При свете того мученического костра, на котором горит Россия, мы должны пересмотреть все основы нашего государственного быта и нашего национального самочувствия. И первое, чему мы должны научиться, — это русскому национальному самостоянию.

Пособие по подготовке военных разведчиков, действующих за линией фронта, в глубоком тылу врага, впервые выходит в открытой печати на русском языке. Его авторы, в прошлом бойцы спецназа ГРУ, дают здесь ре- комендации, необходимые для начального обучения военнослужащих в подразделениях глубинной (силовой) разведки. Авторы освещают вопросы психофизической и тактической подготовки разведчиков, следопытства и маскировки, оборудования укрытий и преодоления минновзрывных заграждений, рукопашного боя, выживания в экстремальных природных условиях, а также многое другое. Это пособие принесет пользу сержантам, прапорщикам и офицерам специальных войск, членам военно-спортивных и военно-патриотических клубов, учащимся школ выживания, туристам, охотникам, рыбакам и вообще всем, кто хочет научиться преодолевать любые опасности.

Особенность тютчевского христианского мировоззрения состоит в том, что он о вере и о Христе написал прикровенно, не на показ, с большой любовью. Да и в то время наставлять в вере в поэзии было бы неуместно. Это сейчас, после стольких лет выкорчевывания Православия, есть большая потребность в чисто духовных и богословских стихах и в их объяснении. Тютчеву хватило гениальности, чтобы свои христианские видения, мысли, чувства облечь в очень своеобразную, и в то же время ясную форму.

Итак, наша школа до сих пор не была училищем благочестия — и это не по каким-либо несовершенствам школьных программ, а потому, что этому учат не уроки, а люди и жизнь. А учить было некому, ибо жизнь образованных классов учила распущенности и безбожию; потому, что эта жизнь с роковою силой властвовала и над громадным большинством учащих, и над самым духовенством...

Быстрое продвижение мощной французской армии опрокинуло планы русского командования задержать ее силами армии Барклая-де-Толли и ударить во фланг силами армии Багратиона. Стратегическая обстановка требовала скорейшего соединения двух армий, а это заставляло отступать. Русское командование приняло решение соединить армии под Витебском. Но соединения не произошло, так как армия Багратиона не смогла пробиться сквозь густые массы французов. Она была вынуждена отступить к Смоленску, где наконец и произошло соединение армий. После кровопролитного сражения русские войска оставили Смоленск.

...

Десятилетиями позже в печать начали проникать свидетельства и с другой стороны условной «тыловой границы». Вот фрагмент (с небольшими сокращениями) из дневниковой записи Николая Рибаковского, инструктора отдела кадров горкома ВКП(б). Даты совпадают: январь 1942-го - то самое время, когда по всему городу не стало воды и электричества, когда морозы доходили до 35 градусов, когда остановился весь транспорт, когда мертвецов уже не хоронили, а живым начали добавлять в хлеб древесные опилки: "Вот уже три дня как я в стационаре горкома партии..., в одном из павильонов ныне закрытого дома отдыха партийного актива Ленинградской организации в Мельничном ручье.... По-моему, это просто-напросто семидневный дом отдыха... С мороза, несколько усталый, вваливаешься в дом, с тёплыми уютными комнатами, блаженно вытягиваешь ноги... "

Катеньке Кутыриной в 1941-м было всего семнадцать. Она была хорошенькая, кокетливая и очень весёлая девушка. В неё влюблялись прекрасные юноши. Они все погибли. Она их пережила и не забыла. Дневниковые по тону записи очевидца, по содержанию эти воспоминания – свидетельские показания прямого участника событий, а по результату - вклад в копилку нашей коллективной памяти о тех, кто остался навечно в тех «окаянных днях».

Одной из мер для поднятия авторитета ВКС могло бы быть прекращение «перепроизводства» генералов в Армии. Очевидно, что чем их больше, тем меньше престижа в глазах общества и воинских чинов имеет генеральское звание. Я полагал бы желательным, чтобы этим званием облекались только начальники, принадлежащие к ВКС, т. е. начиная с начальника дивизии. В Генеральном штабе в чине генерала должны бы быть положены должности не ниже начальника штаба армии или военного округа. Число административных генеральских должностей необходимо сократить до минимума. Таким путем было бы упразднено большое число генералов, вовсе не пользующихся тем авторитетом, который должен быть свойственен высокому военному вождю.

Социальные эксперименты бывших советских политиков жестоко аукнулись для миллионов простых граждан. То есть жили-поживали они в своих квартирах — и даже, как говорится, в самом страшном сне... Но страшные сны иногда все же сбываются: оказалось, что ни дома, ни работы, ни родного языка — всего, что включает в себя понятие "родина", у них больше нет. И чтобы спасти себя и своих близких от разъяренной толпы бывших соплеменников, нужно было просто бежать — не имея возможности ни продать квартиры на старом месте (они мгновенно обесценивались), ни купить на новом. Об этом своевременно позаботились российские чиновники, взвинтив цены на жилье до заоблачных высот.

