Это было незадолго до восстания, в июне 1918 г., когда уже началось гонение на церковь. Мне тогда пришлось перенести еще большую скорбь в разочаровании по отношению к монахам. В одном монастыре, за 25 верст от Ярославля, была очень чтимая икона «Оранской Божией Матери». Ежегодно ее переносили на некоторое время в Спасский монастырь в г. Ярославль, и желающие принимали ее на дом. Одухотворяющая и чудная это была картина. Крестные ходы собирались со всех окрестностей, люди шли пешком, неся впереди икону: целый лес хоругвей, блестевших на солнце, и не одна тысяча крестьян в праздничных разноцветных, ярких платьях. Все пели одним могучим хором.

С одной стороны писать об этом человеке в своих сибирских этюдах, вроде бы, не составляет особенных проблем: большую часть своей многообразной жизни он провел в сибирских краях. А вот перебирая отдельные осколки его бытия, высвечивая не столько главные, сколько впечатляющие грани его биографии, - тут стоит потрудиться! Притягательность этого жизненного полотна будет далека от серых, спокойных тонов. На одиннадцатом году жизни, после домашнего воспитания, он занят учебой и службой в горном деле, одновременно получая уроки музыцирования у ведущих педагогов северной столицы в игре на фортепиано. Но выдающимся профессиональным музыкантом он так и не стал, да и не стремился к этому. Его стезя вдруг круто вильнула в другую сторону. Внезапно избрав военное поприще, он и здесь не стремится, по его словам, «брать генеральские чины».

Мемуарные зарисовки исследователя Арктики, первооткрывателя Северной Земли Бориса Андреевича Вилькицкого (1885‒1961) рассказывают о его службе в должности дежурного офицера в оперативном отделении Службы связи Балтийского флота в Ревеле (1917–1918 гг.). Вилькицкий описывает процесс становления советской власти в России, а также социально-политическую обстановку и военные действия в северной части страны. Воспоминания завершаются 1924 годом. В это время Б.А. Вилькицкий обеспечил успешный переход больших групп транспортных судов и грузовые операции.

Маршалк Николай Карлович (1895 - 1951) – русский офицер остзейского происхождения, участвовал в Белом Движении как на Юге, так и на Северо-Западе России, белоэмигрант, антифашист. Судьба этого человека, если и не уникальна, то головокружительна. Он успел принять участие в двух знаменитых походах Белой Армии на двух разных фронтах Гражданской войны – в Ледяном Походе Корнилова и в Походе Юденича на Петроград.

Один из «отцов» русского консерватизма, Фёдор Васильевич Ростопчин родился 12 (23) марта 1763 года в селе Космодемьянское Орловской губернии. Согласно семейному преданию Ростопчиных, родоначальником их фамилии был прямой потомок Чингисхана, Борис Давыдович Ростопча, выехавший из Крыма на Русь в начале XVI века при великом князе Василии Ивановиче. Отец Фёдора, Василий Федорович, был зажиточным помещиком, владельцем имений в Орловской, Тульской и Калужской губерниях. Мать, в девичестве Крюкова, умерла рано, после рождения второго сына. Разумеется, Фёдор получил хорошее домашнее образование и воспитание, знал основные европейские языки. И хотя его преподавателями были часто сменявшие друг друга иностранцы, он все же остался русским по духу, «помня поучения священника Петра и слова мамки Герасимовны».

Эта тема (великие реформы) более полувека стоит в центре моего внимания. С нее началась моя научно-исследовательская работа. Во всех изгибах дальнейшего моего жизненного пути оставалась она на виду.

История Донбасса богата на события, факты и громкие имена местной дворянской элиты, но из-за идеологических предрассудков длительное время она игнорировалась. Между тем именно дворяне Бахмутского уезда Екатеринославской губернии (так называлась часть территории Донбасса), будучи частью всероссийского дворянства, сыграли значительную роль в развитии края.

25 июня 1796 г. родился третий сын императора Павла I нареченный Николаем. Он был первым русским государем - Рюриковичем и Романовым, - носившим имя Святителя Мирликийского. В день его рождения императрица Екатерина Великая писала о новом внуке своему постоянному заграничному корреспонденту Гримму. «Великая княгиня родила большущего мальчика, которого назвали Николаем. Голос у него - бас, и кричит он удивительно; длиною он один аршин без двух вершков, а руки немного меньше моих. В жизнь свою в первый раз вижу такого рыцаря. Если он будет продолжать так, как начал, то братья окажутся карликами пред таким колоссом». Через несколько дней она сообщала ему же: «Рыцарь Николай уже три дня кушает кашку, потому что беспрестанно просит есть. Я полагаю, что никогда восьмидневный ребенок не пользовался таким угощением: это неслыханное дело. У нянек просто опускаются руки от удивления. Он смотрит на всех во все глаза, голову держит прямо и поворачивает не хуже моего». 6 июля он был крещен в придворной церкви духовником государыни Иоанном Памфиловым.

Страна наша мятется; все основы ее колеблются. Православию веры, самодержавию Царя и русской народности грозит опасность от того разлада, который охватил страну нашу и стал разъедать религиозную, общественную и государственную жизнь нашего отечества. Разлад производит разделение; от разделения – ослабление, а ослабление приводит к разрушению. Церкви православной грозит опасность от разделения некогда единого православного русского народа на множество еретических сект и раскольнических толков. Все эти секты и толки, не согласные между собой в религиозных верованиях и обычаях, согласны только в одном – во вражде к святой православной Церкви.

