Переночевав на гвардейском этапе в Луцке, по узкоколейке двинулись к полку. Вагоны маленькие, платформы завалены мешками, ящиками, кулями с мукой и овсом, тюками, узлами, бочками. Сидят на них солдаты, сопровождающие кладь, интендантские чиновники, выздоровевшие солдаты и офицеры возвращающиеся в полки, сестры милосердия в шубках, доктора. Проехали село Полонное. Временами останавливались и сгружали кладь. На последней остановке, около какого-то большого госпиталя, вышли и, сев в присланную повозку, двинулись дальше. Ехал я и капитан Макаревский. Ему, еще в августе 1914 года под Люблиным, пуля пробила плечо и перебила нерв; он долго лечился пока рука не начала действовать.

Имя полковника Михаила Левитова не относится к числу имен, которые хорошо известны среднестатистическому читателю, интересующемуся историей Гражданской войны в России (1917—1922 гг.). И если сравнить его роль и значение в истории междоусобной войны с такими историческими деятелями как генералы Л. Г. Корнилов, М. В. Алексеев, П. Н. Врангель, Н. Н. Юденич, адмирал А. В. Колчак и др. едва ли это можно назвать несправедливым. Однако если бы нескольких историков занимающихся историей Белого движения попросили бы назвать имя человека, который в наибольшей степени олицетворяет собой тип офицера-добровольца, сражавшегося в Гражданскую войну в рядах знаменитых именных полков Добровольческой армии, то они, не сговариваясь между собой, безусловно, одним из первых упомянули бы имя именно полковника Михаила Николаевича Левитова. Его биография — это не только полная трагизма история жизни офицера-разночинца, отправившегося на фронт Первой мировой войны сразу после выпуска из военного училища, но и концентрированный образ русского патриота, прошедшего всю Гражданскую войну в рядах белых от рядового бойца до командира полка, несломленным ушедшим в эмиграцию после поражения Белого движения.

...подводя предварительные итоги действий авиации на Северном Кавказе, главком ВВС РФ Анатолий Корнуков заявил 25 сентября, что для продолжения воздушной атаки против террористов у авиации есть и боеприпасы, которых на складах скопилось в 3-4 раза больше положенного, и топливо, выделенное федеральным Центром из госрезерва. Однако в интервью Главкома, опубликованном в «НВО» 19 ноября 2000 года под заголовком «Корнуков озабочен состоянием техники ВВС», он констатировал: «Самая большая беда — морально и физически устаревает техника. В бедственном положении полки, вооруженные истребителями Су-27, — низка исправность по двигателям и выносной коробке агрегатов. Их нужно закупать. После окончания нынешних событий это станет приоритетной задачей».Получила ли армия новейшую российскую технику? Мой весьма надежный источник подтвердил промелькнувшую в прессе информацию, согласно которой всю зиму на аэродроме в Моздоке простояли три «Черные акулы», но войска в Чечне так и не дождались их. Причиной, как полагают, было предупреждение нескольких арабских стран о том, что они откажутся покупать эти вертолеты в случае, если последние будут использованы в Чечне. Самым удивительным для меня здесь было то, что мой собеседник, сам вертолетчик высокого ранга, не усмотрел в таком поведении правительства по отношению к собственной воюющей армии чего-либо особо аморального; и это, пожалуй, лучше многого другого характеризует атмосферу, в которой под огонь вновь пошли только что призванные солдаты-срочники.

В начале апреля 1915 года, сейчас же после Пасхи, я с командой выздоровевших раненых солдат возвращался в полк. 26-го августа 1914 года у деревни Гельчев пуля разбила мне кость левой ноги. Пока срослась кость прошло немало времени, и теперь возвращался я не совсем еще поправившись. На рентгеновском снимке были видны кусочки металлической оболочки пули.
С собой я взял 100 броневых щитов системы саперного офицера штабс-капитана Гельгара. Щиты были небольшие, они закрывали только лежащего за ними человека и имели прорезь для винтовки. Каждый весил более 20 фунтов, но они были непробиваемы.

Гибель Лжедмитрия не остановила Смуту. Гражданская война продолжалась, охватывая новые земли, появились новые самозванцы. В первый же месяц своего правления Василию Шуйскому пришлось подавлять несколько попыток выступлений московских городских низов. В Москве опасались, что за свержение самозванца и избиения поляков войну начнет польский король Сигизмунд. Поэтому из нескольких тысяч польских гостей и наемников Лжедмитрия, уцелевших после майского восстания в Москве, отпустили только простолюдинов, а знатных людей оставили в качестве заложников, дав хорошее содержание и распределив под надзором по разным городам. Шуйский нарушил дипломатический этикет и задержал даже находившееся в Москве польское посольство Гонсевского.

Оказывается, могущественные круги стран Антанты с самого начала гражданской войны оказывали большевикам закулисную поддержку, финансируя даже их революционную пропаганду в Германии и Австро-Венгрии. Эта поддержка определялась не столько правительствами, сколько финансовыми кругами, которые при помощи большевиков стремились захватить российский рынок и сумели оказать соответствующее влияние на свои правительства.

XX век, помимо многих научных открытий и применения прогрессивных технологий, примечателен еще и появлением страшного оружия массового поражения. Понятно, быстро нашлись и желающие применить такое оружие в своих целях. Причем даже не во время военных действий или для защиты от врагов, а для устрашения собственного народа.

Пока моя рота подтягивалась и строилась в полуротную колонну, я подошел к командиру Московской роты.
- Пойдемте немного вперед, я покажу вам участок, который вы должны атаковать, - сказал он.
Поднялись и пошли. Луна временами освещала отдельно стоявшее дерево, большой сарай, небольшой белый домик и опять сарай. Оба сарая были обращены открытыми воротами в нашу сторону. Это был фольварк Зигмунтов. До него было шагов самое большее 250-300, не более.
Ну вот, видите: окопы около дерева и сараев заняты австрийцами. Вы пойдете на домик, сараи и дерево, а вправо, там, тоже окопы. Ну, в добрый час.

