Высока ковыль-трава поля Куликова —
Будто нам для вечных снов выстелен ковёр…
Покидая отчий дом, мы давали слово:
Лучше встретить смерть в бою, чем нести позор.
 
Скоро поле тишины станет полем брани,
Скоро ночь уйдёт домой, унося туман,
Скоро копья зазвенят в чужеземном стане,
И взовьётся в синеву знамя у славян!

Всегда люди старались строить Божьи дома повыше, на пригорке, на горочке, пусть небольшой, но всё поближе к небу, Богу. Строили крепко, красиво и навечно. Вечное не может быть убогим. Если Бог вечен, значит, и посвящение ему должно быть под стать. Под стать вере и любви, обращённым к всевышнему познанию, ибо познание высокого и есть Бог. Познание красивого, доброго, вечного.

Нельзя восхвалять пустоту. Она невидима. Восхвалять великое нет нужды. Остаётся среднее, хвала самой жизни. Хвала её свету и тьме. Жизнь и есть нечто среднее между пустым и великим.

То не вороны черные кружат
Над израненной Русской землей -
Скачут лютые вороги, друже,
На погибель отчизны родной.

К стенам Киева рать подступает
Из далекой монгольской степи -
Будь до смерти верна, Русь Святая,
И в страдании дух укрепи.

Тютчев к концу жизни пришел к горькому выводу: «Самое бесполезное в этом мире – это иметь на своей стороне разум. Через 30 лет все, несомненно, будут думать об этих вопросах то же, что я думаю сейчас, но тем временем зло будет сделано – и, вероятно, зло непоправимое». «Поймут ли эти протестующие против папской власти, что только именем Вселенской Православной Церкви они законно и авторитетно могут протестовать против нее, что иначе их протест не что иное, как личное мнение, то есть новый вид уже раз не удавшегося протестантизма, и что на этом уже подорванном основании все движение должно непременно оказаться несостоятельным, то есть разрешиться или возвращением к Римской курии, или присоединением к одному из толков протестантского учения, и что этот последний исход не будет меньшим торжеством для Рима, чем первый. - Все это неоспоримо - и с нашей стороны должно быть высказано самым положительным образом… Не к нам они возвратятся, а к Православию, к Вселенскому Православию, а между им и нами куда какой огромный промежуток, так что не худо было бы нашею предварительною исповедью в наших собственных грехах - страшных грехах опущения - вызвать и их на исповедь их прошедшей греховности. Всего старательнее должны мы избегать - для успеха дела - всё, что имело бы вид, что мы - сознательно или бессознательно - отождествляем Православие с нашею историческою личностию, и для того мне хотелось бы, чтобы при данном случае мы чистосердечно высказали бы, во всеуслышание, все наши раны и все наши немочи, - но, конечно, оглашение подобной исповеди едва ли бы могло состояться в правительственной русской области... там ваше семя упадет, конечно, не на камень и никакие птицы небесные не расклюют его, хотя, по-видимому, на бедных чехов скоро налетят целые стаи разных птиц и снова примутся клевать их. - Что выйдет из этого нового поворота дела - и до какого бешенства должна еще дойти эта племенная враждебность? О, христианство, сколько предстоит тебе трудов и подвигов - и как отрезвить и умиротворить все это одуревшее человечество? (Аксакову И. С., 16 октября 1871 г. Петербург)

Режиссер: Владимир Бейлис

Композитор: Георгий (Юрий) Свиридов

Художник: Иосиф Сумбаташвили

Год: 1994

Актеры: Виктор Коршунов, Нелли Корниенко, Александр Белый, Татьяна Скиба, Александр Вершинин, Людмила Полякова, Ольга Чуваева, Николай Анненков, Эдуард Марцевич, Николай Верещенко, Владимир Сафронов, Муза Седова, Валерий Баринов, Сергей Вещёв, Дмитрий Писаренко

Малый театр.

Трагедия в 2 частях. И мудрость, и воля есть у царя Бориса. Однако привело его к желанной власти кровавое злодеяние. Тяжела расплата… Смутное время на Руси неотвратимо.

В этой трагедии А.К. Толстой ставит вечный вопрос о власти, ее цели и средствах. И решает этот вопрос „при свете Совести“.

Премьера — 25 декабря 1993 года.

Особенность тютчевского христианского мировоззрения состоит в том, что он о вере и о Христе написал прикровенно, не на показ, с большой любовью. Да и в то время наставлять в вере в поэзии было бы неуместно. Это сейчас, после стольких лет выкорчевывания Православия, есть большая потребность в чисто духовных и богословских стихах и в их объяснении. Тютчеву хватило гениальности, чтобы свои христианские видения, мысли, чувства облечь в очень своеобразную, и в то же время ясную форму.

...

