По пути мы видели, как действуют погромщики. Группы молодых вооруженных азербайджанцев, численностью человек по двадцать-тридцать, врывались в квартиры армян, зверски убивали хозяев, не считаясь с возрастом и полом, после чего приступали к грабежу. К ним с энтузиазмом присоединялись соседи жертв, тут же захватывая освободившуюся квартиру, дрались между собой, не поделив что-нибудь из награбленного. Трупы выбрасывали из окна, и на улице над ними продолжали глумиться. Женщин и мальчиков, прежде чем убить, по очереди насиловали на глазах у всех. Дети не отставали от взрослых, тащили все, что могли унести, под одобрительные крики родителей. На площади «Украины» примерно сорок этих зверей насиловали пятнадцатилетнюю армянку, сменяя друг друга под восторженное улюлюканье их же женщин и детей.

Вечером к нам пришли 8 офицеров кавалеристов — молодежь с полковым врачем. Принесли с собой три бутылки хереса «Санчо», единственное приличное вино в деревенской лавочке. Мы достали две бутылки рому и бутылку аниса. Объединение кончилось тем, что адъютанта (графа) отнесли домой и врач дал какое-то противоядие от отравления алкоголем. Просили извинения, что вчера не могли провести встречу Нового Года в «своей среде», так как были у своего полковника. Приглашали к себе вслед, но пришел младший альферес и смущенно заявил, что господа офицеры «устали». Мы остались одни и поздравили друг друга с Новым Годом. Около Теруэля полный разгром красных. С нашей стороны участвовало 400 орудий и много авиации, это было самое крупное сражение за всю испанскую войну. Интернациональные бригады понесли семьдесят процентов потерь, взято и истреблено 40 танков, 20 орудий (пленных очень мало, так как их не брали), взяты в плен советский полковник и испанский полковник, сдавший красным остров Менорку (Балеарские острова).

История бывшей резиденции российских государей, Ливадийского дворца в начале 1920-х гг., хранит в себе множество «белых пятен». Слабо изученным остается происходившее здесь в первые годы после окончательного установления советской власти. В том числе, личности тех, кто управлял созданным на территории императорского имения «пролетарским курортом». Одним из этих людей был Иван Имханицкий.

В России до 1917-го года довольно компактно жило более 6 млн. казаков. Идеологи «мировой революции» объявили их «опорой самодержавия», «контрреволюционным сословием». Как писал Ленину один из таких «теоретиков», И. Рейнгольд: «Казаков, по крайней мере, огромную их часть, надо рано или поздно истребить , просто уничтожить физически, но тут нужен огромный такт, величайшая осторожность и заигрывание с казачеством: ни на минуту нельзя забывать, что мы имеем дело с воинственным народом, у которого каждая станица - вооруженный лагерь, каждый хутор - крепость».

- Слава героям! – вновь истошно завопил Лось.

- Слава нации! – заревели нетрезвые голоса.

- Смерть москалям!

Кричал и Лёня, с каждым выкриком чувствуя, как отлетают от сердца туманившие его сомнения, как легка и пуста становится не отягощённая тяжёлыми думами голова, и как взамен этого всё существо наполняется твёрдой решимостью сражаться с врагами родной страны до победного конца.

- Ла-ла-ла-ла-ла-ла! – ударили в здоровенный там-там где-то совсем рядом, и ещё бодрее стало на душе.

«За одного нашего убьём десять ваших!» - так сказал священник на похоронах одного из погибших на войне хлопцев. Да-да! Именно так! Десять! Двадцать! И нечего жалеть и оглядываться! Потому что – никогда мы не будем братьями!

Большая забота проявлена в создании и закреплении национальной терминологии. Земли соборной Украины дотоле именовались то Русью, то Малороссией, то Украиной. Были еще Новороссия, Буковина, Карпатская Русь, Холмщина. Все это надлежало унифицировать и подвести под одно имя. Раньше из этого не делали большой политики и все перечисленные термины были в ходу. Но примерно с 1900 года, термины "Русь" и "Малороссия" подверглись явному гонению; их еще трудно было вытравить окончательно, но все усилия направляются на то, чтобы заменить их "Украиной". Выпустив первый том "Истории Украины-Руси", Грушевский вынужден был сохранять это название, и для последующих томов, но во всех новых работах имя Руси опускалось и фигурировала одна "Украина". Изменили календарную терминологию. Римские названия месяцев "январь", "февраль" и т. д, которые сейчас употребляет весь культурный мир, пришли в Киев вместе с христианством. Впродолжении 900 лет их употребляла киевская, литовско-русская, московская и петербургская письменность. Они вошли в быт всего православного востока Европы. Самостийникам понадобилось заменить их доморощенными "грудень", "серпень", "жовтень", отдалив себя, на этот раз, не только от России, но и от Европы.

