На ее крик с печки полез отец. “Хоть и отец, и грешно сказать, а хуже чёрта. Весь распух и волосы дыбом. Слез и говорит: ‘Я тебя съем’. Очень я испугалась, но все-таки говорю: ‘Зачем же тебе меня есть, я тебе еды принесла’, – и подаю булку. Он схватил, стал ее есть и тут же помер”. Осмотрелась она, под скамейкой нашла мать мертвую и всю обгрызенную, крыса ли, отец ли? В другой комнате под кроватью лежала мертвая сестра, тоже обгрызенная. Махнула она рукой и вернулась в Ленинград. На нее напустились две коммунистки, говоря, что она не имеет права рассказывать такие вещи.

«Мне вспоминается крест, который мне подарили на совершеннолетие. Да, моя жизнь – не удовольствие, не развлечение, а крест» - уходя на Первую мировую войну записал в своем дневнике один из юных добровольцев Российской императорской армии, вскоре скончавшийся от раны, полученной в стремительной схватке кавалерийских разъездов. Имя этого человека - Олег Романов. Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка корнет Олег Романов. Князь императорской крови Олег Константинович Романов. Единственный представитель правящей династии Российской империи, погибший на полях сражений Первой мировой.

«Революция началась с волны убийств, разрушений и грабежей...» - это свидетельство не о российской революции, а об испанской. Оно принадлежит Хью Томасу, ведущему исследователю по этой теме.

Все, что нам известно о схиепископе Макарии, содержится в изложенных воспоминаниях; но и этого несомненно достаточно, чтобы представить портрет святого, новомученика катакомб ХХ века. Эти воспоминания написаны православными русскими, на себе испытавшими коммунистическое иго, спасшимися на Запад после Второй Мировой войны и описавшими свой опыт. Это свидетельства из первых рук о событиях катакомбной жизни схиепископа Макария они слышали из собственных уст самого епископа.

Тому, кто любит свою родину, кто признает, что ей необходима государственная форма, и кто участвует в жизни своего государства волею — естественно иметь политическую волевую идею, верить в ее спасительность и желать ее осуществления. Так, автор этих строк — монархист по глубокому, жизненному убеждению, верою, любовью и разумением: он убежден в том, что настоящая, здоровая монархия выше, благотворнее, жизненнее, — чем самая удачная, «благоустроенная» республика; и еще он убежден в том, что пока Россия будет республикой, она будет пребывать во внутренней смуте и международной слабости, независимо от того, будет ли это «социалистическая» или «буржуазная» республика.

Поворотным моментом в жизни крестьян Старой Барды был переезд сюда Аггея Ефимовича Антонова, ставшего инициатором открытия первых кооперативов в селе. Антонов родился в 1868 г. в алтайском селе Крутиха. В 15 лет он ушел из дома с бродячим цирком. Позднее содержал свой собственный цирк, много путешествовал по России. Антонов был грамотным, знал немецкий язык, имел большую домашнюю библиотеку. В тридцать лет женился и в 1900 г. переехал с семьей в Старую Барду. На новом месте он открыл небольшую лавку по заготовке кожи, одновременно организовал библиотечный кружок, в котором читал крестьянам газеты, журналы, художественную литературу. Крестьянин села Ф. Куприн вспоминал: «Мы тогда целые ночи готовы были слушать Аггея Ефимовича, когда он читал нам газетки» . Особой любовью у старобардинцев пользовались произведения Н. В. Гоголя. Летними погожими вечерами жители села собирались близ торговой лавки Антонова, чтобы послушать «Тараса Бульбу». Но часто Антонов читал, а слушатели бурно обсуждали книги по сельскому хозяйству.

Когда намъ становилось слишкомъ тошно жить среди общаго непониманія, жестокости, тупости, среди «признаній», «пактовъ», рукоплесканій рабовладѣльцамъ и палачамъ, мы молитвенно обращали свои мысли къ одной свѣтлой точкѣ — Король Александръ! Рыцарь Король, — сербъ, съ открытой Русской душою, въ Россіи выросшій, въ Россіи воспитанный, знающій, что такое Императорская Россія, любящій ее и ей вѣрный!.. Мы знали, что есть страна, которая ихъ не признала, и есть король, который оцѣниваетъ ихъ по заслугамъ и жалѣетъ насъ.

Ещё недавно эти города процветали, были центрами Сибири, а теперь больше всего походили на гигантские погосты. Кто не нашёл смерти в подвалах ЧеКи, тот погибал от тифа, кто не замёрз насмерть во время Похода, тот умирал от голода в концентрационных лагерях, опоясавших прежде цветущие города – Томск, Новониколаевск, Красноярск – теперь носящие имя чёрных. Большевики отменили смертную казнь, но позаботились о том, чтобы их уцелевшие враги не остались живы. Каждый день сотни людей умирали в лагерях, и этот способ убийства был надёжнее и выгоднее гильотины.

