...среди бела дня, когда даже родственников было мало около тюрьмы, открылись тюремные ворота, выехал конный отряд красноармейцев, за ним пешком в полном составе вышла вся переведенная в тюрьму группа офицеров, плотно окруженная двойным кольцом пеших и конных красноармейцев. Их повели по Алуштинскому шоссе и вели пять верст в сад Крымтаева, где жили только двое татар-сторожей, которые и явились единственными нейтральными очевидцами расстрела этих несчастных. Эти татары рассказали, что приведенных сначала отвели в дом, где всю ночь допрашивали. Оттуда раздавались стоны и крики от пыток, которым их подвергали. На рассвете всех офицеров вывели из дома в сад, где разделили на пять групп. Первую группу заставили вырыть себе братскую могилу, и когда она была вырыта, их поставили перед ней в ряд и залпом расстреляли. Большинство тел расстрелянных попадало прямо в могилу.

Исследователи преобразовательной деятельности Муравьева на посту генерал-губернатора будут неизменно изумляться ее размаху: она охватила практически все области управления и общественной жизни огромного края. Недаром уже современники Муравьева говорили, что этот человек стоит целого Комитета министров, и называли его «Петром Великим Восточной Сибири». С той только разницей, что Петр был самодержец, сам себе голова, Муравьев же все 14 лет находился между молотом и наковальней. Слишком во многом он должен был действовать в рамках предписаний и согласований с Петербургом, с одной стороны, а с другой — ломать сопротивление местной оппозиции, тех некоронованных сибирских королей, которые не собирались сдавать без боя ни финансовой, ни какой иной своей власти.

Начало втягивания Дагестана, земли давней и развитой исламской традиции, в общую формирующуюся систему радикального исламизма можно датировать 1990 годом, когда 9 июня в Астрахани состоялся учредительный съезд Исламской партии возрождения (ИПВ). Уже тогда местом пребывания ее штаб-квартиры была выбрана Махачкала, а председателем руководящего органа партии, именуемого Маджлис-Шура (Совет), стал представитель Дагестана Ахмад-кады Ахтаев, вскоре скончавшийся. Однако работа в том же направлении{1} была продолжена, и теперь на первый план выдвинулся лидер ваххабитов Дагестана Багаутдин Мохаммад, приглашенный в Чечню в августе 1996 года для утверждения шариата. С появлением в Чечне Багаутдина напряженность здесь усилилась, и личность его заслуживает тем большего внимания, что именно он, в 1992-1993 годы организовавший на деньги из Саудовской Аравии Исламскую гимназию в Кизилюрте, возглавил радикально-исламское движение «Джаамат аль-ислами», базой которого стали так хорошо теперь известные всем в России села Карамахи и Чабанмахи Буйнакского района.

30 ноября исполнилось 115 лет со дня рождения человека уникальной судьбы - истинного Белого воина, партизана-чернецовца, учёного с мировым именем, музыканта, атамана Всевеликого Войска Донского Зарубежом и Почётного Председателя Русского Обще-Воинского Союза Н.В. Фёдорова. Представляем вниманию читателей программу из цикла "Вестник РОВСа" по очерку И.Б. Иванова.

Иван Никитич с гордостью говорил: «Я родоначальник Скобелевых». Давая далее наставление своему сыну, он продолжал: «Советую не забывать, что ты не более, как сын русского солдата, и что в родословной твоей первый, свинцом означенный кружок – вмещает порохом закопченную фигуру отца твоего, который потому только не носил лаптей, что босиком бегать было ему легче.

Наиболее заслуженным георгиевским кавалером среди всего русского офицерства Первой мировой войны по праву считается выходец из крестьян села Павловского Барнаульского уезда Томской губернии, штабс-капитан, воевавший в 23 Сибирском стрелковом и 504 пехотном Верхнеуральском полках, Александр Алябьев. Он был награжден Георгиевскими медалями четырех степеней, Знаком отличия Военного ордена 4-й и 3-й степеней, Георгиевским крестом 2-й и 1-й степеней. Георгиевским крестом 4-й степени с лавровой ветвью и орденом Святого Георгия 4-й степени.

Нелегальная церковная работа молодежи носила уже несколько иной характер и была деятельностью относительно небольшого количества участников, принадлежавших к наиболее твердым и убежден­ным представителям этого церковного движения.

В легальной церковной работе молодежи принимали участие ее самые широкие слои, и, поскольку она не была особенно опасна, там встречались лица, лишь чисто внешне принадлежавшие к Церкви (по привычке или под влиянием семьи) и легко сравнительно отпадавшие при усилении гонений на Церковь. В этом отношении степень религиозности и ее сознательности у этой части молодежи была весьма различна.

