А в общем, страшная вещь гражданская война; какое озверение вносит в нравы, какою смертельною злобой и местью пропитывает сердца; жутки наши жестокие расправы, жутка та радость, то упоение убийством, которое не чуждо многим из добровольцев. Сердце мое мучится, но разум требует жестокости. Надо понять этих людей, из них многие потеряли близких, родных, растерзанных чернью, семьи и жизнь которых разбиты, имущество уничтожено или разграблено и среди которых нет ни одного, не подвергавшегося издевательствам и оскорблениям; надо всем царит теперь злоба и месть, и не пришло еще время мира и прощения... Что требовать от Туркула, потерявшего последовательно трех братьев, убитых и замученных матросами, или Кудряшева, у которого недавно красногвардейцы вырезали сразу всю семью? А сколько их таких?..

Приведенные корреспонденции в „Часовом", кроме всего прочего, говорят о „необходимости понимания" о „выполнении своего долга перед Россией". Мне, как жившему в то время в Риве и окончившему вышеупомянутые Курсы, хочется паделиться с читателями „Переклички" своими воспоминаниями об этом периоде жизни русской эмиграции во Франции и в городе Риве в частности. Хочется рассказать, как тогдашняя молодежь участвовала в усилиях русских людей свергнуть советскую власть. Может быть эти воспоминания будут интересны для тех, кто не жил тогда и не знает как, с прекращением борьбы за Россию с оружием в руках, борьба эта и подготовка к ней стали принимать другие формы, как мы искали тогда иные способы, иные возможности участвовать в ней и продолжать дело спасения России. Но прежде всего, расскажу о совершенно свободных условиях и обстановке, которые помогли и были использованы энергичными офицерами, чинами РОВС, жившими в то время в городе Риве.

В дороге мысль настойчиво вертелась вокруг прошлого, настоящего и дней грядущих; нет-нет да и сожмет тоской сердце, инстинкт культуры борется с мщением побежденному врагу, но разум, ясный и логичный разум, торжествуй над несознательным движением сердца!.. Что можем мы сказать убийце трех офицеров или тому, кто лично офицера приговорил к смерти за “буржуйство и контрреволюционность”? Или как отвечать тому, кто являлся духовным вождем насилий, грабежей, убийств, оскорблений, их зачинщиком, их мозгом, кто чужие души отравлял ядом преступления?! Мы живем в страшные времена озверения, обесценивания жизни. Сердце, молчи, и закаляйся, воля, ибо этими дикими, разнузданными хулиганами признается и уважается только один закон — “око за око”, а я скажу: “два ока за око, все зубы за зуб”, “поднявший меч...” В этой беспощадной борьбе за жизнь я стану вровень с этим страшным звериным законом — с волками жить... И пусть культурное сердце сжимается иногда непроизвольно — жребий брошен, и в этом пути пойдем бесстрастно и упорно к заветной цели через потоки чужой и своей крови. Такова жизнь... Сегодня ты, а завтра я. Кругом враги... Мы, как водою остров, окружены большевиками, австро-германцами и украинцами. Огрызаясь на одних, ведя политику налево и направо, идешь по пути крови и коварства к одному светлому лучу, к одной правой вере, но путь так далек, так тернист...

Первый Кубанский поход является вторым этапом боевых действий Добровольческой Армии и тесно связан с ее первым периодом формирования. Для полного ознакомления и понимания 1-го Кубанского похода необходимо знать, как вообще создавалась Добровольческая Армия и что она переживала в первом периоде своего бытия. В этом году исполнится 45 лет со времени начала похода. До сих пор очень многие о нем или не знают или имеют смутное представление. В своих воспоминаниях я умышленно не буду касаться ее боевых действий ни в ее первый период - от 2-го ноября 1917 года до 9-го февраля 1918 года, - ни второго периода - от 9 февраля до 30 апреля 1918 года. Заинтересованный читатель найдет изложение боевых действий Доброармии за эти периоды в воспоминаниях других авторов.

Будущий ученый и общественный деятель Кубанского казачьего войска, один из первых археологов, статистов, историков края Евгений Дмитриевич Фелицын родился 5 марта 1848 года в семье обер-офицера в Ставрополье. Окончив Ставропольскую губернскую гимназию, он 13 апреля 1864 года в возрасте 16 лет поступил на военную службу унтер-офицером в 74-й Ставропольский пехотный полк, который в то время вел боевые действия на Западном Кавказе.

На речке Абарани, на пути в Эчмиадзин из Дженгулинских гор, где стоял лагерем Красовский, лежит селение Ушакан. Около него раскинулся обширный персидский лагерь. Переселение персидского лагеря к Ушакану было недаром. Все обстоятельства убеждали Аббаса-Мирзу, что Красовский, укрепившись в горной позиции, намерен держаться оборонительной системы, и вот наследник персидского трона решился направить удар в самое сердце христианского населения, двинув, 15 августа большую часть своих сил, под начальством Юсуп-хана, на Эчмиадзин. Он справедливо предвидел, что движением этим Красовский вынужден будет выйти в открытое поле, так как положение Эчмиадзина, защищаемого одним только батальоном Севастопольского полка, действительно, могло внушать ему серьезные опасения.

Фотограф и изобретатель Иван Васильевич Болдырев родился 9 сентября 1850 года в бедной казачьей семье станицы Терновской Области Войска Донского. По его собственным воспоминаниям, поздно освоил грамоту и должен был получить должность писаря, но выбрал другой путь. Позднее он так объяснил свой главный жизненный выбор: «Любя с малых лет мастерство, я решил научиться фотографическому делу, которое скорее могло дать мне денежные средства к существованию, а также и доступ в друге города».

