После боев под Лыком первым и боев в Августовских лесах под деревнями Курьянка, Рачки и Лыком вторым и Маркграбовым с половины сентября до начала ноября 1914 г., 3-ий Сибирский корпус, в составе 7-й и 8-й Сибирских стрелковых дивизий, подошел к цепи Мазурских озер и занял позиции против прусской крепости Летцен, в районе озер Спирдинг и Бувельно. После ранения под Лыком, я прибыл в свой 26-й Сиб. стр. полк. Полк стоял на отдыхе в большой немецкой деревне Гура Кальвария. Чистенькие немецкие дома, с громадными стодолами сзади каждого из них. Жителей - почти никого, кроме десятка старух и стариков, которых полк подкармливал из своих ротных кухонь. Печальна и тяжела была жизнь этих стариков среди врагов, занявших их дома и превративших их из хозяев собственных домов в бедных приживальщиков у неприятельских солдат, хотя последние, как и офицеры, старались, как могли, показать им свое расположение.

...

Камергер и тайный советник Д.С. Сипягин до назначения 7 января 1894 г. товарищем министра внутренних дел с 31 мая 1893 г. состоял заместителем министра государственных имуществ. Его относили к молодым силам, выдвинувшимся в Царствование Александра III, и на него уже начинали возлагать большие надежды. Дмитрий Сипягин 5 марта 1853 г. родился в Киеве и уже в трёхлетнем возрасте остался без отца, с братом Григорием и сестрой Александрой. Дедом его был генерал-лейтенант Николай Мартынович Сипягин, герой 1812 г., тифлисский губернатор. Его состояние унаследовал старший сын, Всеволод Николаевич, который дожил до 1893 г. и тоже стал генерал-лейтенантом. Недолгая жизнь Сергея Николаевича оказалась менее удачна, в разное время он работал чиновником губернаторской канцелярии и киевского цензурного комитета, испытывал трудности из-за денежных долгов.

Имя Корнилова пронеслось огненным метеором и увлекло, потянуло молодые сердца на жертвенник чести! Безоружными устремлялась молодежь на Дон - юнкера, мальчики кадеты, студенты и гимназисты, семинаристы, сестры милосердия, курсистки, юные девушки и все, кто помнил о своем долге перед Родиной - воины и интеллигенты, рабочие и землепашцы, прапорщики и генералы. Светоч среди тьмы, объявшей Россию, был зажжен, и в степях Кубани и Дона возникла борьба - борьба святого Креста против красной звезды.

Националистические выступления в СССР во имя коммунистической "Дружбы народов" с середины 1980-х годов освещались относительно подробно, но о произошедших массовых неоднократных избиениях русских в 1969 в отстраиваемом всемирно Ташкенте воздыхатели по Союзу стараются помалкивать.

Над рекой стояла полночная июльская тишина. В белесоватой мгле под куполом ночного неба неярко светили звезды. Лишь отдаленные крики дергачей-ходунов изредка долетали из прибрежных зарослей кустарника. Беловатый парок жидкого тумана прозрачными клиньями стлался по реке. Тишина, казалось, наводила дрему на все окрест. И вдруг на самой середине реки раздавался шумный всплеск. Потом второй, третий… То были удары крупной рыбы, которая чувствовала великое превращение насекомых и на всем протяжении вылета метелка поджидала его, приходя в восторг от скорого чуда, дарующего ей добрую пищу.

Примечательно, что уже 28 июня ЕС, направивший в Югославию миротворческую министерскую «тройку» — Жака Поса, Джани де Микелиса и Ханса Ван ден Брука, — принимает решение заморозить всякую экономическую помощь Югославии. Это было начало политики санкций, диктовавшейся вполне прагматичными и достаточно циничными мотивами: ведь до обстрелов Вуковара и Дубровника артиллерией ЮНА (а именно они выдвигались в качестве ударных аргументов тем самым «мировым сообществом», которое в начале 1990-х всеми, включая Россию, признавалось неким высшим арбитром и которое Кондолиза Райс, помощник нового президента США по национальной безопасности, теперь назвала «иллюзорным») еще оставались месяцы, а угроза санкций уже замаячила на горизонте. Было ясно также, кто станет их жертвой: разумеется, сербы, но никак не хорватские националисты, напротив, правильно истолковавшие значение жеста как выдачу им своеобразной индульгенции на все последующие действия, каковы бы они ни были.

