Старшинство полка – 19.02.1775 г., полковой праздник – 6 ноября – в день Св. Павла Исповедника. Дислокация: 25.12.1802-? гг. - Красное Село и Павловск СПб. губ.; Царское Село СПб. губ. (1815-? гг., до 1.02.1913 г., 1.04.1914 г.)

Сербская женщина, вспоминая ужасы бомбежек, сказала, что если бы тогда был бы Президентом Владимир Путин, то такого бы не было, он бы не допустил чтобы убивали своих, потому что сербы и русские — один народ… Один народ! Да, так и есть, мы — один народ. И русские в России, и русские Новороссии и Украины, и славяне бывшей Югославии — один народ. И нельзя допускать, чтобы своих убивали.

А ночью снова обстреливали Донецк и Горловку. Три женщины убиты, два ребенка ранены…  У кого-то в семье снова горе и слезы, боль, и нищета. Потеря родных, раненые дети, разбитые дома. Сколько убитых, сколько покалеченных, сколько нищих и  бездомных на Донбассе…

Ночные обстрелы. Без предупреждения и сирен. Лег спать и не проснулся или проснулся от страшной боли — ранен… Или кто-то рядом кричит от боли и страха… Сколько же можно издеваться над нами? Убивать без жалости, калечить, уничтожать… Мы же все — свои. Мы же славяне. Мы же ближе живем, чем братушки сербы.

Мы верим, любим, ждем. Надеемся.

Русские войска вынуждены были идти по оврагам, сквозь дремучие ичкерийские леса, самостоятельно прокладывая себе дорогу – и всё это под градом неприятельских пуль, уносивших русские жизни на каждом шагу! Старый граф, человек отменной отваги, сам командовал двумя ротами. Как и много лет назад под Краоном, его платье было прострелено, рядом с ним пал один из его адъютантов, а ещё трое были ранены, но сам он остался невредим. Солдаты говорили, что он заговорённый.

Принц Карл-Генрих Нассау-3иген, автор помещаемой здесь корреспонденции, состоявший с 1788—1794 гг. в русской службе, в адмиральских чинах, удостоился чести быть представленным, в 1787 г., императрице Екатерине II и сопровождать государыню в ея знаменитое путешествие на юг Poccии.

Во время этого путешествия, он писал, ежедневно, длинныя послания своей супруге, оставшейся в Варшаве, описывая ей подробно все то, что поразило его в течение дня; когда же, по прибытии в Крым, принц не имел случая отправлять свои письма ежедневно, то он стал вести дневник, который переслал, при первой возможности, жене для прочтения. Так как эти письма предназначались им исключительно для нея и были писаны наскоро, необдуманно, под впечатлением только-что виденнаго и пережитаго, то они представляют интерес разсказа вполне искренняго, непосредствеинаго и правдиваго.

«Архив князя Воронцова» — объемное издание, выходившее в 1870-1891 гг. под редакцией П.И. Бартенева. Архив содержал обширный материал по русской истории XVIII в.
"АРХИВ ВОРОНЦОВА" ("Архив князя Воронцова"), сборники документов из архива графов (с 1845 князей) Воронцовых, изданных в 40 книгах в 1870-75 гг. под редакцией П. И. Бартенева. Сборники документов содержат огромное количество источников по внутренней и внешней политике России 18-19 вв. Это документы по управлению хозяйством Елизаветы I Петровны (книга 1); делу Б. К. Миниха, Э. И. Бирона (книга 2); Чумном бунте 1771 года, Крестьянской войне 1773-75 годов (книга 16); А. Н. Радищеве (книги 5,12, 24). В 21-й книге опубликованы записки Е. Р. Воронцовой-Дашковой. Свыше 100 писем А. В. Суворова вошли в состав 24-й книги. Среди переписки Воронцовых встречаются письма Вольтера, д'Аламбера, Жозефа де Местра, Костюшки, Талейрана, Питта. Неопубликованные части архива Воронцовых хранятся в Москве — в Российском государственном архиве древних актов, Российской государственной библиотеке, Государственном Историческом музее; в Петербурге — в Российском государственном историческом архиве, в Архиве Петербургского отделения Института истории Российской академии наук, в Пушкинском доме; во Владимирском областном музее; архиве Крымской области; Одесской публичной библиотеке.