Правда о Кронштадте. Очерк героической борьбы Кронштадцев против диктатуры. коммунистической партии, с картой Кронштадта его фортов. и Финского залива.

...

Собрание музея Российской Академии живописи, ваяния и зодчества составляют натурные штудии воспитанников Императорской Академии художеств и Московского училища живописи, ваяния и зодчества, являющиеся образцами для нынешних студентов. Помимо учебных работ, интерес представляет небольшая коллекция живописных и графических произведений русских художников XIX – начала XX в. Среди них – акварельный портрет барона П.Н. Врангеля, который мы впервые представляем на страницах журнала.

Нонна Сергеевна Белавина попала в Королевство сербов,хорватов и словенцев в возрасте трех лет со своими родителями, бежавшими из Крыма. Здесь она выросла, получила образование и профессию, стала поэтом, актрисой и даже следователем сербского суда (!) – словом, яркой, совершенно незаурядной личностью. От природы она была одарена очень яркой внешностью, сильным темпераментом и жизнеутверждающим характером. Она была очень талантливым человеком, и любое дело спорилось в ее руках, но вот сокровенное доверялось только стихотворным строкам, которые запечатлели все превратности судьбы русской поэтессы...

Лаврентия Цанаву, ставленника и близкого друга Лаврентия Берии, называли «Лаврентием Вторым», а когда он возглавил НКВД Белорусской ССР и «белорусским Берией». Между двумя Лаврентиями действительно было много общего.

У нас очень любят говорить о «криминальных 90-х». Но наше время ничуть им не уступает. До сих пор самый влиятельный элемент российского общества, пронизавший всё тело его и управляющий большинством жизненных процессов – криминальный. На смену «криминальным 90-м» пришли беспредельные 2000-е, и размах, который приобрёл этот с каждым днём нарастающий беспредел нельзя аттестовать никак иначе, нежели уголовный геноцид.

Один из пяти братьев Жемчужниковых, он вошёл в историю русской литературы прежде всего как один из авторов, скрывающихся под литературной маской Козьма Прутков, созданной вместе с братьями Владимиром, Александром и двоюродным братом Алексеем Толстым.

В конце декады на лесосеку заявились десятники-приемщики, всего двое. Чаще они бывали под хмельком и, прежде чем приступить к приему нашей работы, острили, рифмуя и каверкая нашу фамилию: "Мордовский, Каковский? Ха-ха-ха!.." — заканчивая совсем непечатным. Ответить и пристыдить их мы не смели — осложнится сдача работ, придраться могут к любой мелочи, зарежут объем, и не найдешь концов. Все же наш негодующий взгляд и наше молчание сдерживали их грубую вольность.

В Лавре, я познакомилась с родителями одной рясофорной монахини Кати, из бывшего Казанского монастыря, в Ярославле. В то время, монастыри были разорены, разогнаны; монашеское одеяние, приказано было снять, и сопротивлявшихся, или не исполняющих этих неприемлемых, для истинных монахов и монахинь, распоряжений, арестовывали, увозили в Москву на Лубянку (О. Г. П. У. ), и там они или просто пропадали без вести, или слух о них, доходил из далеких лагерей Сибири, иногда через несколько лет. Отец Кати монахини, был главным обер кондуктором, на северной железной дороге, и за много лет службы сумел выстроить себе, в Посаде, при Лавре, маленький домик. Я очень любила у них бывать. Люди простые, верующие и гостеприимные. Уютно было; четыре комнаты, и в каждой, как в келье, много икон, в правом углу, и лампады, горевшие и день и ночь. На стенах олеографии из библейских и Новозаветных времен, и в ярких красках, портреты Государя непременно, при Андреевской голубой ленте и Государыни одной, или со всеми детьми. За это они подвергались, ежеминутно расстрелу.

Современник Г. Р. Державина, Н. М. Карамзина, А. С. Пушкина, Шишков был одним из активнейших участников тогдашнего культурного и политического процесса. Будучи политиком, он сыграл немаловажную роль в царствования Александра I и Николая I, занимая пост государственного секретаря в годы Отечественной войны 1812 года, пост президента Российской Академии, министра народного просвещения, наконец, члена Государственного Совета. По своим взглядам Шишков являлся одной из ключевых фигур зарождавшегося тогда в России консервативного направления общественной мысли, его православно‑патриотического «крыла». Его можно рассматривать как непосредственного предшественника двух идеологических течений: славянофильства и официальной идеологии царствования Николая I.

В станицы и хутора стали частенько наведываться шайки от больше­виков с заданием реквизиции продуктов. Они забирали все - зерно, запа­сы овощей, угоняли скот, отбирали ценные вещи, золото, деньги. Прибыли как-то и в хутор Кедрова. Ввалились. «Что нужно вам?» - спро­сил «папа». Вместо ответа один бандит ударил его в лицо, повалил на пол и прохрипел: «Где твое золото?» «У меня нет золота», - ответил «папа», вытирая с лица кровь. «Врешь! У тебя есть золотая медаль!» Другой бандит хотел ударить вновь «папу», но он увернулся и нападавший стук­нулся о стену. От толчка со стены упала лампа и потухла. Наступила темнота, и «папе» удалось выскочить из дома. Он побежал, как мог, к реке. Продотрядовцы погнались за ним, стреляя в темноте. Он уже почти достиг лодки, когда пуля настигла его - «папа» упал в реку, и Дон принял его.