Ещё недавно эти города процветали, были центрами Сибири, а теперь больше всего походили на гигантские погосты. Кто не нашёл смерти в подвалах ЧеКи, тот погибал от тифа, кто не замёрз насмерть во время Похода, тот умирал от голода в концентрационных лагерях, опоясавших прежде цветущие города – Томск, Новониколаевск, Красноярск – теперь носящие имя чёрных. Большевики отменили смертную казнь, но позаботились о том, чтобы их уцелевшие враги не остались живы. Каждый день сотни людей умирали в лагерях, и этот способ убийства был надёжнее и выгоднее гильотины.

Это один из самых страшных документов сталинской эпохи: 30 июля 1937 года с одобрения Сталина и его Политбюро глава НКВД Ежов подписал приказ, в котором каждой республике и каждой области СССР устанавливались лимиты: на убийство и рабсилу для ГУЛАГа. Ровно так же, как устанавливались лимиты на уголь или гвозди. Только это были люди: «первая категория» означала расстрел, «вторая категория» — тюремные и лагерные сроки. Цифры эти образовались следующим образом: сначала НКВД СССР затребовал данные о количестве врагов народа, под определение которых подпадали раскулаченные крестьяне — «кулаки», члены всех партий, кроме партии большевиков, старые «спецы» и прочие, кто потенциально мог представлять угрозу для Сталина и его окружения. Региональные отделения НКВД предложили свои цифры, в Москве их округлили и утвердили приказом. Дальше началась вакханалия: каждый секретарь обкома пытался доказать, что он любит партию и Сталина больше других. И в Центр шли записки (см. документ ниже): «Прошу увеличить лимит по первой категории», то есть расстрелять на тысячу–другую больше. А "мудрый тов. Сталин" писал резолюции — «За увеличение лимита» и щедрой рукой к запрашиваемым 8 тыс. добавлял еще тысячу. Девять тысяч пока еще живых, дышащих людей. Крови все время было мало: вурдалакам от власти требовалось еще и еще.

Смерть А. А. Григорьева {25 сент. 1864 г. Изд.} была печальною неожиданностію для всѣхъ, кто зналъ и любилъ его. Онъ обладалъ могучимъ здоровьемъ, которое не подвергалось никакимъ вліяніямъ климата и, казалось, безъ ущерба выносило всѣ излишества, которымъ ему случалось предаваться. Еще наканунѣ его смерти мы по обыкновенію шутили надъ его положеніемъ и никому не приходила на умъ мысль объ опасности. Теперь, когда его нѣтъ съ нами, когда вдругъ мы почувствовали пустоту, оставленную по себѣ этимъ глубокимъ человѣкомъ, этимъ вѣяніемъ, какъ онъ самъ любилъ называть себя, на насъ невольно нападаетъ тяжелое раздумье. Что сломило эту жизнь, которая казалась такою крѣпкою? Что подорвало эти силы, которыя казались неистощимыми? Вѣроятно, былъ внутренній червь, незамѣтно подтачивавшій этого человѣка, имѣвшій нѣкоторую связь и со всѣми превратностями его жизни, и съ тѣми излишествами, въ которыхъ очевидно была для него какая-то болѣзненная и тяжкая потребность.

А работа? Работа страшная! За бухтой Вернека, в десяти километрах от лагеря – шахты: свинцовые, цинковые рудники. Летом на карбасах отправлялись туда, зимой пешком шли по льду. Столбы, веревки, тропа. По веревке шли. Рудники жуткие! Людей в ствол спускают «бадьей», вручную, коловоротом, как в колодец. Штреки – на разной глубине. Вагонетки, груженные рудой, выкатывают тоже вручную. Руду сортируют под открытым небом и под навесами. В забоях орудие шахтера – отбойный молоток (компрессор снаружи), освещение – лампочка на каске. Крепление слабое – вечная мерзлота, «жила» узкая – в забое работаешь лежа с киркой. Всю зиму – работа в шахтах, в светлое время года – сортировка. А в августе – отгрузка руды на пароходы. Вот такой «рабочий цикл»!

