Иоанн заключил его в оковах в темницу. Однако оковы чудесным образом спали со святого; ему привели голодного медведя, но тот кротко лег в углу, не трогая св. Филиппа. Эти чудеса ослепленный гневом Царь воспринимал как "чары!"... Не решаясь казнить первоиерарха Русской Церкви открыто, Царь определил местом пожизненного заключения митрополита монастырь св. Николы стараго. Народ с утра до вечера толпился вокруг обители, желая увидеть хоть тень славного святителя, и рассказывал о нем чудеса.

...

Смешно выглядела эта старавшаяся изо всех сил казаться воинственной и решительной компания! Молодой сечевой командир, ставший между генералом и дверью, ведущей в его спальню, с трудом вытащил свой револьвер. Мальчишка! Ожидал сопротивления? А его подчиненные с нарочито свирепым видом, очевидно, были мало знакомы с винтовками, так что у одного из них затвор был не довернут, а другой, наведя на арестованного дуло, копался, стараясь засунуть патрон в коробку, что ему плохо удавалось. Угадал генерал, что эти люди, являвшие собой молодую армию, силятся исполнить все по правилам уставов и инструкций, но не ведают толком как. Отдал им револьвер и шашку, остался сидеть, наблюдая за их действиями с насмешливым видом, которого не умел и не старался скрыть.

Живя спокойно заграницей, вспоминаешь то, что было у нас несколько лет тому назад. Тяжело говорить о том, как большевики разрушали наш уютный, цветущий городок (речь идет об одном из южных губернских городов), сколько людей — и все самых лучших — они уничтожили. Расстрелы шли беспрерывно, иногда за одну ночь гибло до 80-ти человек, не успевали зарывать, как следует. Был случай, когда один офицер, не до конца застреленный, сумел сбросить с себя небольшой слой земли, которым его засыпали, и доползти, истекая кровью, до первого домика. Там его впустили, но сейчас же дали знать в чека, и бедного молодого человека убили уже окончательно… По большей части расстреливали связанных попарно и в одном белье, верхнее платье снимали еще в тюрьме — оно доставалось палачам и они жалели испачкать его кровью. Был случай, когда зараз расстреляли трех матерей с детьми (9 авг. 1918 г.), также связанных вместе. Шофер, отвозивший их за город, к месту казни, плакал, рассказывая об этом расстреле. Другой шофер, возивший постоянно приговоренных, кончил самоубийством. У одних наших знакомых Р. было несколько больших собак, голодных и худых — с продовольствием даже для людей становилось все хуже и хуже. Вдруг заметили, что собаки эти по ночам куда-то исчезают и, день ото дня, делаются толще. Это показалось странным. Хозяева проследили, что собаки бегают к оврагам, куда сваливали расстрелянных. Их поспешили отравить.

За последнее время сельское хозяйство в России набирает обороты, становясь все более выгодным. Правительство, как и сами землевладельцы, уделяет культуре возделывания земли большое внимание. В Санкт-Петербурге под руководством князя Петра Ольденбургского было создано общество для продвижения сельского хозяйства, возделывания полей, разведения садовых культур с целью усовершенствования качества и увеличения количество продукции, что уже показывает прекрасные результаты. В России имеется переизбыток запаса зерна. Бесчисленные грузовые танкеры, наполненные зерном, ежегодно отправляются за границу. В 1848 году, например, Франция была полностью обеспечена российским зерном. В 1848 году, когда Российское правительство ввело запрет на вывоз зерна, в стране значительно снизились цены, поскольку огромные запасы собственного зерна стали поступать на внутренний рынок. Даже в случаях неурожайного года в России в отдельных губерниях не будет ощутимой нехватка хлеба, поскольку в каждой деревне имеются доверху заполненные зернохранилища, запасов которых вполне достаточно на долгое время.

Тем, которые слабы духом, должно прийти на помощь Государство. Оно должно очистить душу солдата, готовящуюся предстать перед Господом, от земных забот. Скорая и верная помощь осиротевшей семье солдата пенсией и заботами общества и правительств, внимательное отношение к телу убитого, торжественные похороны в гробах с постановкою памятника, почитание памяти не неизвестного солдата, а именно такого-то, за отечество живот свой положившего, такой-то роты, такого-то полка, такой-то деревни, волости, губернии — примиряют с мыслью о смерти, облегчают подвиг. Кроме страха смерти в бою, есть еще страх ранения. Стоит прислушаться в бою к пулям — и уже закрался страх. Уже провожаешь каждую пулю тревожною мыслью: «Эта в живот… Эта в ногу. Ой, как будет больно…» И уже обмякает тело, а страх холодными струйками бежит по коже.

На сегодняшний день число погибших на Донбассе детей превышает 100 человек… По оценкам независимого Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ), более 2 млн детей пострадали в ходе гражданской войны, среди них более 200 убитых детей: 75 детей убиты в ДНР, причем 59 в 2014-м году и 15 детей за первые месяцы 2015-го; 42 ребенка погибли в ЛНР. Так же, за время военных действий на юго-востоке Украины были разрушены 491 школа, 78 больниц и четыре детских дома. Количество искалеченных и оставшихся сиротами детей не сосчитано до сих пор.

