В 1932 году, в СССР была введена паспортная система, которая, по сути, восстановила крепостное право. Руководитель историко-архивной службы ИД "Коммерсантъ" Евгений Жирнов нашел многочисленные свидетельства того, как четверть века спустя колхозники начали требовать у власти уравнять их в правах с остальными гражданами страны.

На Пиренейском полуострове происходит большая игра, в которой одна из сторон ловко прячет упомянутый ключ, а другая довольствуется общими местами, вылавливая маленьких пискарей, в то время, как ужасная советская акула безнаказанно бушует на всем полуострове. Мы читаем в газетах о... красных советских звездах, украшающих мундиры республиканской армии, общие места о советском оружии, поставляемом республике г. Азаны, глупости о сибирских полках, защищающих Мадрид. Мы читаем неясные, таинственные общие фразы о... директивах коминтерна, которым повиновался г. Кабаллеро, а ныне повинуется г. Негрин и.., тов. Гайкис, Антонов-Овсеенко, Гельфанд, Гельблюм, Туманов, Кольцов потирают руки от радости, что мир довольствуется дешевыми эффектами, что мир не может или не хочет увидеть настоящее лицо советского влияния в Испании.

В 1974 году сельским жителям СССР наконец-то решили выдавать паспорта, запретив, правда, принимать их в городах на работу. Обозреватель "Коммерсанта" Евгений Жирнов восстановил историю борьбы советского руководства за сохранение отмененного столетием ранее крепостного права.

В доме Чавчавадзе подрастали две красавицы-дочери. Старшей, Нине, едва исполнилось шестнадцать, но ее красотой, умом и талантом восхищался без преувеличения весь Тифлис. Ей и ее родственнице Марии Орбелиани дозволено было даже устроить домашний спектакль. Действо происходило в доме княжны Орбелиани. В представлении участвовали ученики высших классов. Официальных сановников на нем не было, но присутствовали все родственники и родственницы юных артистов, принявшие их дебют с большим одобрением. Лаура также мечтала принять участие в этом спектакле, но родители не разрешили ей подобной «вольности»…

После первых же залпов афганские войска были обращены в бегство. Перед эмирской конницей сначала спасовала только туркменская милиция, однако и она вскоре перешла в контрнаступление. Удерживать позиции попытался лишь небольшой отряд фанатиков, однако он был быстро уничтожен. Российские войска потеряли 9 человек убитыми. 22 солдата и офицера были ранены, 23 — контужены. Потери афганцев был просто огромны. В бою погибли до полутора тысяч человек. Из спасшихся бегством примерно половина была ранена — большая часть из них погибнет при отступлении от потери крови, голода и зноя. В строю из 4-тысячного отряда осталось не более тысячи человек… Уже словно по привычке русские войска взяли в качестве трофея переданную британцами своим союзникам артиллерию. Из англо-афганских пушек солдаты устроили салют в честь Пасхи.

60 лет назад, в марте 1960 года, в ЦК КПСС был подготовлен доклад об избиениях, незаконных арестах и изъятии имущества крестьян. Зачастую, в советскую эпоху колхозников подвергали телесным наказаниям как крепостных, причем иногда это явление принимало массовый характер.

Как я научилась читать и писать – не знаю: меня никто не учил ни буквам, ни числам, со мною никто не занимался. Но зато я часто сидела с моими старшими сестрами и братом и смотрела, как они учили уроки, и вот таким образом я незаметно научилась читать и писать. Сначала мне доставляло большое удовольствие держать в руках книгу-букварь и рассматривать в нем картинки и большие буквы. Картинки-то были мне хорошо знакомы из нашей жизни.

Первыми весной 1920 года опять были насильно выселены жители трех многострадальных станиц: Аки-Юртовской, Тарской и Сунженской. Как проходило «освобождение» станиц от казаков давно хорошо известно. 27 марта 1920 года население этих станиц погнали к железнодорожному разъезду Далаково. Тех, кто оказывал малейшее сопротивление, не способен был идти, либо пытался бежать – убивали на месте. Трупы грузили на подводы, и страшный конвой двигался дальше. Подводы «разгружали» в огромную яму, заранее уготованную неподалеку от разъезда. Туда же были сброшены тела расстрелянных уже на месте, поскольку на всех вагонов не хватило. Дворы опустошенных казачьих станиц тут же подверглись разграблению ингушами и чеченцами, которые устраивали резню между собой при дележе захваченного добра[7]. Даже И.В. Сталин был вынужден признать, что антирусскую политику большевиков «горцы поняли так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин»[8]. Как сообщают архивные данные ЦГА КБР станицы Пришибская, Котляревская и Александровская весной 1920 года пополнились населением на 353 человека, это были спец переселенцы из станиц Сунженской, Тарской и Аки-Юртовской[9]. К концу осени 1920 года со старорежимным казачеством было, в основном, покончено. Сформулированный в начале 1919 году призыв Троцкого «Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции» нашел своё воплощение в жизни.

