В конце февраля 2-й Кавказский корпус, пополненный до полного боевого- состава и отдохнувший за три месяца стояния на Бзуре, был переброшен в направлении города Прасныша, где шло новое крупное наступление немцев. И тут опять выпала честь сибирякам и кавказцам остановить противника и вынудить его к оборонительному бою.

При традиционном подходе империи, хотя и не имеют общепризнанного определения, обладают заранее предрешенными, как правило, негативными качествами, что не позволяет разглядеть специфику имперских действий и имперской логики. При новом подходе взгляд на империю нейтрален, он открыт для изучения самых разных аспектов имперского строительства и имперской практики и позволяет делать совершенно новые выводы об империи как о политико-культурном феномене. Кроме того, в отличие от традиционного взгляда, который усматривал в империи только пройденный этап человеческой истории, новый подход утверждает, что имперская ситуация могла и может сложиться в разное время и во многих регионах мира. Империи не только наше прошлое. Империя может быть и нашим настоящим, и нашим будущим.

Сходная фальшивка в начале августа 1998 года была запущена берлинской газетой «Тагесшпиль»; согласно ей, в районе косовского города Ораховац будто бы были обнаружены массовые захоронения убитых сербами мирных жителей-албанцев. Указывалось и место — «погребены на территории бывшей свалки», и численность — «567 косовских албанцев, убитых сербскими военными, и среди них — тела 420 детей». Как видим, фальшивка была сработана по тем же рецептам создания психологического шока, с целью провоцирования межэтнического конфликта, о которых я подробно рассказывала в главе о Нагорном Карабахе. Все оказалось ложью, что установили еще тогда же журналисты австрийского информационного агентства, проведшие свое расследование в Ораховаце. Вслед за австрийским «Ди прессе» передали свои опровержения из Ораховаца английское «Рейтер» и американское «Ассошиэйтед пресс». По их заключению, обнародованному в «Интернэшнл геральд трибюн» 8 августа 1998 года, «сведения о массовых захоронениях албанских мирных жителей… не нашли никаких подтверждений».

Как-то мне пришлось зайти в штаб Армии. Штаб Армии находился в большом помещении, где была отдельная комната, стены которой и двери были из тонких досок. Я говорил с начальником связи полк. Трескиным, и в этот момент вдруг открывается дверь комнатки, выходит генерал Корнилов, резко хлопает дверью и говорит: «Мерзавцы!» Оказалось, что в этой комнатке происходило совещание общественных деятелей, прибывших из Москвы, в том числе и Милюкова.

Искал он о. Александра долго, и через органы все же нашел. Приехал с комсомольцами к нему в Расторгуево и говорит: „Ты меня, поп, водою крестил. Теперь я тебя окрещу“. Морозы тогда стояли страшные, и придумал он для батюшки лютую казнь — поставили во дворе большую бочку с водою и стали батюшку туда окунать. А как наш старенький батюшка льдом покрылся, отнесли его в дом к горячей печке. А когда он очнулся и застонал от боли, снова в бочку его понесли. Три дня так пытали — то в бочку, то к печке, пока не замучили насмерть его. Упокой, Господи, нашего батюшку-мученика Александра!

Заплатив дань ложноклассическому направлению, русская литература долго находилась под влиянием сентиментализма, который постепенно начал проникать в нашу литературу уже в конце Царствования Екатерины Великой и пришелся по сердцу нашим писателям как естественная реакция против холодного, рассудочного и высокопарного псевдоклассицизма. Сентиментализм зародился в Англии в средине ХVІІІ века, быстро охватил Европу и проник в русскую литературу. Чувствительность и жизнерадостность романов действовали на нравственное чувство читателей, которые называли писателей-сентименталистов певцами действительной жизни. Лирика с ее анализом внутренней жизни человеческой личности сделалась более искренней и задушевной. Так как сострадание или сочувствие страданию личности часто переходит в меланхолию, то возлюбленной формой лирики становится элегия с ее мечтательной грустью, воспоминанием о светлом прошлом, чувством одиночества и грустными мыслями о непрочности человеческого счастья на земле.

Сегодня радиоуправляемыми системами никого не удивить. Не удивить даже детей, играющих машинками с пультом дистанционного управления. А положил начало этому важнейшему направлению в технике гениальный русский учёный-физик и изобретатель Николай Дмитриевич Пильчиков. Его имя ныне почти забыто, но в своё время слава о нём – изобретателе в области сейсмологии, метеорологии, геофизики, аэронавтики, электро- и радиотехники, авторе множества приборов и исследовательских установок – гремела по всему миру. Он был действительным членом многих научных обществ России, Франции, Австрии, Бельгии, Германии, США и т.д.