Внук Ильи Репина Дий (Дмитрий) тайно перебежал в Советский Союз весной 1935 года. Судьба Дия Репина так и оставалась неизвестной. Она прояснилась только после распада СССР. Его расстреляли уже в августе 1935 года «за намерение осуществить теракты против высших руководителей СССР и переходе границы». В 1991 году он был реабилитирован в связи с отсутствием состава преступления. Причиной его перехода, стала жажда знаний, он хотел поступить в Ленинградский ИПИИ (Институт пролетарского изобразительного искусства – так называлась в то время Всероссийская Академия художеств). Когда-то там учился, а затем преподавал его дед. Учебному заведению в 1937 году присвоят имя И.Е.Репина, но Дий этого уже не узнает. Его расстреляют в день рождения своего деда.

Станция Жлобин. Повсюду красные флаги. Огромный плакат рябит в глазах своею надписью: Долой самодержавие! Да здравствует Совет солдатских и рабочих депутатов! Станция, пути, перрон - все битком набито солдатами, грязными, оборванными и нахальными. Приходящие поезда штурмом берутся товарищами, которым каждая минута дорога... Звон и треск выбиваемых стекол, безконечная брань и разухабистые, похабные песни сплошным гулом стоят в весеннем воздухе.

Быт ссыльных описан довольно подробно. Спать приходилось на голой земле, в яме, которую сами и вырыли, работали на износ, несмотря на погоду и болезни. Стелле приходится переживать по-настоящему страшные испытания – конвоиры избивают её за грубые нарушения лагерных правил – сорванный за оградой цветок или попытки поговорить с местной собакой. Самое ужасное в том, что мама не может быть вместе с дочкой, пока та поправляется, приходит в себя от подобной воспитательной работы. Она оставляет полуживого ребёнка лежать в яме, накрытой чемоданом, чтобы солнце не било в глаза, и идёт работать. Но можно ли сказать, что мама бросает дочку в беде? Конечно, нет! Удивительно, но даже сюда, в лагерь, в голую степь, место, где нет ничего живого, человеческого, мама смогла принести отголоски прежней домашней жизни – стихи и песни, сказки и долгие разговоры с дочкой обо всём на свете. Именно в лагере у Стеллы с мамой происходит важный разговор о рабстве и свободе: – Нас продали в рабство, что ли? – спросила я. – Мы теперь рабы? – Ну что ты, моя хорошая. Рабство – это состояние души. Свободного человека сделать рабом нельзя.

Сильная, восставшая из праха национальная Россия, которая вновь стала бы играть положенную ей роль, которая по праву получила бы свою долю победительницы над Германией, была «союзникам» не нужна. Их вполне устраивал хаос, в котором русские убивали русских, а Россия, как самостоятельная единица, по существу не существовала вовсе. Так и дозировали помощь – не для того, чтобы победила Россия национальная, но для того, чтобы подольше продлилась усобица, казавшаяся такой выгодной еще отнюдь не напуганной призраком коммунизма Европе… Впрочем, даже порядком узнав, что такое коммунизм, получив на месте России серпасто-молоткастого монстра, жаждущего распространить свою экспансию на весь мир, Запад ни в коей мере не придет к мысли о поддержке национальных русских сил. Парадокс, но национальная Россия так и останется для «союзников» более пугающей, нежели Триэсерия… Оттого, может быть, что преступник всегда подсознательно больше боится собственной жертвы, нежели другого преступника, нежели подельника.

31 мая 2017 года в Музее истории ГУЛАГа прошла вторая лекция в рамках цикла «От революции к террору». Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Музея истории ГУЛАГа Татьяна Полянская рассказала о детях, пострадавших в годы репрессий.

Я думаю, что то, что пережили мы тогда, имеет прямое отношение и к сегодняшней жизни. Лагеря были одной из форм убиения грядущих поколений и их веры. Я люблю людей, люблю очень. Мне кажется, что мы, уцелевшие обязаны соединить времена. Я всегда помню тех, от кого не осталось даже крестов. У меня нет права забыть ни их муки, ни их страшную смерть. Творческое созидательное начало в человеке — бессмертно, душа — свободна. Молодежь должна осознать необходимость противостояния страшному призраку тоталитаризма, должна ориентироваться и на духовную сторону жизни.

Так сложилось, что если сейчас в России и вспоминают военных летчиков времен Первой мировой войны, чаще всего разговор ограничивается упоминанием имени Петра Николаевича Нестерова — автора «мертвой петли», первого пилота, ценой собственной жизни таранившего противника в воздухе. А ведь в течение 1914—1918 годов «войну над крышами» вели сотни мужественных офицеров и солдат, прославившихся блистательными подвигами. Наш рассказ пойдет о самом результативном русском летчике времен Первой мировой войны — первом летчике-истребителе в полном смысле этого слова…

Он родился в 1820 году в бедной семье в Твери. Окончив курс в Преображенском училище в Москве, не мог продолжать образования по недостатку средств. И в судьбоносном 1837 году поступил в Оружейную палату канцелярским служителем второго разряда. Забелин всего добился своим трудом. Будучи самоучкой, с пятью классами училища, стал знаменитым историком и археологом, одним из основателей Исторического музея, председателем Общества истории и древности, почетным членом Московского и Санкт-Петербургского университетов, Российской академии наук, автором 250 книг, многие из которых имели большой успех и сделали его человеком не бедным.