Рассказ академика Дмитрия Сергеевича Лихачева о судьбах русской культуры, о том, что происходило с интеллигенцией на протяжении его жизни. Беседа с Дмитрием Лихачевым записана у него дома и на даче. Включены уникальные архивные записи. (Россия, 2000).
Авторы: Бэлла Куркова, Виктор Правдюк

Борьба с религией, в частности с Православной Церковью, проводимая в различных формах советской властью в течение всего времени ее суще­ствования, широко известна во всем мире, но известна, главным образом, только с одной стороны: мы имеем в данном случае в виду те меры наси­лия, террора и пропаганды, которые осуществляет коммунистическая власть по отношению к религии. Зато значительно менее известна другая сторона этой борьбы — борьба верующих за Церковь и в частности борь­ба советской молодежи за веру своих отцов. Если внимательно просмотреть советские газеты времен нэпа, то ста­новится ясным, что страна при наличии религиозных гонений переживала несомненный духовный подъем. В большинстве газет того времени можно найти статьи и заметки, сравнительно объективно рассказывавшие об успе­хах «религиозников» и требовавшие в связи с этим усиления антирели­гиозной пропаганды в целях «перевоспитания наиболее отсталых граждан, продолжающих придерживаться религиозных предрассудков».

Началом белой борьбы принято считать 2/15 ноября 1917 г., когда, сразу же после большевицкого переворота, на Дону была объявлена запись в Добровольческую армию генерала М.В. Алексеева. В 1918 г. в Архангельске была сформирована Северная армия генерала Е.К. Миллера, которая сделала попытку воссоединиться с сибирской армией адмирала А.В. Колчака в направлении Котлас-Вятка. Наибольшим успехом белых сил было освобождение Сибири, Урала и выход к Волге летом 1919 г., достижение армией генерала А.И. Деникина рубежа с угрозой Туле в 200 верстах от Москвы в октябре 1919 г., тогда же генералом Н.Н. Юденичем была создана угроза красному Петрограду.

Заключительный аккорд нашего водевиля прозву­чал на следующий день. Накануне, возвращаясь в ка­меру, я подхватила и спрятала в параше кусок карто­на, на который в дежурке сметали мусор, и тщательно вырезала из него нашим «перископом» весьма харак­терную фигуру Дунаева. Корпела я над этой скульп­турой долго, зато сходство получилось полное: фу­ражка набекрень, руки в карманах огромных «ушас­тых» галифе, низкая талия и ноги врозь, носками наружу.

После неудачного Прутского похода 1711 года, едва не завершившегося пленением Петра и всего русского войска турками, о последствиях которого для российской наградной системы мы говорили в статье об ордене Святой Екатерины, основные военные действия были вновь перенесены на берега Балтийского моря. Небольшое сражение у финского города Ваза должно было окончательно восстановить престиж нашей армии, а победу в нём по соображениям морально-психологического порядка следовало отметить как-то специально, в результате чего появилась медаль «За Вазскую баталию». С неё и продолжим наш рассказ о медалях петровской поры.

Кавказская туземная конная дивизия в рядах Российской императорской армии являлась одной из самых красочных боевых частей, принимавших участие в Первой мировой войне. С началом борьбы против большевизма офицеры и всадники дивизии приняли участие в рядах белых армий, и своей кровью запечатлели верность и преданность российским государственным идеям. Так как годы летят неудержимо, и в настоящее время большинство «туземцев» уже перешло в лучший мир, то я взял на себя смелость собрать и редактировать записки и воспоминания участников Первой мировой и Гражданской войн в рядах туземных конных полков, дабы оставить на страницах русской военной печати для потомства страницы бессмертных подвигов Кавказской туземной дивизии во главе с её августейшим командиром.

Мы должны выжить. Нельзя умирать ради чьих-то игрищ и торгов.
Тем более, когда люди даже не статистика.
Мы свидетели. Мы должны выжить, чтобы рассказать внукам, чтобы написать книги о великих Героях. И о циничных предателях.
О Боге и мамоне в душах, о водоразделе, прошедшем по нашим сердцам.
Об обманутых украинцах и преданных русских. О том, как брат на брата, а «паны» договорятся. Когда фас сказать, когда наказать дерущихся. О доверчивости славянской. Об оккупации денежных пиявок .
Расскажем. Даже если на каждого нацепят чип и будут отслеживать мысли и все остальное по Оруэллу. Даже если затем как Алексея Борисовича Мозгового попытаются убить. Они опоздали. Он успел сказать то, что мы передадим из уст в уста потомкам. Мы должны успеть запомнить.. Сохранить. Даже в подполье хранить свое.
Вот тогда и умрем не зря. Сказав свое слово. Передав свою веру. Свои принципы. Свою Любовь.
Сберечь. Сохранить. Не дать уничтожить нашу память. Нашу культуру. Историю. Наше Будущее возможно только если мы не забудем наше настоящее, которое станет историей.
Не от украинцев мы будем скрываться, как в клипе «зря они к нам пришли».
Настоящий враг страшнее и сильнее, богаче и подлее. Спрут. Всемирный. Он пришел заставить всех замолчать. Но власть его не вечна.