Как-то Ирма Мельман принесла целый сборник ан­тирелигиозной поэзии, одно стихотворение глупее и пошлее другого. Трудно даже сказать, какое из них можно считать самым глупым.
Набирая овсяный отвар в котелок для поросят, страдающих поносом, я невольно прислушалась к чтению Ирмы Мельман.
- Не правда ли, Фрося, это стихотворение очень остроумно, даже лучше других!
- Не удивляюсь, что поэт, если уж его Бог обидел, мог такую ерунду написать. Очевидно, на лучшее он не способен. Впрочем, для чтения такой пошлятины лучшего места, чем свинарник, и не найти...

А на следующее утро мы подплывали к Нижнему Новгороду. Раскинулся перед нами по горам город, издали напоминавший Москву. Древние кремлевские стены, буро-красные, с мощными башнями, опоясывали гору, уходили вдоль оврага вглубь. А внутри Кремля поднимался высокий белый столб колокольни, похожий на московского Ивана Великого, рядом белели два огромных с золотыми куполами пятиглавых собора. А церквей - и внутри Кремля, и внизу, на набережной Оки, и выше по косогорам, и меж оврагами, и совсем высоко, на самой круче, было сорок сороков - одноглавых, пятиглавых белых, розовых, желтых. Да еще на левом низком берегу Оки, где устраивают ярмарку, виднелось еще пять или шесть церквей и большой собор.

А теперь и сам город утратил свое древнее, идущее с XIII века имя, и почти все храмы снесли. Внутри Кремля оставили только древнюю маленькую церковь Михаила Архангела да внизу, под горой, великолепный Строгановский храм уцелел. И стены кремлевские теперь подновили, верхи башен покрыли осиновыми лемешками. А внутри стен - надо же такое изуверство придумать! на месте двух соборов и высокой колокольни всадили огромный темно-серый ящик - здание обкома партии, который сейчас доминирует над всем городом.

Сергей Голицын. Записки уцелевшего

В ночь с 1 на 2 октября, несмотря на тьму и дождь, армия Кутузова, по традиции бросив в городе больных и раненых, двинулась по дороге на Цнайм. Этот городок находился на перекрестке двух дорог. Одна тянулась к Кремсу — по ней как раз и отходила русская армия, другая вела к Вене, и по ней наступал Наполеон. Кутузов боялся, что французы могут опередить его и перекрыть движение навстречу армии Буксгевдена. Поэтому он предусмотрительно распорядился, чтобы колонна Багратиона перешла с кремсской на венскую дорогу и встала на пути французов у придорожной деревни Голлабрюн. Багратиону было приказано стоять насмерть, пока основные силы армии не пройдут Цнайм. Получив приказ, князь Петр поднял только что остановившиеся для биваков войска и ночью, под дождем, по бездорожью, через виноградники и овраги перешел на венскую дорогу. Утром 3 ноября его отряд встал у Голлабрюна. При дневном свете Багратион провел рекогносцировку и, увидев, что позиция у Голлабрюна слаба, оставил там в качестве прикрытия гессен-гомбургских гусар Ностица и два казачьих полка, а сам отошел к безвестной до этого часа деревне Шёнграбен, название которой навсегда вошло в учебники русской военной истории как наши Фермопилы. И Кутузов, и сам Багратион понимали, что отряд его скорее всего будет уничтожен под Шёнграбеном. Накануне, 2 ноября, Кутузов писал императору Александру, что приказал колонне Багратиона, «ежели она там будет атакована, подержаться столько, чтобы я мог по другой дороге ее миновать и не быть отрезану. Я от себя не скрываю, что могу на сем маршу потерять усталых может быть до тысячи человек, — продолжал он, — но спасти должно целое, буди возможно будет»31. Та же мысль лежала в основе плана шёнграбенского сражения, как он отразился в военной истории: за счет части (отряда Багратиона) «спасти должно целое» (всю армию).

В 1823 году граф Воронцов был назначен генерал-губернатором Новороссии и Бессарабии. В истории этого края период правления Михаила Семёновича составляет не просто эпоху. По сути именно им и был создан тот прекрасный облик наших южных владений, что известен нам теперь.

Замечательный духовный писатель и мыслитель, исполненный эсхатологических переживаний, подобно своему земляку, петроградскому исповеднику Феодору Андрееву, ар­химандрит Константин разделял и его взгляды на сергианство и судьбы Церкви, о чем свидетельствуют журналы «Православная Русь» а также ежемесячные и ежегодные приложения («Православная жизнь» и «Православный путь»), которые архимандрит Константин  редактировал с 1949 до 1974 годам.  Досточно перелистать страницы этих изданий, чтобы в этом убедиться. Таким образом  официальные  печатные органы Русской Православной Церкви за границей, являясь выражением ее соборного голоса, в  то же время,  по крайней мере, на протяжении четверти века, когда их редактировал архимандрит Константин,  выражали именно иосифлянские взгляды в отношении сергианского отступления.

