...

...

Много венков сложено было на могилу доблестного и славного фельдмаршала в тихом, уединенном Сахаровском парке. Есть - золотые, есть серебряные, высокохудожественные, есть скромные, есть из живых цветов, есть из дуба, есть из лавра. Надписи на них гласят и о признательности целого Болгарского народа, и о том, что он был начальник властный и снисходительный, вождь победитель, принесли венки войска, которые он в бой водил, его, дорогой ему, 14-й стрелковый полк, части, которыми он командовал, где служил, которые подготовлял. Все надписи на венках только в слабой степени передают его доблести и достоинства. Достоин он венков полководца, венка государственного деятеля, но главнее всего, прежде всего, подобает ему один венец - венец, как совершенству по доблестям человека, насколько совершенство может быть и достижимо на земле.

После дней позиционной войны под Ломжей, с апреля по июнь 1915 года, Лейб-гвардии Гренадерский полк снова представлял собой грозную силу. В полк вернулось много кадровых гренадер, раненных в первых боях, в ротах было по два-три офицера, - вещь небывалая после боев 1914 года. После смены из окопов, пройдя форсированным маршем 60 верст, полк погрузился в эшелоны для переброски в район гор. Холм.

Мне было 16 лет в Двенадцатом Году, а сестра была старше меня и уже замужем. Муж её был очень болен. 3 августа проскакал по Фурштадтской верховой казак и кричал, чтобы все спасались в крепость, что Наполеон на нас идёт. Как услышала это бедная сестра, так просто обомлела. Куда деваться с больным? Да муж велел ей сам оставить его на власть Божью и уходить с детьми, а дети-то были мал мала меньше. Делать было нечего: забрала она их и ушла к матушке и ко мне: «Куда вы, - говорит, - туда и я». Мы жили тогда в своём доме на Свирской, и она недалеко.

Во время бомбардирования Смоленска Французами многие его жители спасались в Успенский собор. Наполеон в него вошёл после занятия города, огляделся во все стороны, и снял шляпу. Присутствовавшие приписывают это движение невольному благоговению, которым он был проникнут при виде величественного храма. Император велел переводчику, шедшему за ним, успокоить его именем всех несчастных, тут находившихся, потом осмотрел собор и приказал приставить к нему стражу, чем спас его от грабежа.Стоит ещё над одними из городских ворот церковь, посвящённая имени Божией Матери Смоленской. Она далеко не замечательна красотой архитектуры, зато наполнена воспоминаниями Двенадцатого Года. На месте ворот возвышалась во время оно крепостная башня, которую называли Днепровской, а в ней стояла под шатром икона Одигитрии Божией Матери, списанная в больших размерах с Мономаховской иконы. В 1727 году один из смоленских жителей, Длотовский, получил позволение выстроить на место шатра деревянную церковь во имя Божией Матери. Чрез два года она была освящена. Приобщившись Св. Таин, храмоздатель, по окончании обедни, положил земной поклон пред иконою Одигитрии и в продолжение нескольких минут не подымался с земли. К нему подошли: он был мёртв.

21 января 1919 года в советской России вступил в силу декрет Совета Народных Комиссаров «О заготовке продовольственных продуктов», внесший значительные изменения в систему государственных продовольственных заготовок – продовольственную разверстку. На волне экономического кризиса были утверждены меры принудительного изъятия продуктов питания у населения в пользу армии, городов и функционирования промышленных предприятий. Разверстке подлежали: хлеб, крупа, зерновой фураж, сахар, соль, мясо, рыба, яйца, растительное масло, картофель и животные жиры.

Всероссийский Социал-христианский Союз «Освобождение народа» был основан в 1964 году в Ленинграде группой единомышленников, людей, связанных узами личной дружбы, знакомых между собой еще с университетских лет. Союз этот представляет собой очень интересное явление среди всех тех молодежных объединений, которые стали известны за последние 15-20 лет. Дело в том, что помимо резкой и радикальной критики марксистской доктрины и материалистического мировоззрения в целом, которая содержится в программе нашего Союза, мы попытались впервые, насколько мне известно, предложить и некую идеальную модель для будущей свободной России. В этом существенное и важное отличие нашего Союза от, скажем, демократического движения и некоторых других направлений инакомыслящих. В этой своей положительной программе мы сознательно с самого начала ориентировались на ценности христианские, пытаясь в свете христианства, в свете вечных истин Евангелия решить целый ряд социальных проблем и проблем политических. Насколько нам это удалось удовлетворительно описать, судить лучше всего нашим читателям, поскольку в прошлом году в издательстве «Имка-Пресс» вышла книга, посвященная нашей организации, где помещен впервые был полный текст нашей программы.