Это один из самых страшных документов сталинской эпохи: 30 июля 1937 года с одобрения Сталина и его Политбюро глава НКВД Ежов подписал приказ, в котором каждой республике и каждой области СССР устанавливались лимиты: на убийство и рабсилу для ГУЛАГа. Ровно так же, как устанавливались лимиты на уголь или гвозди. Только это были люди: «первая категория» означала расстрел, «вторая категория» — тюремные и лагерные сроки. Цифры эти образовались следующим образом: сначала НКВД СССР затребовал данные о количестве врагов народа, под определение которых подпадали раскулаченные крестьяне — «кулаки», члены всех партий, кроме партии большевиков, старые «спецы» и прочие, кто потенциально мог представлять угрозу для Сталина и его окружения. Региональные отделения НКВД предложили свои цифры, в Москве их округлили и утвердили приказом. Дальше началась вакханалия: каждый секретарь обкома пытался доказать, что он любит партию и Сталина больше других. И в Центр шли записки (см. документ ниже): «Прошу увеличить лимит по первой категории», то есть расстрелять на тысячу–другую больше. А "мудрый тов. Сталин" писал резолюции — «За увеличение лимита» и щедрой рукой к запрашиваемым 8 тыс. добавлял еще тысячу. Девять тысяч пока еще живых, дышащих людей. Крови все время было мало: вурдалакам от власти требовалось еще и еще.

Смерть А. А. Григорьева {25 сент. 1864 г. Изд.} была печальною неожиданностію для всѣхъ, кто зналъ и любилъ его. Онъ обладалъ могучимъ здоровьемъ, которое не подвергалось никакимъ вліяніямъ климата и, казалось, безъ ущерба выносило всѣ излишества, которымъ ему случалось предаваться. Еще наканунѣ его смерти мы по обыкновенію шутили надъ его положеніемъ и никому не приходила на умъ мысль объ опасности. Теперь, когда его нѣтъ съ нами, когда вдругъ мы почувствовали пустоту, оставленную по себѣ этимъ глубокимъ человѣкомъ, этимъ вѣяніемъ, какъ онъ самъ любилъ называть себя, на насъ невольно нападаетъ тяжелое раздумье. Что сломило эту жизнь, которая казалась такою крѣпкою? Что подорвало эти силы, которыя казались неистощимыми? Вѣроятно, былъ внутренній червь, незамѣтно подтачивавшій этого человѣка, имѣвшій нѣкоторую связь и со всѣми превратностями его жизни, и съ тѣми излишествами, въ которыхъ очевидно была для него какая-то болѣзненная и тяжкая потребность.

Весь народ национален и даже все русское общество, если выкинуть из него озлобленную часть инородцев. Говорю об озлобленной части, ибо другая, не озлобленная, а добродушная часть инородцев уже охвачена русскою стихией, пропитана ею, как сардинки маслом, и входит в состав русской нации. О немцах нечего и говорить: между ними столько "кровавых" русских патриотов, что это просится даже в пословицу. Но разве вам не случалось встречать даже поляков, настолько обрусевших, что им тяжело носить польскую фамилию? А что вы скажете о г. Гольтисоне? Это чистокровнейший еврей, и тем не менее страстный композитор русского церковного пения и, как говорят, большой русский патриот.

А работа? Работа страшная! За бухтой Вернека, в десяти километрах от лагеря – шахты: свинцовые, цинковые рудники. Летом на карбасах отправлялись туда, зимой пешком шли по льду. Столбы, веревки, тропа. По веревке шли. Рудники жуткие! Людей в ствол спускают «бадьей», вручную, коловоротом, как в колодец. Штреки – на разной глубине. Вагонетки, груженные рудой, выкатывают тоже вручную. Руду сортируют под открытым небом и под навесами. В забоях орудие шахтера – отбойный молоток (компрессор снаружи), освещение – лампочка на каске. Крепление слабое – вечная мерзлота, «жила» узкая – в забое работаешь лежа с киркой. Всю зиму – работа в шахтах, в светлое время года – сортировка. А в августе – отгрузка руды на пароходы. Вот такой «рабочий цикл»!

Личность человека не есть отрешенный дух, отрешенный ум, отрешенная свобода. Это было бы индийским пониманием человека, а не христианским. В христианстве духовная личность есть воплощенный дух, воплощенный ум, творческая свобода, свобода воплощения своих идей. Об этом свидетельствует иерархическое положение личного духа по отношению к телу и душе, иначе говоря, по отношению к первым ступеням человеческого существа. Дух властвует над низшими ступенями в существе человека.