Оставшиеся в живых израненные защитники Ялты построились в принятое каре и стремительно двинулись на прорыв. Турки не ожидали вылазки, полуденный зной умерил их боевой пыл. В первый момент они попятились, и каре брянцев успело пройти открытое место, подойдя к ближайшему лесу. Увидев, что русские ускользают, турки с удвоенной яростью бросились их преследовать.
В лесу дорог не было. Движение каре замедлилось, оно рассыпалось, и, понятно, ударная сила отряда упала. Ряды его таяли. Майор Салтанов, давно сломавший шпагу, дрался ружьём со штыком, пока не пал, изрубленный ятаганами. Даже лекарь Шульц отчаянно отбивался непривычной для него шпагой, но и его настигла смерть.
Только спустившаяся ночь позволила спастись горстке храбрецов. Капитан Михачевский, подпоручик Ачкасов, восемь пехотинцев, три канонира и четыре казака - всего семнадцать человек, все израненные и все чудом уцелевшие от верной смерти, перевалили через горный хребет яйлы и вернулись в полк. Из 222 русских воинов 205 пали смертью храбрых в неравном бою. В плен не сдался никто.

Мы должны надеяться на Бога, на духовные силы национальной России и на самих себя, верных Богу и родине. И только; этого довольно, и больше надеяться нам не на кого.

Александр Дмитриевич тоже сразу оценил перспективность реактивной артиллерии. И решил, что русская армия непременно должна иметь такое оружие.

Однако англичане строго хранили секрет производства ракет. И тогда Засядко решил разработать их сам. Вернувшись на Родину, он продал единственную ценность, что у него была – небольшую наследную усадьбу под Одессой. На вырученные деньги оборудовал лабораторию. И засел за работу.

За основу исследований он взял столь популярные в те времена заряды для фейерверков и шутих. И вскоре добился успеха. Да какого! Александр Засядко создал два типа ракет – зажигательные и осколочные (гранатные). Дальность выстрела превышала три километра, что превосходило показатели английских снарядов. К тому же Александр Дмитриевич разработал легкий и удобный станок для запуска ракет, он был сделан в виде простой треноги, в то время как «конгревовы ракеты» запускались с артиллерийского лафета – тяжелого и неповоротливого, неудобного для транспортировки. Потом пошел еще дальше – разработал пусковой станок для залпового пуска сразу шести ракет!

Как и все прочие отрасли, наука в советском государстве была полностью подчинена господствующей идеологии и обязана была покорно следовать директивам партии, даже если оные, сочинённые малограмотными недоучками, противоречили законам природы. Все научные процессы оценивались государственными и партийными органами с точки зрения их соответствия марксизму-ленинизму и цели общественного построения социализма и коммунизма, запрещая целые научные направления, попавшие в категорию враждебных марксистской точке зрения, и репрессируя самих учёных. По свидетельству академика Дмитрия Лихачёва, «в науке насаждалось представление, что с самого начала исследования может быть правилен только один путь, одно истинное направление, одна научная школа и, разумеется, только один главный учёный, «вождь» своей науки». Подобная практика приводила к уничтожению настоящих учёных, выдающихся специалистов с мировыми именами и возвышению малообразованных, наглых и бессовестных карьеристов. Самый яркий пример тому – разгром генетики, сопряжённый с триумфом «лысенковщины» и страшной гибелью великого русского учёного Н.И. Вавилова.

6 сентября (27 августа) 1689 года был подписан Нерчинский договор — первый мирный договор между Россией и Китаем, важнейшая историческая роль которого заключается в том, что он впервые определил и государственную границу между двумя странами. Заключение Нерчинского договора поставило точку в русско-цинском конфликте, известном также как «Албазинская война».

Не унесу я радости земной
И золотых снопов зари вечерней.
Почувствовать оставшихся за мной
Мне не дано по-детски суеверно.

И ничего с собой я не возьму
В закатный час последнего прощанья.
Накинет на глаза покой и тьму
Холодное, высокое молчанье.