Режиссер: Борис Равенских

Оператор: Лев Стрельцин

Композитор: Георгий (Юрий) Свиридов

Художник: Евгений Куманьков

Страна: СССР

Производство: Гл. ред. лит-драм программ

Год: 1981

Cерий: 2

Актеры: Юрий Соломин, Галина Кирюшина, Виктор Коршунов, Евгений Самойлов, Алексей Эйбоженко, Ярослав Барышев, Виталий Игаров, Геннадий Карнович-Валуа, Пров Садовский (III), Александр Овчинников, Георгий Оболенский, Виктор Хохряков, Геннадий Сергеев, Борис Клюев, Сергей Конов, Валентин Ткаченко, Владимир Богин, Лариса Кичанова, Элла Далматова, Владимир Колосов, Роман Филиппов, Валерий Носик, Алексей Кудинович, Сергей Харченко, Виктор Бунаков, Андрей Манке, Андрей Литвинов, Зинаида Андреева, Алексей Самойлов, Владимир Сафронов.

Истинный поэт способен быть во времени и даже вне времени, пребывать в горе и в радости, переживать детали и охватывать разом иные миры и вселенское, грешное и святое, мимолетное и непреходящее, тленное и нетленное. Как это происходит, не знает никто. Но без мучительной борьбы, без страданий и скорбей никакой дар человеку Свыше не дается. Причем, чем сильнее дар Божий, тем больше человек в буквальном смысле проливает кровь для его приобретения и потом осуществления в жизни. Поэтическое богословие иного рода, чем простое приобретение богословских знаний и оперирование ими на людях. Сколько стихов ненужных, пустых, а то и просто бессмысленных и даже злых, пусть даже мастерски написанных, но гениальные, совершенные, небездарные стихи сразу ложатся на сердце и производят воскресительную работу души. И все потому, что в основе поэтических шедевров находится глубокие религиозные чувства.

Но кто-то выступает из рядов
С предложенной не примирившись ролью.
С твоею, Русь, надеждою и болью
Он жить готов, и умереть готов.

И в дни твоих побед, и в час разбоя,
То в вое битв, то в шелесте ветвей,
Не забывай, Россия, сыновей,
Отдавших всё для твоего покоя.

Данный труд известного военного историка и архивиста Г.С.Габаева сразу после издания в Киеве в 1912 г. стал библиографической редкостью. В этом уникальном справочнике приводятся сведения о полках регулярной пехоты и кавалерии, их организации, обмундировании, знаменах и штандартах, о полковых наградах за боевые подвиги в 1812-1814 гг. Государственная публичная историческая библиотека предприняла переиздание этой работы Г.С.Габаева, не потерявшей своей актуальности и адресованной всем специалистам и любителям, изучающим военную историю Российской империи начала XIX в. Авторский текст дополнен современным предисловием и уточняющими комментариями, приводимыми в приложении А.А.Подмазо, портретом Г.С.Габаева.

Телефильм по одноименному рассказу Аркадия Аверченко.

Один господин и его друг посетили выставку нового искусства, на которой художники-модернисты выставили свои нелепые произведения. Среди них - дохлая крыса на подносе. Господин покупает "работу" и приглашает авторов к себе на обед, предупредив, что он будет оригинальным, как и их картина. Собравшиеся гости намереваются оказать пригашенным модернистам честь, вымазав их малиновым вареньем. Художники бегают по комнате и наконец прячутся под стол. Испросив себе прощения, они покидают приём.

«Я русский,  - писал Тютчев в письме к Густаву Кольбу, - русский сердцем и душою, глубоко преданный своей земле, в мире со своим правительством и совершенно независимый по своему положению. Стало быть, мнение, которое я попытаюсь здесь высказать, - мнение русское, но свободное от всяких расчетов. И не опасайтесь, чтобы в качестве Русского я ввязался, в свою очередь, в жалкую полемику, вызванную недавно одним жалким памфлетом… Книга г. Кюстина служит новым документом того умного бесстыдства и духовного растления (отличительные черты нашего времени, особенно во Франции – прим. авт.), благодаря которым дозволяют себе относится к самым важным и возвышенным вопросам более нервами, чем рассудком, дерзают судить весь мир менее серьезно, чем бывало относились к критическому разбору водевиля. Что же касается до противников г. Кюстина, до так называемых защитников России, то они, конечно, искреннее его, но они уж слишком просты… Они представляются мне людьми, которые, в избытке усердия, в состоянии поспешно поднять свой зонтик, чтоб предохранить от дневного зноя вершину Монблана!.. Нет, милостивый государь, мое письмо не будет заключать в себе апологии России. Апология России… Боже мой! Эту задачу принял на Себя Мастер, Который выше нас всех и Который, мне кажется, выполнял ее до сих пор довольно успешно. ИСТИННЫЙ ЗАЩИТНИК РОССИИ – ЭТО ИСТОРИЯ; ею в течении трех столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою таинственную судьбу…»