Сто лет назад на страницах петроградских и московских газет был опубликован небольшой очерк о девушке-героине Первой мировой войны, удостоенной солдатского Георгиевского креста. Причем, как отмечали издания, награждение девушки желанным для всех бойцов «крестиком», стало первым таким случаем за Германскую войну. И хотя об этой юной героине много писалось в газетах и журналах, история не сохранила для нас ее точного имени. В одних публикациях ее называли Анной, в других ‒ Татьяной, а в третьих приводились лишь инициалы ‒ Л.П. Но все сходились в одном: прославила себя храбрая девушка под именем добровольца Анатолия Павловича Тычинина.

Кровь стынет в жилах, когда читаешь: «на территории Архангельской области осталось 9268 спецпереселенцев, 4385 семей»

Хантилин Р. Невольники и бонзы,

документальные очерки – Архангельск. 1998, с. 81.

То есть к моменту окончания «раскулачивания» потери составили – 9 из 10 высланных  «кулаков». Причем в их семьях осталось всего по 2 души. Почти все дети многочисленных семей «кулаков» погибли.

Подписанное 1 декабря 1618 года в принадлежащем Троице-Сергиеву монастырю селе Деулине между Россией и Речью Посполитой было подписано перемирие сроком на 14 лет и 6 месяцев. Эта своеобразная черта была подведена под событиями долгого, неимоверно тяжелого, порою даже беспросветного Смутного времени и ставшей ее неотъемлемой частью русско-польской войны. Условия перемирия нельзя назвать легкими и безболезненными для русской стороны. Подтверждалась принадлежность польской короне уже захваченных поляками городов: среди них Смоленск, Новгород-Северский, Рославль и другие.

Освистанная чеченскими мальчишками, стоявшими по обочинам шоссе, оплеванная глумливыми СМИ, она в декабре 1996 года была выброшена в заснеженные ставропольские степи, на заброшенный аэродром бывшего ДОСААФ. И если ниточка связи армии с Россией не порвалась тогда совсем, то это исключительно благодаря жителям Ставрополья, несшим и везшим солдатам продукты, теплые вещи, топившим для них бани. И все же чувство горечи переполняло военных: «Ощущение мерзкое. Как будто ведро помоев в лицо выплеснули», — так емко и образно выразил это чувство один из офицеров.

Другой развил сходные мысли более пространно: «За что людей столько положили? Чего добились? Если здесь (в Чечне) установлен мир — то я римский император. Если раньше мы здесь не давали бандитствовать и грабить, как им хочется, то уж теперь-то они развернутся. Никто не помешает. Они уже сейчас орудуют в Грозном и окрестностях, да еще и числятся при этом защитниками общественного порядка… В Чечне им скоро будет тесно. Слишком уж их много, а делить и грабить скоро станет нечего. Они же дальше двинут, в Россию. А тогда что? Опять Грозный брать или Чечню колючей проволокой обносить и минировать?.. « ( «Солдат удачи», № 8, 1997 год).

Подтвердив выводы чекиста, Медем был вынужден дать следующую расписку: «Ниже подписываюсь в том, что мне со стороны ведущего дело было 28 декабря 1930 года объявлено о том, что я своим отказом назвать людей, которых я знаю в городе Сызрани, препятствую выяснению всех обстоятельств дела и, таким образом, снимаю ответственность с сызранского отдела ОГПУ в соблюдении соответствующих процессуальных норм в части срока содержания под стражей». Далее следовала приписка: «Из лиц, которых я знаю по имени, отчеству и фамилии, я некоторых в данное время помню, но назвать и этих отказываюсь по той причине, что выдвигать людей, которых я случайно вспомнил, этим самым совершая к ним несправедливость, – не нахожу возможным».

Оценка по динамике численности растущих детей во всех областях РСФСР, Украины и Белоруссии и доле в них славян показывает: - в «катаклизме» 1930-х погиб или не родился - каждый ТРЕТИЙ ребенок Русского мира. - детские потери Русского мира в «катаклизме» 1930-х составляют 6,5-7,5 млн. погибших или нерожденных детей.