Истории советских карательных органов посвящено множество разной литературы. Несмотря на это, на сегодняшний день данную тему нельзя назвать абсолютно раскрытой. Особенно это касается изучения деятельности структур ВЧК в региональном аспекте. Малоизученными на сегодня являются вопросы, связанные с созданием и функционированием советского репрессивного аппарата на территории Крымского полуострова в первые месяцы после победы над Врангелем осенью 1920 г. Вокруг этой темы циркулируют различные, в том числе и крайне спекулятивные мнения и оценки. В настоящее время ученые и краеведы рассмотрели лишь некоторые моменты. Ценная информация об органах ВЧК в Крыму в начале 1920-х гг., содержится в работах Андрея Бобкова, Владимира Брошевана, Александра и Вячеслава Зарубиных, Андрея Ишина, Алексея Теплякова, Константина Скоркина, протоиерея Николая Доненко и других.

1917 г. стал годом крушения российской монархии. 2 марта 1917 г. император Николай II подписал отречение от престола в пользу своего брата — великого князя Михаила Александровича, но тот отказался встать во главе государства. 3 марта 1917 г. российская монархия прекратила свое существование. Событиям накануне отречения предшествовали массовые антиправительственные выступления в Петрограде, которые сопровождались погромами, грабежами и убийствами сторонников самодержавия: полицейских, чиновников и офицеров. В то же самое время волна насилия захлестнула военные базы Балтийского флота – Гельсингфорс (ныне – Хельсинки) и Кронштадт. Жертвами самосудов стали десятки морских офицеров, в том числе командующий флотом вице-адмирал Адриан Непенин. Таким образом, назвав Февральскую революцию «великой бескровной», ее идеологи были далеки от реальности.

Итак, русские солдаты прибыли в страну, которая традиционно считалась «младшим братом» России. Русско-турецкие войны второй половины девятнадцатого века в большей или меньшей степени неизменно влияли на политические события и экономическое благополучие Болгарии. Собственно говоря, своей независимостью болгары были обязаны, прежде всего, русскому солдату, штыком и пулей сбивавшему спесь с турецких янычар. И теперь русские солдаты надеялись на соответствующий прием.

Большевицкая перспектива в «светлое будущее», начавшаяся сразу же после октябрьского переворота семнадцатого года, продолжилась страшным экспериментом над русским и братскими народами. Ни один народ мира вне нашего отечества не испытал на себе последствий чудовищного эксперимента, затеянного большевицкими «мудрецами». Такой безумный эксперимент, растянувшийся на долгие мучительные десятилетия, завершился ликвидацией и вымиранием деревень на российской земле, которую в поте лица в течение столетий отвоёвывали у природы многие поколения крестьян-тружеников и которая по воле партийных ликвидаторов и новоявленных самозваных «демократов» стала зарастать бурьяном и кустарником.

Из деревни она уехала на поиски работы. Хотела заработать себе на пропитание и помочь матери и сестренкам в колхозе. Работы под­ходящей не находилось, денег не было. Поэтому девушка вынуждена была согласиться на первую подвернувшуюся работу. Поступила на шахтные работы при строительстве подземной железной дороги в сто­лице. Очень тяжелая подземная работа в шахтах, частые обвалы, гибель многих рабочих, — все это так напугало деревенскую девушку, что она решила вернуться назад, в колхоз. Теперь ей стало казаться, что легче умереть на колхозном поле от голода, чем погибнуть в шахтах, под обвалом...

Я говорил, что с самого начала Белой Борьбы, с того момента, когда генерал Алексеев на юге России «зажег светоч» борьбы, к нему, через всю Россию примкнул профессор Ильин, беззаветно отдавшийся делу Белых (он часто этим именем подписывал свои письма и статьи). Еще в 1922 году, при первых встречах с профессором я с удивлением слушал его мысли о той борьбе, которая велась и, увы, на полях сражений была проиграна белыми — своей беспредельной интуицией он провидел то, что двигало Белых на подвиг борьбы... и выйдя за пределы СССР, откуда так неосторожно выпустили большевики своего сильнейшего врага, Иван Александрович оформил свои мысли в виде статьи «Белая Идея», «вместо предисловия» помещенной мною в первом томе сборника «Белое Дело» («Летопись Белой Борьбы»), изданного в конце 1926 года в Берлине.