Читающая Россия ныне переживает своеобразный бум на «дуэльную» литературу. Повышенный интерес издателей и определённого круга читателей к этой теме несомненен. Парадоксально (а может быть, как раз закономерно?), но вспышку интереса к истории дуэли мы наблюдаем именно в эпоху, когда такие понятия, как честь, совесть, гражданский и воинский долг, человеческая порядочность, по существу, оказались отвергнутыми «постсоветскими» государством и обществом, в которых искусственно насаждаются лицемерие, беспринципность, культы уголовщины и шпионажа…

Вечер. Недавно пробили зорю и дежурные но ротам и командам собрались в коридоре офицерского собрания для вечернего рапорта. Из канцелярии принесли большую пачку писем и помощник дежурного по полку разбирал их по ротно. Чтобы не задерживать людей, дежурный по полку спросил дежурного фельдфебеля, все ли благополучно? Впрочем, он и так знал, что все благополучно, так иначе: ему, было бы сразу доложено о происшествии. "Так точно, ваше высокоблагородие, все в порядке, без происшествий".

Вечер. Недавно пробили зорю и дежурные но ротам и командам собрались в коридоре офицерского собрания для вечернего рапорта. Из канцелярии принесли большую пачку писем и помощник дежурного по полку разбирал их по ротно. Чтобы не задерживать людей, дежурный по полку спросил дежурного фельдфебеля, все ли благополучно? Впрочем, он и так знал, что все благополучно, так иначе: ему, было бы сразу доложено о происшествии. "Так точно, ваше высокоблагородие, все в порядке, без происшествий".

Многие современники Н.М. Карамзина (1766—1826) отмечали в своих высказываниях, что сей муж есть лицо не только необыкновенное,- но в своем роде единственное.
Заслуги Николая Михайловича Карамзина перед русским народом столь огромны и величественны, что имя его всегда произносится с благоговением. Величие его проявилось в важнейших сферах человеческой деятельности: в истории и литературе, в политике и государственных делах, в философии и экономике. Карамзин многое сделал для формирования русской национальной идеи и близок был к начертанию геополитического образа Российской империи. И при этом он признавался современниками чистейшим и честнейшим человеком, примерным семьянином.
Будучи почвенником и традиционалистом, Карамзин проявлял исключительную новаторскую энергию в делах, которые полагал полезными для Отечества и народа. Преобразование русской письменной речи -было первым его шагом в литературе.

Николай Михайлович Карамзин на протяжении всей жизни оставался верен своим убеждениям. Незадолго до смерти он писал: «Я враг революций, но мирные эволюции необходимы; они всего удобнее в правлении монархическом». Лишь эволюционный путь развития без «потрясений» и «переломов» признавал наш великий гений. Лишь прогресс, основанный на совершенствовании самого человека, почитал служащим действительным, а не внешним переменам. Формулу такого прогресса вывел он в короткой и простой формуле, подходящей, пожалуй, всякому человеку: «Будем в среду немного лучше того, как мы были во вторник, и довольно для нас, ленивых».

Николай Михайлович Карамзин на протяжении всей жизни оставался верен своим убеждениям. Незадолго до смерти он писал: «Я враг революций, но мирные эволюции необходимы; они всего удобнее в правлении монархическом». Лишь эволюционный путь развития без «потрясений» и «переломов» признавал наш великий гений. Лишь прогресс, основанный на совершенствовании самого человека, почитал служащим действительным, а не внешним переменам. Формулу такого прогресса вывел он в короткой и простой формуле, подходящей, пожалуй, всякому человеку: «Будем в среду немного лучше того, как мы были во вторник, и довольно для нас, ленивых».

Солдатский сундучёк. Видали ли Вы его когда-ибудь, его и его содержимое? Ведь по нему можно безошибочно определить, откуда родом владелец. Для того, чтобы далеко не ходить, подойдем к ближайшей койке. "Оглоблин, покажи-ка, брат, твой сундучёк".

"Извольте, Ваше Высокоблагородие", - и рослый солдат вытащил из-под койки сундучёк, крепко скрепленный пазами из толстой кедровой доски, обитый снаружи цветистой жестью с замком "тагильского дела", который, имея внутри три пластинки, при повороте ключа играет на всю роту.

Крышка откинута и внутри, на крышке, целая картинная галерея.

Вся свора бандитов развлекалась. Предмет этого развлечения - пожилой, интеллигентного вида мужчина с бородкой - профессор Федоровский. Сидящие на верхнем ярусе держали его за ноги и раскачивали в проходе между рядами вагонок. Он летал по воздуху, как волейбольный мяч, а окружавшая его свора, мужчины и женщины, гогоча от восторга, время от времени ударом подбрасывали его повыше. Старик не кричал. Может, просто задохнулся, повиснув вниз головой, а может, понимал, что это бесполезно.

Наверное, я тоже понимала, что мое вмешательство будет иметь для меня самые плачевные последствия, но я не могла бы и животное, которое мучают, предоставить его печальной судьбе, а тут передо мною был человек.

- Трусы! Как вам не стыдно?! - с негодующим криком бросилась я на выручку старику.

...

Императрица и её приемники провозглашались Гроссмейстерами нового ордена, а лица, "сопричисленные" к нему, стали именоваться "Кавалерами Св. Георгия". День учреждения ордена, торжественно отмеченный с Санкт-Петербурге, должен был ежегодно праздноваться как при Высочайшем Дворе, так и "во всех тех местах, где случится кавалер большого креста".