Иной раз, как каждому из нас, лишенных своей родины, мечтается мне о возвращении в родной город. Каждый мечтает по-своему: один хочет увидеть русские деревни (которых, я уверен, ему не узнать), другой — реки, поля, горы, море, а то, может быть, дом, в котором он жил; мне же грезится, что вот я в Ялтинской библиотеке и так выбираю книги, чтобы встретить одну из своих собственных, одного из старых своих друзей. С каким чувством получил бы я ее… Как держал бы ее в руках, как нес бы и как, читая, вспоминал, как я покупал ее в свое время, как берег, как отдавал переплетать и как впервые ее прочел… Этой любви к книге я обязан еле-еле грамотному русскому солдату, выучившему меня, пятилетнего мальчика, чтению и приучившему любить и беречь печатное слово. Он был денщиком моего отца. Время безжалостно стерло воспоминание о чертах его лица, манере говорить, но ту ласковую доброту, которую этот простой человек вкладывал в свое желание научить меня грамоте, ту заботливую сердечность я помню и чувствую всю жизнь и не забуду никогда.

Осада Эривани пользы не принесла. Растянувшись до середины лета, она оказалась слишком тяжела. Июльская жара изматывала и доводила до болезни непривычных к ней солдат, и осаду решено было снять. В составе дивизии генерала Красовского, сменившей авангард Бенкендорфа, Стратонов возвращался в Эчмиадзин. Измученные невыносимым зноем, солдаты двигались медленно. Среди них и Костя, с коим Юрия, наконец, свела судьба. Стратонову было жаль младшего брата, вынужденного тянуть лямку в солдатчине за свою глупость, и он в душе надеялся, что война даст Косте не один случай отличиться, и тогда Государь возвратит ему офицерский чин.

«Произошел государственный переворот; молча, нелепо, и “народ безмолвствует”. Вот это безмолвие народное угнетает меня до мучительной тоски. Что мы такое? Быдло? Кто эти новые властители? О Брежневе говорили все, что он глуп, а о Косыгине никто ничего не знает. Кончил текстильный институт. Был мастером на текстильном заводе или комбинате “Маяк” и здорово пил. Лоб умный. […] Новые властители инкриминируют Хрущеву развал сельского хозяйства. Эти дни я читала свои дневники начала 30-х годов, время коллективизации и паспортизации. Коллективизация на корню уничтожила все сельское хозяйство, деревни, крестьян. Как страна вынесла войну, мне мало понятно. Ленинград потерял два с половиной миллиона умерших от голоду за 3 года. Половину населения».

На операционном столе Василий лишился рук и ног, однако после Победы нашел в себе силы утроиться на работу, создать семью и воспитать двух сыновей! Вместе с женой Лидой они прожили почти тридцать лет в браке. За это время  объехали весь Кавказ, путешествуя на обычном запорожце. За рулем была Лида: несмотря на то, что у нее тоже ампутированы ноги, она смогла освоить вождение автомобиля.

В чем же, братие и дети, в чем разгадка этой всеобщей любви и почтения к покойному Царю? Указывают на Его государственные заслуги: на возвеличение внешней силы России и притом без войны и кровопролития, путем мудрой, но прямодушной и правдивой политики; указывают на необыкновенный рост внутреннего благоустройства России после страшных событий цареубийства, когда царство наше стояло, как будто бы, на краю гибели и накануне разложения. Все это так, и эти незабвенные для России заслуги покойного Царя блестяще обнаружились и подтвердились в эти два года нашей славы, нашей силы, наших успехов на Востоке и Западе, в эти два года, когда Русь широко пользовалась плодами трудов и мудрой дальновидности усопшего Царя. Но если бы в этом одном заключалась причина необыкновенной славы Александра III, то нам непонятны были бы чувства всеобщего и благоговейного почтения к Нему даже со стороны врагов России. Почивший Государь был велик в другом отношении: Он представляется всем, как человек редкой нравственной чистоты, Царь-Праведник, что в наш век, так неудержимо преданный себялюбию и чувственности, да к тому же на высоте престола, является для многих каким-то чудом. И это чудо совершилось у нас на Руси.

Весной 2009 года увидел свет том писем Виктора Астафьева (1924—2001) «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник. 1952—2001 годы». Перед этим составитель и издатель — иркутянин Геннадий Сапронов (1952—2009) — дал «Новой газете» верстку книги и право первой публикации выбранных редакцией писем (см. № 42, 46 за 2009-й). Через три недели на одном из организованных «Единой Россией» собраний Сапронова и журналистов «Новой», представивших аудитории книгу, предложили за нее расстрелять; Геннадий написал мне: «Всё! Ухожу в партизаны». А через месяц, успев подготовить второе, дополненное издание писем Астафьева, он умер.

…В царствование Александра I военно-учебные заведения находились под покровительством цесаревича великого князя Константина Павловича как главного начальника Пажеского и всех кадетских корпусов. Отечественная война 1812 года и заграничный поход 1813 и 1814 годов, в которых цесаревич принимал непосредственное участие, отвлекали его от любимых занятий. В 1816 году цесаревич был назначен главнокомандующим польской армией и отправился в Варшаву; бывшие корпуса состояли под непосредственным начальством гг. директоров, без всякого над ними контроля.

Книга "Сопротивление большевизму 1917–1918 гг" представляет собой четвертый том серии, посвященной истории Белого движения в России, и знакомит читателя с воспоминаниями участников событий и боев в Петрограде, Москве, Оренбурге, Ярославле, Крыму, Северном Кавказе, Урале, Средней Азии. Сост. С.В. Волков.