1854 год. Одесса. С Великого Четверга англо-французский флот стоял пред городом. В Великий Пяток неприятель ещё теснее обложил берег. Архиепископ Иннокентий, в слове своем пред плащаницей, сказал, что враги наши ратуют на нас за то, что мы отстаиваем крест Христов.

В одной из известнейших в истории Отечества династий он — на особом счету: первый фельдмаршал Российской империи, первый русский граф, первый в ряду соратников Петра Великого во времена Северной войны. Борис Шереметев служил своей стране верой и правдой, превращая Россию в великую империю.

Крайне важную, если не ключевую роль в финансировании большевиков и других левых партий в России сыграл «большевицкий банкир» Олоф Ашберг, владелец банка «Ниа Банкен», основанного в 1912 году в Стокгольме. Он поддерживал самые тесные деловые контакты с некоторыми людьми в России еще до революции и помимо финансирования большевиков. Так, в частности, в 1915 году он был посредником в переговорах между американскими производителями вооружений и последним министром финансов царского правительства П.Л. Барком. (Который, в свою очередь, лоббировал открытие первого в России американского банка – Нэшнл Сити бэнк[28].)

Цифровые и биотехнологии – это то, чего не было сто лет тому назад. Но все же в этих построениях видится нам в значительной степени что-то очень знакомое. Например, решительная война с прошлым. «Отречемся от старого мира» – это ведь не Шваб выдумал? Как и само выражение «новый человек»…

Год за годом преследовал Александр Иванович неуловимого Шамиля. Сколько раз он уже почти оказывался в руках русских, но непостижимым образом ускользал! И пламя мятежа вспыхивало вновь… Все же имам постепенно лишался своей базы, лишался территорий, укрытий, поддержки в народе. С ним оставались лишь наиболее фанатичные горцы, и стареющий Шамиль все более походил на обложенного со всех сторон волка. Волк еще огрызается, но участь его уже решена. Впрочем, в последний миг едва не испортила все дело вечно никудышная российская дипломатия. Затравленный волк послал своего представителя к русскому послу в Константинополе с предложением о заключении мира. Практически разгромленный враг пытался спасти себя «миром»! Последствия оного были очевидны. Шамиль получил бы передышку для того, чтобы зализать раны и вновь собрать силы, а затем, с новыми силами, вновь начал бы войну, и пламя, рожденное дипломатической глупостью, пришлось бы тушить кровью русских солдат!

Покойный отец желал видеть сына образованным, серьезным и рачительным землевладельцем. Он настолько ответственно относился к воспитанию наследника, что уже в самый год рождения его составил целый трактат «Мысли о воспитании моего сына». До семи лет воспитание должно было быть главным образом физическим. Холодное купание, спортивные игры, верховая езда без седла… А, вот, затем… «Практическое по преимуществу образование должно сделать из него человека в том возрасте, когда другие мальчики играют комедии, муштруются во фрунте, занимаясь вообще одними глупостями. Я хочу, чтобы он был в состоянии управляться с топором, со стругом и плугом, чтобы он искусно точил, мог измерить всякого рода местность, умел бы плавать, бороться, носить тяжести, ездить верхом, стрелять; вообще, чтобы все эти упражнения были употреблены в дело для развития его нравственных и физических способностей… …Я желаю, чтобы в его распоряжение предоставили несколько десятин земли, на которых он бы производил агрономические опыты. Ему следует дать легкий и хороший плуг, также борону, маленькую сеяльную машину и т.д. Непременно нужно будет освоить его со всеми этими инструментами, научить его размежеванию полей, заставлять его анализировать состав почв, научить его отличить разные травы лугов, заставлять его вести по-русски списки о посевах и урожае его пашни».

2-й Кавказский корпус, в состав которого мы входили, закончил мобилизацию около середины августа (все даты по старому стилю). За несколько дней до посадки в вагоны к нам приехал корпусный командир, генерал- адъютант Мищенко, герой японской войны. Он умел говорить с солдатами, - его простые, но сильные слова достигали своей цели. По глазам наших пушкарей, по громовому «ура», которое раскатилось по рядам батарей, стоявших тесным каре, можно было видеть, что каждый не только решил исполнить свой долг защиты родины, но и исполнить его как можно лучше.