Возвращаясь из эмиграции на Роди­ну, я и не думал, что мне придётся здесь когда- либо заниматься благотворительностью. Это­го в планах не было. Но, посетив однажды ря­довую российскую больницу, я пришёл в ужас от увиденного: для прооперированных людей в больнице не было даже обыкновенных бин­тов! Об отсутствии лекарств и сколько-нибудь сносного питания и говорить не приходится. Кон­траст с высокоорганизованным медицинским об­служиванием Запада был столь разительным, что это произвело тягостное впечатление. Тогда мне пришла в голову идея воспользоваться моими свя­зями на Западе и среди русской эмиграции для оказания России реальной помощи, прежде всего лекарствами. Так в 1997 году и родился благо­творительный фонд “Милосердие”

Коллективизация стала заключительным этапом расказачивания, в ходе которого были ликвидированы единоличные казачьи хозяйства, а казачество было превращено в колхозное крестьянство. Для исследования данного процесса нами был выбран Хоперский округ Царицынской губернии, ставший передовым районом страны по темпам и масштабам коллективизации.

Василий Михайлович Чернецов родился в 1890 г., происходил из казаков станицы Усть-Белокалитвенской Области Войска Донского. Сын ветеринарного фельдшера. Образование получал в Каменском реальном училище, в 1909 г. закончил Новочеркасское казачье училище. На Великую войну вышел в чине сотника, в составе 26-го Донского казачьего полка (4-ая Донская казачья дивизия). Выделялся отвагой и бесстрашием, был лучшим офице­ром-разведчиком дивизии. В 1915 году В.М. Чернецов возглавил партизанский отряд 4-ой Дон­ской казачьей дивизии. И отряд этот рядом блестящих дел покрыл неувядаемой славой себя и своего молодого коман­дира. «За лихие дела и смелую работу» В.М Чернецов многократно был отмечен в благодарственных приказах командиров. К ордену Св. Георгия, полученному им в 1914 году, прибавились еще пять боевых орденов и почетное Георгиевское оружие.

Вряд ли найдётся в русской истории ХХ века более заскорузлый и более лживый миф, чем миф о «кровавом « воскресении». Дескать, собрался мирный простой русский народ к своему царю-батюшке, чтобы поведать тому правду о тяжкой своей жизни, пришел мирным шествием к Зимнему дворцу, а царь, злодей такой кровавый, выйти к народу и поговорить с ним не захотел, да повелел тот народ расстрелять. И полегло того мирного народу много тысяч человек....

Транспорт забит до отказа. Все равно; надо же погрузить запасный батальон. Я приказал грузить наших солдат на корабль лебедкой. Подъемный кран гроздьями поднимал людей на воздух и опускал в темноту, куда попало, на головы и плечи тех, кто уже тесно стоял на палубе. Так я грузил запасный батальон: лебедка стучит, земляки ухают сверху. Электрическая станция в городе работает, и как-то особенно светлы далекие огни фонарей. Изредка слышна стрельба: перекатится, смолкнет. Я все жду, когда же начнут стрелять как следует. В темноте подходит еще часть. У меня сжалось сердце: куда грузить, места нет. Это офицерская рота 2-го полка, бывшая в арьергарде, и одиночные люди 3-го полка. Третьего полка не ждали, за него были спокойны: для его погрузки был отдан транспорт «Святой Николай». Но команда «Николая», не окончив погрузки, обрубила канаты, и транспорт ушел. Подходят новые группы. Тогда я прыгнул в шлюпку и, можно сказать, молнией помчался к миноносцу «Пылкий», куда был погружен штаб Добровольческого корпуса генерала Кутепова.