Это имя только в последнее десятилетие вырвалось, наконец, из небытия и, несмотря на продолжающиеся ещё со всех сторон злобу и недопонимание, уверенно шествует по Руси, обретая, наконец, надёжное пристанище в сердцах православных людей России и Зарубежья. "Яко исчезает дым от лица огня, тако да исчезнут" все несправедливые и злонамеренные наветы на прекрасного русского писателя, подвижника благочестия. Да и воспиталось уже поколение православных людей, которое не даст в обиду, не позволит затоптать это славное имя...

Странен был вид обречённого города. Отчего-то никто не спешил встать на его защиту. Ломились от публики театры, переполнены стояли кафе. На всех углах гремела музыка. Мелькали лёгкого нрава девицы и сомнительной наружности типы – для них стояла золотая пора. А сколько шикарно одетых дам передвигалось по улицам Киева под руку с офицерами, совсем не спешившими на фронт! Последний, торопливый парад одуревших, обречённых на гибель людей. В последний раз – показать блеск нарядов. В последний раз – пройти под руку с прекрасной дамой. В последний раз – покутить в кабаке на последние же! В последний раз – ласкать женщину. Все, абсолютно все жили в сознании надвигающейся катастрофы (уж заполнившие город беженцы из Совдепии – никак не могли слепы быть, и пережившие прошлогоднюю бойню киевляне – тоже), но никто не шевельнул пальцем, чтобы её отвратить. Всем было «не больше всех надо». Жизнь свою хотя бы - кому больше надо было спасать?.. А жизнь была копейкой. Её прожигали – в последний раз. И вся Россия – так же в последний раз жила? Гибла так же напрасно и бессмысленно?..

Большевики всё свирепели. Студент П. убил комиссара Н. За это был расстрелян его отец, мать, два брата (младшему было 15 лет), учительница-немка и ее племянница 18 лет. Через некоторое время поймали и его самого. Расстрелян преподаватель сокольской гимназии, чех. Инспектор гимназии — за то, что говорил им правду в глаза. Расстреляны наши соседи и близкие знакомые мать и сын К. Расстреляна жена генерала Ч. с двадцатилетней дочерью. Шоферы, возившие их на место убийства, рассказывали, что перед расстрелом несколько красноармейцев изнасиловали молодую Ч. Она со стоном обратилась к матери: — Мамочка, за что мне еще и это? — Потерпи, деточка, мы сейчас умрем. Сегодня расстреляно 22, завтра 19 человек. Был день, когда расстреляли 46 человек. Расстрелы производились тогда за 5–6 верст от города. Могилы копали неглубокие и зарывали кое-как. Собаки делали в них норы. Вокруг валялись среди клочков одежд отгрызенные руки и ноги. Найти можно было легко по ужасающему трупному запаху, который приводил вас к месту расстрела. На другой день после расстрела к родным приходили чекисты и конфисковали все имущество. Объявлено было о выселении всех семейств расстрелянных в подвалы. Но эту меру издевательства им не удалось ни разу применить, т. к. жители наотрез отказались меняться.

Ополченец ДНР Виталий Коробков попал в плен 24 мая к боевикам 7-го батальона «Правого сектора». Командир карателей лично отрезал парню указательные пальцы – фотографии экзекуции изверги распространили в Сети. Удалось установить личность нацистского главаря. Этот боевик взял себя в качестве позывного фамилию лидера Штурмовиков Гитлера «Рем». Характерна реакция на совершенное преступление поставленного Киевом т.н. «губернатора» Луганской области Георгия Тука. ««Вата! Посмотри на мое фото! Я похож на „голубя мира“?! Вата! Ты подняла вонь из-за пальцев убийцы?!! Я буду помогать вашему уничтожению до последнего», - написал Тук в своем фэйсбуке. 29 ноября в Донецке перезахоронили тела троих ополченцев Новороссии, которых в августе 2014-го взяли в плен каратели из батальона «Айдар». Бойцы были заживо задавлены танком, который разворачивался на них несколько раз.[ii]

Даже после смерти Грина Нина Николаевна продолжала безумно любить своего мужа. В изголовье лагерных нар она поставила его фотографию, чудом уцелевшую после бесчисленных обысков, и каждый день старалась положить рядом с ней то зеленый листок, то травинку, то красивый кусочек ткани - цветы в лагерях не росли... Рядом с Ниной Николаевной Оля научилась верить в чудо, которое обязательно должно произойти. И это чудо случилось: в 1954-м ворота лагеря перед ними распахнулись. А затем произошло еще одно, самое невероятное: у ворот легкую как пушинку, едва стоявшую на ногах от слабости Олю подхватил на руки человек, который любил и ждал ее все эти годы и который вскоре стал ее мужем...