Еще до заключения позорного для России Брест-Литовского мира в разных казачьих областях, и в особенности на Дону, стали зарождаться очаги русской национальной армии, для зашиты права и порядка на Руси и борьбы с внутренними и внешними врагами. Многие из тех, кто оставались верными интересам России и ее союзников, устремились на Дон. На Дон прибыли и генерал Алексеев, Корнилов, Деникин, Романовский, Марков и др. Донской атаман генерал А.М. Каледин, будучи донским казаком и русским патриотом, всячески шел навстречу командованию Добровольческой армии. Русский народ и казачество, утомленные почти 4-летней войной и разлагаемые коммунистической пропагандой, в массе не откликнулись на призыв генералов Алексеева, Корнилова, и Каледина. Коммунистическое кольцо вокруг Ростова и Новочеркасска все суживалось. Генерал Каледин застрелился. Пост Донского атамана занял генерал Назаров, а походным атаманом стал генерал П.Х. Попов. Добровольцы и донские партизаны не выдержали неравной борьбы.

Картина событий весны-лета 1999 года внешне столь же проста, сколь сложна и запутана она в Боснии; да и три месяца это не три года. И тем не менее, по своим масштабам, по своим последствиям — и непосредственным, и опосредованным — они превзошли все локальные войны, происходившие в мире после 1945 года, включая даже войны в Корее, Вьетнаме и Афганистане. Ибо те были пробой сил между блоками, не ломавшей ни основных принципов и рамок послевоенного миропорядка, ни созданных по решению наций основных структур его поддержания — прежде всего ООН и СБ.

С мест продолжают поступать сообщения о извращениях и перегибах в процессе коллективизации и раскулачивания по всем районам. Несмотря на мероприятия со стороны облпарторганизаций, наличие чуждых, неустойчивых и разложившихся элементов в низовом соваппарате, неудачный подбор отдельных бригад, при слабости разъяснения и руководства со стороны ряда окружных организаций, обуславливает непрекращающиеся искривления в практической работе на местах. Наиболее серьезным и распространенным видом извращения является подведение середняка, бедняка и даже батрака и рабочего, а также красных партизан и семей красноармейцев под категорию раскулачиваемых и выселяемых. Эти факты отмечаются почти повсеместно в том или ином размере.

Муромцевская районная парторганизация в своей практической работе с очередными задачами партии по работе в деревне не справилась, она не сумела развернуть работу среди бедноты и батрачества, в результате чего парторганизация оказалась оторванной от батрацко-бедняцких масс. Неорганизованная беднота и батрачество не могли повести за собой середняка, последний оказался в тесном союзе с кулаком и вместе с ним подчинили своему влиянию значительную часть бедноты и батрачества. Партийное руководство оказалось настолько неспособным, что не смогло дать правильную оценку политического состояния района, не сумело вскрыть действительного политического лица деревни, не заметило классового врага — кулака, который возглавлял бедняцко-середняцкий союз. Партийное руководство подходило делячески, формально к массовой работе с беднотой и батрачеством, оно ограничилось учетом количественных показателей, отражающих массовую работу с беднотой, не анализируя с политической стороны качество этой работы, допустило грубейшую политическую ошибку, ориентировало организацию и окружной комитет партии на мнимое благополучие с политической стороны в районе.

14 января 1900 г., по записи А.А. Половцова, Победоносцев ценил «прекрасное сердце» Сипягина, о котором «все знают», но боялся «за голову», тоже из-за неспособности управлять Сипягиным, как раньше неуправляем оказался и Горемыкин. 14 апреля 1900 г. о превосходной душе Сипягина говорил и Витте, не видя в нём обширного ума, но признавая его честность перед Императором [«Красный Архив», 1931, Т.46, с.124-128].

Подпоручик С. В. Алексеев вспоминает начало боя под Ломжей в феврале 1915 года: «Прислонившись к стволу огромной сосны, несмотря на твердость и холод обледенелой земли, я заснул. Через час, примерно, я проснулся от невероятной тяжести, на меня давившей. Это были солдатские шинели, набросанные на меня, которые меня согрели, но в то же время и придавили. Открыв глаза, я увидел топтавшегося и прыгавшего от холода моего любимого взводного командира старш. унт. оф. Михайлова. Танцуя и махая руками, он и еще несколько егерей согревались, пока под их шинелями отдыхал их младший офицер. Слезы навернулись у меня на глаза. Как радостно было видеть и прочувствовать это простое проявление заботливости доброго русского солдата - крестьянина к своему начальнику. Я мог только сказать: «Что вы делаете в такой мороз?» «А ничего, Ваше Высокоблагородие, мы привычные, а вы вот уж очень молоды… жаль!» И, конечно, в свои 19 лет для многих из них я был «молод».