Относительно здоровья заботы были немалые, особенно в сравнении с другими заведениями. Кровати в Морском корпусе были железные, белье менялось каждую неделю; каждый год полы и стены красились и белились; по уходе в классы воздух в дортуарах очищался; всю ночь горели лампы; в баню ходили каждую неделю, и каждый первый понедельник месяца происходил медицинский осмотр. Не было тоже недостатка в упражнениях для моциона. Танцкласс в субботу был обязателен для всех, и даже в отпуск воспитанники редко отпускались до окончания танцевального класса. Фронтовое ученье и обучение ружейным приемам были также обязательными <…>. Фехтованье и музыка были не обязательны, но обучение этим искусствам было даровое. <…> На Рождестве и на Новый год были балы, на которые приглашались родственники, а летом все гардемарины были по месяцу в походе на фрегатах, где, разумеется, были в постоянном моционе и пользовались чистым воздухом, а стол имели отличный и получали чай.

В сегодняшней Белоруссии в качестве национальной культуры признается исключительно литература на белорусском языке. Классиками считаются Янка Купала, Якуб Колас, Максим Богданович и прочие «письменники», которые, как правило, не нашли себе места в большой русской или польской культуре. Однако на Белой Руси родилось немало выдающихся русских писателей, причём русских не только по языку, но и по духу. Один из них – Дорофей Дорофеевич Бохан.

Красота и гордость старой России - ее армия. Где только не побывали победоносные русские воины, где не развевались священные знамена, не звучали русские марши! Бесчисленны подвиги ратных людей, имевших вождями великих полководцев. Славна стародавняя история хранивших свои традиции полков. От фельдмаршала до солдата - вся мощная, прекрасная военная семья выковывала величие и славу Императорской России.

Горделиво приосанившись, я начал с пафосом, надеясь услышать похвалу: «Победа — это великий праздник. День всенародного торжества и ликования. Это...» — Хватит! — сердито оборвал маршал. — Хватит ликовать! Тошно слушать. Ты лучше скажи, в вашем роду все пришли с войны? Все во здравии вернулись?

Падет Югославия, наступит наша очередь. Напрасно националисты в бывших советских республиках тешат себя наивной уверенностью, что «цивилизованный» Запад так уж озабочен их суверенитетом. Уверяю вас, Западу глубоко наплевать как на них самих, так и на их независимость. Запад озабочен лишь тем, чтобы, поманивая нас прелестями рыночного счастья, держать нас всех в состоянии вечной политической вражды и завистливой ревности. Тем легче мы сделаемся для него покорной и лакомой добычей.

Осада Эривани началась 25 сентября. Русское командование изменило изначальный план операции и решило сосредоточить основные силы для удара в этом направлении, сочтя опасным растягивать их на многие версты ради взятия Тавриза. Быстро-быстро были устроены под стенами крепости туры и фашины, и уже на другой день первые демонтир-батареи начали обстрел города. Неприятель отвечал энергично, но уже чувствовалась, что перевес сил не на его стороне. Жалея страдающее от обстрела население, Паскевич предложил Гассан-хану сдаться, но получил предсказуемый отказ. Жесткие меры стали неизбежны, и Иван Федорович лично отправился на брешь-батарею, где о чем-то оживленно спорили инженерный генерал Трузсон и разжалованный в рядовые декабрист Михаил Пущин. Завидев последнего, Паскевич подозвал его к себе и без лишних предисловий спросил: - Что скажете, можно ли сегодня ночью короновать гласис? - Отчего же нельзя, если вы желаете? – пожал плечами Михаил. – Стоит только дать приказания.