Понадобилось более полстолетия, чтобы дать истинную, объективную оценку раскулачиванию и обратить внимание общества на эту страшную трагедию. Но, к большому сожалению, таким откровенным признанием на государственном уровне, даже официальным, не вернуть жизни многим миллионам замученных и невинно убиенных крестьян в то страшное смутное время. Да и их родственникам, близким и дальним, и великому множеству узников большевицких застенков, чудом выжившим и вернувшимся из тюрем и лагерей, не становилось и не становится легче от того, что государство признало ужасным злодеянием и преступлением дерзкую попытку разделять и властвовать во чтобы то ни стало. И сегодня многие просвещённые люди знают, ценой каких человеческих жертв была насильно навязана русскому и братским народам противоестественная, пагубная социальная система, уничтожая наиболее способных и сильных граждан, включая великое множество крепких, трудолюбивых крестьян.

Говорят, в свое время Луначарского попросили предложить надпись к спроектированному тогда памятнику Достоевскому. Утверждают также, что достаточно циничный нарком просвещения среагировал буквально на ходу: «От благодарных бесов». Убежден, что нынешние победители в России могут смело позволить себе туже самую эпитафию к тому же самому памятнику. И еще: если это демократия, то что же тогда фашизм?

Перед угрозой голода и социального взрыва Сталин умело переложил ответственность за продовольственные трудности на "козлов отпущения". Это по его настоянию ОГПУ публично разоблачило контрреволюционную организацию «вредителей рабочего снабжения», целью которой было «спровоцировать голод, волнения и свергнуть диктатуру пролетариата». Профессора А. В. Рязанцев и Е. С. Каратыгин, «сформировавшиеся при царском режиме», но занимавшие высокие посты в Комиссариате торговли и Высшем совете народного хозяйства, были обвинены в руководстве заговором. Газета «Правда» от 22 и 25 сентября с негодованием комментировала это дело. После волны арестов 48 человек были расстреляны (для 1937 это просто смешные цифры). Комиссариат торговли постановил «бросить в решающие звенья аппарата Союз рыбу, Союзмясо, Союзконсерв и Союзплодовощ не менее пятидесяти выдвиженцев рабочих московских предприятий» на преодоление обнаруженного вредительства.

Блинов умудрился создать не только гусеничную повозку. Он придумал первый реальный проект кинематической схемы поворота гусеничного транспорта, применимый к любой гусеничной машине. Также изобрёл запальник (вариант калоризатора) для "нефтянки" (тогда так назывались дизельные ДВС, работающие на сырой нефти). На рубеже XIX-XX веков Блинов изобрел свой вариант четырёхтактного двигателя внутреннего сгорания, который работал на сырой нефти. А позже он умудрился наладить даже производство таких двигателей.

Асунсьон, площадь Героев, белокаменный Национальный пантеон героев… Здесь покоится прах героев Парагвая. На металлических дощечках – сотни составляющих славу страны имен: испанских, индейских и… русских… Русские имена в парагвайской столице и других городах страны носят улицы и проспекты: Команданте Беляев, Команданте Саласкин, Команданте Канонников, Офисьеро Серебряков. На карте Асунсьона значится улица России. А на западе страны есть город Фортин-Серебряков. Там же стоит памятник русскому генералу Беляеву - главному военному советнику парагвайской армии… В какие только концы света не забросила судьба русских воинов в изгнании! И здесь, в отдаленном уголке мира, вписали они свои имена на скрижали русской доблести и чести.

Убит жизненный нерв, и 15 лет Россия умирает, сейчас болезнь обостряется и переходит в скоротечную. Умрем или воскреснем? Как я верю в возрождение! Как я чувствую скрытые творческие потенции, как Россия зацветет и с каким ужасом будет вспоминать эти годы безумного эксперимента. Приедет наше заграничное юношество, образованное, подкованное к борьбе за новую Россию, за свою родину. У них там помнят, что есть родина, а Вася мне говорит: “Мама, ты обыватель с улицы Коммунаров, ты должна наконец понять, что Родины нет”. Но он еще не очень убежден в этом, он больше с педагогической точки зрения это говорит, чтобы перевоспитать меня да и подразнить. А другие убеждены, дураки.

Ледяная гладь Байкала была отполирована снежной крупой и огненно сияла в лучах морозного, невысокого солнца, поднявшегося из-за горизонта ненадолго и спешившего скорее укрыться на западе. Кое-где в похожих на раны трещинах чернела вода, громоздились синие всхолмья самоцветных кристаллов, образованные столкнувшимися льдинами. Ветер поднимал снежную пыль, кружил её, бросал в лицо путникам, слепя глаза.

Как и прославленный недавно государь-мученик Николай Александрович, Павел Петрович был прежде всего человеком очень трагической судьбы. Еще в 1776 году он писал в частном письме: «Для меня не существует ни партий, ни интересов, кроме интересов государства, а при моем характере мне тяжело видеть, что дела идут вкривь и вкось и что причиною тому небрежность и личные виды. Я желаю лучше быть ненавидимым за правое дело, чем любимым за дело неправое».