Публикуем новый фильм проекта «Мой ГУЛАГ» — рассказ Людмилы Вишняковой. Ее отца — инженера-технолога промышленного завода — арестовали вместе с коллегами, а мать отправили в Казахстан как «жену изменника родины».

Разбив противника в Восточной Галиции, наша 3-я армия перешла через реку Сан, про­двинулась значительно вперед, произвела лег­комысленный - и поэтому неудачный - штурм Перемышля и остановилась. В это время я возвращался из Киева по излечении от ранения, полученного в первом бою, и, проходя по доро­ге всевозможными этапами, мог видеть, что штаб 3-й армии переместился в Ярослав, штаб 11-го армейского корпуса - в Пржеворск, а штаб 32-й пехотной дивизии с управлением 32-й артиллерийской бригады - в село, назва­ния которого теперь не помню (хотя и помню, в сметане, а командир бригады сказал: «На­чался штурм Перемышля», что вызвало пес­симистические предсказания присутствовав­ших).

Вернулся в 12.30 в управление — сведение, что немцы заняли Раздельную и станции дороги; украинцы пристально следят — сказал Федоров. Просил распустить завтра слух, что, сосредоточившись на северо-востоке от Кишинева, пойду на Рыбницу, Балту, Ольвиополь на соединение с поляками. Авось надую немцев, хотя сомнительно; положение, в общем, тяжелое — слишком поздно уходить. Офицер 2-й бригады не может сегодня ехать и, чтобы не задерживать уход, взял 75 тысяч рублей за 120 тысяч рублей для уходящих с собой. Выехали из общежития в 2.30. Мигай остался, чтобы взять “лаурин-клемент”, — будет нагонять. Я с Невадовским18, Храповым и помощником шофера пошли вперед на “пирсе”. До границы раза три останавливали с пропусками. В Унгенах нагнали броневиков на переправе; возня с комендантом, детально проверяющим машины. Ступин, наскочив на “пакаре” на переднюю машину, разбил фонари, помял крыло; с машиной что-то не в порядке — ее буксировали; остался сзади еще и грузовой “пакар”. Погода хмурится, начинает накрапывать. Дорога дрянь, ухабы.

У нас обожают говорить о "русификации", якобы насаждавшейся царской Россией и СССР. Но очень не любят вспоминать о насильственной украинизации 20-х годов, проведенной советской властью. Историки хорошо знают о ней все. Но на официальном уровне в нашей "свободной" стране их не слышат.

Еще до заключения позорного для России Брест-Литовского мира в разных казачьих областях, и в особенности на Дону, стали зарождаться очаги русской национальной армии, для зашиты права и порядка на Руси и борьбы с внутренними и внешними врагами.

Вторую часть шестого тома, посвященную исключительно умозрительным опытам, автор начинает с того, что описать жизнь не только человечества, но и одного народа представляется невозможным; т. е., другими словами, что вся история есть не более как бессмыслица.

Весной 1820 года двое уроженцев Волынской губернии, братья Абель и Израиль Бланки, подали прошение митрополиту Новгородскому, С-Петербургскому, Эстляндскому и Финляндскому о совершении над ними крещения для присоединения к «Греко-Российской религии» (так в документе). Эту «страшную тайну», известную теперь всем, приказал строго засекретить Сталин.

В этот день, рано утром, в штабе Сводной кавалерийской дивизии генерала Скоропадского (1-ая бригада 1-й Гвардейской кавалерийской дивизии, батарея Е. В. Лейб-гвардии конной артиллерии и Крымский конный полк) было получено от одного из разъездов донесение, что по шоссе, которое проходит севернее Августовских лесов, от Немана на запад двигается, в направлении Сувалок, длиннейшая колонна германских обозов.

Живые воспоминания жертв сталинщины — и деревенской девочки, и московского студента...

- Вы думали, знали, что виноват в этом Сталин?
- Конечно, знали. А кто ж ещё? Ленин умер в 1924 году, я ещё не родилась. Только Сталин такое над нами сотворял.

240 лет назад, в августе 1783 года, крупнейшее грузинское царство Картли-Кахетия присягнуло на верность императрице Екатерине Великой. Продвижение России на юг стало спасительным для христианских народов Кавказа.

Почему солдаты шли за своим офицером в огонь и воду? Явно от братского общения, от той близости, каковая существовала между офицером и солдатом, близости реальной, а не пропагандной. Именно из ревности революционные партии в своей пропаганде называли офицеров "золотопогонниками", стараясь придать этому величанию отрицательное значение. Не состоятельно такое величание офицеров и потому, что стремление показать офицеров, как прислужников капиталистов - явная клевета и обман простых людей.

19 апреля 1918 года, пройдя железную дорогу, разогнав в Горькой Балке большевиков, мы пришли в Лежанку, замкнув после двух месяцев свой путь борьбы за «русский светоч». Большевики из Лежанки поспешно ушли, забрав с собою несколько сот мобилизованных жителей этого села. Мы здесь еще в недоброй памяти; у жителей много страха, еще не забыт Февраль, когда мы с боем брали это большое село и когда человеческая жизнь валилась, как листья в осеннюю пору. Бабы, однако, через пару часов освоили положение и смело начали всякие военные и партикулярные разговоры.

Шестой том труда автора отличается тем, что вся последняя часть его посвящена рассуждениям, касающимся, более или менее удачно, науки только что возникающей - физиологии коллективных организмов43. Не имеем ни сил, ни охоты разбирать целиком эту неудобоваримую часть, в которой мысли действительно верные перепутаны с самыми странными парадоксами и высокопарными фразами довольно тощего содержания; коснемся преимущественно только тех мест ее, которые имеют хотя некоторое отношение к войне и войску.