20-22 января 1990 года в Белграде состоялся XIV-й и, как оказалось, последний внеочередной съезд Союза Коммунистов Югославии, на котором делегации Хорватии и Словении покинули зал. СКЮ фактически самораспустился и прекратил свое существование. А уже 24 января начались антисербские выступления в автономном крае Косово, где в столкновениях погибли 19 человек. Напряжение возрастало также в Хорватии, Словении, Боснии и Герцеговине. Уже 4 февраля 1990 года в Войниче (административном центре одной из общин Книнской Краины в Хорватии) было объявлено о возможности образования здесь Сербского автономного края, и это стало ответом на стремительно возраставшее давление неоусташского национализма хорватов. 24-25 февраля 1990 года состоялось первое общее собрание партии Хорватское демократическое Содружество, на котором ее лидер Франьо Туджман заявил буквально следующее: «НХГ не было только квислинговским образованием и фашистским злодеянием, но и выражением исторических чаяний хорватского народа».

Страшный час в судьбах Православной Церкви пробил: умер Святейший Патриарх Московский и всея России. Осиротели мы. Осиротела Православная Церковь. Никакой мудрец не может так выразить искренней правды, как простое сердце простого человека. Утром, когда я шел с панихиды, ко мне на улице подошли простые женщины, и одна из них сказала: «Как же мы теперь будем жить, ведь мы точно крыльев лишились, всех он нас соблюдал!» Чем же соблюдал паству свою Всероссийский Святейший Патриарх? Почему Господь дал его нам Первосвятителем Русской Церкви?

В то время как в Польше, в районе Лодзи, заканчивалось в пользу Германии одно из самых кровопролитнейших сражений 1914 года, на юге, в Западной Галиции, наша 3-я армия подходила к самому Кракову, который она уже охватывала с востока и с северо-востока. С севера приблизился к Кракову левофланговый корпус нашей 9-й армии, и туда же спешила со стороны Радома наша гвардия. Теперь, когда нашей Ставке стал ясен полный провал Лодзинской операции, в которую выродилось широко закроенное, но плохо продуманное нашими горе-стратегами огромнейшее наступление наших главных сил в пределы Западной Пруссии и Силезии, Ставка больше чем когда-либо до тех пор нуждалась в каком-нибудь знаменательном успехе на фронте, чтобы наконец поднять дух наших армий и придать бодрости общественному мнению страны. В самом деле, с начала войны нашу армию преследовал целый ряд крупнейших поражений и других больших или меньших неудач на германском фронте, и вся страна была глубоко озабочена и подавлена огромнейшими потерями в людях и в высшей степени нуждалась в том, чтобы какие-нибудь хорошие, бодрящие известия с фронта подкрепили бы ее дух. Поэтому глаза Ставки устремились теперь с огромной надеждой к Западной Галиции.

Новый миропорядок, который на наших глазах устанавливается после распада СССР и которому, по-видимому, надлежит определять облик планеты по крайней мере в первых десятилетиях XXI века, по ряду принципиальных положений глубоко отличен от того, что был доминирующим во второй половине XX века. Тот, уходящий миропорядок стал итогом Второй мировой войны; именно это и было, кроме определения послевоенных границ, главным содержанием «Ялты и Потсдама», подтвержденным Заключительным актом Хельсинки 1975 года — так, во всяком случае, предполагалось замыслом СССР, главного инициатора Хельсинского совещания. В правовом смысле он основывался на фундаментальном понятии государства-нации как субъекта международного права, в идеологическом — на признании полной равноправности таких субъектов, вытекающей именно из их суверенитета, а не соответствия каким-либо и где-либо установленным критериям «цивилизованности» и «демократичности». Рузумеется, послевоенный порядок, явившийся результатом победы антигитлеровской коалиции, по определению не мог даже косвенно намекать на «неполноценность» и какую-то исходную «порчу» целых народов, а также на возможность карательных международных операций против них.

...

Больше 40 лет мы в эмиграции, мы потеряли Родину и Отечество, родных и близких, живем в чужих государствах, с чужими нам людьми и их нравами, работаем, часто нуждаемся в копейке, но мы не нищие, Русская Эмиграция - не НИЩЕНКА. Она обладает богатством, каким немногие владеют - ЧЕСТЬЮ И СЛАВОЙ. Ее послужной список велик, и им вправе гордиться: Кубанский, Степной, Дроздовский, Сибирский Ледяной поход, бесчисленные бои с во много раз превосходящим противником, атаки Корниловцев, уничтожение корпуса Жлобы, разгром Дроздовцами конницы Буденного и т.д.