Понадобилось более полстолетия, чтобы дать истинную, объективную оценку раскулачиванию и обратить внимание общества на эту страшную трагедию. Но, к большому сожалению, таким откровенным признанием на государственном уровне, даже официальным, не вернуть жизни многим миллионам замученных и невинно убиенных крестьян в то страшное смутное время. Да и их родственникам, близким и дальним, и великому множеству узников большевицких застенков, чудом выжившим и вернувшимся из тюрем и лагерей, не становилось и не становится легче от того, что государство признало ужасным злодеянием и преступлением дерзкую попытку разделять и властвовать во чтобы то ни стало. И сегодня многие просвещённые люди знают, ценой каких человеческих жертв была насильно навязана русскому и братским народам противоестественная, пагубная социальная система, уничтожая наиболее способных и сильных граждан, включая великое множество крепких, трудолюбивых крестьян.

Говорят, в свое время Луначарского попросили предложить надпись к спроектированному тогда памятнику Достоевскому. Утверждают также, что достаточно циничный нарком просвещения среагировал буквально на ходу: «От благодарных бесов». Убежден, что нынешние победители в России могут смело позволить себе туже самую эпитафию к тому же самому памятнику. И еще: если это демократия, то что же тогда фашизм?

Говорят, в свое время Луначарского попросили предложить надпись к спроектированному тогда памятнику Достоевскому. Утверждают также, что достаточно циничный нарком просвещения среагировал буквально на ходу: «От благодарных бесов». Убежден, что нынешние победители в России могут смело позволить себе туже самую эпитафию к тому же самому памятнику. И еще: если это демократия, то что же тогда фашизм?

Давно это было. Уж и не верится, что яркой надеждой горели все сердца, что могучей лавой шли когда-то вперед. И мнилось - еще напор, еще месяц - и взовьется над Кремлем трехцветный стяг. Короче, это было летом 1919 года, когда Добровольческая армия, по дороге в Москву, вышла из Донецкого бассейна на просторы южной России, рвалась к Харькову, Курску, Орлу. Безмерны были жертвы тех, кто простой, незаметной, такой обыденной кровью кропил поля битв. Безмолвно вставали кресты безымянных могил. Стойко шли другие. И что встречала армия на крестном пути своем? Чем поддержали ее, усилили ее мощь, что дали великому национальному делу те, во имя кого лучшая русская молодежь - офицеры, студенты, юнкера, кадеты, гимназисты, полуодетые, полуголодные юноши и мальчики - безропотно шли на смерть?

Перед угрозой голода и социального взрыва Сталин умело переложил ответственность за продовольственные трудности на "козлов отпущения". Это по его настоянию ОГПУ публично разоблачило контрреволюционную организацию «вредителей рабочего снабжения», целью которой было «спровоцировать голод, волнения и свергнуть диктатуру пролетариата». Профессора А. В. Рязанцев и Е. С. Каратыгин, «сформировавшиеся при царском режиме», но занимавшие высокие посты в Комиссариате торговли и Высшем совете народного хозяйства, были обвинены в руководстве заговором. Газета «Правда» от 22 и 25 сентября с негодованием комментировала это дело. После волны арестов 48 человек были расстреляны (для 1937 это просто смешные цифры). Комиссариат торговли постановил «бросить в решающие звенья аппарата Союз рыбу, Союзмясо, Союзконсерв и Союзплодовощ не менее пятидесяти выдвиженцев рабочих московских предприятий» на преодоление обнаруженного вредительства.

Блинов умудрился создать не только гусеничную повозку. Он придумал первый реальный проект кинематической схемы поворота гусеничного транспорта, применимый к любой гусеничной машине. Также изобрёл запальник (вариант калоризатора) для "нефтянки" (тогда так назывались дизельные ДВС, работающие на сырой нефти). На рубеже XIX-XX веков Блинов изобрел свой вариант четырёхтактного двигателя внутреннего сгорания, который работал на сырой нефти. А позже он умудрился наладить даже производство таких двигателей.

Асунсьон, площадь Героев, белокаменный Национальный пантеон героев… Здесь покоится прах героев Парагвая. На металлических дощечках – сотни составляющих славу страны имен: испанских, индейских и… русских… Русские имена в парагвайской столице и других городах страны носят улицы и проспекты: Команданте Беляев, Команданте Саласкин, Команданте Канонников, Офисьеро Серебряков. На карте Асунсьона значится улица России. А на западе страны есть город Фортин-Серебряков. Там же стоит памятник русскому генералу Беляеву - главному военному советнику парагвайской армии… В какие только концы света не забросила судьба русских воинов в изгнании! И здесь, в отдаленном уголке мира, вписали они свои имена на скрижали русской доблести и чести.