И если вы хотите н а р о д н о й воли, если душа болит, если ясно видно, как расправляются с Россией Макдональды, Вандервельды − прочие, если познали о ф и ц и а л ь н ы х представителей… − если вы с подлинной тоской вопрошаете: «где Россия?» − тогда путь открыт. Надо спаяться, надо понять друг друга, без укоров, без поминаний. Правда, пора и пора − забыть! Пора, наконец, поверить в родные чувства. Ведь у нас же н и ч е г о нет, если нет родины! Ведь за живой, за с в о й народ отвечаем!.. Много чистых и там, и там, разучившихся уважать и понимать друг друга. Надо н о в ы м стать совсем, найти истинное преображение. Т а м разберемся, если з д е с ь найдемся. Мы должны найти общий язык и мысли, если понесем истинную, внепартийную, внеличную любовь к народу, к его духовным и бытовым навыкам, к его праву б ы т ь так, как он хочет. Воистину любящие народ д о л ж н ы, наконец, найти и общую дорогу.

Публикуем главы из воспоминаний видного деятеля Великих реформ Александра II, военного министра, генерал-фельдмаршала Дмитрия Алексеевича Милютина (1816-1912). В 1856≈1860 годах он был начальником Главного штаба Кавказских войск и ближайшим соратником наследника и командующего Кавказской армией князя А. И. Барятинского. Милютин был не только свидетелем описываемых событий, но и одним из главных участников решающего этапа Кавказской войны ≈ заключительного периода сопротивления Шамиля и его пленения. И потому ⌠достопамятное историческое событие передано им достоверно, живо, колоритно. Здесь все интересно: и значительные события ≈ занятие Гуниба, почти неприступного, ⌠защищенного природой убежища, русскими войсками, и мелкие детали и факты (например: пленение Шамиля произошло накануне дня коронации Александра II (26 августа). Интересно, что вооруженная борьба не заслоняла для Барятинского задачи немедленного обустройства покоренной восточной территории Кавказа, создания ⌠сообразной с духом народа администрации <. . >для приобретения такого положения, которое избавило бы нас в будущем от всяких случайностей и вторичной кровавой бойни. В эйфории победы он говорил шутя Милютину, что со временем, лет через 50 или 100, эти события станут сюжетом для романа, драмы, даже оперы, и всех участников вы ведут на сцену в блестящих костюмах. Эта шутка сняла напряжение пережитого дня. Реальная историческая перспектива оказалась суровой.

Текст публикации приводится по списку с автографа, подготовленному самим Д. А. Милютиным, который хранится в его фонде: ОРРГБ. Ф. 169. Карт. 13. Ед. хр. 3. Л. 91 об -106 об Текст главы приводится полностью, сохранена стилистическая и языковая особенность написания некоторых слов, авторская транскрипция имен собственных и географических названий.

Вторая половина 1909 года отмечена была обилием этих минут непосредственного общения. Особенно памятна встреча Царя и народа на полях Полтавских. Повсюду одинаково заявляло о себе народное сердце. В глубине Украйны, во имя которой фабрикуется преемниками Мазепы «украиньска самостiйность», в Севастополе, омраченном воспоминаниями «потемкинцев»2 и лейтенантов шмидтов, Русский Царь мог одинаково видеть, что Его верный Русский народ – малорусской и великорусской ветви – остается всей душой с Ним, Самодержавным Царем своим, а не с мазепами, гершуни, шмидтами и прочими разрушителями Русского отечества. «Самодержавие Мое останется таким же, как было встарь», – сказал однажды3 народу Государь Император. Русский народ со своей стороны всегда и повсюду, когда только его голос не искажается врагами Царя, свидетельствует, что и он в своих отношениях к Царю остается таким же, как был встарь.

Подмена рефлексии народного характера саморефлексией – давняя традиция русской умственной культуры. Ещё Пётр Чаадаев, говоря о России как о «выпавшей из истории христианского человечества», описывал положение образованных сословий. Письма Чаадаева – это вопль человека, взращённого в утопии «русского Запада», но впервые с состраданием обратившего взор на огромный «материк» – Россию. Европеизированному сознанию Россия представлялась недостойной европейской цивилизации. Жизнеощущение Чаадаева было безысходно трагическим потому, что он не видел отчуждённости образованных сословий от национальных корней. Не к самобытнейшей русской цивилизации, а к европеизированному культурному слою можно отнести слова Чаадаева: «Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый важный факт нашей истории пришел извне, каждая новая идея почти всегда заимствована». Не у России, а у дворянской секуляризованной денационализированной культуры «нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего». Саморазоблачающе звучат слова «Философических писем», если отнести их к собственному предмету – характеристике экзистенциального состояния дворянской культуры: «Мы идём по пути времён так странно, что каждый сделанный шаг исчезает для нас безвозвратно… у нас нет развития собственного, самобытного, совершенствования логического. Старые идеи уничтожаются новыми, потому что последние не истекают из первых, а западают к нам Бог знает откуда, наши умы не бороздятся неизмеримыми следами последовательного движения идей, которые составляют их силу, потому что мы заимствуем идеи уже развитые. Мы растём, но не зреем; идём вперед, но по какому-то косвенному направлению, не ведущему к цели» (П.Я. Чаадаев).