Автор этой книги, Евфросиния Антоновна Керсновская (1907–1994), родилась в Одессе в дворянской семье. В годы гражданской войны семья спасается от преследования большевиков и переезжает в свое родовое имение в Бессарабию, которая тогда была частью Румынии. Евфросиния своим трудом поднимает пришедшее в упадок хозяйство, становится фермером. После ввода советских войск в Бессарабию в 1940 г. мать и дочь Керсновских, как бывших помещиков, выгоняют из дома.
В 1941 году ее, как и многих других бессарабцев, ссылают в Сибирь, на лесоповал. Там она вступается за слабых, беззащитных. За это ей грозит голодная смерть. Она решается на побег. Прежде чем ее схватили, она прошла по тайге полторы тысячи километров.
Её судят, приговаривают к расстрелу. Хотя она и отказывается писать прошение о помиловании, расстрел заменяют десятью годами лагерей. В Норильском лагере она работает в больнице и морге, затем по собственной воле занимается самым тяжелым трудом - шахтерским. Там она чувствует себя свободней - "подлецы под землю не спускаются".
После освобождения из ссылки, в Ессентуках, в 1964-68 годах пишет по просьбе матери о пережитом, эти 12 тетрадей иллюстрированы её акварельными рисунками (703 рисунка).
Тетради с первой по двенадцатую (полный текст), без иллюстраций.

Остается подвести итоги. Федор Иванович был человеком необыкновенно чистой, нравственной жизни, а в благочестии равнялся инокам из дальних обителей. Иностранцы, особенно те, кто имел причины к вражде с русским государством, порой отзывались о царе как о сумасшедшем или о сущем простаке. Но факты свидетельствуют об ином. Государь не был ни помешанным, ни слабоумным. «Простота» его, вернее всего, была простотой не умственно отсталого, а блаженного, «Божьего человека».

6. Из телеграммы И.В.Сталина - В.И.Ленину от 26 октября 1920 г.: "Несколько казачьих станиц наказаны примерно...". 9. Из секретной телеграммы И.В.Сталина и Г.К.Орджоникидзе от 30 октября 1920 г.: "РВС Терской группы. Копия РВС Комфронта. Грозный. Предписывается Вам произвести в срочном порядке переселение казаков Асиновской станицы за Терек…”. 10. Из телеграммы И.В.Сталина - В.И.Ленину от 30 октября 1920 г.: "Первое. Выселено в военном порядке пять станиц. Недавнее восстание казаков дало подходящий повод и облегчило выселение, земля поступила в распоряжение чеченцев. Положение на Северном Кавказе можно считать несомненно устойчивым…”. РЦХИДНИ. ф. 17, оп. 112, д. 93, л. 35. 11. Из телеграммы члена Реввоенсовета Кавказской трудовой армии Врачева Г.К.Орджоникидзе и И.В.Сталину от 1 ноября 1920 г.: "Выселение станиц идет успешно... Сегодня у меня происходило совещание с чеченцами - представителями аулов. Настроение чеченцев превосходное, они рады до бесконечности и заявляют, что наш акт для них великое историческое событие".

6 января 1918 г., в день Крещения Господня, по решению большевицкого правительства было разогнано "Учредительное собрание", которое по замыслу организаторов Февральской революции было уполномочено "волею народа" решить вопрос о форме правления в России. Именно на волю этого "Учредительного собрания" Великим Князем Михаилом Александровичем, братом Государя, и другими присоединившимися членами Династии (в том числе Вел. Кн. Кириллом Владимировичем) было незаконно передано решение вопроса о судьбе российской монархии. Многие православные надеялись увидеть в этом нечто вроде Всероссийского Земского Собора, хотя, конечно, это была утопия в тех революционных условиях, да и делегатов избирали совсем не православным образом: на партийной основе.

Вышли в поле и в северном направлении верстах в четырех увидели нашего ночного врага. Быстро развернулись 5 и 6 полки, резким ударом сбили бригаду 7-й дивизии и погнали ее на север. Штаб дивизии и 6 орудий не могли поспеть за полками и отстали, а с ними 4 сотни 6-го полка (реверв). И противник и преследующие его полки скрылись. Вдруг слева появляется еще кавалерия; после оказалось, что сто была вторая бригада 7-й дивизии, шедшая на выручку 1-й бригады. Принять бой с нею четырем сотням и штабу нечего было и думать, уходить к полкам - потеряешь артиллерию. Тогда применили военную хитрость. Вдоль жел.дороги были кусты. Все подводы непрерывно то выезжали из-за посадки, то снова скрывались, создавая впечатление больших масс. Артиллерия из всех орудий открыла беглый огонь, а штаб и 4 сотни на рысях пошли навстречу бригаде. И цель была достигнута. Красные не решились принять бой и стали обходить нас, идя на север, причем попали между нами и возвращавшимися из погони 5-м и 6-м полками. В результате обе бригады потеряли все орудия, взятые нами в полной исправности.