Военные планы командования вскоре изменились. Оставив высоту не взятой полк, понесший значительные потери, перевели на отдых и переформирование под Одессу. Словно раненные звери, зализывающие раны, они постепенно приходили в себя. На полное переформирование ушло несколько месяцев. Сонная, сырая одесская зима прошла спокойно. А уже в апреле поползли слухи о готовящемся большом наступлении и какой-то новой секретной тактике, которую командование собиралось применить впервые. В мае полк был снова переброшен на юго-западный фронт. Было видно по всему, что готовится очень мощный удар. И вот, наконец, в первой половине июня по всей линии фронта началось знаменитое Брусиловское наступление, ставшее впоследствии самым грандиозным прорывом русской армии.

Вокзал спал мертвым сном. Во всех помещениях, куда я ни тыкался в полной темноте, все полы были устланы спящими телами, а мне было не до сна. Обойдя вокзал кругом, я нашел в одной комнатушке свет. Войдя туда (оказалось телеграфное отделение), я нашел симпатичного старичка, полураздетого от жары почти докрасна раскаленной печурки. Старичок сидел за телеграфом и что-то старательно выстукивал на аппарате. Я молча подошел к печурке и стал греться. Когда старичок кончил, он обернулся ко мне, пытливо взглянул на меня и спросил, кто я, откуда и что мне надо от него. Он оказался самим Начальником станции Сулин и дежурным в эту ночь. И вот только тут, в первый раз за мой долгий и очень нерадостный путь до гор. Сулина, я с душевным облегчением сел на стул, снял с себя левый сапог и вынул из потайного места свою «красную карточку», которой меня так необдуманно, легкомысленно снабдило «начальство» секретного бюро Добровольческой Организации в Киеве и по которой первый же «сознательный» рабочий и красногвардеец, а тем более - «краса и гордость революции» матрос расстрелял бы меня на месте…

В июне – июле полным ходом шла подготовка к созыву Земского Собора. Согласно Положению о Земском Соборе и Указу Приамурского Временного правительства №149 от 6.06.1922 г. в заседаниях Собора должны были принять участие: Временное Приамурское правительство, представители от духовенства, армии, флота, гражданских ведомств, несоциалистических организаций, горожан-домовладельцев, сельского населения, городских самоуправлений, земств, торгово-промышленного сословия, казачьего населения и казачьих войсковых правительств , Православных приходов, общества ревнителей Православия, Комитета Монархических организаций Дальнего Востока, старообрядческого духовенства, старообрядческой общины, высших учебных заведений, от русского населения полосы отчуждения КВЖД и от поселковых управлений. Таким образом, сохранялся древний принцип избрания членов Земского Собора – сословность, представительство от групп населения, в противоположность парламентской партийности. Интересы политической борьбы должны были уступить место работе по возрождению Русской Государственности. Не могли принимать участие в заседаниях только коммунисты и социалисты – интернационалисты.

Христоподражательный подвиг святых Царственных страстотерпцев на Уральской Голгофе дал надежду на спасение России и восстановление в ней исторической формы государственности. Первый шаг к общенародному покаянию в грехе Бого и — цареотступничества был сделан в июле-августе 1922 года на Приамурском Земском соборе во Владивостоке, где Династия Романовых была восстановлена на Всероссийском престоле. За прошедшее с конца 80-х — начала 90-х годов прошлого века время, когда в средствах массовой информации стали появляться первые публикации по истории русских Земских соборов в целом и о Приамурском Земском соборе 1922 года во Владивостоке в частности, комплекс связанных с ними идей прочно вошел в сознание современного российского общества. Тема, представляющая прежде интерес для ученых специалистов — историков, юристов и т. п., приобрела, как и на рубеже XIX—XX вв.еков, политико-идеологическое звучание.

В начале февраля 1915 года германская войсковая группа генерала Гальвиц получила задачу, проникнув в разрыв, образовавшийся в районе Прасныша между русскими войсками, действовать по тылам 1-го Туркестанского кор­пуса. Последний был расположен к юго-запа­ду от названного города. 1-й резервный корпус генерала фон Мор­ген должен был обойти Прасныш с северо-вос­тока; корпус «Цастров», генерал-лейтенанта Сурен, - повести наступление на Цеханов, да­бы отвлечь внимание русских от главного на­правления действий войсковой группы.

Донес на меня мой дядя, муж сестры матери. Он был бухгалтером в Театре юного зрителя, а наш Саратовский ТРАМ находился первое время в том же помещении, где и тюз. Я был активным комсомольцем. О проделках дяди, о его растратах я ничего не знал. Когда его посадили, для меня это было такой же неожиданностью, как и для его жены, моей тетки. А он, выйдя из тюрьмы, решил, что во всем повинен я. Может быть, виновата чайная ложечка? В те годы существовали торгсины. Я сдал теткину ложечку в торгсин и купил конфет. Тогда в торгсинах было все, как в заграничном магазине. Подвела меня совесть. Кроме конфет я купил тетке мыло, сказав, что мне дали его в театре. Тетка сразу догадалась, откуда такое хорошее мыло и куда девалась ложечка. После скандала я ушел из дома и поселился в театре.