С монастырских, побитых венгерскими, польскими и шведскими ядрами стен, под дующим с Руси ветром, я часами любовался широкой далью и глаз не мог отвести от утекающих в снежные поля дорог, любовался великим русским небом с медленно тающими облаками, широким и печальным снежным раздольем, синеющими по горизонту лесами. От ветра, грусти, любви, от приливающих чувств влажными становились глаза, и все было для меня родным и понятным, словно сердце всегда жило здесь и я со всеми отошедшими жил по-сыновьи.

Русское движение как массовое существовало в Галиции вплоть до второй мировой войны и было разгромлено репрессивными методами. Соответственно, полная украинизация Галицкой Руси была осуществлена уже после второй мировой войны. В 1920-1930-х годах этой цели украинофилам достигнуть не удалось, хотя прилагали они немалые усилия. Особенно много здесь потрудился И.И.Огиенко, который для насаждения украинского языка основал специальный журнал «Рідна мова». Нужно сказать, что читать произведения этого деятеля чрезвычайно интересно. Ученый в нем долгое время боролся с политиком. Как ученый И.И.Огиенко не мог не видеть, что великороссы и малороссы составляют одну нацию, что их говоры являются наречиями одного русского языка. Как политик – он не мог признать этого открыто. Как ученый он приводил в своих работах большое количество фактического материала, свидетельствующего о национальном и языковом единстве всех трех ветвей одного народа. Как политик – пытался трактовать этот материал с пользой для «украинской национальной идеи». (К сожалению, у нас нынче популяризируются только те огиенковские сочинения, где политик берет верх над ученым).

Под Тайницкой башней было подземелье, неведомый тайник, который завалился в сороковых годах. Художник Стеллецкий и другие одно время писали о подземной Москве, о таинственных сокровищах Иоанна Грозного. Не из-за Тайницкого ли тайника взрывают Симонов монастырь? Взрывают и Успенский иконостас с благословенной иконой Сергия Радонежского в походном киоте, взрывают сень над гробницей Осляби и Пересвета, могильную плиту сына Дмитрия Донского, князя Константина Псковского, инока, гробницы митрополитов, князей и генерал-фельдмаршала российского графа Мусина-Пушкина, Бутурлиных, Головиных, Татищевых, Пассек, Аксаковых и Веневитинова. Взрывают и пруд, ископанный руками Сергия Радонежского. Есть там, сажень на сто от первообительского места, глубокий и чистый пруд. По древним межевым книгам, он именуется Сергеевым. По преданию, его ископал Сергий, когда гостил в обители у Феодора. А другой монастырский пруд, Медвежье озерко, или Лисьин пруд, -- ведь это милый пруд "Бедной Лизы" Карамзина. Взрывают и его. Взрывают Россию -- в пепел, бесследно, дотла. Онемевает язык, нет ни молитвы, ни вопля, ни слез. Взрывают Симонов монастырь.

...

Противостояние белых и красных, считающиеся осью Гражданской войны в России, испытывало на себе влияние множества других локальный конфликтов. Самым «глобальным из всех локальных» театров военных действий была Малороссия, или Украина. Даже название этих земель уже было предметом спора. Именно Малороссией земли нынешней Украины назвал генерал Деникин, когда обращался к населению занятых ВСЮР территорий. Но прежде чем это случилось, произошло очень многое. Как белые пришли на Украину, почему ушли, и не был ли исход украинской кампании решающим для всего фронта и войны в целом?

Повесть «Записки военного врача» является художественным произведением, основанным на мемуарах выпускника Казанского Императорского университета, ветерана двух Мировых войн, а так же, от части, гражданской войны в России. Это повесть о любви к женщине, и о любви к своей Родине. О чести и благородстве. О храбрости и беззаветной преданности данной, однажды, клятве. О тяжелейших испытаниях, выпавших на долю русской интеллигенции в начале двадцатого века. Многие из оставленных им свидетельств являются уникальными, и позволяют трактовать события Октябрьского переворота 1917 года иначе, нежели это делали, ранее, идеологи и историки Советского государства.

Хорошо по утрам. Тень, прохлада, выбеленные до голубизны своды, вырастающая из этой голубизны звонница. Еще держится в монастырском овраге мороз, еще слышен звон ручья под тонким, за ночь образовавшимся льдом, а за монастырем, на полях, уже полное солнце, разошлась черная дорожная грязь и рыжая лохматая крестьянская кобылка как-то по-весеннему неловко тянет за собой сани, что скрипят полозьями по обнажившейся местами земле.

Ручей бежит по оврагу, то в солнце, то в синей снежной тени, и воздух, захваченный течением воды, бежит под тонким льдом гроздьями, пузырями.