На площади Ленина плещется море голов и вьются родные флаги — Донбасской Федерации и России. Усиленные репродукторами голоса ораторов сотрясают солнечный свежий воздух. Но нам некогда отвлекаться на них — мы работаем. Мы — это ДМО. Добровольческий Медицинский Отряд. Киев приказал своим частным скорым из компании «Добродия» не выезжать на российские митинги. Ряд медицинских учреждений запретил своим сотрудникам под страхом увольнения бывать на митингах. Люди, отдающие такие приказы, мало того что нарушают все моральные и Божеские Заповеди (иногда возникает впечатление, что те для них и не существуют) — они нарушают сами Уголовный Кодекс Украины и принуждают к нарушению своих подчиненных. Умышленное неоказание медицинской помощи медработником нуждающемуся в ней — серьезная статья. Мы — не фашисты. Мы дети своего народа, плоть от плоти его, потому мы верны своему долгу, своей врачебной клятве и мы здесь, среди наших людей, наших пациентов.

Так называется представляемый читателям «Русской линии» отрывок из неопубликованной рукописи известного российского публициста и политического деятеля Анатолия Гутмана (А. Гана). Хотелось бы обратить внимание, на достаточно объективную оценку им трагических событий декабря 1918 года, остающихся до настоящего времени (в части современной публицистики) свидетельством т.н. «белого террора» со стороны «только что захватившего власть Колчака». Оценка Гутмана (Гана) тем более интересна, что он был человеком отнюдь не «правых» взглядов. Тем не менее, «трагедия братоубийства» Гражданской войны, пресловутая «атамановщина», равно как и очевидная слабость власти самого Колчака, показана им достаточно чётко. Примечательно, что при описании подавления восстания речь идёт о казнях «социалистов» (членов эсеровской и большевистской партии), а отнюдь не об одних «учредиловцах». Таким образом, не приходится говорить о «массовых убийствах членов Учредительного Собрания», как это, подчас, утверждает современная публицистика. Приведена статистика убитых, раненых с обеих сторон. «Порядок» чисел, конечно, большой, но никак не «многотысячный». Наиболее актуальными представляются свидетельства о непричастности адмирала Колчака и возглавляемого им Российского правительства к самосудам «атаманской вольницы».

Все, когда-либо служившие в белых армиях или имевшие к ним какое-либо отношение, немедленно посылаются на Соловки. Подлая ложь об «амнистии» имеет силу лишь до того момента, когда тот или иной «амнистированный» переступит порог ГПУ.

...

В наше время собственно исследования всё больше вытесняются компиляциями и краткими справочными статьями, наподобие текстов «Википедии». Что-либо серьёзное, объёмное и структурированное в условиях интернетизации также стремятся использовать как справочник по частным вопросам, интересным в данный момент. Это весьма удобно для поиска ответов на конкретные вопросы, но общий смысл и внутренняя логика текста при этом редко кому интересна и легко подвергается искажению. В таких печальных условиях возникает дефицит в структурированных текстах статейного формата, поэтапно излагающих какую-либо идею, в отличии от формата той же «Википедии». Не претендуя на исследовательскую оригинальность и строгий академизм, они кратко излагают некую идею или концепцию.

В январе 2002 года в России побывал Верховный комиссар ООН по делам беженцев г-н Любберс, отправившийся первым делом на Северный Кавказ. Его интересовали лагеря чеченских беженцев, размещенные на территории соседней Ингушетии. По итогам визита в Москве была проведена пресс-конференция, которая проходила в помещении агентства "Интерфакс". Г-н Любберс говорил о тяжелом положении чеченских беженцев, советовал российским властям уменьшить количество блок-постов в зоне борьбы с терроризмом. Повторил он и ключевую фразу, без которой ранее, до трагических событий в Нью-Йорке 11 сентября, не обходился ни один западный визитер: "Я не считаю Масхадова террористом".

