В мирное время у нас в полку был прекра­сный подбор молодых солдат. Это были, глав­ным образом, уроженцы черноземной полосы России, все они были высокого роста, краси­вые, чернобровые и, как писал генерал Геруа, с немного плутовской физиономией. В боль­шинстве это были сыновья зажиточных кре­стьян, почти все грамотные, и их, после их уз­кой деревенской жизни, конечно интересовала другая жизнь, им представившаяся. У меня в памяти встают фамилии правофланговых пер­вого взвода. В Царские дни, когда они были в парадной форме, никто не сказал бы, что еще год назад они были простыми крестьянами.

Расхожим либеральным и советским стереотипом является представление о Царской России как отсталой стране, в которой бóльшая часть людей была неграмотной, а наука и технологии «навсегда» отставали от современной ей Европы. Это абсолютно ложное представление – одна из многочисленных составляющих той беспрецедентной клеветы, которой, к сожалению, до сих пор окружено имя святого Царя Мученика Николая Александровича. Серьезные исследования убедительно, с опорой на многочисленные факты опровергают эти давно изжившие себя, но до сих пор востребованные либеральные и большевистские мифы.

Наша молодость сохранила в нас мечты о лучшем будущем. Эти мечты грели нас в самые суровые времена. Ни буря Черного моря в дни, когда мы покидали последнюю пядь родной земли, ни «лагерь смерти» Чилингир, ни «остров слез«, ни издевательства, ни предательства наших союзников - особенно Франции, отправлявшей нас на убиение в совдепию и морально стремившейся сломить нас, уничтожить русскую армию, ни издевательства Стамболийского-«братушки», ни шахты, ни тяжелые до­рожные работы, битье камней в зимнее время вручную, ни голод, ни холод - ничто не сломило Белых воинов, напротив - несчастья закалили нас. Мы живы и продолжаем наше дело защиты России в надежде на ее скорое Воскресение. Мы верили в наших руководителей - прежде всего в нашего главнокомандующего, генерала барона Врангеля, и эта вера спла­чивала нас вокруг чистой и святой Белой Идеи. И вслед за русским писателем Иваном Буниным я хочу повторить слова: «Пусть не всегда были подобны горному снегу одежды Белого ратника - да святится во веки его память».

Это они, а не красные, уничтожили армию Юденича, грабили её и глумились. В Эстонии об этом не вспоминают. Обретение независимости во время гражданской войны в России описывается в героических, славных тонах, и ни к чему напоминать о гнусных политических шагах в отношении белых добровольцев, которые помогли молодой эстонской армии отбросить красных в 1919 году и отстоять независимость. Без помощи белых и англичан Эстонская республика едва ли состоялась бы. Но благодарности не последовало.
 

Таня Савичева сделала в своём дневнике последние записи: "Мама в 13 мая в 7-30 утра", "Савичевы умерли", "Умерли все", "Осталась одна Таня". Все мы с детства знаем про этот дневник. 9 строчек - хроника умирания большой семьи — символ того, что пережили тысячи семей. Мы читали, что на Нюрнбергском процессе дневник будет одной из улик, а после войны записи Тани увековечат в граните на "Дороге Жизни". А знаете, почему не сделали музей Тани Савичевой? - происхождение семьи не подходящее: семья была выслана, отец сидел. Потому-то у нас и любят выдуманных панфиловцев вместо реальных, что в сочиненные биографии не проникает страшная правда. Савичевы были лишенцами.

В русском народе существует поверье, что у каждого есть своя «планида». Если это так, то надо признаться, что нашей военной «планидой» попалась какая-то гулящая особа. Ведь каждая наука, каждая специальность и даже ремесло требуют своих, особых знаний. Никому и в голову не придет указывать атомным ученым, как надо делать расчеты при запуске на луну. Никто из простых смертных не будет учить художника, как надо накладывать краски на полотно и даже профессор с мировым именем, отдавая в починку свои ботинки, не рискнет поучать того же сапожника, как надо ставить подметки.

Посреди комнаты стоял странный светящийся призрак, протянув ему руку. Его накрывала простая белая мантия, но он весь был прозрачен и озарен каким-то странным белым огнем, все его черты беспрестанно изменялись, каждый член и мускул был в непрестанном движении, так что глаз не мог уловить ни одной черты и ни одного движения. Тысяча различных неуловимых образов отражались и проходили как тени в его прозрачном облике, но на всех этих образах чувствовалась какая-то радость и что-то веселое в каждой убегающей линии.

...