Была такая Татьяна Заславская. Она недавно умерла. Она академиком стала именно за разработку концепции ликвидации «неперспективных деревень». И в течение десяти лет двести тридцать тысяч деревень в Нечерноземье было ликвидировано.

Отдельной страницей в отношениях двух монархов является все, что связано с событиями 1917–1918 годов в России. Мало кому известно, что еще в 1914 году Николай II сделал Альфонсо XIII представителем своих интересов в Германии и Австро-Венгрии с целью защитить в этих странах российских подданных. После отречения Николая II испанский король первым предложил ему и его семье убежище в Испании. Неудивительно, что с первых дней февральского государственного переворота именно он стал инициатором и активным участником кампании по спасению венценосной семьи. Это стало поистине делом его жизни. Штабом по переговорам сначала с Временным правительством, а потом с руководством большевиков стало Посольство Королевства Испания в Петрограде, которое ежедневно информировало Мадрид о происходящем и получало прямые указания короля (первая телеграмма датируется 23 марта 1917 года). По нашему глубокому убеждению, именно Керенский с его правительством национал-предателей является главным виновником трагедии императорской семьи. Первые переговоры о сохранении жизни российской императорской семье с Петроградом начал еще царский посол в Мадриде И. А. Кудашев.

Это был отец Паисий, архимандрит и духовник Димы, но я об этом узнала много позднее. «Нет, он положительно здесь свой человек», — думала я. Гусар… Монахи… Нет, нет, не вяжется. Что-то знал Дима, что-то таил в себе, но это «что-то» мне пока не было известно. Не знаю, что больше поразило, потрясло меня. Служба ли наша православная — величавая, строгая, монастырская? Или хор? Или монастырские напевы? Или тенор рыдающий овладел душой моей? Тенор сплетался часто с не менее красивым баритоном, а октава с хором аккомпанировали, как оркестр. Ничего подобного не слыхала я в своей жизни. Пел голос, или пела душа этого тенора-монаха? Не знаю. Напев ли, мотив ли монастырский особенный, строгий и грустный, проникновенный и призывающий, только глянул в душу мою мир загадочный, неведомый, необычный, внутри что-то растопилось, потеплело. На обратном пути мне очень хотелось пожать, погладить руку Димы, но то, что он делал так просто, так естественно, у меня бы не вышло, и я ограничилась словами: — Как чудесно! Спасибо! Мы оба были наполнены, насыщены излучением светлых, благоговейных чувств, в ушах еще звучало «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человецех благоволение».

К 105-летию со дня рождения

Лелечка, Ира и Лукерья с трудом вырвались из толпы. Их глаза были налиты слезами, и радостным возбуждением дрожали взволнованные голоса. Жоржик, его выступление, отправление на войну Федора, прощание Иры Крайской с ее отцом перед походом, муки страха перед возможными ужасами, свое личное горе и тоска по ушедшим - все стушевалось и отступило далеко-далеко в этот памятный час и казалось мелким и ничтожным перед восторгом слияния Царя с его народом, заставлявшим твердо верить в победу и успех. И вернувшись к себе домой на дачу к обеду, Лелечка уже без острого приступа отчаяния, без рыданий и слез говорила об ушедшем на войну любимом брате. Она поняла, что иначе он не мог, да и не должен был поступить. И искренно ценила она теперь его молодой смелый порыв, увлекший юношу сражаться с лютыми врагами Царя и Родины.

10 марта 1919 года общее собрание рабочих Путиловского завода (около 10 тысяч участников) одобрило воззвание, осуждающее большевиков, чье правительство «представляет собой диктатуру Центрального Комитета партии коммунистов и правит с помощью ЧК и революционных трибуналов». В воззвании были выдвинуты требования перехода всей власти к Советам, свободных выборов в Советы и заводские комитеты, отмены ограничений на ввоз рабочими продуктов питания из деревни в Петроград, освобождения всех политических заключенных. С целью обуздания все шире распространявшихся рабочих волнений 12 марта в Петроград прибыл сам Ленин. Однако, когда он попытался взять слово на захваченном бастующими рабочими заводе, его, как и Зиновьева, встретили свистом и криками. 16 марта войска взяли штурмом Путиловский завод. Около 900 рабочих были арестованы немедленно, часть из них были бессудно расстреляны в Шлиссельбургской крепости в пятидесяти километрах от Петрограда.