Главной и очевидной причиной объявления моратория было вошедшее у руководства страны в привычку стремление произвести «хорошее впечатление на Запад», то есть на прибывающие в Москву на празднование 50-летия Победы зарубежные делегации. Однако за кулисами просматривался многоуровневый комплекс корпоративных и частных интересов, в немалой мере связанных с описанным выше формированием проекта «Кавказского общего рынка», который можно считать финансово-экономической конкретизацией дудаевского геополитического проекта «Кавказского общего дома». Продолжало действовать и нефтяное лобби, потому что если Россия и утратила конкурентоспособность на уровне мегапроектов, то это вовсе не означало утраты интереса отдельными структурами и лицами как к небольшим, но высококачественным запасам чеченской нефти, так и к возможностям грозненского ННЗ, «удивительным» образом оставшегося неповрежденным в ходе жестоких боев и бомбежек зимы 1994-1995 годов.

24 августа гренадеры Воронцова остановили французов у деревни Шевардино. Устроенный здесь редут трижды переходил из рук в руки. Был полностью истреблен один из французских батальонов. Но противник оказался сильнее, и дивизия вынуждена была отойти на главную позицию у села Бородино. Здесь гренадёрам привелось защищать легендарные Семёновские флеши вместе с 27-й дивизией генерал-майора Д.П. Неверовского. Двум русским дивизиям — 8000 человек при 50 орудиях — противостояли 7 пехотных и 8 кавалерийских французских дивизий. Их поддерживал огонь двухсот с лишним орудий. Семеновские флеши трижды подвергались атакам французов, которыми командовали маршалы Мюрат, Даву и Ней. Увидев, что один из редутов занят неприятелем, Воронцов поднял батальон и повел в штыки. «Там я был ранен, а этот батальон почти уничтожен, — вспоминал он впоследствии. — Было почти 8 часов утра, и мне выпала судьба быть первым в длинном списке генералов, выбывших из строя в этот ужасный день».
Раненый и наскоро прооперированный граф был отвезён в Москву. Здесь он узнал, что в обречённой столице в лазаретах и частных домах лежит много раненых офицеров и солдат. Как раз в это время к его дому в Немецкой слободе прибыли из Андреевского сотни подвод, чтобы вывезти барское имущество – библиотеку, картины и прочее. Михаил Семёнович, не колеблясь, пожертвовал фамильными богатствами, распорядившись погрузить на подводы раненых. Более того, отвечающим за эвакуацию адъютантам было поручено предлагать отправиться в Андреевское всем раненым, что встретятся на Владимирской дороге. Забрал с собой генерал также всех своих дворовых и около трёхсот генеральских и офицерских лошадей.

На примере политики российского правительства адмирала Александра Васильевича Колчака прослеживается бездоказательность инсинуаций об "антинациональности" Белого движения.

Граф Михаил Воронцов полностью оправдал надежды отца. К своему совершеннолетию это был юноша с манерами английского лорда, джентльмен до мозга костей и при том человек совершенно русский по духу. Он сумел взять от Европы действительно лучшее, не утратив ни на йоту собственного национального стержня, что, увы, мало кому удавалось, а, главное, худо удавалось самой России.
Михаил Семёнович унаследовал лучшие качества своих предков: большие способности и любовь к учению, светлый ум и тонкий вкус в области прекрасного, отвагу на поле боя и администраторские таланты в мирной жизни… Он сочетал в себе безукоризненную вежливость, предупредительность, нелицемерную доброту и щедрость к окружающим, кажущуюся мягкость с железной волей и твёрдостью, с независимостью чуждого искательства характера. «Я никогда ни в ком не находил той душевной простоты, соединенной с теплотою сердца, какою был одарен граф Михаил Семенович», - свидетельствует Н. Н. Мурзакевич. Милосердие было одним из важнейших качеств души графа, что не мешало ему быть неколебимо строгим и взыскателеным там, где это требовалось. Благородство, мужество, самостояние и подлинная просвещённость – четыре понятия, определяющие эту исключительную натуру.