С творчеством выдающегося гитариста-семиструнника Сергея Орехова (1935–1998) я познако­мился несколько лет назад. С тех пор, навсегда покорённый его прекрасной музыкой, я по своей жур­налистской привычке стал собирать о нём разного рода материалы. И очень скоро к своему удивле­нию понял, что имя Сергея Орехова ныне широкой публике неизвестно и находится в незаслуженном забвении (как незаслуженно забыта и сама русская семиструнная гитара, на которой сегодня играют считанные энтузиасты). Между тем, искусство Сергея Орехова относится к тем недосягаемым музы­кальным вершинам, которые составляют гордость и славу русской культуры XX века. Вот что писал об ореховской игре Вадим Кожинов: «Опыт убеждает меня (исключений просто не было), что для любого человека – в частности, совершенно независимо от уровня музыкальной «образованности» – знаком­ство с искусством Сергея Орехова всегда оказывается настоящим событием или даже потрясением. И дело не только в высшей одарённости и безупречном профессионализме этого музыканта, но и в том, что он сумел всецело унаследовать двухвековую культуру русской гитары».

О жизни и творчестве Антона Павловича Чехова в период с 1883 года по 1901 год.
Спектакль был поставлен в 1965 году на сцене Театра им. Евг. Вахтангова режиссером А. И. Ремизовой.
Драма, показанная на сцене, не выдумана — много лет хранилась она в письмах этих людей. Письма обнаруживают то,
что было скрыто глубоко — суть их взаимоотношений.
Это спектакль — исповедь, рассказ о глубоко личном, спектакль высокого художественного вкуса, в котором слышится биение живых человеческих сердец, но он открывает нам так же и общественную драму писателя — и современная А. Чехову российская жизнь выступает на первый план.
Режиссеры: Александра Ремизова, Майя Маркова

В ролях:
Антон Павлович Чехов-------------Юрий Яковлев
Мария Павловна Чехова-------------------Елена Коровина
Александр Павлович Чехов-----------------Анатолий Кацынский
Лидия Стахиевна Мизинова ( Лика)--------------Юлия Борисова
Алексей Максимович Пешков-----------------Евгений Карельских
Ольга Леонардовна Книппер------------------Елена Добронравова

Преображение… Преображение… – повторял я. Как хорошо и по-песенному ладно подходит это слово к ширящемуся и расцветающему Дню. С белым узелком яблок пошли к обедне. Всюду эти узелки, как куличи на Пасху, заняли места в доме Божьем: и на ступеньках амвона, и на особых длинных столах, на подоконниках и даже на полу под иконами. Румяно и простодушно лежали они перед Богом, – вошедшие в силу, напитавшиеся росою, землёю и солнышком, готовые пойти теперь на потребу человека и ждущие только Божьего благословения.

Во время пения «Преобразился еси» на амвон вынесли большую корзину с церковными яблоками. Над ними читали молитву и окропляли их святою водой. Когда подходили ко кресту, то священник каждому давал по освящённому яблоку. В течение целого дня на улицах слышен был сочный яблочный хрустень.

Радостно и мирно завершился солнечный, яблочно-круглый день Преображения Господня.

Как убедить народ русский, чтобы он согласился дать себя опутать, в лице своего единственно законного представителя - царя, этою ухищренною паутиною, т. е. обрек себя на умышленную неподвижность, чтобы при каждом живом движении невольно и нечаянно не порвать на себе всей этой ухищренности? - Где место, при настоящем взаимнодействии этих двух величин, конституционным затеям?.. Уж одна эта очевидная невозможность должна бы указать, что наше искомое не там, где его ищут... Что оно внутри, а не извне - дело организма, а не механизма... Так что, в конце концов, вот какою формулою можно пока определить закон нашего будущего развития, нашей единственно возможной конституции - чем народнее самодержавие, тем самодержавнее народ. По моему мнению, вот во имя такого начала и чувства Власть могла бы теперь овладеть сердцами и умами, взять их, так сказать, в свои руки и вести куда ей угодно.

Дивное Дивеево! На этой земле так тесно обступают тебя события чудесные – и минувшие, и ещё должные произойти в предсказаниях. Здесь живёшь уже не своими личными сиюминутными заботами, а той мощной памятью, традицией, знанием и верой многих поколений. Ты сливаешься молитвой и с прошлым, и с настоящим, окружающим тебя, и мимолётное время, действительно, перестаёт мучить. Ты здесь - в соборном хоре голосов сакрального народа Божия. Нужно только захотеть прислушаться…

Это случилось всё в том же особо значимом для меня девяносто первом году. Уже позади было неожиданное благословение игуменьи К. в Ново-Голутвине монастыре и то подтверждающее благословение духовника Троице-Сергиевой Лавры архимандрита Н. с его повелением быстрее овладевать пением, чтением и всем богослужебным уставом. Также, в прошлом осталась и крылатая радость с предощущением и ожиданием невероятного разворота жизни. А ещё, я успел получить первый тяжёлый урок на самом пороге вступления в клир.