Да, начиная со 2 марта злополучного 1917 года, мы ни разу не жили ни при монархии, ни при аристократии, ни при демократии. Мы всё время болтаемся по кругу искажений. Искажение монархии есть тирания, искажение аристократии — олигархия, искажение демократии — охлократия. Мы попробовали все три! И продолжаем пробовать! Но, как я писал и точно это вижу, монархическая традиция действительно в обществе есть, и демократическая есть. Важно только, чтобы они не были враждебны друг другу. И тогда мы больше не будем болтаться по кругу искажений.

На железной дороге Ирочку не приняли, хотя она лишилась места только из-за прекращения постройки железнодорожной ветки. Она буржуйка, как нас называли, и новый начальник, коммунист, не согласен был дать службу. Состояние ее здоровья несмотря на перенесенный тиф и голод, при Нальчикском климате все же стало лучше. Он выглядела свежей и немного пополнела. Ее я не пускала сама каждое утро стояла на базаре и брала какую угодно работу, и пирожки продавала, и вышивки брала делать, и шляпы шить, и кирпичи носить, а она оставалась дома с младшими

Весной наша дружина отправилась на маневры в горы, соединившись там с другими частями болгарской армии. В городе Станимака строилось большое здание с рестораном и кинематографом корпорацией табакопроизводителей, известной под именем «Асенова Крепость». Дирекция кор­порации решила также создать симфонический оркестр из 25-30 человек. Капельмейстером его был назначен Асен Стоянов - молодой болгарин, окончивший Берлинскую консерваторию и уже более десяти лет практи­ковавший в качестве капельмейстера и флейтиста. Он набирал в оркестр музыкантов, и я получил от него письмо с предложением места корнети­ста. Я согласился.

Этот фильм снимался в Дивеево в ноябрьские праздники 1988 года. Был выпущен в 1989 году, но сразу же был запрещен (он стал единственным фильмом, запрещенным во время "перестройки"). И лишь через несколько лет зрители смогли его увидеть. Последняя дивеевская монахиня , матушка Маргарита, рассказывает не только историческую, но главное, "духовную" правду - о том, как совершалась революция, как разоряли монастырь преподобного Серафима, как горстка "Серафимовых послушниц" находила силы десятилетиями противостоять грандиозной разрушительной машине. Этот безжалостный молох физически уничтожил десятки миллионов людей, а духовно почти всю страну, искалечил будущие поколения, но не смог ничего сделать с монахиней, духовная сила и красота которой и сегодня поражают и учат зрителя.

11 мая 1881 г. император Александр III опубликовал манифест, который подтверждал незыблемость принципов самодержавия. Этот документ, подготовленный ученым-правоведом, государственным деятелем Константином Победоносцевым, похоронил надежды либеральных кругов на конституционные изменения государственного строя Российской империи. Эти надежды появились в период правления императора Александра II. В конце его правления был составлен проект, направленный на ограничение самодержавия в пользу органов с ограниченным представительством. Права уже существующего Государственного совета расширялись, также собирались учредить «Общую комиссию» (съезд) формировавшейся «по назначению» правительства и частью представителями земств.

Какое благодатное поприще может быть и в современной жизни для наших женщин-христианок, если они проникнутся благодатным духом и святой возвышенной настроенностью св. жен-мироносиц! Сколько подлинной святой, чистой любви могут внести они в нашу церковную жизнь! Мать, жена и дева — христианки, сколько подлинного Христова добра могут они сделать, как возвысить, облагородить и очистить нашу современную жизнь, ставшую такой грубой, циничной, жесткой и черствой, порой до ужаса невыносимо-пошлой, низменной и гадкой!

Господа-товарищи! НЕ НАДЕЙТЕСЬ на «поправки» к Закону: они не помогут. «Закулиса» продумала последний этап разрушения всесторонне и основательно. И если мы все не потребуем расследования антигосударственной деятельности ВШЭ по разрушению нашего образования, «коммерциализация» окажется крышкой гроба для русской национальной школы, основанной на базовых ценностях и фундаменте богатейшей русской культуры и просвещения. Запомните мои слова. Они стоят того, чтобы о них задуматься и, по крайней мере, проверить всем собором, каково реальное положение нашей школы! Имеющий уши да слышит! Имеющий совесть да действует и не пасует «страха ради иудейска». Русские, славяне! Очнитесь! Защитите своих детей и внуков от убожества грядущего образования!

