниками-паразитами и образовывали гигантских размеров чиновничий аппарат (эти версии как-то ухитряются совмещаться), представляя собой оторванную от народа замкнутую касту, купавшуюся в роскоши и притом малокультурную и невежественную, которой противостояла не допускаемая на службу образованная «разночинная интеллигенция».

Во время водосвятия в день Крещения Господня 1855 года Государь простудился, но не берегся в дальнейшем. В конце января он не хотел отказать графу Клейнмихелю быть на свадьбе его дочери. Император был в конногвардейском мундире с лосинами, не согревавшими достаточно ноги. Камердинер Гримм обратил внимание Государя на сильный мороз и советовал переменить форму. Пройдя проститься к Императрице и вернувшись, Государь сказал Гримму. «Ты правду говоришь. Проходя сенями по мраморному полу, я уже почувствовал, что ногам холодно, но теперь поздно переодеваться». Возвратившись со свадьбы, он почувствовал озноб. 27 января определился грипп, свирепствовавший в то время в столице. В начале февраля появилось стеснение в груди, выявилось повреждение нижней части правого легкого. Доктора предписали сидеть дома. Вынужден был Государь прервать говение на первой неделе Великого поста. Доклады он продолжал принимать. После доклада графа Киселева пригласил его к обеду. Тот отказался, ссылаясь на простуду. «Я кашлюю, - ответил ему Император, - но жена не будет с нами: мы останемся вдвоем и можем свободно кашлять и сморкаться». Сначала за обедом Государь был таким, как всегда, но через полчаса, по словам Киселева, он поднялся, сказав, что усталость побуждает его лечь в постель».

Когда мои сыновья были в 1937 г. арестованы и, по сообщению ГПУ, были высланы на 10 лет без права переписки, то о моем материнском горе и говорить нечего. Много, много горьких слез пролила, но ни единой даже мимолетной мыслью не роптала, а искала только утешения в Церкви, а оно могло быть только в Катакомбной Церкви, которую я везде искала, и милостью Божией всегда находила очень скоро, и горе свое изливала истинным, Богу угодным священникам, которые там совершали тайные Богослужения. Так было, когда после ареста сыновей я из Сибири уехала в Москву. Сестра моя, которая, к ужасу моему, признавала советскую Церковь, не была арестована, несмотря на то, что была фрейлиной. Она мне указала на одну бывшую нашу подругу детства, с которой она расходилась в вопросах Церкви, т. к. та принимала горячее участие в в тайных Богослужениях. Меня встретила эта дама и другие члены этой святой Церкви с распростертыми объятиями. Жить в Москве я не имела права и поселилась за 100 верст в городе Можайске. Абсолютно без денег я взяла патент на право продажи искусственных цветов на московском базаре. Мне разрешалось проживать у сестры не более одних суток, но мне помог дворник. Все дворники назначались ГПУ для доклада обо всем, что делалось в доме. Дворник того дома жил в сыром подвальном помещении с семьей крайне бедно. Он пришел ко мне и спросил: «Хочешь ли ты, чтобы я тебе помогь? А ты помоги мне! Я обязан по приезде кого-нибудь немедленно сообщать, а ты приезжай и живи хоть по две недели, да сколько хочешь, а я сообщать не буду. Если же придут с обыском или проверкой, то покажу, что ты приехала сегодня утром, а ты мне помогай понемногу от продажи своих цветов».

95 лет назад, 14 сентября 1926 года, скончался Лавр Дмитриевич Проскуряков – выдающийся учёный в области строительной механики, один из ведущих мировых инженеров-мостостроителей своего времени, автор оригинальных конструкций ряда железнодорожных мостов, в том числе крупнейших мостов через Амур и Енисей.

Еще накануне мы подошли вновь к Бзуре и стали на правом ее берегу. Бзура, маленькая речка, приток Вислы, 40 метр, ширины, вброд не везде проходима, и в этот период времени еще не замерзла. На ее берегах разыгрались бои, сделавшие ее название историческим. Трудно описать ту подавленность духа, которую испытывал я в эти тяжелые дни. Здесь я понял, что нужно быть готовым к еще худшим испытанием, ибо все мы, оставшиеся офицеры, рассчитывали, что после такой встряски, как период боев с 22—29 Ноября, нам дадут передохнуть и пополниться. Нервы каждого из нас достигли наивысшего напряжения; приходя с докладом к командиру полка после ночных разведок я видел его красивое, бледное, изможденное от бессонных ночей лицо и буквально не узнавал его.

Один способ порабощения народа - завоевание земной сфе­ры его бытия, другой - временное повреждение здравомыс­лия части его и растление духа, превращение многих людей в управляемую и безликую толпу человекоподобных. Это и пыта­ются постепенно осуществить в России под девизом демократии, свободы слова и защиты прав человека. Сегодня здесь совершает­ся крупномасштабный эксперимент по расщеплению человеческой личности, и прежде всего - среди молодежи.

Наибольших успехов достигли в издательском деле. Уже во второй половине 20-х годов газеты, журналы и книги на украинском языке абсолютно доминировали в УССР. К концу 20-х осталась всего одна русскоязычная газета областного масштаба — на Донбассе. В рамках украинизации хотели даже создать отдельную украинскую армию, но это показалось слишком даже для большевиков. Ограничились только набором местных жителей в украинские части РККА Программа целенаправленной украинизации была свернута к концу 30-х годов, поскольку выполнила свою роль: в партии и преподавательском составе местных вузов и техникумов большинством стали украинцы. Вскоре они подарят молодой советской стране множество ценных партийных кадров и одного генсека.

Приехав в полк, молодой офицер не сразу входил в полковую жизнь. Многое из того, что он встречал в полку, не проходили в военном училище. Это хорошо знал наш начальник училища, генерал Адамович, и поэтому ввел в программу обучения знакомство с солдатом и его жизнью. Юнкера старшего класса назначались в гарнизонные караулы в составе одного из полков Виленского гарнизона. Караульный начальник и разводящий были от полка, солдаты, первая и третья смены часовых - солдатские, а вторая смена - из юнкеров. Юнкер проводил сутки в карауле среди солдат, знакомился с обстановкой, в какой находятся чины караула в течение суток, знакомился с солдатом. Все это по приезде в полк необходимо было знать. Кроме того, юнкера старшего класса ходили в один из полков гарнизона, куда прибывали в ноябре новобранцы, для первоначальной обработки молодого солдата. Тут они приучались говорить языком, понятным солдату, и, вообще, обращению с ними. Все это помогало скорее войти в курс жизни по прибытии к месту службы.