Хоть мы и жили при заводе, где отец работал, у нас, как почти у каждой рабочей семьи, была корова. Корова была необходимым членом семьи. Как я себя помню, у нас всегда была корова, первую звали Милкой, а вторую – Милашкой. Мать любила свою корову, и мне тогда казалось, что она любит корову больше, чем нас – детей. Заботилась она о ней очень: и чтобы стойло было теплое, и чтобы сена было вволю на зиму, и чтобы отруби всегда водились в закроме. Для пойла и для промывания вымени всегда была наготове в печке теплая вода. Надо сказать, что и коровы у нас были хорошие, молочные, давали очень вкусное, жирное молоко.

У марксистов одним из главных показателей успехов считается рост населения. Из Кремля постоянно звучало: «в СССР уровень благосостояния трудящихся непрерывно повышается». Значит, автоматически считалось, что это обеспечивает рост населения. В 1930-х не могло считаться иначе. Но вот перепись 1937 года показала совсем иное.

Учебным полем, где образцово готовились войска для боя, где были устроены стрельбища и полигоны, где были отведены об­ширные места для маневрирования — было Красное Село, располо­женное в 24 верстах от столицы Санкт-Петербурга.

«…Когда же будут судить Сталина, когда же громко, подробно изложат его кровавые дела? Этот зверь почище Эйхмана по количеству убитых, пытаных, загубленных людей. По количеству пролитой крови, по тому вреду, который он принес России. Хрущев пытался его разоблачить, выкинуть из Мавзолея, Мао-Цзедун вступился. Этот суд должен состояться. В веках должно стать известно, какой кровожадный, подлый и трусливый изверг царствовал в России 29 лет и глумился над народом, истребил деревню, истреблял интеллигенцию. И страна благодаря этому голодает до сих пор. Все лучшие силы на русской земле были уничтожены, загублены. А убийства? Я не могу вспоминать о Сталине. Передо мной вырастает из земли какое-то странное чудовище, вроде Вия, не похожее на человека. И как страна это вытерпела, осилила такую небывалую войну и растет и строится. Не страна, а народ».

Он родился в семье казака-хлебороба 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа области Войска Донского. С серебряной медалью окончил усть-медведицкую гимназию, а в 1892-м — Санкт-Петербургский историко-филологический институт. 13 лет учительствовал в Орле и Нижнем Новгороде, но на малой родине (куда он, такой нетипичный статский советник, летом приезжал помогать семье пахать и сеять, а станичникам — писать прошения и жалобы) любили и его, и его прозу.

Александр Турик: Этот фильм создан иркутянами к 100-летию гибели адмирала Колчака в Иркутске. Это не хроника. Это то, как должно подходить к истории. То есть, опираться на факты и включать логику. Величие подвига Колчака не только в спасении золота от вывоза из России, это всё-таки частность. Его подвиг в верности Богу и Родине. Я уверен, если Господь смилуется над нашим народом, то имя и личность Колчака станет для будущих поколений путеводной звездой к обретению, наконец, твёрдой нравственной опоры и смысла нашего национального существования.

В отличие от вождей белых армий, ставящих исключительно военные задачи, а всё остальное оставлявших на «после взятия Москвы», главари коммунистов тщательно разрабатывали программы и способы удержания свалившейся на них власти. Их вождь Ульянов-Ленин придумал уникальное средство удержания власти и поддержания народа в покорном состоянии.

Полковник Стратонов прибыл на Кавказ аккурат к началу новой большой войны, дым которой еще издали живил его задыхавшуюся в столице душу, возвращая в привычный ритм бивуачной жизни.

В 1809 году поступил я в Пажеский корпус, будучи принят по экзамену в третий класс; в 1810 году переведен во второй, в 1811 году — в первый класс и произведен в камер-пажи. Ученье шло хорошо, и я был на счету лучших учеников. Камер-пажом я поступил на половину императора Александра I, который, по необыкновенной доброте своей, полюбил меня, а я обожал его и всю царскую фамилию.

Евгений Кравченко вспоминает перипетии восстания сибирских крестьян против коллективизации и репрессий, проводимых сталинских руководством, а также обстоятельства его жестокого подавления...

Глубокая вера созрела у Государя самостоятельно. Всю свою жизнь он, не мудрствуя, полагался на всеблагой Промысл Божий. Священными оставались для него всегда слова молитвы Господней: «Да будет воля Твоя». Произнося их, он праведно и закончил свой полный испытаниями жизненный путь. Был он и по-настоящему церковным. С детства нравилось ему церковное пение, и он отлично знал церковные службы. Будучи Императором, Николай Павлович иногда пел в малой придворной церкви.

"Император Николай I, вступивший на престол ровно через столетие после кончины основателя Русского Флота, - пишет Чириков, - обратил особенное внимание на Морской Корпус и 31 марта 1826 г. в первый раз посетил Корпус, находившийся под начальством вице-адмирала П.М. Рожнова. 10 апреля в корпусе была получена от Начальника Морского Штаба, копия с собственноручной записи Государя, содержавшей в себе новую инструкцию для воспитателей и воспитанников. Требовалось, чтобы корпусные офицеры служили во всем примером для воспитанников. .Предлагалось дать воспитанникам "бодрую осанку и молодецкий вид", увеличить классные комнаты, обратить внимание на чистоту и пр. Немедленно было приступлено к исполнению Высочайшего повеления. Началась необыкновенная деятельность, и весь Корпус быстро принял новый вид" ("Колыбель флота". 1951).