Теперь обратимся к внутренней сущности Российской империи и рассмотрим, прежде всего ее внутрикультурный конфликт, благодаря которому стала возможно русская народная экспансия. Русские создали огромное мощное государство - империю, которая просуществовала долее всех других империй. До самых последних десятилетий она продолжала расширять свои пределы. В течение веков русский народ выдерживал то громадное напряжение (в том числе психологическое), которого требует поддержание такого гигантского государственного здания. Фактически вся жизнь российско-подданных была устроена так, что каждый без исключения на своем месте служил интересам государственного целого: по своей ли воле, помимо ли нее... Сферы жизни, непосредственно связанные с государственными или военными функциями, всегда были сильно развиты, порой даже гипертрофированы, а прочие - запущены.

Он много рассказывал нам о встречах там с разными людьми. О различных категориях лиц, с которыми он сидел в политических зонах, - националистах украинских, литовских, эстонских, армянских, о евреях, желавших любым путем вырваться из СССР, о сектантах, катакомбниках, перебежчиках через границу и др. Люди вели себя по-разному, но в целом уважительно друг к другу. Вокруг отца группировались русские националисты и всегда спрашивали его мнение относительно поведения в лагере и отношения к лагерным событиям. Отец был противником использования таких мер как забастовка и голодовка по любому незначительному поводу, чтобы принудить власть к каким-то уступкам. Как правило, это ни к чему не приводило и только ожесточало лагерные власти. Голодовка - это исключительная мера и требует осознанности и твердости. (Отец участвовал в нескольких голодовках в начале лагерного срока.) В советских условиях это почти всегда жестоко подавлялось.

1917 год. Действующая армия, позиции которой уже под городом Двинском. Мои, родные мне до сих пор, 76–я артиллерийская бригада и 2–я батарея ее затерялись среди множества бывших фольварков с непривычными названиями - Покропишки, Кривинишки и т.д. Фронта, собственно, уже никакого нет… Действий против неприятеля, уже открыто торжествующего очень легкую победу над великой и мощной Россией, - тоже нет! Могучий, никогда и никем непобедимый русский «медведь», более всего страшный всем тайным замыслам Вильгельма и Франца–Иосифа, был превращен немецким Генеральным штабом в какого-то наивно–дурного «ягненочка»! Ловко пущенными миллионами «иудиных серебряников» нашли кучку иностранных и своих, отечественных политических проходимцев - «специалистов по революциям». И не без ведома наших «верных» союзников в войне, и найдя благодатную почву среди отечественных самых высших, стоящих около Царя и кормила власти, среди ведущего слоя всей страны и простых, одураченных вконец западными шпаргалками политиканов, поразительно легко и скоро удалось им повалить одиннадцативековую Великую Российскую империю… «Мы свой, мы новый мир построим» - стало новым гимном, и… построили 1917–й кошмарный год и потоки крови в новой стране - СССР!

Махнач Владимир Леонидович рассказывает об эпохе преподобного Сергия, Великом князе Димитрии Донском, митрополите Алексии, Куликовской битве. Лекция была прочитана в 2003 году в храме Рождества Иоанна Предтечи на патриаршем подворье в Сокольниках.

Павел Васильев — певец русской вольности и светоносных просторов родной земли. Его эпический дар объемлет пласты многих культур и свидетельствует о возможности примирения Востока с Западом в едином евразийском пространстве. В тесный скученный европейский мир и в Москву, над которой зажглись рубиновые звезды кровавой эпохи, он привнес дух вольности гулких степей Казахстана и могучей сибирской тайги. Павел Васильев погиб в 27 лет, как Лермонтов. Его поэзия — сгусток колоссальной энергии. Роман еще надо прочесть. А четыре строки произнесены и звенят в веках. Вот почему поэт вызывал и бесконечную любовь, и не менее бесконечную ненависть. Это судьба всех русских поэтов первого ряда. Вспомним Пушкина, Лермонтова, Гумилева, Есенина. Они все были убиты. В том же первом ряду великих русских поэтов-мучеников стоит и Павел Васильев.

… Наконец, есть и третий, самый нижний этаж катакомб - Истинно Пра­вославная Церковь. Никакой прямой связи с нею у нас нет. Судить о ее жизни, о методах ее воспитательной деятельности и богослужебной практики мы можем только по тем сведениям, которые становятся известны, когда поли­цейским властям атеистического государства удается раскрыть какой-нибудь очаг Истинно Православной Церкви, но и то, только в тех случаях, когда об этом напишут в крупных советских газетах, попадающих за границу. Ведь известно, что даже областные газеты, не говоря уже о районных и город­ских, за границу не выпускают.