У меня нет данных, сколько было коммунистов среди латышских стрелков, но на Втором съезде латышских стрелков 12-17 мая 1917 года в Риге за революцию, поддерживавшую программу партии большевиков, из 226 делегатов голосовало 194. Эта резолюция выдвигали лозунг «вся власть советам рабочих, солдат и крестьян», была направлена против Временного правительства и утверждала, что «война может быть прекращена лишь революционным путем, борьбой пролетариев всех стран против капиталистов всех стран».

Талант С. А. Ульянина был многогранным. Он был: высокообразованным и чрезвычайно деятельным человеком; основоположником системы телеуправления движущимися объектами; создателем: устойчивых в воздухе воздушных змеев и змейкового поезда, миниатюр полигона, пяти аэрофотоаппаратов, двух первых в мире походных фотолабораторий, разборных палаток для аэропланов; выдающимся специалистом по подготовке военных летчиков. Он предложил основополагающие решения теории надежности, реализовал их в своих разработках; дистанционное управление артиллерийским огнем эскадры кораблей; управление движущимися объектами по программе, стоял у истоков практической аэродинамики. Приведем заключительную фразу из некролога. "Не было ни одного начинания в жизни русской авиации, в котором он не принимал бы участия; всюду он был нужен, всюду умел сгладить все шероховатости, дать дельный совет, принять нужное решение. Сергей Алексеевич заслужил то глубокое уважение, каким пользовался среди всех его знавших, заслужил ту вечную память, которая будет жива не только в его современниках, но и на страницах истории русской авиации, в направлении и путях которой он столько лет работал не за страх, а за совесть".

Русская эскадра причалила к берегу Константинополя. В уже цитировавшемся выше Слове владыка Виталий рассказывал: «В это время Константинополь был оккупирован иностранцами – то есть американцами, англичанами, французами, ибо Турция была на стороне Германии. Она была побежденная страна. (…) Они, когда увидели эту армаду – 250 плавающих единиц – (…) то не знали, что с нами делать. Самых маленьких взяли сразу же на берег, выкупали нас, но мы так и не избавились от вшей. Со вшами одной водой не справишься. Нас накормили и снова отвезли на корабль. Не знали, что с нами делать. Был совет, и ни одна нация поначалу нас не хотела принять. Приняли нас сербы, которые испытали страшное бедствие – германская армия прошла вдоль побережья Сербии и нанесла страшные разрушения. Беднейшая из всех стран, Сербия, во главе со своим королем Петром и его наследником Александром – приняла нас первая. И вторая страна, которая нас приняла – Германия, наш бывший враг. А затем стали принимать уже и другие страны. (…) С нами вышло тогда бесчисленное количество священников, вся почти что Белая армия… …Казаки плакали, когда бросали своих лошадей на берегу на произвол судьбы. Вот так мы рассеялись по всей вселенной».

Все с начала до конца было нелепо. Прежде всего, было невыносимо стыдно, особенно поначалу, идти под конвоем по улице. То есть стыдно не столько мне, сколько всем встречным: стыдно смотреть, как шесть, а то и десять здоровых, молодых мужчин ведут с вин­товками в руках и с собаками дюжину или две полу­живых, истощенных женщин... Оттого стыдно, что где-то на фронте такие же вот солдаты грудью своей защищают родную землю, а хозяева этой земли сажа­ют их матерей, жен, сестер, даже бабушек (!) в тюрь­му, и такие же, как они, солдаты - тьфу, пропасть! -водят под конвоем этих самых женщин... Мы работали ночью. Мы не отдохнули и снова идем работать в надежде поесть хоть каких-нибудь овощей. Много ли толку будет от нашей работы? А ведь те ше­стеро солдат, молодых, сытых, здоровых, возьмись они за лопаты, то сделали бы в 7-8 раз больше нас, и притом шутя... Нас сопровождают четыре собаки - сытые, гладкие. Если бы то, чем кормят этих собак, дали нам! Наверное, смерть, которую мы все ощущаем за своими плечами, надолго бы отступила от нас. Но нет: собаки - сыты, а мы? Нелепость, какая нелепость!

Весной 1805 года русские заключили с англичанами Петербургский союзный договор, послуживший основой для созданной вскоре так называемой Третьей коалиции (Россия, Великобритания, Австрия, Швеция, Португалия и Неаполитанское королевство). Целью объединения было противопоставить подавляющую численным превосходством силу безудержной дотоле французской экспансии (предполагалось поставить под ружьё не менее полумиллиона солдат), вернуть европейские страны хотя бы приблизительно в прежние границы, а на опрокинутые троны, восстановив их, посадить согнанные революционными войнами династии.

...