30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКПб принимает постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Согласно этому постановлению у зажиточных крестьян, которых стали называть кулаками, были конфискованы все средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке, кормовые и семенные запасы, а сами кулаки и кулацкие семьи высылались в отдаленные местности страны. О том, как происходило раскулачивание, вспоминают дети и внуки российских крестьян.

К 20-летию памяти академика Д.С. ЛИХАЧЕВА

Лагерь в Холмогоры переведен из Соловков в мае месяце 1921 года. Правда, раньше посылались заключенные в Холмогоры, и иногда даже целыми партиями, но до места назначения они не доходили, т. к. и лагеря-то там не было. Верстах в десяти от Холмогор, на берегу С. Двины, стоит деревня Косково, за рекой раскинулась живописная еловая роща, в ней расположено несколько домов — это выселки из Косковой — сюда привозят заключенных, в этой роще расстреливались десятки и сотни осужденных. До деревни долетали треск пулеметов, крики и стоны. Сколько там погребено человек, трудно сказать — жители окрестных деревень называют жуткую цифру в 8000 человек. Возможно, что она и меньше, но думаю, сопоставляя рассказы с разных сторон, что погублены здесь были тысячи.

Будучи зачисленным 25 ноября 1807 года в свиту императора, Коновницын с тех пор уже не снимал военного мундира. С этого же времени началось и удостаивавшее его до самой смерти особенное монаршее благоволение, коему во многом способствовала обширная для того времени образованность Коновницына, отмечаемая многими современниками. Похоже, не было такой отрасли знания, о какой он не смог бы составить основательного представления и понятия.

Начало ХХ века принято считать эпохой черно-белой фотографии – нечетких и малоконтрастных изображений. И мало кто знает, что уже на рубеже XIX и XX столетий существовала технология получения цветных снимков достаточно высокого качества. В России у истоков развития цветной фотографии стоял С. М. Прокудин-Горский - химик, изобретатель, педагог, издатель и общественный деятель в одном лице.

Фильм-монолог Анастасии Ивановны Цветаевой о своем детстве: "нали мы три языка – русский, французский, немецкий", о рождественской елке, об удивительной матери, об отце – знаменитом профессоре Иван Владимировиче Цветаеве, об открытии им музея изобразительных искусств в Москве, о сестре – Марине Ивановне Цветаевой, о доме, в котором они жили до революции, и который сохранился до сих пор, а она живет в пансионате для престарелых; о страшном голодном 1921 годе; о смерти своей сестры и поисках ее могилы; о годах, проведенных в лагерях...

И все-таки, Анастасия Ивановна провозглашает: "Где судьба бы вам жить не велела – в блеске бала иль в сельской тиши, расточайте без счета и смело все сокровища вашей души..." Мне, конечно, жалко больше всего, что погибло все то, что я написала до 43 лет, когда меня увезли из Москвы. У меня были два двухтомных романа, хорошие главы там были, я с удовольствием их вспоминаю, но они погибли! Повести были, переводы были, переводы Карлайля, который до сих пор считается непереводимым, большие трудные работы – сравнительные таблицы времен разных европейских языков, все это погибло!

В фильме принимают участие ее подруги – Татьяна Ивановна Лещенко-Сухомлина и Евгения Филипповна Кунина.

Дальневосточный отдел объединял воинские организации и союзы, находившиеся в Китае, Маньчжурии и Японии. В Шанхае, где проживал генерал Дитерихс, находились «Союз служивших в Российской Армии и Флоте» (под начальством генерал-лейтенанта К.Ф. Вальтера) и «Союз первопоходников и добровольцев Юга России». В Тяньцзине находился «Союз служивших в Российской Армии и Флоте» во главе с полковником Бендерским, в Харбине - «Офицерский Союз», возглавляемый генерал-майором А.В. Бордзиловским, а в Дайрене бывшие русские военнослужащие объединялись вокруг проживавшего здесь генерала М.В. Ханжина. Отделом РОВСа в Мукдене руководил генерал-майор П.П. Петров.

Швейцарский поход русских войск под командованием Александра Васильевича Суворова (10 (21) сентября — 27 сентября (8 октября) 1799 года) стал выдающимся переходом армии через Альпы. Это классический пример ведения боевых действий в горных условиях и венец славы великого русского полководца.