В августе 1941 года в Югославии, где проживало тридцать тысяч русских эмигрантов, развернулась партизанская война под руководством лидера югославских коммунистов Тито. Жертвами партизанщины стали не только немцы, но и сербские патриоты, которые не разделяли коммунистических взглядов – в первую очередь, священники, зажиточные крестьяне, интеллигенция, сербские монархисты и все, попадавшие в руки красных партизан, русские эмигранты. По данным Бюро по защите русской эмиграции, в Сербии было зверски убито красными партизанами около двухсот пятидесяти русских.

Памятников архитектуры в Москве уничтожено более четырехсот, так что я слишком утомил бы вас, если бы взялся за полное доскональное перечисление. Жалко и Сухареву башню, построенную в XVII веке. Проблему объезда ее автомобилями можно было решить по-другому, пожертвовав хотя бы угловыми домами на Колхозной площади (универмаг, хозяйственный магазин, книжный магазин). Жалко и Красные и Триумфальные ворота.

22 марта на Михайловское укрепление обрушились банды горцев, в 20 раз превосходившие по численности русский гарнизон. Во время этих ожесточенных боев и совершил свой подвиг русский солдат. Когда огромное скопище бандитов ворвалось в русский форт, последовал взрыв порохового погреба, подожженного рядовым Тенгинского полка Архипом Осиповым. От взрыва погибли три тысячи бандитов и почти весь гарнизон крепости. Остатки гарнизона (около 80 человек) попали в плен к горцам. Приказ взорвать крепость вместе с противником отдал руководивший обороной укрепления штабс-капитан Николай Константинович Лико, во время налета раненный двумя пулями, а затем порубленный шашкой. По одним сведениям, он пал в крепости, по другим – был захвачен в тяжелом состоянии в плен и умер

Недавно в Хорватии были осквернены православные храмы. Во имя «хорватизации» погибло во время Второй мировой войны около восемьсот тысяч сербов. До того в Польше проводилась жестокая «полонизация» православных. В наше время на Украине ведется беспощадная «украинизация» русского населения. И повсюду призрак католического Рима.

Отрывок из 15-ти часового интервью с дочерью Генерала Врангеля. На протяжении четырёх лет Наталья Петровна Базилевская щедро делилась своими воспоминаниями об отце и редкими фотографиями семьи, что бы сохранить память об ушедшем для будущего поколения России.

Оплотом власти на Макеевщине был комендант Макеевского района есаул Василий Михайлович Чернецов. В 1917 году ему было 27 лет. Участвовал в Первой мировой войне. 31 августа 1916 год он был награжден Георгиевским оружием "за то, что будучи в чине сотника, в бою 24 января 1916 года у деревне Гривнек, командуя сотней партизан и получив приказание атаковать сильно укрепленную позицию, невзирая на губительный огонь, преодолев с большим трудом проволочные заграждения, с криком "ура" ворвался в немецкие окопы, где, работая штыками, ручными гранатами и в рукопашную. Быстро покончил с ротой противника, которая большей частью была переколота и только небольшой части удалось бежать, а 12 человек взяты в плен". По ранению в начале 1917 года с фронта был переведен в Макеевский горный район комендантом.

Старшинство полка — 7.03.1721 г., полковой праздник — 25 марта — на Благовещенье Пресвятой Богородицы. Дислокация — СПБ. Нижние чины полка комплектовались из высоких жгучих брюнетов с усиками (4-й эскадрон с бородами). Общая полковая масть коней — вороная. Расцветка флюгера — белый с темно-синим и желтым.

Я слышала конец спора, и небольшой молодой солдат с весьма симпатичным лицом говорил штатскому: «Зачем вы хотите натравливать нас на офицеров? Мы с ними теперь сошлись как товарищи, наши отношения наладились — мы не можем быть без офицеров, тогда пропадем. В нашем полку ни одного убийства не было — только двоих арестовали, а были офицеры очень злобные, которые за малейший непорядок в одежде били по мордам. Вы нас хотите натравить на офицеров, думаете, что мы, солдаты, совсем дураки и не понимаем ничего, а мы не хотим анархии и Ленина слушать не будем. Я приехал из провинции, у нас в полку все сошлись с офицерами, а здесь черт знает что творится. Гарнизон Петербурга весь анархисты. Ведь революцию сделал не гарнизон — это небольшая кучка людей, — а вся армия. Если бы армия не захотела переворота, то гарнизон ничего не мог бы сделать». Говорил солдат хорошо и с большим чувством.