Чтение под надзором родителя и разговоры с ним, кажется, способствовали к развитию детского моего понятия, и я уважал его не только как отца, но и как знающего человека. Одно только крепко меня огорчало. Родитель мой, к несчастью своему, имел гибельную слабость, или, можно сказать, непонятную болезнь. Обыкновенно он никогда не употреблял хмельных напитков, даже по целому году и больше, но иногда, случалось, был своей болезни подвержен две и три недели сряду, до того, что все просит вина, а кушать хлеба не может. Если, бывало, ему откажут или не усмотрят, то выбежит из дому в одной рубашке, и всякому встречному готов в ноги поклониться, дай только ему на вино. Такой солидный человек за рюмку водки готов был тогда отдать последнее! А после двухнедельного запоя слабел, тощал, делался совершенно больным вроде горячки; чуть встанет с постели, с ним припадок такой, что с трудом приводили в чувство, и все были в страхе и трепетали за его жизнь. Кожа с тела и даже с языка лентами сдиралась! Как только выносило здоровье!

5 июля 2014 года в Донецк вошли силы Народного ополчения Донбасса Славянского гарнизона. На тот момент в городе наблюдалось ухудшение криминальной обстановки. В частности, участились случаи так называемого «отжима» неизвестными вооруженными людьми автомобилей и другого имущества граждан, мародерства, бытового хулиганства. В городе появилось большое количество нетрезвых праздношатающихся лиц. Очевидно, такая ситуация была связана с отсутствием единоначалия среди находящихся на тот момент вооруженных ополченческих групп, низкой дисциплиной и слабым контролем со стороны руководства, а также полным политическим параличем силовых структур, контролирующих преступность.

До коллективизации деревня жила спокойно: поля убраны, скотина ухожена, хлеб в закромах. Все друг другу доверяли, ни от кого не запирались, никто чужого не брал. Все, как одна семья, были. И пьяницы у нас были. Да где их только нету?! А как пришла коллективизация, так всё и смешалось: и скотина, и хлеб общими стали. Многие дома стояли заколоченными. Дворы - пусты. Всё сразу осиротело. Сначала на всё это было дико смотреть. Но ничего! Потом попривыкли и к этому. В колхоз звали обещаниями. Говорили, что все будут жить одинаково хорошо. Те, кто победней, сразу поверили этим обещаниям, стали вступать в колхоз. Но зажиточные не доверяли этим словам, боялись потерять своё кровное. Были случаи и силой загоняли в колхоз. Тогда крику, слез и ругани было полно. Были и такие, кто колхозам сопротивлялся: скотину травили, зерно жгли, и вообще всякую "порч" делали. Их потом "врагами народа" назвали, ссылали, а, бывало, и расстреливали. Это чтобы другим неповадно было колхозам сопротивляться.

Передо иной сидят женщины, разные — молодые и пожилые. Русские учителя. Беженцы! Их рассказы о случившемся с ними и их семьями в Баку в последнюю неделю нельзя слушать без содрогания. Сегодня на улицах Баку стоят танки, дома одеты в черные траурные флаги. — На многих домах надписи: «Русские — оккупанты!», «Русские — свиньи!». Моя мама приехала по распределению из Курска в глухое горное азербайджанское село учить ребятишек русскому языку. Это было тридцать лет назад. Теперь она пенсионерка. Я второй год работала в школе... Пришла неделю назад в школу, а в коридоре надпись: «Русские учителя, идите в уборщицы!». Я говорю: «Вы что, ребята?». А они в меня плюют... Я их азбуке учила. Теперь вот мы с мамой здесь. Родственников в России у нас нет. Денег нет, работы нет... Куда? Как? Ведь моя родина — Баку.Женщины-учительницы, с которыми я беседовал в маленькой комнатке, то и дело утирали невольные слезы обиды.