На станции Беслан поезд нужно было дожидаться целую ночь, мороз был свыше десяти градусов. Страшная картина кругом: старики, взрослые люди, дети качались на ногах, как скелеты худые и стонали от голода, везде трупы. Я долго не могла войти под крышу вокзала, там было так набито, что это была одна масса стоящих плотно один к другому живых и мертвых тел. Если бы я сама не видела и не испытала, то, кажется, не поверила бы.

«Христос Воскресе» пели тихо и радостно. Казалось, что пели не люди, — а ангелы!.. Дочурка моя стояла со свечкой в руках, и сама сияла как свечечка. Более радостных, более счастливых глаз, чем были у неё, я никогда в жизни не видал. Было ли это? Не был ли это золотой сон? Словами я не могу, не смею рассказывать о том, что было… Небеса опустились на землю и люди становились как ангелы! Море любви! Друг друга обымем, Друг другу простим; Христово имя В себя вместим! Радость, полученная от этой светлой заутрени Катакомбной Церкви, — до сих пор даёт силы жить, потеряв всё: семью, Родину, счастье, научную карьеру, друзей, здоровье!…

Важнейшие события в истории национальной культуры всегда по-своему символичны, хотя их символика — если не сказать промыслительность — проступает не сразу, но лишь в открытых просторах большого времени. Историю русской словесности начинает «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона. Медиевисты расходятся в определении года, когда было произнесено это «Слово…», однако важнее другое; оно, по-видимому, прозвучало либо перед пасхальной утренней службой, либо же в первый день Пасхи. Таким образом, пасхальная по своему духу проповедь является одновременно и истоком русской художественной литературы как таковой. Этот факт еще не осмыслен в должной мере. Поэтому он пока не стал и предметом особой научной рефлексии. Однако пытаясь рассмотреть христианское основание русской литературы, приходится так или иначе интерпретировать положение «Слова…» митрополита Илариона относительно годового православного круга.

Болгарская пресса печатала ложные данные о Белых. Так, были опуб­ликованы сфабрикованные документы, якобы подписанные генералом Врангелем, из которых следовало, что Белая армия из Галлиполи идет «завоевать» Болгарию и создать здесь базу для наступления на СССР. Подписи Врангеля и Шатилова были прекрасно подделаны. Но у лжи короткие ноги. Все учли авторы фальшивки, упустили только одно - ни генерал Врангель, ни генерал Шатилов не были в том месте, откуда был издан этот «приказ». Но раскрылось это позже, а до опровержения мы ощутили яростное враждебное отношение на болгарской земле, подогре­тое фальшивкой. С другой стороны, казаков и Белых воинов сманивали в СССР щедрыми посулами. Кое-кто не выдерживал и поддавался. Судь­ба их трагичная. По аналогии я вспоминаю вновь Лемнос и французскую пропаганду возвращения в советский «рай». Была даже применена такая уловка - французы объявили набор рабочих в Грецию. Записались около двух тысяч человек. Но генерал Абрамов предупредил: Греция в рабочих руках не нуждается, и такая запись выглядит странно. Если кто все же желает «ехать в Грецию», то пусть покинет наш лагерь и уйдет в бежен­ский. Французы наполнили русскими большой пароход «Рашид-Паша», и он отчалил от берега. Тогда было объявлено, что пароход идет в совет­скую страну... Многие бросались в воду и плыли обратно. Судьба же тех, кто доехал до родины, такова: 500 человек были расстреляны сразу, в порту, остальные отправлены в концентрационные лагеря.

Она родилась в самарской Елшанке в 1906 году. В эмиграции с 1920 года. Сначала жила в Бизерте (Тунис). В 1925 году переехала во Францию. В 1928 году Ирина обвенчалась в Православном храме с поэтом Юрием Софиевым. Настоятель храма отец Георгий Спасский, знавший Ирину еще по Турции и Тунису, во время венчания сказал: «У Ирины очень поэтическая душа. Но всегда очень грустна ее муза. От вас, Юрий Борисович, зависит, чтобы на ее лире зазвучали другие ноты». Через год у них родился сын Игорь. Жизнь Ирины приобрела новый смысл и заботы. Врачи поставили ей диагноз «диабет», но она приспособилась к ежедневным уколам, пробам на сахар, ограничениям в питании. Публиковала стихи в русских зарубежных периодических изданиях. Были изданы несколько поэтических сборников: «Стихи о себе» (1931), «Окна на север» (1939) и других. Зарабатывала на жизнь вышиванием и изготовлением одежды для кукол. Ирина Кнорринг умерла от диабета 23 января 1943 года и была похоронена на кладбище Иври, под Парижем. В декабре 1965 года состоялось перенесение ее останков на русский участок кладбища Сент-Женевьев де Буа.